Дед рассказывал что происходило с женщинами на фронте во время второй?

17 ответов на вопрос “Дед рассказывал что происходило с женщинами на фронте во время второй?”

  1. CEJ Ответить


    “Лежит на траве Аня Кабурова… Наша связистка. Она умирает – пуля попала в сердце. В это время над нами пролетает клин журавлей. Все подняли головы к небу, и она открыла глаза. Посмотрела: “Как жаль, девочки”. Потом помолчала и улыбнулась нам: “Девочки, неужели я умру?” В это время бежит наш почтальон, наша Клава, она кричит: “Не умирай! Не умирай! Тебе письмо из дома…” Аня не закрывает глаза, она ждет… Наша Клава села возле нее, распечатала конверт. Письмо от мамы: “Дорогая моя, любимая доченька…” Возле меня стоит врач, он говорит: “Это – чудо. Чудо!! Она живет вопреки всем законам медицины…” Дочитали письмо… И только тогда Аня закрыла глаза…”
    …………………………………
    “Пробыла я у него один день, второй и решаю: “Иди в штаб и докладывай. Я с тобой здесь останусь”. Он пошел к начальству, а я не дышу: ну, как скажут, чтобы в двадцать четыре часа ноги ее не было? Это же фронт, это понятно. И вдруг вижу – идет в землянку начальство: майор, полковник. Здороваются за руку все. Потом, конечно, сели мы в землянке, выпили, и каждый сказал свое слово, что жена нашла мужа в траншее, это же настоящая жена, документы есть. Это же такая женщина! Дайте посмотреть на такую женщину! Они такие слова говорили, они все плакали. Я тот вечер всю жизнь вспоминаю… Что у меня еще осталось? Зачислили санитаркой. Ходила с ним в разведку. Бьет миномет, вижу – упал. Думаю: убитый или раненый? Бегу туда, а миномет бьет, и командир кричит: “Куда ты прешь, чертова баба!!” Подползу – живой… Живой!”
    …………………………………
    “Два года назад гостил у меня наш начальник штаба Иван Михайлович Гринько. Он уже давно на пенсии. За этим же столом сидел. Я тоже пирогов напекла. Беседуют они с мужем, вспоминают… О девчонках наших заговорили… А я как зареву: “Почет, говорите, уважение. А девчонки-то почти все одинокие. Незамужние. Живут в коммуналках. Кто их пожалел? Защитил? Куда вы подевались все после войны? Предатели!!” Одним словом, праздничное настроение я им испортила… Начальник штаба вот на твоем месте сидел. “Ты мне покажи, – стучал кулаком по столу, – кто тебя обижал. Ты мне его только покажи!” Прощения просил: “Валя, я ничего тебе не могу сказать, кроме слез”.
    ………………………………..
    “Я до Берлина с армией дошла… Вернулась в свою деревню с двумя орденами Славы и медалями. Пожила три дня, а на четвертый мама поднимает меня с постели и говорит: “Доченька, я тебе собрала узелок. Уходи… Уходи… У тебя еще две младших сестры растут. Кто их замуж возьмет? Все знают, что ты четыре года была на фронте, с мужчинами… ” Не трогайте мою душу. Напишите, как другие, о моих наградах…”
    ………………………………..
    “Под Сталинградом… Тащу я двух раненых. Одного протащу – оставляю, потом – другого. И так тяну их по очереди, потому что очень тяжелые раненые, их нельзя оставлять, у обоих, как это проще объяснить, высоко отбиты ноги, они истекают кровью. Тут минута дорога, каждая минута. И вдруг, когда я подальше от боя отползла, меньше стало дыма, вдруг я обнаруживаю, что тащу одного нашего танкиста и одного немца… Я была в ужасе: там наши гибнут, а я немца спасаю. Я была в панике… Там, в дыму, не разобралась… Вижу: человек умирает, человек кричит… А-а-а… Они оба обгоревшие, черные. Одинаковые. А тут я разглядела: чужой медальон, чужие часы, все чужое. Эта форма проклятая. И что теперь? Тяну нашего раненого и думаю: “Возвращаться за немцем или нет?” Я понимала, что если я его оставлю, то он скоро умрет. От потери крови… И я поползла за ним. Я продолжала тащить их обоих… Это же Сталинград… Самые страшные бои. Самые-самые. Моя ты бриллиантовая… Не может быть одно сердце для ненависти, а второе – для любви. У человека оно одно”.

  2. Muninis Ответить

    Во Львове в 1941 году 32 работницы швейной фабрики были подвергнуты насилию, а затем убиты германскими штурмовиками. Пьяные солдаты затягивали львовских девушек и молодых женщин в парк им. Костюшко и насиловали. Ужасные сцены сексуального унижения пришлось пережить еврейским женщинам во время погрома 1 июля 1941 во Львове.
    Разъяренная толпа не останавливалась ни перед чем, женщин и девушек раздевали, гоняли в нижнем белье по улицам города, что, разумеется, унижало их достоинство и наносило, кроме физических, еще и психологические травмы. Например, очевидцы рассказывали такой случай: участники погромов раздели двадцатилетнюю еврейскую девушку, воткнули ей в вагину дубинку и заставили маршировать мимо почты в тюрьму на Лонцкого, где в то время проводились «тюремные работы».
    О массовом изнасиловании женщин и девушек в селах Галичины говорится в сводке украинских повстанцев октября 1943:
    «21 жовтня 1943 р. почалася в Долинщині пацифікація. Пацифікацію переводить відділ Зондерайнзацу СД в силі 100 чоловік, зложений виключно із самих узбеків під проводом працівника Поліції Безпеки в Долині поляка Яроша. Відділ узбеків приїхав біля 16 год. вечора до села Погорілець та счинивши страшну стрілянину хотіли ловити людей. Люди почали тікати хто куди мав змогу. Всі мужчини втекли в ліс. Узбеки кинулися по господарствах та почали стріляти і ловити кури й гуси, а по хатах шукати за маслом, сиром, яйцями, м’ясом та в першу чергу за самогонкою відтак силою примушували жінок варити й приладжувати їжу їм. Поївши добре й закропившись моцно самогоном забралися по дівчат і молодиць. Насилували там де зловили. Було кільканадцять випадків знасилування в присутності родичів, яких стероризувавши порозставлювано по кутках, а на дочках у найбільш рафінований спосіб заспокоювано свої звірські інстинкти. Про кількість випадків знасилування годі довідатися бо знасилуванні соромляться признаватися. Подібну пацифікацію переведено дотепер у селах: Ілемня, Грабів та Лопянка».
    Причиной таких действий повстанцы называли малое количество людей, желающих ехать в Германию из этих сел, и действия партизан в регионе.
    Не меньшие сцены сексуальных насилий совершали на Западной Украине и советские партизаны. Об этом свидетельствует множество отчетов отрядов УПА, однако для иллюстрации изнасилований красными партизанами женщин все же стоит приводить советские источники – они более достоверны и, главное, объективны, ведь отчеты УПА и воспоминания свидетелей в определенной степени могли «перегибать палку» в этом аспекте. Документы «Украинского штаба партизанского движения» свидетельствуют о сексуальном насилие над мирным населением со стороны «народных мстителей».
    Интересный момент: в отчетах партизанских соединений, дислоцированных на Сумщине, Черниговщине, Киевщине упоминаний об изнасиловании женщин мало, они начинают появляться с редкой периодичностью во время рейдов в Западную Украину. Объясняется это отношением советских партизан к этому политически «ненадежному» региону и недружественным восприятием советов со стороны здешнего населения.
    Подавляющее большинство галичан считали их врагами и поддерживали украинских повстанцев. Не стоит отбрасывать и то, что партизаны во время рейда не слишком беспокоились о своей репутации, понимали, что, видимо, не скоро вернутся к местам своих преступлений. Находясь на той же территории, стоит думать, о налаживании нормальных отношений с населением, чтобы иметь возможность получать от него продукты питания или одежду. Во время рейда можно было все это взять силой.
    Достаточно тщательно сексуальное насилие описано в докладной записке бывших партизан соединения им. Буденного В.Буслаева и Н.Сидоренко на имя руководителя НКВД УССР С.Савченко.
    В документе, в частности, говорится:
    «В селе Дубовке, под Тарнополем, была изнасилована женщина в возрасте 40-45 лет партизанами Гардоновим, Панасюком, Мезенцевым, командиром отряда Бубновым и другими. Фамилия пострадавшей неизвестна. В селе Верхобуж, под Бродами, старшина Мезенцев пытался изнасиловать девушку и ее мать 65 лет, вывел на улицу ночью и под страхом оружия требовал согласия. Поставил к стене и стрелял из автомата над головами, после чего изнасиловал…
    В одном селе, названия не помню, под Снятином, старшина Мезенцев, напившись пьяным, достал пистолет и пытался изнасиловать девушку, которая убежала, тогда он изнасиловал ее бабушку, которой было 60-65 лет… Командир взвода Бублик Павел сам лично и на это подстрекал бойцов, занимался продажей лошадей водки, которые перед отъездом забирал обратно…
    Систематически пил, делал самостоятельно незаконные обыски и требовал водку у населения. Делал это всегда с оружием в руках, стрелял в квартирах, запугивал населения. В селе Бисков (в Карпатских горах) в квартире штаба соединения поваром штаба были обстреляны окна, кухонная посуда и потолок за то, что хотел изнасиловать хозяйку, но она убежала. После чего он справил свою нужду на столе …
    Грабежи проводились, обычно, при обысках под предлогом – нет ли «шпионов» или «бандеровцев», а обыску, как правило, подвергались такие места, где могли быть часы и другие ценные вещи. Такие вещи, как часы, бритва, кольца, дорогие костюмы просто безапелляционно забирались. О приближении советского партизанского соединения населения обычно знало за 30-40 км. И в последние дни можно было встретить села, оставленные с одними дедами, или вообще пустые дома».
    Конечно, руководство НКВД потребовало объяснений от командования Буденновского соединения. В рапорте командир отряда «За Киев» капитан Макаров объяснил все просто. Все факты отрицал, а партизан, которые написали записку, обвинил в измене Родине (жалобщики оставили отряд и вышли в тыл Красной армии) и связям с бандеровцами. Кстати, это довольно распространенный вид отписок командиров партизанских отрядов в случае обвинений их в мародерстве, пьянстве или сексуальном насилии. (Парадокс – получалось, что Макаров не подозревал, что в его отряде есть двое бандеровцев, а «прозрел», только когда они написали докладную записку о нарушениях в подразделении). Дело, вероятно, «замяли». По крайней мере не удалось проследить его дальнейший ход из-за отсутствия документов с указанием вынесенных фигурантам наказаний.
    Как видим, женщины в годы войны нередко становились жертвами изнасилований со стороны солдат противоборствующих сторон. В послевоенное время им очень трудно было возвращаться к полноценной жизни. Ведь в СССР они не получали должной медицинской помощи, в случаях беременности не могли избавиться от плода – в Советском Союзе аборты были запрещены законом. Многие, не выдержав этого, накладывали на себя руки, кто-то переехал на другое место жительства, пытаясь таким образом обезопасить себя от пересудов или сочувствия людей и попытаться забыть пережитое.
    ПРИМЕЧАНИЯ
    [1] Перепадя В. Физиология победы // Зеркало недели. – 2002. – 1 июня.
    [2] Кьопп Г. Зачем я родилась девочкой ?: сексуальные «подвиги» советских освободителей. – М. 2011. – с.138-139.
    [3] Мещеркина Е.Массовые изнасилования как часть военного этоса // Гендерные исследования военного этоса. – 2001. – №6. – с. 258.
    cripo.com.ua

  3. Adoratius Ответить

    «…Я пришла из школы в блиндажи сырые,
    От Прекрасной Дамы в «мать» и «перемать»,
    Потому что имя ближе, чем «Россия»,
    Не могла сыскать»
    Эти строки принадлежат перу Юлии Владимировны Друниной, женщины-фронтовика с трагической судьбой. Наверное, более точно описать такое разительное перевоплощение от романтической юности в кровавую реальность Войны невозможно. С юных лет Друнина готовила себя к литературной деятельности: писала стихи, успешно участвовала в творческих конкурсах. Но Война внесла свои коррективы. С самого начала Войны Юля записалась в добровольную санитарную дружину, окончила курсы медсестер. В августе 1941 года она работала под Можайском на строительстве оборонительных сооружений. Во время одного из авиа-налетов она, отстав от своего отряда, потерялась. Прибившись к группе пехотинцев, которым нужна была санитарка, она 13 дней по тылам противника выбиралась из окружения. После смерти тяжелобольного отца в 1942 году Друнина попросилась на фронт, и была направлена в 667-й стрелковый полк 218-й стрелковой дивизии.
    В 1943 году после серьезного ранения Юлия Владимировна была комиссована. Через некоторое время она снова прошла освидетельствование и была признана годной к военной службе и направлена в 1038-ой самоходный артиллерийский полк 3-го Прибалтийского фронта. Под огнем противника она бесстрашно перевязывала раненых бойцов и вытаскивала их с поля боя. Во время одной из наступательных операций она в течение дня оказала помощь 17 бойцам и вынесла их вместе с оружием с поля боя. В 1944 году, во время одного из боев, она была сильно контужена, после чего, в ноябре, получила инвалидность и была окончательно комиссована в звании старшины медицинской службы. За боевые отличия Юлия Владимировна Друнина была награждена орденом Красной звезды и медалью «За отвагу».

  4. Centrilar Ответить

    0

    За кадром фильма «Женская собственность»: Как одна из первых ролей стала пророческой для Константина Хабенского сегодня, 08:50

    Чем поможет домовой, почему стоит избегать леприконов и другие факты о мифологических «маленьких людях» со всего мира 29.10.2019, 23:03

    Как правильно ходили в театр в XIX веке: Наряды, нормы поведения, распределение мест и другие правила 29.10.2019, 18:14

    Как выглядели знаменитости на их самой первой Красной дорожке (часть 1) 29.10.2019, 16:17

    Почему юные принцессы не могут носить короны: Правила воспитания наследников английского престола 29.10.2019, 13:55

    Неподкупный губернатор: Как обрусевший немец Грот управлял российской глубинкой и наказывал за взятки 29.10.2019, 11:40

    102-летний Кирк Дуглас и 100-летняя Энн Байденс: Как удалось старейшей паре Голливуда сохранить свои чувства на протяжении 65 лет 29.10.2019, 10:26
    +1

    За кадром «Баллады о солдате»: Почему фильм запрещали к показу в больших городах 29.10.2019, 09:06

    15 самых успешных хорроров в истории кино, от которых действительно холодеет кровь 28.10.2019, 23:33

    Секрет популярности картины Пикассо «Девочка на шаре»: История картины и игра контрастов 28.10.2019, 21:10

  5. Sharpdragon Ответить

    Ниже привожу выдержки из разных книг (названий не помню, увы)
    1. Наши прошлые соседи – дед с бабулей – поженились на войне. Она была медсестрой, спала, а он ее спящую изнасиловал. В процессе понял, что она была девственницей, побоялся ареста и предложил вступить брак: “все равно на тебе никто уже не женится”. Она испугалась, согласилась. Так он ей потом всю жизнь напоминал: “вот если бы я над тобой не сжалился, никто бы тебя не взял”.
    2. Потом был Алленштайн и было ещё больше огня и больше смерти. Рядом с почтовым отделением он(Копелев) встретил женщину с забинтованной головой, которая крепко держала за руку молодую девушку со светлыми косичками, та плакала, ноги ребёнка были испачканы кровью… “Солдаты выгнали нас из дома”, сказала она русскому офицеру, ” они избили и изнасиловали нас, моей дочери только 13, её насиловали двое, а все остальные меня” Она просила , чтобы он помог ей найти её маленького сына. Другая женщина просила его , чтобы он застрелил её.
    3. “Я помню, что творилось первые три дня после захвата Штеттина, все дороги были покрыты перьями от перин, на подходах к городу были поставлены плакаты – «Кровь за кровь!», а трупы гражданских тут и там не вызывали ни у кого удивления. Как будто монгольская орда прошла. А когда командованию стало ясно, что пришла пора срочно обуздать мстительный порыв передовых частей, тогда и появился приказ маршала Жукова – «За насилие и мародерство – отдавать под трибунал и расстреливать»…Затем появилась статья Александрова «Товарищ Эренбург упрощает», и командиры вместе с политработниками и трибунальцами смогли вернуть дисциплину в армейских частях.”
    4. “Они тыкали сюда, – объясняла красивая немка, задирая юбку, – всю ночь, и их было так много. Я была девушкой, – вздохнула она и заплакала. – Они мне испортили молодость. Среди них были старые, прыщавые, и все лезли на меня, все тыкали. Их было не меньше двадцати, да, да, – и залилась слезами”.
    “Они насиловали при мне мою дочь, – вставила бедная мать, – они могут еще прийти и снова насиловать мою девочку. – От этого снова все пришли в ужас, и горькое рыдание пронеслось из угла в угол подвала, куда привели меня хозяева. “Оставайся здесь, – вдруг бросилась ко мне девушка, – ты будешь со мной спать. Ты сможешь со мной делать все, что захочешь, но только ты один!” – пишет Гельфанд в своем дневнике.
    5. “Никоим образом нельзя утверждать, что майор меня насилует, – пишет она. – Почему я это делаю? За бекон, сахар, свечи, мясные консервы? В какой-то степени я уверена, что так и есть. Но к тому же мне нравится майор, и чем меньше он хочет получить от меня как мужчина, тем больше он мне нравится как человек”.
    Многие из ее соседок заключали подобные сделки с победителями поверженного Берлина.
    6. “Неожиданно на нашей улице появились танки, повсюду лежали тела русских и немецких солдат, – вспоминает она. – Я помню ужасающий протяжный звук падающих русских бомб. Мы называли их Stalinorgels (“сталинские органы”)”.
    Как-то раз в перерыве между бомбежками Ингеборг вылезла из подвала и побежала наверх за веревкой, которую она приспособила под фитиль для лампы.
    “Неожиданно я увидела двух русских, направивших на меня пистолеты, – говорит она. – Один из них заставил меня раздеться и изнасиловал меня. Потом они поменялись местами, и меня изнасиловал другой. Я думала, что умру, что они меня убьют”.
    Тогда Ингеборг не рассказала о том, что с ней случилось. Она молчала об этом несколько десятилетий, потому что говорить об этом было бы слишком тяжело. “Моя мать любила хвастать тем, что ее дочь не тронули”, – вспоминает она.
    Хочу заметить, что это страшно, но это было. И женщины всегда были военными трофеями, всегда расплачивались за войну, где бы она не происходила – а победителей не судят. Ублюдки есть в любой стране, по любую сторону баррикад. Есть, были и будут. Как и хорошие люди, я надеюсь.

  6. Парнишка с добрым сердцом Ответить

    Несколько раз брал интервью у людей, которые были детьми во время войны. Жутко было абсолютно все. Мне особо запомнилось несколько эпизодов
    1. 1941 год, Ростов. Женщина, которой тогда было 5 или 6 лет, описала день, когда начались бомбардировки города. С утра они с мамой пошли к зубному врачу в поликлинику. Она очень подробно запомнила, как выглядело здание, коридор, кабинет врача. Когда первые бомбы упали на железнодорожный вокзал неподалеку от больницы, то в здании вылетели все окна, а в кабинете с грохотом упал огромный застекленный шкаф с инструментами. Вместе с толпой народа девочка и мама выбежали из больницы и побежали к траншеям, которые были вырыты в сквере неподалеку. В этот момент штурмовики развернулись и пошли на второй заход. По словам моей собеседницы, самолет летел настолько низко, что она рассмотрела лицо пилота – красное и перекошенное от напряжения. Он стрелял из пулеметов. Какое-то время они лежали в траншее, пережидая налет. Когда самолеты улетели, то девочка и ее мама выбрались и пошли домой. По дороге им встретились мужчины, которые вытаскивали из траншеи девушку, у которой была срезана половина головы. Девочка подошла поближе, посмотрела и молча вернулась к маме.
    2. 1942 год, блокадный Ленинград. В начале блокады моей собеседнице было 15 лет. Один из самых страшных эпизодов из ее рассказа: когда умер ее отец, то они с мамой и сестрой собрали все свои хлебные пайки за день и обменяли их на гроб, чтобы не хоронить в простыне, а по-человечески. Гроб оказался слишком маленький и у отца не вошла голова, поэтому пришлось все равно заворачивать в простыню. Вдвоем с сестрой они вынесли его на лестничную площадку. И не удержали. Тело со стуком покатилось вниз по лестнице. В Ленинграде эта женщина не смогла жить после войны – этот стук ее всюду преследовал там.
    3. 1941 год. Вместе с о всем населением Поволжской АССР (около миллиона человек) мою собеседницу, которой тогда было 13 лет депортировали Кустанайскую область Казахстана. Там она с другими детьми работала в открытых шахтах – сортировала породу, носила мешки с углем. В 15 лет ее взяли в трудовую армию. В 1944 году перебросили на Дальний Восток – строить железную дорогу через тайгу. В отряде были женщины и девушки-подростки, около 300 человек. У них забрали все личные вещи, выдали лопаты, кирки, ломы, пилы. Так они прошли по тайге пешком 150 километров. Когда пришли на место, то должны были заниматься корчевкой пней, которые остались от бригад, которые шли впереди. За день можно было заработать 600 граммов хлеба, это означало, что на руки выдадут 300 граммов муки, из которой можно было на лопате выпечь лепешку. На зиму поставили палатки с железными печками. Температура опускалась ночью до минус 50 градусов. Матрасов не было, спали на соломе. Утром у некоторых волосы покрывались льдом и примерзали к стенкам палаток, приходилось обрезать их.
    Война была не только на фронте. В тылу тоже очень страшные вещи происходили.

  7. VideoAnswer Ответить

Добавить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *