Ежели лише и т п как называются такие слова и выражения?

14 ответов на вопрос “Ежели лише и т п как называются такие слова и выражения?”

  1. Молодчик Ответить

    Прочитайте приведённый ниже фрагмент произведения и выполните задания B1—B7; C1, C2.
    Под навесом сарая у круглых яслей стояли четыре осёдланные лошади. Из амбара вышел подросток с железной мерой, доверху насыпанной овсом. Он мельком взглянул на Григория, пошёл к заржавшим лошадям. За углом куреня разливалась песня. Дрожащий высокий тенорок выводил:
    Как по той-то было по дороженькеНикто пеш не хаживал…Густой прокуренный бас, повторив последние слова, сомкнулся с тенором, потом вступили новые слаженные голоса, и песня потекла величаво, раздольно и грустно. Григорию не захотелось своим появлением прерывать песенников; он тронул Прохора за рукав, шепнул:— Погоди, не показывайся, нехай доиграют.— Это — не проводы. Еланские так играют. Это они так запеснячивают. А здорово, черти, тянут! — одобрительно отозвался Прохор и огорчённо сплюнул: расчёт на то, чтобы выпить, судя по всему, не оправдался.Ласковый тенорок до конца рассказал в песне про участь оплошавшего на войне казака:
    Ни пешего, ни конного следа допрежь не было.Проходил по дороженьке казачий полк.За полком-то бежит душа добрый конь.Он черкесское седельце на боку несёт.А тесмяная уздечка на правом ухе висит,Шёлковы поводьица ноги путают.За ним гонит млад донской казак,Он кричит-то своему коню верному:«Ты постой, погоди, душа верный конь,Не покинь ты меня, одинокого…»Очарованный пением, Григорий стоял, привалившись спиной к белёному фундаменту куреня, не слыша ни конского ржания, ни скрипа проезжавшей по проулку арбы…За углом кто-то из песенников, кончив песню, кашлянул, сказал:— Не так играли, как оторвали! Ну да ладно, как умеем, так и могём. А вы бы, бабушки, служивым на дорогу ишо чего-нибудь дали. Поели мы хорошо, спаси Христос, да вот на дорогу у нас с собой никаких харчишек нету…Григорий очнулся от раздумья, вышел из-за угла. На нижней ступеньке крыльца сидели четверо молодых казаков; окружив их плотной толпой, стояли набежавшие из соседних дворов бабы, старухи, детишки. Слушательницы, всхлипывая и сморкаясь, вытирали слёзы кончиками платков, одна из старух — высокая и черноглазая, со следами строгой иконописной красоты на увядшем лице — протяжно говорила, когда Григорий подходил к крыльцу:— Милые вы мои! До чего же вы хорошо да жалостно поёте! И, небось, у каждого из вас мать есть, и, небось, как вспомнит про сына, что он на войне гибнет, так слезьми и обольётся… — Блеснув на поздоровавшегося Григория жёлтыми белками, она вдруг злобно сказала: — И таких цветков ты, ваше благородие, на смерть водишь? На войне губишь?— Нас самих, бабушка, губят, — хмуро ответил Григорий.Казаки, смущённые приходом незнакомого офицера, проворно поднялись, отодвигая ногами стоявшие на ступеньках тарелки с остатками пищи, оправляя гимнастёрки, винтовочные погоны, портупеи.
    М. А. Шолохов «Тихий Дон»

  2. provo Ответить

    Прочитайте приведённый ниже фрагмент произведения и выполните задания 1–7, 13, 14.Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь глазами и краснея, сказала:— Мама велела вас просить танцевать.— Я боюсь спутать фигуры, — сказал Пьер, — но ежели вы хотите быть моим учителем…И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке. Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива: она танцевала с большим, с приехавшим из‑за границы. Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер говорила с своим кавалером.— Какова? Какова? Смотрите, смотрите, — сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.Наташа покраснела и засмеялась.— Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сидения и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как‑то по‑балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки‑хитрою улыбкой, и как только дотанцевали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:— Семен! Данилу Купора знаешь?Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза.)— Смотрите на папа, — закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.Действительно, все, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и все более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой — женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.— Батюшка‑то наш! Орел! — проговорила громко няня из одной двери.Граф танцевал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцевать. Ее огромное тело стояло прямо, с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцевало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, все более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких вывертов и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притоптываньях производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась все более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимание и даже не старались о том. Все было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтобы смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках носясь вокруг Марьи Дмитриевны, и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукою среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцора остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.

  3. 777fil777 Ответить

    Прочитайте приведённый ниже фрагмент произведения и выполните задания 1–7, 13, 14.Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь глазами и краснея, сказала:— Мама велела вас просить танцевать.— Я боюсь спутать фигуры, — сказал Пьер, — но ежели вы хотите быть моим учителем…И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке. Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива: она танцевала с большим, с приехавшим из‑за границы. Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер говорила с своим кавалером.— Какова? Какова? Смотрите, смотрите, — сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.Наташа покраснела и засмеялась.— Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сидения и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как‑то по‑балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки‑хитрою улыбкой, и как только дотанцевали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:— Семен! Данилу Купора знаешь?Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза.)— Смотрите на папа, — закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.Действительно, все, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и все более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой — женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.— Батюшка‑то наш! Орел! — проговорила громко няня из одной двери.Граф танцевал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцевать. Ее огромное тело стояло прямо, с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцевало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, все более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких вывертов и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притоптываньях производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась все более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимание и даже не старались о том. Все было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтобы смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках носясь вокруг Марьи Дмитриевны, и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукою среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцора остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.

  4. Vrag1000 Ответить

    Прочитайте приведённый ниже фрагмент произведения и выполните задания 1–7, 13, 14.Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь глазами и краснея, сказала:— Мама велела вас просить танцевать.— Я боюсь спутать фигуры, — сказал Пьер, — но ежели вы хотите быть моим учителем…И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке. Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива: она танцевала с большим, с приехавшим из‑за границы. Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер говорила с своим кавалером.— Какова? Какова? Смотрите, смотрите, — сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.Наташа покраснела и засмеялась.— Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сидения и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как‑то по‑балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки‑хитрою улыбкой, и как только дотанцевали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:— Семен! Данилу Купора знаешь?Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза.)— Смотрите на папа, — закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.Действительно, все, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и все более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой — женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.— Батюшка‑то наш! Орел! — проговорила громко няня из одной двери.Граф танцевал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцевать. Ее огромное тело стояло прямо, с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцевало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, все более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких вывертов и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притоптываньях производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась все более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимание и даже не старались о том. Все было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтобы смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках носясь вокруг Марьи Дмитриевны, и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукою среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцора остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.

  5. Go.Di Ответить

    Прочитайте приведённый ниже фрагмент произведения и выполните задания 1–7, 13, 14.Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь глазами и краснея, сказала:— Мама велела вас просить танцевать.— Я боюсь спутать фигуры, — сказал Пьер, — но ежели вы хотите быть моим учителем…И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке. Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива: она танцевала с большим, с приехавшим из‑за границы. Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер говорила с своим кавалером.— Какова? Какова? Смотрите, смотрите, — сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.Наташа покраснела и засмеялась.— Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сидения и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как‑то по‑балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки‑хитрою улыбкой, и как только дотанцевали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:— Семен! Данилу Купора знаешь?Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза.)— Смотрите на папа, — закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.Действительно, все, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и все более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой — женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.— Батюшка‑то наш! Орел! — проговорила громко няня из одной двери.Граф танцевал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцевать. Ее огромное тело стояло прямо, с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцевало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, все более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких вывертов и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притоптываньях производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась все более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимание и даже не старались о том. Все было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтобы смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках носясь вокруг Марьи Дмитриевны, и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукою среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцора остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.

  6. Raito721 Ответить

    Прочитайте приведённый ниже фрагмент произведения и выполните задания 1–7, 13, 14.Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь глазами и краснея, сказала:— Мама велела вас просить танцевать.— Я боюсь спутать фигуры, — сказал Пьер, — но ежели вы хотите быть моим учителем…И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке. Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива: она танцевала с большим, с приехавшим из‑за границы. Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер говорила с своим кавалером.— Какова? Какова? Смотрите, смотрите, — сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.Наташа покраснела и засмеялась.— Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сидения и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как‑то по‑балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки‑хитрою улыбкой, и как только дотанцевали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:— Семен! Данилу Купора знаешь?Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза.)— Смотрите на папа, — закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.Действительно, все, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и все более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой — женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.— Батюшка‑то наш! Орел! — проговорила громко няня из одной двери.Граф танцевал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцевать. Ее огромное тело стояло прямо, с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцевало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, все более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких вывертов и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притоптываньях производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась все более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимание и даже не старались о том. Все было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтобы смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках носясь вокруг Марьи Дмитриевны, и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукою среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцора остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.

  7. osaksenia Ответить

    Прочитайте приведённый ниже фрагмент произведения и выполните задания 1–7, 13, 14.Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь глазами и краснея, сказала:— Мама велела вас просить танцевать.— Я боюсь спутать фигуры, — сказал Пьер, — но ежели вы хотите быть моим учителем…И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке. Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива: она танцевала с большим, с приехавшим из‑за границы. Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер говорила с своим кавалером.— Какова? Какова? Смотрите, смотрите, — сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.Наташа покраснела и засмеялась.— Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сидения и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как‑то по‑балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки‑хитрою улыбкой, и как только дотанцевали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:— Семен! Данилу Купора знаешь?Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза.)— Смотрите на папа, — закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.Действительно, все, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и все более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой — женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.— Батюшка‑то наш! Орел! — проговорила громко няня из одной двери.Граф танцевал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцевать. Ее огромное тело стояло прямо, с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцевало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, все более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких вывертов и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притоптываньях производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась все более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимание и даже не старались о том. Все было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтобы смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках носясь вокруг Марьи Дмитриевны, и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукою среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцора остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.

  8. AlexKovalyi Ответить

    Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь глазами и краснея, сказала:
    — Мама велела вас просить танцевать.
    — Я боюсь спутать фигуры, — сказал Пьер, — но ежели вы хотите быть моим учителем…
    И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке. Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива: она танцевала с большим, с приехавшим из‑за границы. Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер говорила с своим кавалером.
    — Какова? Какова? Смотрите, смотрите, — сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
    Наташа покраснела и засмеялась.
    — Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
    В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сидения и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как‑то по‑балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки‑хитрою улыбкой, и как только дотанцевали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
    — Семен! Данилу Купора знаешь?
    Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза.)
    — Смотрите на папа, — закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
    Действительно, все, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и все более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой — женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
    — Батюшка‑то наш! Орел! — проговорила громко няня из одной двери.
    Граф танцевал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцевать. Ее огромное тело стояло прямо, с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцевало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, все более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких вывертов и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притоптываньях производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась все более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимание и даже не старались о том. Все было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтобы смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках носясь вокруг Марьи Дмитриевны, и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукою среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцора остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
    (Л. Н. Толстой. «Война и мир»)

  9. rash199 Ответить

    Прочитайте приведённый ниже фрагмент произведения и выполните задания B1—B7; C1, C2.
    Жилец открыл глаза, вздрогнул и узнал Настасью.— Чай-то от хозяйки, что ль? — спросил он, медленно и с болезненным видом приподнимаясь на софе.— Како от хозяйки!Она поставила перед ним свой собственный надтреснутый чайник, с спитым уже чаем, и положила два жёлтых кусочка сахару.— Вот, Настасья, возьми, пожалуйста, — сказал он, пошарив в кармане (он так и спал одетый) и вытащив горсточку меди, — сходи и купи мне сайку. Да возьми в колбасной хоть колбасы немного, подешевле.— Сайку я тебе сею минутою принесу, а не хошь ли вместо колбасы-то щей? Хорошие щи, вчерашние. Ещё вчера тебе отставила, да ты пришёл поздно. Хорошие щи.Когда щи были принесены и он принялся за них, Настасья уселась подле него на софе и стала болтать. Она была из деревенских баб и очень болтливая баба.— Прасковья-то Павловна в полицу на тебя хочет жалиться, — сказала она.Он крепко поморщился.— В полицию? Что ей надо?— Денег не платишь и с фатеры не сходишь. Известно, что надо.— Э, черта ещё этого недоставало, — бормотал он, скрипя зубами, — нет,это мне теперь… некстати… Дура она, — прибавил он громко. — Я сегодня к ней зайду, поговорю.— Дура-то она дура, такая же, как и я, а ты что, умник, лежишь как мешок, ничего от тебя не видать? Прежде, говоришь, детей учить ходил, а теперь пошто ничего не делаешь?— Я делаю… — нехотя и сурово проговорил Раскольников.— Что делаешь?— Работу…— Каку работу?— Думаю, — серьёзно отвечал он помолчав.Настасья так и покатилась со смеху. Она была из смешливых и, когда рассмешат, смеялась неслышно, колыхаясь и трясясь всем телом, до тех пор, что самой тошно уж становилось.— Денег-то много, что ль, надумал? — смогла она наконец выговорить.— Без сапог нельзя детей учить. Да и наплевать.— А ты в колодезь не плюй.— За детей медью платят. Что на копейки сделаешь? — продолжал он с неохотой, как бы отвечая собственным мыслям.— А тебе бы сразу весь капитал?Он странно посмотрел на неё.— Да, весь капитал, — твёрдо отвечал он помолчав.— Ну, ты помаленьку, а то испужаешь; страшно уж очинна. За сайкой-то ходить али нет?— Как хочешь.
    Ф. М. Достоевский «Преступление и наказание»

  10. vx6vl Ответить

    Фразеологические единицы русского языка. Источники фразеологизмов. Крылатые выражения
    Перед тем как начать разговор о фразеологических единицах, определим, что такое фразеология. Фразеология – это наука об устойчивых словосочетаниях. Фразеологией можно назвать устойчивые словосочетания того или иного языка.
    Для того чтобы понять, что такое фразеологизмы, рассмотрим несколько примеров. Для сравнения возьмем такие словосочетания: “красный платок” и “красный уголок”. Первое словосочетание можно назвать свободным, потому что вместо прилагательного “красный” можно использовать любое другое прилагательное, например зеленый, желтый, белый, черный и т. д. Что же касается второго словосочетания, то его смысл потеряется, если прилагательное “красный” поробовать заменить на любое другое. Такое фразеологическое сочетание можно назвать несвободным или устойчивым.
    Существует классификация фразеологических словосочетаний, разработанная академиком В. В. Виноградовым . Согласно ей существуют фразеологические сращения, фразеологические единства и фразеологические сочетания . Таким образом, фразеологизмы различаются по степени спаянности компонентов. Если она максимальна, то это фразеологические сращения, например попасть впросак, бить баклуши, ничтоже сумняшеся . Фразеологические сращения еще называют идиомами . Их нельзя разделить, разложить или перевести на другие языки.
    Существует также немало таких фразеологических сращений, в состав которых входят как архаизмы, так и историзмы, например:
    · гол как сокол , что означает “таран, гладко оструганный столб”;
    · как зеницу ока – “зрачок”;
    · попасть впросак , т. е. “в станок для плетения веревок”;
    · турусы на колесах – “подвижная башня для осады крепостей” и т. д.
    Если связь между компонентами меньшая, это фразеологические единства (тянуть лямку, намылить шею). Здесь общее значение складывается из значений его компонентов. Например, держать камень за пазухой, плясать под чужую дудку, делать из мухи слона и т. п.
    Таким образом, ни в фразеологических сращениях, ни в фразеологических единствах нет слов со свободным значением.
    Во фразеологических сочетаниях один член фразеологизма имеет так называемое ограниченное, связанное употребление, а второй – свободное: щекотливый вопрос, чревато последствиями, кромешная тьма.
    Иногда к фразеологизмам относят фразеологические выражения . Сюда можно отнести пословицы, поговорки, крылатые слова и выражения.
    В состав русского языка входит большое количество образной фразеологии . Она характеризуется высокой степенью экспрессии. В связи с этим большое ее количество можно встретить в художественной, а также в публицистической литературе.
    Источники фразеологизмов русского языка разнообразны. Основная часть фразеологизмов русского языка исконно русского происхождения. В качестве источников можно выделить: профессиональную речь (точить лясы, бить баклуши), жаргон (втирать очки, карта бита, идти ва-банк – у картежников) и разговорную речь.
    Источником исконной фразеологии становятся обороты из произведений писателей: счастливые часов не наблюдают (А. Грибоедов); дела давно минувших дней (А. Пушкин); а ларчик просто открывался (И. Крылов); рыцарь на час (Н. Некрасов); живой труп (Л. Толстой) и т. д. Такие устойчивые выражения из художественной литературы и публицистики обычно называют крылатыми выражениями .
    Фразеологизмы – это почти всегда яркие, образные выражения. Поэтому они – важное экспрессивное средство языка, используемое писателями как готовые образные определения, сравнения, как эмоционально-изобразительные характеристики героев, окружающей действительности и т. п. Например, К. Паустовский в романе “Дым отечества”, характеризуя действие одного из героев, вместо слов не задумываясь , бездумно употребляет фразеологизм очертя голову : Ее привлекала в нем ребячливость, склонность увлекаться очертя голову, рыцарство, ироническое отношение к самому себе.
    Иногда писатели используют фразеологизмы в измененном, переоформленном виде. В этих случаях фразеологизм получает новые эстетические качества. Например, М. Салтыков-Щедрин употребляет фразеологизм совать свой нос куда-либо, расширяя его: Цензура привыкла совать свой смрадный нос в самое святилище мысли писателя.
    Фразеологизмы – это почти всегда яркие, образные выражения. Поэтому они – важное экспрессивное средство языка, используемое писателями как готовые образные определения, сравнения, как эмоционально-изобразительные характеристики героев, окружающей действительности и т. п. В современном русском языке есть большое количество крылатых выражений, которые вошли в нашу речь из произведений художественной литературы.
    Одним из самых главных признаков фразеологического оборота является его постоянный лексический состав. Например: “камень преткновения”, “жить на ножах”, “кузькина мать” и т. д. Но тем не менее русский язык богат такими фразеологическими оборотами, в которых лексический состав варьируется.

    Билет 13

    Лексические средства выразительности речи
    Лексика занимает центральное место в системе образных средств языка. Слово, как известно, является основной единицей языка, самым заметным элементом его художественных средств. И выразительность речи связана прежде всего со словом. Многие слова обладают способностью употребляться в нескольких значениях. Это их свойство называется многозначностью, или полисемией . Писатели находят в многозначности источник яркой эмоциональности, живости речи.
    Образность речи создается благодаря употреблению слов в переносном значении. Слова и выражения, употребленные в переносном значении и создающие образные представления о предметах и явлениях, называются тропами. Выделяются такие тропы: метафора – слово или выражение, употребленное в переносном значении, основанном на сходстве.
    Еще одна разновидность тропов – метонимия . Это слово, употребленное в переносном значении, основанном на смежности.
    Эпитет – это художественное определение: Когда бы ты знала, каким сиротливым томительно-сладким, безумно-счастливым я горем в душе опьянен… (А. Фет)
    Сравнение – это сопоставление двух явлений, с целью определения одного посредством другого.
    Олицетворение – перенесение свойств живых существ на неодушевленные предметы:
    С многозначностью не следует смешивать омонимы , т. е. совпадающие в звучании и написании, но совершенно различные по значению слова: ключ – “родник” и ключ – “отмычка”. Разные типы омонимов (омофоны, омографы, омофоры) также являются источником выразительности речи.
    Омонимичные рифмы – яркое средство звуковой игры. Им блестяще владел И. Бродский:
    Мерцала на склоне банка
    Возле кустов кирпича.
    Над розовым шпилем банка
    Ворона вилась, крича.
    (Холмы, 1962)
    Выразительность речи усиливает употребление синонимов – слов, обозначающих одно и то же понятие, но различающихся дополнительными смысловыми оттенками или стилистической окраской. О красоте и выразительности речи носителя языка можно судить по тому, как он использует синонимы. Не владея синонимическим богатством родного языка, нельзя сделать свою речь яркой, выразительной.
    Особое место в системе выразительных лексических средств занимают антонимы. Антонимы – это разные слова, относящиеся к одной части речи, но имеющие противоположные значения: друг – враг, тяжелый – легкий, грустно – весело, любить – ненавидеть. Антонимы бывают не у всех слов.
    Антонимы постоянно используются в антитезе – стилистическом приеме, который состоит в резком противопоставлении понятий, положений, состояний.
    Мощным эмоциональным воздействием на читателя обладает лексический повтор, когда путем повторения слова выделяется ключевое понятие в тексте. В поэтических произведениях как средство выразительности используются такие виды лексического повтора, как анафора и эпифора . Анафора – это повторение отдельных слов или оборотов в начале отрывков, из которых состоит высказывание.
    Эпифора – повторение слов или словосочетаний в конце строк.
    Слова русского языка различаются сферой распространения. Одни используются свободно, неограниченно и составляют основу русского литературного языка. Такие слова относят к общеупотребительной лексике . Это, например, названия явлений, понятий общественно-политической жизни (государство, общество, развитие и др.); экономические понятия (финансы, кредит, банк и др.); явления культурной жизни (театр, спектакль, актер, премьера, выставка и др.); бытовые наименования (дом, квартира, семья, дети, школа и др.).
    Другая часть лексики употребляется ограниченно. Здесь выделяют следующие группы.
    Диалектизмы – слова, распространение которых ограничено той или иной территорией. Русские писатели поэты умело (и умеренно) использовали диалектные слова как одно из выразительных средств.

  11. Bal_sasha Ответить

    ЯЗЫК КАК СРЕДСТВО ОБЩЕНИЯ

    …Слово далеко не может передать воображаемого, но выразить действительность еще труднее. Верная передача действительности есть камень преткновения слова От многих еще звучных слов и поэтических образов должно вам будет отказаться, ежели вы будете читать мои рассказы.
    1852. Записки о Кавказе. Поездка в Мамакай-Юрт. Соч., т. 3, стр. 216.
    Единственное средство умственного общения людей есть слово, и для того, чтобы общение это было возможно, нужно употреблять слова так, чтобы при каждом слове несомненно вызывались у всех соответствующие и точные понятия.
    1886 – 1887. О жизни. Соч., т. 26, стр. 319.
    Искусство, вместе с речью, есть одно из орудии общения, а потому и прогресса, т. е. движения вперед человечества к совершенству. Речь делает возможным для людей последних живущих поколений знать все то, что узнавали опытом и размышлением предшествующие поколения и лучшие передовые люди современности…
    1897 – 1898. Что такое искусство? Гл. XVI. Соч., т. 30, стр. 151.
    Слово – дело великое. Великое потому, что словом можно соединить людей, словом можно и разъединить их, словом служить любви, словом же можно служить вражде и ненависти. Берегись от такого слова, которое разъединяет людей.
    1906 – 1910. На каждый день, ч. I. Соч., т. 43, стр. 44.
    Слово – выражение мысли… и потому слово должно соответствовать тому, что оно выражает.
    1906 – 1910. На каждый день, ч. 2. Соч., т, 44, стр. 56.

    ЯЗЫК И ЛИТЕРАТУРА

    ЗА САМОБЫТНЫЕ, НАЦИОНАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА

    Песни, сказки, былины – все простое будут читать, пока будет русский народ.
    1851. Из письма к Н. Н. Страхову от 23 марта. – Л. Н. Толстой. Сборник. Изд. АН СССР. 1951, стр. 630.
    У народа есть своя литература – прекрасная, неподражаемая; но она не подделка, она выпевается из среды самого народа.
    1853. Дневник. Соч., т. 46, стр. 71.
    Один из замечательнейших признаков гибкости русского языка заметен в изменении повторяемого стиха в песнях, например: ни одной песни нет, особенно веселой, лихой, в которой этот refrain не изменялся бы иногда 3 – 4 манерами…
    1853. Дневник. Наблюдения. Соч., т. 46, стр. 278.
    …Чтение сборника пословиц Снегирева1составляет для меня одно из любимых – не занятий, но наслаждений.
    1862. Кому у кого учиться, крестьянским ребятам у нас, или нам у крестьянских ребят. Соч., т. 8, стр. 302.
    “Бедная Лиза” выжимала слезы и ее хвалили, и ведь никто никогда уже ее не прочтет, а песни, сказки, былины, веселые, простые, будут читать пока будет русский язык
    Язык, которым говорит народ и в котором есть звуки для выражения всего, что только может сказать поэт, мне мил. Язык этот кроме того, а это главное, – есть лучший поэтический регулятор.
    Захоти оказать лишнее, напыщенное, болезненное – язык не повторит
    Люблю определенное, ясное и красивое, и умеренное, – и все это нахожу в народной поэзии и языке, в жизни…2
    1872. Из письма к Н. Н. Страхову от 25 марта 1872 года. – Н. Н. Гусев “Л. Н. Толстой в расцвете художественного гения” Изд. Толстовского музея, стр. 142.
    Если бы я был издатель народного журнала, я бы сказал своим сотрудникам: пишите, что хотитено только так, чтобы каждое слово было понятно тому ломовому извозчику, который будет везти экземпляры из типографии, и я уверен, что кроме честного, здравого и хорошего ничего не будет в журнале. Я не шучу и не желаю говорить парадоксов, а твердо знаю это из опыта. Совершенно понятным и простым языком ничего дурного нельзя будет написать. Все безнравственное представится столь безобразным, что сейчас же будет отброшено…
    1873. Из письма к Пейкер. Письма, т. I, стр. 105.

    ЗА ЧИСТОТУ ЯЗЫКА, ЗА ЯСНОСТЬ, ТОЧНОСТЬ ВЫРАЖЕНИЯ

    Пробный камень ясного понимания предмета состоит в том, чтобы быть в состоянии передать его на простонародном языке необразованному человеку.
    1853. Дневник. 16 октября. Соч., т. 46, стр. 286.
    Язык должен быть не только понятный или простонародный, но язык должен быть хороший. Красота или скорее доброта языка может быть рассматриваема в двух отношениях. – В отношении самых слов употребляемых и в отношении ихсочетания
    Я советую не то что употреблять простонародные мужицкие и понятные слова, а советую употреблять хорошие сильные слова и не советую употреблять неточные, неясные, необразные слова
    Нужно советовать не не пестрить язык, а писать хорошим русским языком, что чрезвычайно трудно.
    1860 – 1863. О языке народных книжек. Соч., т. 8, стр. 427 – 428.
    Как на образец языка, которому поучает “Детский мир”, прошу читателя обратить внимание на следующее предложение: “В животном царстве, при всем его огромном разнообразии, ни одно животное не обращает на себя столько нашего внимания, как слон”. Вся эта, составленная из неясных литературных слов, закрученная фраза значит только: слон чуднее всех животных.
    “По величине своей он уступает только одному киту, а понятливостью превосходит обезьяну”. Это значит: только один кит больше его, а он умнее обезьяны.
    Неужели нужно сказать “уступает и превосходит”, неужели нужно учить детей говорить или писать таким образом? Скажешь: уступает киту ростом и превосходит обезьяну умом и как будто выходит что-то похожее на мысль, а скажешь: он меньше кита и умнее обезьяны, и очевидно становится, что связаны эти два сравнения решительно ни к чему. Весь язык книги таков. Под напыщенностью и неестественностью фразы скрывается пустота содержания.
    1862. Об общественной деятельности на поприще народного образования. Соч., т. 8, стр. 282 – 283.
    Когда вы будете переделывать, не забудьте выправить приемы связей отдельных частей статьи. У вас часто, часто встречаются излишние вступления, как например: “теперь мы обратимся…” или “взглянем…” и т. п. Главное, разумеется, в расположении частей относительно фокуса, и когда правильно расположено, – все ненужное, лишнее само собой отпадет, и все выигрывает в огромных степенях.
    1878. Из письма к А. А. Фету. Изд. “Книга”, 1910, т. I, стр. 129.
    Если бы я был царь, то издал бы закон, что писатель, который употребил слово, значение которого он не может объяснить, лишается права писать и получает сто ударов розог.
    1878. Из письма к Н. Н. Страхову от 6 сентября. – Л. Н. Толстой в литературе и искусстве. “Лит. критик”, №11, стр. 88.
    Человеческий язык вытесняется все более и более из научных исследований, и вместо слова, средства выражения существующих предметов и понятий, воцаряется научный воляпюк,3отличающийся от настоящего воляпюка только тем, что настоящий воляпюк общими словами называет существующие предметы и понятия, а научный – несуществующими словами называет несуществующие понятия.
    1886 – 1887. О жизни. Соч., т. 26, стр. 319.
    Чем более понятно произведение искусства, тем оно выше. Искусство тем более общедоступно, чем оно проще, кратче и потому яснее передает чувство. Точно так же как в области логической мысли, передача ее тем драгоценнее, чем она проще, короче и яснее. Точно так же в искусстве простота, краткость и ясность есть высшее совершенство формы искусства, которая достигается только при большом даровании и большом труде.
    1897 – 1898. Что такое искусство? (Планы, заметки, наброски), гл. XXIII. Соч., т. 30, стр. 249.
    Что часто встречается и чем, мне кажется, часто грешны особенно нынешние современные писатели (все декадентство4на этом стоит), – желание быть особенным, оригинальным, удивить, поразить читателя Это исключает простоту, а простота – необходимое условие прекрасного.
    1908. Из письма к Л. Андрееву. Изд. “Книга”, 1910, т. I, стр. 334.

    О МАСТЕРСТВЕ ПИСАТЕЛЯ

    Пиши 1) на черно, не обдумывая места и правильности выражения мыслей; 2) раз переписывай, исключая все лишнее и давая настоящее место каждой мысли, – и 3) раз переписывай, исправляя неправильности выражений.
    1853 – 1854. Правила и предположения. Декабрь – январь. Соч., т. 46, стр. 294.
    Бирюзовые и бриллиантовые глаза, золотые и серебряные волосы, коралловые губы, золотое солнце, серебряная луна, яхонтовое море, бирюзовое небо и т. д. встречаются часто (?). Скажите по правде, бывает ли что-нибудь подобное? Капли воды при лунном свете, падающие в море, горят лучше жемчужин, падающих в таз, и ни капли не похожи на жемчужины, ни таз – на море. Я не мешаю сравнивать с драгоценными камнями, но нужно, чтобы сравнение было верно, ценность же предмета не заставит меня вообразить сравниваемый предмет, ни лучше, ни яснее. Я никогда не видал губ кораллового цвета, но видал кирпичного; – глаз бирюзового, но видал цвета распущенной синьки и писчей бумаги. Сравнение употребляется или чтобы, сравнивая худшую вещь с лучшей, показать, как хороша описываемая вещь, или, сравнивая необыкновенную вещь с обыкновенной, чтобы дать о ней ясное понятие.
    1852. Детство5(Вторая редакция. Гл. 9). Соч., т. I, стр. 177 – 179.
    Как это в медном небе живет и умирает луна, и как это снег блестит как песок? Все это уже не только непонятно, но под предлогом передачи настроения, набор неверных сравнений и слов.
    1897 – 1898. Что такое искусство? Гл. X. Соч., т. 30, стр. 99.
    Для того, чтобы говорить хорошо то, что он хочет говорить (под словом “говорить” я разумею всякое художественное выражение мысли), художник должен овладеть мастерством.
    1889 Из письма к В. А. Гольцеву. Сентябрь. Изд. “Книга”, 1910, т. I, стр. 187.

    ПРОТИВ ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЯ ИНОСТРАННЫМИ СЛОВАМИ

    Как ни говори, а родной язык всегда останется родным. Когда хочешь говорить по душе, ни одного французского слова в голову нейдет, а ежели хочешь блеснуть, тогда другое дело.
    1852. Детство (Черновые тексты). Соч., т. I, стр. 121.
    – Ах, mon cher, (Оленин) мой дорогой, как я обрадовался, узнав что вы здесь! – начал он (Белецкий) на московском французском языке и так продолжал, пересыпая свою речь французскими словами…
    И еще и еще сыпались фрацузские и русские слова из того мира, который, как думал Оленин, был покинут им навсегда Так и пахнуло от него всею тою гадостью, от которой он от-рекся Он злился на Белецкого и на себя и против своей воли вставлял французские фразы в свой разговор, интересовался главнокомандующим и московскими знакомыми и на основании того, что они оба в казачьей станице говорили на французском диалекте, с презреньем отзывался о товарищах офицерах…
    1852 – 1862. Казаки. Гл. XXIII. Соч., т. VI, стр. 89 – 90.
    Как только представятся мне вместо моей хаты, моего леса и моей любви эти гостиные, эти женщины с припомаженными волосами над подсунутыми чужими буклями, эти неестественно шевелящиеся губки, эти спрятанные и изуродованные слабые члены и этот лепет гостиных, обязанный быть разговором и не имеющий никаких прав на это, – мне становится невыносимо гадко.
    1852 – 1862. Казаки. Гл. XXIII. Соч., т. 6, стр. 120.

    Комментарии

    Л. Н. ТОЛСТОЙ
    1(Имеются в виду известные труды И. М. Снегирева “Русские народные пословицы и притчи”. “Новый сборник русских пословиц”.)
    2(В предисловии к роману А. П. Эртеля “Гарденины…” Л. Н. Толстой, отмечая умение писателя использовать народный язык, несомненно преувеличивает его языковое мастерство. Однако в предисловии дана блестящая оценка свойств народного языка. К этой теме Толстой возвращается неоднократно (сравни письмо к Н. Н. Страхову).)
    3(Волапюк – искусственный международный язык, изобретенный в 1881 году и не нашедший применения; употребляется для обозначения набора пустых, бессодержательных фраз.)
    4(Толстой резко выступал против декадентов, критикуя бессодержательность их произведений, погоню за внешней красивостью и вычурностью языка.)
    5(Цитируя Ламартина, французского поэта-романтика, Толстой протестует против условного языка романтической поэзии.)


Добавить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *