Как управлять вселенной не привлекая внимания санитаров читать онлайн?

29 ответов на вопрос “Как управлять вселенной не привлекая внимания санитаров читать онлайн?”

  1. Kigis Ответить

    — Черт! Чет! Черт! — выругался Чижиков и зло топнул ногой.
    Достав телефон, Евгений набрал номер Самохвалова.
    — Олег, что там у тебя? Точно закрыто? Ясно. Спускайся.
    Чижиков дал отбой и убрал телефон в карман.
    — Упустили! — тяжело вздохнув, произнес он и пнул подвернувшуюся под ногу пустую банку из-под пива.
    Глава 1. Побег
    Глава, в которой Мэлор задумывает и осуществляет побег, и вспоминает нечто очень важное.
    Петрозаводск. Май 2016.
    Одним теплым майским вечером, незадолго до заката, в небольшой психиатрической клинике, расположенной на окраине Петрозаводска, случился пожар. В тот день стояла замечательная солнечно-убаюкивающая погода. Птицы неугомонно щебетали, а в воздухе разливался смолянистый аромат распустившихся почек и запах молодой травы, успевшей пробиться сквозь прелую прошлогоднюю листву. Все это милое весеннее великолепие нагоняло на обитателей клиники определенную леность и беспечность. Возможно, именно поэтому они оцепенели, когда вой пожарной сигнализации разорвал томную негу почти состоявшегося вечера.
    Первым на сигнал тревоги среагировал дежурный врач — Игорь Аристархович Островский.
    — Все на выход! — взревел он, выскочив в коридор из ординаторской с огнетушителем в руках. — Чего сидим рты раскрыв? Выводим всех пациентов во двор! Проверяем палаты, туалеты, кабинеты. Никого не забываем — это не учебная тревога, пошевеливайтесь, мать вашу!
    Последние слова предназначались замершим в нерешительности санитаркам – вой сирены застал их в комнате отдыха за просмотром вечернего ток-шоу. Взглянув на Игоря Аристарховича, бешено вращавшего залитыми пятилетним коньяком глазами, они прыснули врассыпную, исполнять приказание.
    В клинике началась настоящая суматоха: захлопали двери, требовательно закричал взбудораженный медперсонал, запричитали растревоженные больные. Из дальнего конца коридора отчетливо потянуло горящими тряпками.
    — Горим! Пожар! — срывая голос на визг, проорал кто-то во все горло. — Горим! Пожар!
    В следующее мгновение фраза, подхваченная десятками голосов, разлетелась по коридору, заполняющемуся горьким дымом.
    Мэлор сидел на краю больничной койки, размышляя над «Гаримпажэм». Странное бессмысленное слово — «Гаримпаж». Оно висело посреди палаты витиеватыми загогулинами и не давало покоя. Внезапно слово дрогнуло, звонко треснуло и развалилось на две части: «Горим! Пожар!». Внутри стало беспокойно. Что-то острое прочертило в груди глубокую царапину и проявилось во рту кислым привкусом. Мэлор лег в кровать, укутавшись одеялом с головой. Полежал несколько минут — беспокойство не проходило. Скрипнув открылась палатная дверь.
    — Есть, кто живой? — послышался незнакомый женский голос.
    Пока Мэлор гадал, стоит ли отвечать незнакомке, дверь закрылась. Он тяжело вздохнул, откинул одеяло и снова сел. Доносившиеся из коридора крики стали стихать. Что ему делать со всем этим переполохом? Ведь что-то делать нужно, он чувствовал, но не понимал, как должен поступить. Пока Мэлор размышлял, не в силах принять решение, из-под двери стали выбиваться густые клубы дыма. «Нужно срочно выйти!» — здравая мысль с трудом пробилась сквозь витавшие в голове комья ваты, и Мэлор незамедлительно последовал за ней.
    В опустевшем коридоре царила тишина. От едкого дыма глаза наполнились слезами, а кашель, сдавив горло, сухими щелчками вырывался наружу. Голова шла кругом. Неожиданно из клубов дыма выскочил Игорь Аристархович в толстой марлевой повязке с огнетушителем наперевес. Мэлор от испуга замер и выпучил глаза.
    — Ты что тут делаешь? На улицу! Живо! — прокричал доктор сквозь повязку и вновь растворился в сгущающемся дыму.
    Мэлор поспешил исполнить распоряжение. Чувство приближающейся опасности, ярко вспыхнув внутри, подтолкнуло его к выходу. Проходя мимо большого шкафа, предназначенного для хранения одежды посетителей, он подумал, что нашел достаточно безопасное место и забрался внутрь. В шкафу было темно, тепло и почти не пахло дымом. Здесь Мэлор почувствовал себя в полной безопасности. Уютно устроившись на куче старых одеял, он почти сразу безмятежно уснул и ему приснились звезды.
    К моменту приезда пожарного расчета огонь удалось потушить. Игорь Аристархович проявив предписанный инструкцией героизм, справился с возгоранием в одиночку. Проведя по горячим следам короткое расследование, пожарные быстро обнаружили очаг возгорания в дальней кладовой, где уборщицы хранили инвентарь. Скорее всего, пациенты, а может и сами уборщицы, устроил в кладовой курилку. От плохо потушенного окурка затлели сваленные в кучу тряпки, а от них загорелся рулон старого линолеума.
    Несмотря на то, что пожар удалось потушить в самом зародыше, обратное заселение пациентов заняло большую часть ночи. Получив внеплановую прогулку, больные разбрелись по территории больничного комплекса, и возвращаться в клинику не спешили. Медперсонал сбился с ног, отлавливая в потемках пациентов и рассовывая их по палатам.
    Мэлор проснулся в полной темноте. Сначала он испугался, но потом, услышав гул голосов, вспомнил, где находится и выбрался из шкафа. Его появления никто не заметил. В коридоре по-прежнему пахло дымом. Всюду сновали обеспокоенные медсестры, проверяющие комплектность пациентов в каждой палате. Оглядевшись по сторонам, Мэлор побрел в свою палату.
    — Стоять! Вот ты где, — услышал он голос старшей медсестры Ирины Павловны и обернулся. Медсестра сунула ему в руку пластиковый стаканчик с таблетками.
    — Вот, выпей скорее, сокол мой ясный, и марш в койку! — распорядилась она и поспешила дальше, не дожидаясь пока Мэлор выполнит распоряжение. — Олег стоять! Стоять, я кому говорю! Да-да, это я тебе, Пахомов — не нужно тут под дурака косить, ты дурак и есть! Ну-ка иди сюда — таблетки пить будем.
    Мэлор зашел в палату. Его сосед по палате, Дима Караулко, судя по мерно вздымающемуся одеялу, крепко спал. «Кремень!» — подумал Мэлор. Дима был хорошим соседом: он много спал, много ел и почти не говорил, а если и говорил, то в основном о еде и сне. На его тумбочке стоял пустой пластиковый стаканчик. Посмотрев на свой, Мэлор почувствовал, как внутри поднимается волна протеста. Нет. Таблетки, он пить больше не будет. Такое решение озадачило его. Раньше ему и в голову не приходило отказываться от лекарств. Однако сегодня, проснувшись в шкафу, он почувствовал себя лучше. Именно в тот момент его осенило: виной угнетенному, а порой и сумбурному состоянию, в котором он находился последние недели (месяцы?), являлись таблетки. Или он понял это прямо здесь и сейчас? Боже, как все запутанно! Спрятав таблетки в карман больничной пижамы, он поставил пустой стаканчик на тумбочку и улегся в кровать. Но прежде чем заснуть долго лежал без сна думая, как обмануть санитарок во время утреннего обхода и избежать приема лекарств.
    Проснувшись на следующий день, Мэлор испытал невиданный душевный подъем. Мир был ярок, резок и очень реалистичен. А главное, его не покидало ощущение близости чего-то важного. Он не представлял, что это будет, но в неизбежности и важности грядущего события не сомневался ни секунды. Главное — не пить таблетки. Интересно, а сможет ли он прочитать записи в дневниках? Вскочив с кровати, Мэлор отодвинул тумбочку, аккуратно вытащил из пола кусок доски и запустил руку в тайник — небольшое пространство между чистовым и черновым полом. Видимо строители поленились приколотить небольшую вставку в углу, а Мэлор заметил и приспособил нишу для своих нужд. Или ему рассказали про тайник? Мэлор попытался вспомнить, откуда он знает о тайнике, но мозг отказывался отвечать на вопросы. Вытащив одну из тетрадей, он раскрыл её наугад, попробовал читать и нисколько не удивился, когда у него получилось. Знаки складывались в слова, слова в предложения, а схемы соответствовали сопроводительному тексту. Он мог читать и понимать. Удивительное дело, но еще вчера, написанное в дневнике, еле-еле поддавалось восприятию и представлялось заумным набором символов и рисунков. Ему стоило большого труда прочесть даже одну страницу текста. И вообще, откуда у него дневник? Когда он успел его написать? До того, как попал в клинику или во время лечения? Он прекрасно помнил созданную им Теорию единой Вселенной, но совершено забыл, когда успел изложить её на бумаге.

  2. Sabersong Ответить

    Завтракал Мэлор молча, не обращая внимания на окружающих, ел много и с аппетитом. Несколько раз к нему подходил Дима Караулко, и пытался завести разговор с прицелом заполучить недоеденную кашу. Мэлор лишь отмахивался, продолжая сосредоточенно жевать. Он не мог отвлекаться по мелочам, он разрабатывал плана побега, и получалось у него крайне плохо. Сначала он хотел бежать, съехав по проводам, как Сильвестр Сталлоне и Курт Рассел в фильме «Танго и Кэш», но передумал, поскольку с детства боялся электричества и высоты. Потом он решил уйти через подземный тоннель, как главный герой в фильме «Побег из Шоушенка», но с ходу отверг и эту идею. Во-первых, он сильно сомневался в наличии подземного тоннеля под клиникой. Во-вторых, если тоннель и существует, то сначала нужно достать его план. На это уйдет неделя, а может и две. Слишком долгий срок. Он должен бежать сегодня, и лучше до обеда, ведь время существования мира неумолимо стремится к нулю.
    По мере того, как голова начинала соображать лучше и лучше, Мэлор все больше удивлялся существованию Вселенной. По его расчетам, все вокруг давным-давно должно взорваться, развалиться, и раствориться в безбрежности небытия. Он ожидал чего угодно: пандемии, ядерной войны, удара метеорита или экологической катастрофы, но никак не тихого, мирного существования. Могло ли случиться так, что некто разузнал, где спрятано его изобретение? Ответ очевиден — такое возможно. Но даже если это так, никто не сможет разобраться в принципе работы прибора. Никто. Даже он сам, в данный момент, во всех тонкостях не помнил, как работает Пульт управления Вселенной. Но это должно пройти. Чем дольше он не принимает лекарства, тем больше вспоминает и чувствует. Ему бы только поскорее сбежать.
    Один писатель, обожающий прописные истины, однажды сказал: «Когда ты чего-нибудь хочешь, вся Вселенная будет способствовать тому, чтобы желание твое сбылось». Мэлор не помнил, как звали писателя, но в тот день убедился в истинности его высказывания на собственном опыте.
    Закончив завтрак одним из первых, он направился в курилку, но у запасного выхода нарвался на засаду в виде взволнованной санитарки. Она работала в клинике недавно, и Мэлор не успел запомнить её имя.
    — О! — радостно воскликнула санитарка и ткнула в его сторону пальцем. — На ловца и зверь бежит. Иди сюда! Как тебя звать?
    — Мэлор, — представился он и остановился.
    — Отлично, Мэл! А я Даша. Видишь тюки с бельем? — санитарка кивнула в дальний конец коридора, где огромной горой высилось упакованное в большие тряпичные мешки грязное белье. — Будешь добровольцем! Хватай мешки и таскай на улицу в машину. Понятно?
    — Понятно, — кивнул Мэлор и убрал сигареты в карман.
    — Вот и хорошо, а я пойду еще пару добровольцев найду.
    Мэлор не испытывал никакого желания таскать грязное вонючее белье, но возражать не осмелился, поскольку не хотел привлекать внимание к собственной скромной персоне. У тюков он повстречал Михаила и Егора — ребят из соседней палаты. Они лежали в клинике недавно, но успели сдружиться. Оба были наркоманами и проходили курс реабилитации.
    — Еще одного отловили, — усмехнулся Михаил, закидывая тюк с бельем на спину. — Давай, дурик, хватай, только смотри пупок не надорви.
    Мэлор пропустил язвительное замечание мимо ушей. Подхватив мешок с бельем, он молча направился прочь. Выйдя на улицу и закинув белье в припаркованную у крыльца грузовую «Газель» Мэлор посмотрел на дорогу, ведущую к воротам, и тяжко вздохнул. Вот она — свобода. Полсотни метров парка, четырехметровый забор и свобода. Больше никаких препятствий, если не считать камер по периметру и охранника с электрошокером в сторожке. Все эти элементы по отдельности преодолимы: от охранника можно убежать, забор можно перелезть, камеру можно разбить, но вместе они представляли собой надежную преграду на пути к свободе.
    На втором заходе к ним присоединилось еще два человека. Их Мэлор знал плохо, поскольку жили они в соседнем блоке. Вытащив очередной тюк на улицу, он попытался затолкать его на самый верх, но мешок никак не хотел ложиться, норовя выпасть на пол. Мэлор выругался, забрался в кузов, раздвинул мешавшее белье и втиснул тюк.
    — Наши тоже пристрой! — послышался сзади голос Михаила и два огромных тюка плюхнулись на пол «Газели».
    — Не робей, смотри, еще два несут, — поддержал товарища Егор.
    Взглянув на лежащие тюки, Мэлор отчетливо почувствовал, как в голове щелкнуло, словно переключилось реле, и на свет родился гениальный план побега. Быстро разложив тюки, так чтобы между ними оставалось место, он дождался, когда все отойдут от машины, юркнул в подготовленную нишу, завалил себя сверху грязным бельем и замер.
    Время тянулось медленно. Больше всего Мэлор боялся, что его с минуты на минуту хватятся. Но время шло, и ничего не происходило. Периодически до него доносились звуки шагов, потом машина качалась под тяжестью тюков и вновь наступала тишина. Удивительно, но никто так и не заметил его исчезновения. Вскоре рядом с машиной послышался незнакомый мужской голос:
    — Ну, хозяйка, загрузились? Можно ехать?
    — Да. Все в порядке, только распишитесь в накладной!
    Мэлор узнал голос, он принадлежал санитарке, руководившей погрузкой.
    Какое-то время машина стояла. Мэлор даже слышал, как водитель, напевая под нос незамысловатый мотивчик, неспешно зашнуровывает тент. Вскоре его голос стих, а минуту спустя громко хлопнула дверь кабины, взревел мотор и «Газель» поехала.
    — Но родимая, — прошептал Мэлор и улыбнулся в темноте своему небывалому везению.

  3. Killora Ответить

    Усталость накапливалась. Эд мечтал выспаться, но никак не мог уснуть по-настоящему. Стоило ему закрыть глаза, как на него наваливались неприятные сновидения, в которых постоянно нужно что-то передвигать, переставлять, считать и вновь двигать. Он буквально чувствовал, как пульсирует от напряжения мозг. Естественно, такой сон не приносил облегчения.
    Через неделю после визита к врачу у Эда пропало желание общаться с окружающими. Он перестал выходить на улицу, а последнюю неделю просто лежал на диване и слушал музыку.
    — А твои родители? Они не заметили изменений в твоем поведении? — бесцеремонно перебил рассказ Мэлор.
    — Моя мать умерла от рака, когда мне было десять лет, — тяжело вздохнув, произнес Эд, — а отец редко бывает дома. Работает вахтами в Москве и Подмосковье. Его последняя вахта закончилась почти две недели назад. За день до окончания он позвонил и предупредил, что не приедет домой. Он там нашел женщину и остался у нее.
    — Ух ты, неожиданный поворот. Ты удивишься, но наши истории похожи. Я тоже потерял мать — она пропала без вести. Ушла на работу и больше не вернулась. Говорят, сбежала с любовником. Но я ничего не помню о тех событиях, мне тогда было всего шесть лет. Месяц спустя случился первый срыв, и меня поместили в клинику на два года. Пока я болел, отец перебрался в Москву и обзавелся новой семьей. После выписки из больницы он отправил меня жить сюда, в Петрозаводск, к бабушке с дедушкой. Тут я и закончил школу. Вот такие, брат, дела. Ты будешь есть?
    Эд, внимательно слушавший Мэлора, вздрогнул, растерянно осмотрел стол и отрицательно покачал головой.
    — Я наелся.
    — Отлично, тогда пойдем покурим? — предложил Мэлор, выкладывая на стол тысячную купюру. — Ты куришь?
    — Курю.
    — А вот это правильно! Курение помогает.
    — Интересно, а как?
    — Мне кажется, оно отвлекает и снимает стресс. По действию похоже на заземление, снимающее накапливающееся статическое электричество. Жизнь — это тряпка, ты — эбонитовый стержень, сигарета — заземление. Потрет тебя жизнь, и в мозгу возникает заряд. Он нарастает и наводит в голове помехи, а ты покуришь, разрядишься, и вроде все в норме. Понимаешь, о чем я?
    — Чего тут не понять, — пожал плечами Эд, — экстравагантно, но наглядно.
    Они вышли на улицу и присели на скамейку у входа.
    — Слушай, а ты не пробовал найти мать? — спросил Эд, прикуривая сигарету.
    — Искал, конечно. Бабушка и дедушка говорили, что в те времена мать и отец разошлись во взглядах на бизнес и часто ссорились. Я, действительно, помню их ежедневную ругань. Правда, я думал ? это происходит из-за меня, потому как в ссорах они часто произносили мое имя. Я старался быть послушным сыном и хорошо учиться, но ничего не помогало. Они ссорились вновь и вновь. Потом отец нанял одного бывшего полицейского, чтобы проследить за матерью. Через неделю полицейский принес фотографии: на них мать целовалась с другим мужчиной. Тогда и случилась грандиозная ссора, после которой мать ушла. Думаю, она действительно сбежала к любовнику. Все ждали, что она объявится для оформления развода, однако мама так и не появилась. Позже ее объявляли в розыск, но безрезультатно. Она как в воду канула. Интересно, где она? Жива ли? А если жива, то вспоминает ли обо мне?
    Мэлор замолчал. На глаза навернулись слезы. Он смахнул их рукавом, сделав вид, будто соринка попала в глаз. Несколько минут они молча курили, разглядывая проезжающие мимо машины.
    — Слушай, я так и не понял, ты говорил про экзамены, — произнес Мэлор, выбрасывая окурок, — а ты на кого учишься?
    — На юриста. Недавно семестр закрыл. А ты учишься или работаешь?
    — Ни то, ни другое. Я сегодня сбежал из клиники, — признался Мэлор, засмеялся и добавил: — из дурдома.
    — Ты не шутишь? — удивился Эд.
    — А я похож на шутника?
    — Вроде, нет.
    — Вот и я про то же, я самый настоящий псих, в стадии ремиссии, — разгоряченно произнес Мэлор, наклонившись к Эду. — Иначе откуда я столько про тебя знаю? Говорю же, я пережил подобное и не один раз.
    — Черт возьми, так тебя, наверное, ищут повсюду!
    — Конечно, ищут, но никогда не найдут.
    — Похвальная самоуверенность. И что ты собираешься делать?
    — О! У меня есть одно важное дело. Слушай, пойдем по набережной пройдемся, — неожиданно предложил Мэлор. — Если ты пообещаешь никому не болтать, я тебе кое-что расскажу.
    В мае солнце в Карелии почти не заходит за горизонт, и можно не опасаться быть застигнутым вечерними сумерками далеко от дома. Майские вечера теплы и долги. Жители карельской столицы, уставшие от бесконечных темных зимних ночей, рады первым весенним вечерам и подолгу гуляют по проспектам и улицам города.
    Большинство петрозаводчан вечерами стремится на набережную – к воде. Красивая, закованная в гранит, она сосредоточение весенне-летней жизни города.
    Разговаривая, Эд и Мэлор бродили по набережной несколько часов. Пару раз они заходили в открывшиеся раньше обычного летние кафе – выпить пива. Во время прогулки в основном говорил Мэлор. Эд больше молчал, слушал и иногда с удивлением смотрел на нового знакомого. Особенно когда тот рассказывал о Пульте управления Вселенной. А временами Эд думал об отце. Каким же он оказался козлом, бросив его на все лето ради шлюхи. А потом ему пришла в голову мысль: если Пульт действительно существует, значит, он сможет вернуть отца.
    — Слушай, выходит, в две тысячи девятом ты собрал устройство, которое назвал «Пульт управления Вселенной»? — приняв решение, перебил он длинный и запутанный рассказ Мэлора.
    — Ну да. Ты че, мне не веришь? — обиделся Мэлор и с подозрением взглянул на Эда.
    — И Пульт должен сдвинуть ход всех событий во Вселенной в положительную сторону? Тогда Вселенная не разлетится на клочки, а люди в ней станут жить лучше и счастливей?
    — Конечно, я тебе только об этом и талдычу. Люди погрязли в мышиной возне на Земле. Гравитация забирает слишком много наших ресурсов. Ты должен понимать – мы копошимся на дне огромного гравитационного колодца. Вместо того чтобы осваивать космос, человечество роет себе энергетическую могилу. Мы не открываем новых энергоносителей, а старые почти исчерпали. Поэтому, пока у нас есть ресурсы, мы должны освоить технологии для покорения Вселенной. Иначе через двести-триста лет человечество утратит такой шанс. Гравитация навсегда лишит нас возможности летать, и мы не сможем предотвратить смерть Вселенной.
    Под конец короткого монолога Мэлор почти кричал.
    — Нет-нет. Как раз это я прекрасно понял, — как можно спокойней произнес Эд. — Ты не подумай. Я тебе верю. У меня есть только один вопрос.
    — Какой?
    — Ты сказал, энергетическая пульсация, производимая Пультом, сдвинет в положительную сторону… гм… этот… как там его?
    — Территориальный тонус социального настроения, — подсказал Мэлор.
    — Во-во… тонус социальный в Москве и Подмосковье, а потом это перекинется на всю Россию, а позже и на всю планету. Значит, люди повсеместно станут лучше?
    — Конечно! Что за глупый вопрос?! Лет через двадцать ты увидишь, как сильно изменится мир. Люди будут добрее и честнее. Их моральные ценности вырастут в разы. А самое главное, у них появится желание менять мир вокруг себя в лучшую сторону. Не лежать на диване и смотреть телик, а действовать.
    — А мой отец? — несколько смущенно произнес Эд. — Как ты думаешь, действие Пульта может заставить его вернуться?
    — О чем речь! Он у тебя в Подмосковье работает?
    — Ну да.
    — Тогда тебе нечего переживать. В первый раз я использовал Пульт в начале две тысячи девятого года. Это было первое воздействие. Как видишь, оно сработало — мир выстоял. Мы выбрались из экономического кризиса. Вселенная до сих пор существует. Пусть и на грани бытия, но существует. Жаль, второе воздействие я не смог осуществить своевременно, и некоторые направления получили отрицательный вектор. Можешь не сомневаться — отец вернется. Многие отцы вернутся в семьи. А в следующем поколении человечество изменится кардинально.

  4. MaGNuS_TV Ответить

    — Да. Мной и Эдом.
    — Хорошо. И что произошло дальше? — сочувственно покивал головой Готчиев.
    — Сначала все шло хорошо. Мы смогли улизнуть из участка и добраться до дома Чижикова. План у нас был простой. Взять документы, собрать вещи и уехать на Дальний Восток, туда, где Чижикова никто не знает. Подыскать подходящее тело какого-нибудь умалишенного для переселения и перебраться в него. Придя в себя, Евгений вернулся бы в Москву, а мы бы уехали куда-нибудь в глушь. Но все пошло совсем не так, как мы планировали. У подъезда нас окликнула соседка. Она просто назвала Чижикова по имени, и произошло нечто невообразимое. Евгений очнулся и получил доступ к телу. Случившееся трудно передать словами. Он был словно джин, выскочивший из бутылки и веками не общавшийся с живыми существами. Нам с Эдом понадобилось полдня, чтобы утихомирить его. Мы честно пытались с ним договориться, но он и слушать нас не хотел. Пришлось его вновь загнать в область бессознательного. Проанализировав ситуацию, мы пришли к выводу, что упоминание имени или фамилии знакомыми или близкими людьми дает Жене силы пробивать наши заслоны. Справившись с ним, мы собрали вещи, купили билет до Владивостока и сели в поезд. И, как вы знаете, доехать мы смогли только до Ярославля.
    — Конечно, знаю. Иначе вы не лежали бы в Ярославской психиатрической больнице, — согласился Готчиев. — Рассказывайте, что случилось на вокзале?
    — В соседнем вагоне в командировку ехал коллега Жени, майор Борис Коновалов. Он и окликнул его на перроне. А дальше случилось то, что случилось. И мы оказались там, где находимся.
    — Да уж, вы весь вокзал переполошили своим поведением. Да и полицейских. Пришлось им попотеть, чтобы удержать вас до приезда санитаров.
    — Как видите, нелегко управлять Вселенной, не привлекая внимания санитаров и психиатров, — грустно улыбнулся Мэлор.
    — Замечательная история, — сказал профессор и достал из верхнего стола небольшой пластиковый пакет, в котором лежал Пульт.
    — Вот он, Мэл! Он тут! — заорал Эд и вскочил с дивана. — Ты знал, что он тут?
    — Конечно, знал, — зло бросил Мэлор. — Не отвлекай меня.
    — А почему меня не предупредил?
    — Заткнись!!!
    — У вас все в порядке? — вкрадчивый голос Готчиева вернул Мэлора к реальности.
    — Да, я немного отвлекся.
    — Тогда продолжим? Мэлор, вы утверждаете, что являетесь величайшим изобретателем, и ваш мозг образец логики. Так?
    — Так.
    — Хорошо. Тогда что вы скажете, если я с помощью логики докажу несостоятельность вашей истории? Вы согласитесь на добровольное лечение?
    — О чем речь, док, сразу и безоговорочно, но только вы проиграете.
    — Вот и отлично, — сказал Готчиев.
    Взяв со стола пакет, он приподнял его и спросил:
    — Значит, в крестике находится машина, которая называется «Пульт управления Вселенной». С помощью нее вы можешь корректировать развитие Вселенной и перемещаться от одного тела к другому.
    — Да. Что-то в этом духе.
    — Тогда объясните, почему вы не переместились, например, в тело санитара, который снимал вам с шеи крестик. Если бы все написанное в дневниках было правдой, то вы давно сбежали бы из клиники, однако до сих пор находитесь здесь. В чем дело?
    — Клинический идиот, — хихикнул Эд. Он вновь лежал на диване и наблюдал за точками на потолке.
    — Док, вы, видимо, плохо читали дневник, — произнес Мэлор, наклонившись вперед. — Для перемещения необходимо еще одно условие.
    — И какое?
    — Заряд. Энергия. Пульт должен зарядиться, и только тогда я смогу им воспользоваться.
    — Да? — Готчиев изобразил удивление на своем лице. — И когда он зарядится? Видимо, нескоро?
    — Не знаю, — пожал плечами Мэлор и взглянул на Эда. Тот сидел на диване, курил и злорадно улыбался. — Пульт заряжается от поля Земли, а оно очень непостоянно. Но уровень заряда легко проверить. Нужно взять Пульт в руки. Если он засветится зеленым, значит, он заряжен.
    — Хорошо, давайте проверим и развенчаем наконец-то ваши заблуждения, — решительно заявил Готчиев и открыл пакет. — А потом я вам объясню, почему ваш крестик никогда не будет светиться зеленым.
    Мэлор мертвой хваткой вцепился в подлокотники кресла.
    — Не стоит вам этого делать, док, — гоготнув предупредил Эд.
    Но Готчиев его не слышал. Он достал крестик, и изумрудное свечение разлилось по кабинету.

  5. Flamehunter Ответить

    Мэлору снилось, что он продолжает работать над Пультом, и пробуждение стало для него неожиданностью. Проснувшись, он первым делом потянулся к Пульту. Он хотел знать, в какой именно момент работы он уснул и сколько не успел доделать. Осторожно ощупав пульт, он с удивлением понял, что работа завершена. Как такое могло произойти? Неужели он собрал блок перенастройки прямо во сне? Более того, на узле, отвечавшем за питание, стоял хитрый замок. Он спрятал протокол сам от себя? Мэлор аккуратно коснулся замка и в то же мгновение вспомнил, как тот устроен. С удивлением осознал, что вспомнил не только устройство замка. Он вспомнил почти каждое мгновение жизни от рождения и до самой смерти. Воспоминания нахлынули подобно огромной волне, оторвали от реальности и закружили в цветастом облаке ярких картинок.
    Он шел к кусту рябины, когда его окликнули. Мэлор обернулся и увидел отца.
    — Что ты тут делаешь? — спросил отец.
    — Я? — Мэлор огляделся.
    «Действительно, а зачем он сюда пришел?». Он непонимающе взглянул на Эда и спросил:
    — Почему мы здесь?
    — Мэл, он опасен, свяжись с Пультом и будь готов перенестись в него, — вместо ответа произнес Эд.
    — Ты опять разговариваешь с вымышленным другом? — отец подошел ближе.
    — Стой! — закричал Мэлор, почувствовав исходящую от него ярость.
    Алексей Анатольевич остановился и поднял левую руку вверх, а вторую опустил за полу пиджака.
    — Спокойно, Мэл, сынок, просто скажи мне, что ты тут делаешь?
    — Что значит, перенестись на Пульт?
    — Ты можешь осуществить квантовый перенос своей личности в Пульт, — ответил Эд.
    — Нет, Пульт такого не может, — уверенно ответил Мэлор.
    — Может, еще как может, это моя разработка.
    — Но зачем?
    — Например, на случай, если отец захочет нас убить, — ответил Эд и растворился в воздухе.
    Мэлор не верил ушам и глазам. Происходящее представлялось сплошным абсурдом. Исчезнувший Эд и отец, собиравшийся его убить. Как такое возможно? Он замер, глядя на руку отца.
    — Отец? Это правда? Ты хочешь меня убить?
    Алексей Анатольевич ухмыльнулся и вытащил из-за пазухи «Осу».
    — Я в последний раз спрашиваю тебя — зачем ты приперся сюда с лопатой?
    — Чтобы выкопать маму, — ответил за Мэлора Эд.
    В одно мгновение лицо отца стало пунцовым.
    — Так значит, ты все знаешь, полоумный сучий потрох! Ну что же… ты не оставил мне выбора.
    Мэлор увидел, как отец вскидывает пистолет.
    «Срочно дотянись до Пульта» — голос Эда прозвучал у него прямо в голове. — «Тянись! Мэл! Тянись!».
    И он потянулся. Раньше он никогда не пробовал дотянуться до Пульта с такого расстояния. Оказалось, расстояние не имеет значения. Секунда, и перед его внутренним взором высилась громадина Пульта.
    — «Я тут, что делать?»
    — «Сними защиту с блока КЕА-3 и запусти протокол TOU-23-1», — отозвался Эд.
    Мэлор ринулся к блоку, успел снять защиту и потянулся к протоколу. В следующий момент он услышал звук выстрела и провалился во тьму.
    Мэлор открыл глаза. «О боже! В тот день, год назад, отец действительно убил его!» Теперь он все вспомнил. С тех пор его сознание хранилось в Пульте управления Вселенной и только сейчас он смог выбраться. Или не сейчас? Сколько времени прошло, прежде чем он осознал себя? С удивлением Мэлор обнаружил совсем недавние воспоминания о клинике и о побеге. Черт возьми, не может быть! Он умер год назад. Точнее, перенесся в Пульт. Или умер? Кто он? Копия или оригинал? Пытаясь внести ясность, Мэлор последовал вдоль нити воспоминаний. Вскоре нить стала ветвиться и путаться. В ней стали попадаться куски воспоминаний годовалой давности об их с Эдом побеге из клиники. Знатное выдалось путешествие.
    Вскоре он смог разобраться с причудливым потоком воспоминаний и добрался до истока. Воспоминания начинались с дневников, спрятанных в клинике. Складывалось ощущение, что они с Эдом параллельно существовали и в Пульте, и в дневниках. В какой-то момент Мэлор и Эд, живущие в дневниках, ожили и перешли из бумаги в человека, чье тело он занимает сейчас. А теперь к ним присоединились Мэлор и Эд из Пульта. Неожиданно в голове всплыли имя и фамилия: «Иван Петров». Сочетание слов показалось знакомым. Мэлор потянулся к ним и увидел маленького мальчика, которого мама купала в море. Это и был Иван, точнее, тогда его звали Костя, Иваном он стал в клинике с легкой руки лечащего врача. Мэлор попытался найти что-то, еще связанное с именем «Костя», но так и не смог. Повсюду, куда бы ни потянулся, он натыкался на маленького мальчика, купающегося в море, и его веснушчатую маму.
    «Костя, — позвал Мэлор. — Ты здесь?».
    Ответа не последовало. Он вновь позвал мальчика, и на этот раз ответ не заставил себя ждать. Нечто темное на самом дне бессознательного шевельнулось и заставило трепетать всю его сущность. По телу прошла вибрация: «Ма-ма!». Она оказалась настолько мощной и полной первобытной силы, что Мэлор не на шутку испугался. Следом за вибрацией на него накатили волны воспоминаний. Мерзкие и отвратительные обрывки чужой жизни. Мэлор замер ожидая, пока волны не стихнут.
    Почувствовав спад напряжения, он открыл глаза и прислушался к происходящему за дверьми камеры. Все тихо. Тяжело вздохнув, он растянулся на койке. Теперь он знал, в чьем теле оказался, и от этого ему становилось мерзко. Мэлор попытался упорядочить полученную информацию.
    Итак, он попал в тело некоего Константина Бирюлева — двухгодовалого младенца с воспоминаниями взрослого человека. Мама Кости умерла, когда ему было семь лет, и мальчик остался жить с приемным отцом. Хотя какая это жизнь с пьющим отцом, избивающим тебя через день? Костя часто убегал из дома и очень скоро связался с компанией пацанов, занимающихся проституцией. Так у Кости появились друзья и карманные деньги. Достигнув совершеннолетия, Костя устроился на работу в автосервис и порвал все связи с прошлой жизнью. Но в двадцать пять лет случилось нечто странное: у него проснулась тяга к мальчикам, но не испорченным, как он сам, а к обычным ребятам.
    Первое время Костя боролся со своими желаниями, но тяга только росла, и тогда он стал выходить на охоту. По вечерам он преследовал понравившихся мальчиков, представляя, как берет их силой и заставляет делать грязные вещи. Месяц спустя Костя приобрел фотокамеру и стал снимать. За этим занятием его чуть не поймал полицейский патруль. Костя так испугался, что перебрался в Москву и начал все сначала. На этот раз он решил пойти дальше. Он пустил первую кровь.
    Воспоминания о мальчике с рассеченным горлом были переполнены возбуждения. Мэлор содрогнулся. Этот Костя оказался настоящим извращенцем. Отбросив мерзкие картинки, Мэлор заглянул в более поздние воспоминания: туда, где густым облаком висел страх. Оказалось, в Москве Костю тоже очень скоро вычислили, но ему повезло. Выходя из продуктового магазина, он увидел, как полицейские клеят ориентировку. Сообразив, что началась облава, Костя поспешил домой за деньгами и документами. Взяв и то, и другое, он вышел из квартиры и через окна подъезда увидел…
    Мэлор вскочил с нар. Это был Чижиков! Евгений Николаевич Чижиков, следователь, который вел его дело. Любопытно. Немного успокоившись, Мэлор вновь лег и потянулся к открывшейся области воспоминаний.
    Костя сбежал от Чижикова через чердак. На метро он выехал на север Москвы, а оттуда, на попутках, добрался до Питера. Там Костя пробыл один день и уехал в родной Петрозаводск. Последнее воспоминание Константина — привокзальная площадь, мчащийся навстречу белый «Киа Рио» и сильный удар. Дальше воспоминания крайне обрывочны. Люди в халатах. Больничные койки. Страницы тетрадей. Да это же его палата в Шуйской клинике!
    Мэлор сел, пытаясь стряхнуть с себя наваждение. Значит, Костя попал в палату и нашел дневники. Самое удивительное, каким-то образом читая дневники, он смог воссоздать в голове подобие личностей Эда и Мэлора. И эти Эд и Мэлор сбежали из клиники, приехали во Внуково, нашли и активировали Пульт. В результате Пульт осуществил перенос личностей Мэлора и Эда в тело Кости и соединил с другими Мэлором и Эдом. Воспоминания слились воедино, и он стал тем, кем является в данный момент. Звучало невероятно, но другого объяснения происходящему найти он не мог.

  6. Gholv Ответить

    Оставшись один, он вновь окинул взглядом накрытый стол, и в животе у него призывно заурчало. Особенно аппетитно смотрелась свиная котлета, пускавшая мясные соки на пюре. Ему захотелось потянуться отломить кусочек чужой, но оттого не менее аппетитной котлеты, и отправить его в рот. Мэлор совсем собрался осуществить свой план, когда в небольшом коридоре, располагавшемся справа от стола, открылась дверь с буквой «м», и в проходе появился молодой человек: высокий, худощавый и скуластый. Длинные каштановые волосы немытыми прядями свешивались на потрепанную серую ветровку, надетую поверх черной водолазки. Картину довершали синие джинсы и салатово-оранжевые кроссовки. Незнакомец подошел к столу и замешкался.
    — Прошу вас, — произнес Мэлор, отодвигаясь в сторону от еды. — Надеюсь, я вам не помешаю?
    Молодой человек, не проронив ни звука, сел и пододвинул к себе тарелку с салатом.
    — Меня, кстати, Мэлор зовут. А вас?
    — Эд, — еле слышно произнес незнакомец.
    — Что? Простите, я не расслышал?
    — Меня зовут Эд. Сокращенно от Эдуарда.
    — Очень приятно. Так я вам не помешаю? — повторил вопрос Мэлор.
    — У вас странное имя, не русское? — ответил вопросом на вопрос новый знакомый.
    Мэлор улыбнулся.
    — Такое мнение в отношении моего имени — распространенная ошибка. Мэлор — советское имя в чистом виде. Расшифровывается как Маркс, Энгельс, Ленин, Октябрьская революция.
    Эд изобразил некое подобие улыбки и в два глотка уполовинил содержимое пивного бокала. Подошла официантка и принесла заказ Мэлора.
    — Вы слишком молоды для такого имени. Как вы его получили? — спросил Эд, как только официантка отошла.
    Мэлор улыбнулся. Эту историю он рассказывал очень часто, и она ему никогда не надоедала. Решив не отставать от Эда, он тоже основательно приложился к пиву.
    — Моего деда, по материнской линии, звали Иван Иванович, и он очень переживал по этому поводу. Имя и отчество казались ему воплощением деревенского быта. Дед считал, что именно из-за них у него не пошла карьера по партийной линии. Хотя, должен заметить, он занимал крупный пост в Министерстве путей сообщения в Петрозаводске, а потом и в Москве. А еще, как вы, наверное, догадались, он был убежденным коммунистом. Поэтому мою маму зовут Октябрина, а меня дед решил назвать Мэлор. В то время родители только начинали заниматься мебельным бизнесом и подумывали об открытии магазинов в Подмосковье, а у деда в столице имелись большие связи. Так мое имя стало предметом торгов в семейном бизнесе.
    — А я так понимаю, бизнес в Москве пошел? — вполне серьезно спросил Эд.
    — Насколько я знаю, да, — кивнул Мэлор, придвинул к себе тарелку с салатом и грустно добавил: — Мы с отцом давно не общались.
    Некоторое время они ели молча. Изредка Мэлор поглядывал на Эда, пытаясь понять: догадывается ли его новый знакомый о своей болезни. Судя по всему, Эд погружался в пучину безумия впервые. Он сильно нервничал, был замкнут и неухожен. А этот потухший взгляд! В клинике такой встречался у каждого второго. Наверняка Эд сейчас напуган, растерян и не знает, что делать. Его состояние было знакомо Мэлору до звона колокольчиков в висках. Удивительно, но первый человек, с которым он познакомился после побега, оказался шизофреником. Пусть начинающим, но шизофреником.
    — Послушай, Эд, — произнес Мэлор, переходя на «ты». — Знаю, мои слова прозвучат нелепо, но я все же скажу. То, что ты сейчас чувствуешь — мне знакомо. Я сам через это проходил не раз. Сейчас ты не понимаешь, что происходит вокруг, и тебе страшно. Мир сильно изменился за последнее время, не правда ли? И ты не успеваешь за ним. Зато если сконцентрироваться на чем-то одном, то ты очень быстро разбираешься во всех тонкостях, правда, с каждым разом проворачивать подобное становится трудней и трудней.
    Мэлор внимательно наблюдал за реакцией Эда. Сначала он продолжал есть, не обращая внимания на его слова, но потом замер, словно лягушка, которой прижали лапки к брюху.
    — Ты испуган и не можешь никому рассказать о происходящем, — продолжал Мэлор, внимательно глядя на уставившегося в тарелку Эда. — Ты надеешься, что скоро все закончится само собой, и мир станет прежним, но этого не случится. Мир остался прежним — изменился только ты. Скажи, ты слышишь голоса?!
    Эд вздрогнул и испуганно взглянул на Мэлора.
    — А будут еще и голоса?
    Получив подтверждение своим догадкам, Мэлор улыбнулся.
    — Может, будут, а может, сразу Чуббака придет.
    — Это который из «Звездных войн»?
    — Он самый. У нас, у парней, чаще всего всякая межзвездная нечисть появляется. У девчонок, как правило, люди или зверушки. Сам понимаешь, образы из пустоты не берутся, они изначально сидят в твоей черепушке и ждут своего часа. Да ты не робей, налегай на пюре с котлетой. Тебе сейчас замыкаться нельзя. Шизофрения, брат, она хитрая, сука. Чем больше ты переживаешь, пытаясь раскидать кучу говна внутри себя, тем больше ловушек она тебе расставляет. Велика ли твоя куча?
    Эд, начавший есть, поперхнулся.
    — Я не понимаю, о чем ты. Разве у меня шизофрения?
    — А то! Самая настоящая шиза — огромная куча говна, которую ты даже не осознаешь. Но поверь мне — она есть, и ты пытаешься ее раскидать. Девушка! — Мэлор окликнул проходящую мимо официантку.
    — Чего желаете? — мило улыбнувшись, откликнулась она.
    — Повторите нам пиво, пожалуйста.
    — У меня денег мало, — робко подал голос Эд.
    — Не беспокойся, я угощаю. Так ты расскажешь, что с тобой происходит?
    Эд плотно сжал губы и принялся массировать виски. Он мучительно размышлял над тем, стоит ли довериться незнакомому человеку. Все его естество кричало: «Беги! Убирайся прочь от этого чудаковатого парня. Он ненормальный!». С другой стороны, все, о чем говорил Мэлор, соответствовало действительности. Возможно, он ошибался в деталях, но в целом оказался чертовски прав. И Эд решился.

  7. Sanos Ответить

    — А что стало с Костей Бирюлевым? Он здесь? Я могу с ним поговорить?
    — Нет, — Мэлор ответил резко, словно испугался. — Лучше его не будить. Я расскажу вам, что с ним случилось. После облавы в Москве он уехал в Петрозаводск, где попал под машину, и ему напрочь отбило все мозги. После реанимации его перевели в Шуйскую клинику. Там он нашел мои дневники.
    — И начитавшись, стал ассоциировать себя с вами и Эдом? — помог закончить мысль Чижиков.
    — Нечто в этом роде, — согласился Мэлор, поджав нижнюю губу. — Там все немного сложнее.
    «Удивительное дело», — подумал Евгений. — «Очевидно, в его теле нет ни одной настоящей полноценной личности, но оно двигается, оно разговаривает — разве не чудо?».
    — А я могу поговорить с Эдом? — спросил Чижиков, решив придерживаться заготовленной линии допроса.
    — Зачем?
    — У меня к нему есть пара вопросов. Так Эд здесь или нет?
    — Да, вон он сидит, — кивнул в сторону подоконника Мэлор.
    Чижиков не мог удержаться и взглянул на пустой подоконник.
    — Значит, сидит? — не найдя ничего лучшего, спросил он.
    — Сидит, — улыбнулся Мэлор.
    — И разговаривать со мной не хочет?
    — Нет. А я смотрю, вы в Петрозаводске побывали? — Мэлор кивнул на дневники, лежащие стопкой на столе. — Как там Димка? По-прежнему котлеты клянчит?
    — Нормально там Димка.
    — И про Пульт управления Вселенной читали?
    — Еще бы. Все читал. Занимательное чтиво. Вы что-нибудь помните об устройстве пульта? — Евгений решил дать возможность Петрову высказаться.
    — Что значит, помню? Я его создатель! А вы поняли хотя бы слово из написанного?
    — Не поверишь, понял. Я математик, по первому образованию, — гордо заявил Евгений, откинувшись в кресле и наслаждаясь произведенным эффектом. Ему казалось, что именно сейчас наступит переломный момент беседы. Стоит только заговорить о математике, и горе-Мэлор посыплется.
    — Ясно. Но одно дело расчеты, а другое реальность. Хотите взглянуть на Пульт? — ничуть не смутившись спросил Мэлор.
    — Взглянуть? — растерялся Евгений.
    — Да. Взглянуть на Пульт управления Вселенной, — совершенно спокойно произнес Мэлор и многозначительно посмотрел на подоконник.
    Происходящее все больше и больше напоминало театр абсурда.
    — Так он существует? — сердце Чижикова взбрыкнув бешено заколотилось. — Только не вздумайте морочить мне голову, мы без наряда никуда не поедем.
    — Этого не потребуется.
    Мэлор чуть наклонился вперед и снял с шеи массивную цепочку, на которой висел крестик.
    — Вот он.
    — Пульт?
    — Самый настоящий. Хочешь подержать в руках?
    Чижиков заворожено смотрел на раскачивающийся перед ним блестящий крестик.
    — Но почему крест? — спросил он.
    Далеко, на уровне подсознания, он понимал, что в данный момент всем происходящим в кабинете управляет Мэлор, но ничего не мог этому противопоставить. И ему по-прежнему отчаянно хотелось курить.
    — А почему нет? — вопросом на вопрос ответил Мэлор и хохотнул. — Ведь управление Вселенной с помощью мысли лишь вопрос веры. Возьми его в руки и сразу поймешь: я не вру.
    — Не боишься, что я его отберу? — Евгений пытался сопротивляться отчаянному желанию схватить крестик из последних сил.
    — Нет, я могу управлять им на расстоянии, и до сих пор не могу понять, насколько мы с ним взаимозависимы. Не правда ли, он прелесть? Бери!
    Евгений потянулся к крестику. Мгновение, и блестящий металл лежал в руке. Евгений сразу увидел изумрудную ауру, окружавшую крест.
    — Он светится, — зачарованно разглядывая Пульт, произнес Евгений — Почему?
    — Он заряжен и готов к использованию, — ответил Мэлор. — Поэтому и светится. Ты прости меня, Евгений Николаевич, но так надо.
    — Сейчас! — крикнул Эд, спрыгивая с подоконника.
    Мэлор закрыл глаза, мысленно потянулся к блокам КЕА-3 и блоку SUU, последний отвечал за запуск программы корректировки Вселенной, и активировал их.
    Стрелки настенных часов, висевших рядом с портретом Путина, замерли. Все в мире прекратилось, набухло пузырем, ухнуло и заработало вновь.
    Незримая волна, высвобождая огромное количество энергии, разбежалась от эпицентра. Вселенная вздрогнула и изменилась. Но почти никто из ее жителей даже не заметил этого. Кроме избранных.
    Мэлор открыл глаза и взглянул на сидящего напротив человека: худосочное тело, небритое широкоскулое бледное лицо, грязные всклоченные волосы. Он брезгливо поморщился.
    — Как ты? — участливо спросил Эд.
    — Нормально, — Мэлор поднял руку и потрогал усы. — А они прикольные. Всегда хотел знать, каково это ? носить усы. Слушай, как мы могли существовать в таком неказистом теле?
    Встав с кресла, Мэлор обошел стол и подошел к сидящему с немигающим взглядом Косте Бирюлеву.
    — Кто бы говорил? Вспомни свой оригинал. Кожа да кости, — напомнил Эд, соскакивая с подоконника. — Как он?
    Мэлор нагнулся и провел рукой перед глазами сидящего на стуле человека. Зрачки Костика отследили траекторию движения руки. Губы его дрогнули, рот раскрылся.
    — Агу, — произнес он и положил указательный палец правой руки в рот.
    Эпилог
    Эпилог, в котором мы узнаем, как нелегко управлять Вселенной, не привлекая внимания санитаров и психиатров.
    — Мэлор Егоров, есть такой? — спросил вошедший в палату санитар.
    — Это я, — поднял руку невысокий седовласый мужчина.
    — На выход! К врачу, — скомандовал санитар.
    Мэлор неспешно поднялся. После ударной дозы местного лекарственного коктейля, которую санитары вкатили ему вчера вечером в виде наказания за наглую выходку, передвигался он с трудом. Но это неважно. Главное ? цель провокации достигнута. Его дневники попали к врачу.
    — Шевели копытами, — поторопил санитар.
    — Да иду, я. Иду, — пробубнил Мэлор. — Разве не видишь ? у меня тело старое.
    Санитар лишь хмыкнул и подтолкнул его в спину.
    — О, Мэлор Егоров! Собственной персоной! — воскликнул доктор Готчиев, когда Мэлор вошел в кабинет. — Прошу, проходите. Садитесь, куда пожелаете: на диван? В кресло? Или предложить стул?
    — Я сяду в кресло, — произнес Мэлор. — Оно стоит у окна, и я смогу следить за птицами. Вы знаете, что в начале лета птицы особенно агрессивны?
    — Нет, а это действительно так? — спросил доктор, присаживаясь за стол.
    — Не знаю, но мне так кажется, — ответил Мэлор, а про себя подумал: «Готчиев похож на профессора Нимнула из мультфильма «Чип и Дейл», только без очков. И усов нет».
    Машинально он погладил свои усы. Ему очень нравилось носить усы, и он просто обожал их поглаживать — это успокаивало.
    — Давайте забудем о птицах, — предложил Готчиев. — Я после вчерашнего инцидента ознакомился с вашим творчеством. Надо сказать, впечатляет. Настоящий роман. Впервые вижу настолько подробную структуру бреда.
    — Доктор, вы прекрасно понимаете, все написанное не бред. К чему эти игры?
    — Как скажете, как скажете, — пробормотал Готчиев, раскладывая бумаги на столе. — Я запросил Шуйскую больницу относительно вас, и они обещали прислать медицинскую карту.
    — О, доктор, вы будете очень удивлены, — улыбнулся Мэлор.
    — Если успеет удивиться, — добавил Эд и подло хихикнул.
    Он лежал на диване и разглядывал темные точки на потолочных панелях.
    — Итак, Мэлор, вы утверждаете, что заняли тело некоего следователя Евгения Чижикова, чтобы избежать принудительного психиатрического лечения?
    — Все верно, док, так и было, — кивнул Мэлор.
    — Отлично, но почему тогда вы все еще находитесь в психиатрической клинике? Можете объяснить?
    Мэлор рассмеялся и его смех, прокатившись по кабинету, эхом отозвался в углу, где стоял диван.
    ? Это очень забавная история, док. Настоящий казус. Переносясь в тело следователя, я полагал, что личность Чижикова будет полностью подавлена нами.
    — Вами, это Мэлором и Эдом? — уточнил Готчиев.

  8. Buzari Ответить

    — Пап, а где мама? — спросил он, остановившись напротив отца.
    — Да кто ж его знает, где ее черти носят, — зло кинул отец. — Давай, дуй умываться.
    Мэлор отправился в ванную, где тщательно почистил зубы и вымыл лицо. На обратном пути, прежде чем подняться к себе в комнату, он заглянул в гостиную.
    — Мама не пришла? — спросил он у отца, сидящего перед телевизором. Рядом на журнальном столике стояла бутылка водки, стопка и тарелка с нарезанной колбасой.
    — А ну марш спать, — скомандовал отец. — Не жди ее, она сегодня поздно будет.
    Ночью Мэлора разбудил громкий разговор, доносившийся из гостиной. Он не мог разобрать отдельных слов, но по интонациям догадался — мама и папа опять ссорятся. Сколько бы он не старался, но разобрать отдельных слов не смог. Минут десять мальчик лежал, прислушиваясь к ругани внизу. Вскоре он услышал плачь мамы. Мэлор представил, как она сидит на диване в гостиной с заплаканными глазами и прижимает руки с мокрым платком к груди. Ему стало жалко маму. Захотелось обнять ее и прижаться к пушистым всегда вкусно пахнущим волосам. Мэлор слез с кровати и аккуратно на цыпочках пошел к дверям. Он одолел почти половину пути, когда снизу послышался ужасный женский крик и грохот. От испуга Мэлор в два прыжка вновь оказался в кровати. Прислушался. Звуки стихли. Потом послышался голос отца. Он с кем-то говорил. «Наверное, с мамой», — подумал Мэлор. — «Значит все в порядке». Он еще долго лежал в кровати без сна. Внизу давно все стихло, и Мэлор окончательно успокоился. Ему захотелось в туалет. Ночью родители разрешали ему ходить по-маленькому в горшок стоящий у дальнего окна, выходящего на задний двор. Не включая света, Мэлор пробрался к окну. Он достал член, примерился к тазу и расслабился. Именно в этот момент он увидел отца. Тот стоял во дворе у куста рябины и копал. Мэлор на секунду удивился: зачем отцу так поздно работать на дворе? Но спать хотелось сильнее. Он вернулся в кровать и почти сразу заснул.
    Утром Мэлор не успел застать маму дома. Отец сказал, что она уехала на работу, но поднималась к нему в комнату — поцеловать на прощание.
    Егоровы владели двумя мебельными магазинами, Алексей Анатольевич заведовал магазином в Твери, а Октябрина Ивановна в Клину. Каждый день рано утром они разъезжались на своих «девятках» по магазинам, а вечером возвращались домой. В тот вечер домой вернулся только отец. После ужина он долго играл с Мэлором на приставке в «Танчики», а потом, обеспокоенный отсутствием жены позвонил в ее магазин. Там ответили, что Октябрина Ивановна сегодня в магазине не появлялась. Тогда Егоров стал звонить по другим номерам. Такова была официальная версия случившегося.
    В то лето Мэлор так и не уехал к бабушке и дедушке в Петрозаводск. Они сами приехали во Внуково — помочь в поисках дочери. Неделю спустя к поискам подключилась милиция. Тогда-то и всплыла некрасивая история с любовником Октябрины. Им оказался некий коммерсант из Сибири, представлявшийся всем как Игорь. Естественно отчество и фамилию Игоря никто не знал. Однако его розыски, неожиданно для всех, дали положительный результат. В Клину, в одной из гостиниц, Игоря опознали как постояльца, прожившего почти месяц и выехавшего седьмого июня. Нашелся даже свидетель, видевший Игоря с дамой по описанию похожей на Октябрину Егорову. Неподалеку от гостиницы, во дворе дома, обнаружили брошенную «девятку», принадлежащую Октябрине. Поскольку данные оставленные загадочным Игорем при заселении оказались ложными, то расследование дела на этом зашло в тупик. Все решили, что Октябрина сбежала с любовником в Сибирь и в ближайшее время даст о себе знать. Естественно Мэлору правду никто не рассказал. Обошлись полуправдой — мама потерялась, и никто не может ее найти. О том, что мама могла сбежать с любовником, он узнал позже, когда учился в школе из разговора бабушки с дедом.
    Мэлор сильно скучал по маме. Вечера он проводил сидя на крыльце и ожидая ее возвращения. Прислонившись спиной к ограде, он часто шептал:
    — Мама. Мамочка. Милая моя мамочка…
    Когда в конце улицы он видел чью-нибудь фигуру, то вскакивал с крыльца и с криком: «Мамочка!» бежал к калитке. Но он всегда ошибался.
    Две недели спустя Алексей Анатольевич, застал сына на заднем дворе. Мэлор стоял в нескольких метрах от куста рябины и плакал.
    — Мэл? Что случилось? Почему ты плачешь? — обеспокоено спросил отец, но думал он в тот момент совсем не о сыне.
    — Эд зовет меня поиграть, а я боюсь, — всхлипывая, ответил Мэлор.
    — Какой Эд? — отец непонимающе осмотрел пустой двор.
    — Мой друг, я говорил о нем тебе. Он иногда приходит к нам поиграть.
    Отец нахмурился. Последнее время он частенько прикладывался к бутылке и у него случались провалы в памяти. Однако рассказы сына о новом друге он припомнил.
    — Да-да, вспоминаю, ты про него рассказывал, но сейчас его здесь нет, пойдем-ка в дом, малыш.
    Мэлор так удивился, что даже перестал плакать.
    — Папа, как нет? Вот он стоит у куста, ты разве не видишь?
    Алексей Анатольевич перекрестился и взял Мэлора за руку.
    — А! Точно! Вижу! Ты помаши ему ручкой, Мэл, попрощайся и пойдем в дом, тебе пора ужинать.
    Вечером перед сном Егоров старший смотрел телевизор и пил водку. Случай на заднем дворе окончательно выбил его из колеи. Мог ли Мэлор знать про случившееся? Конечно нет, ведь он сам заходил в комнату и видел спящего сына. Тогда что происходит? Мэлор видит духов или сходит с ума? В этот момент со второго этажа донесся детский смех. Аккуратно, чтобы не шуметь, Алексей Анатольевич поднялся наверх. Приоткрыв дверь, он увидел Мэлора, играющего в кубики. Сын вел себя так, будто в комнате он был не один. Временами Мэлор говорил в пустоту, а затем замирал, словно прислушивался к ответу невидимого собеседника. Дикая и нелепая картина. Егорову стало страшно. Не выдержав, он толкнул дверь и вошел в комнату.
    — Папа! — обрадовался Мэлор. — Ничего, что Эд к нам зашел поиграть?
    — Ничего, — отец оглядел пустую комнату и взял сына на руки. — Но нам нужно идти спать. Сегодня ты ночуешь в гостиной на диване. А Эд пусть остается здесь. Договорились?
    — Договорись, Эд? — спросил Мэлор, взглянув на пустой диван и словно получив ответ, кивнул отцу. — Мы согласны.
    Утром Алексей Анатольевич отвез сына к врачу в Москву.
    Вернулся он только вечером и совершенно один.
    Мэлор открыл глаза. Что это? Сон? Нет. Не сон. Воспоминания. Сном была вся его чертова жизнь до этой самой секунды. До момента, когда он открыл глаза. Но боже! Отец! Как он мог? Одно только воспоминание о нем вызвало в голове и груди огненную бурю. Мэлор сел вытащил из кармана «Осу», завернутую в полиэтилен и положил ее на журнальный столик. Из этого пистолета отец убил маму. Мэлор содрогнулся. Как? Как он мог забыть такое?
    — Не кори себя, ты был совсем маленьким мальчиком, — послышался голос Эда.
    Мэлор вскинул голову. Эд сидел в кресле напротив и качал ногой, закинутой на подлокотник. Выглядел он печальным.
    — Но я все знал! Всегда знал!
    — Нет.
    — Ах, нет? Хорошо, тогда расскажи мне, зачем я придумал эту огромную чертову ложь с тобой? Зачем я создал тебя?
    — Не ты, — совершенно спокойно ответил Эд. — Твое подсознание. Оно толком ничего не знало. Очень сильно подозревало, догадывалось почти наверняка, но не знало и не хотело знать. Оно не решалось поделиться с тобой своими сомнениями, боясь причинить нестерпимою боль. Вот тогда и появился я — компромисс — Эд Хранитель Сомнений. Вспомни, твоего отца никто ни в чем не заподозрил. А милиция тебя даже не спросили о событиях тех дней. Так?
    Мэлор лишь качнул головой в ответ.
    — Поэтому подсознание предпочло все скрыть и придумало меня. Ты помнишь, что я говорил? Сознание лишь тонкий субстрат на питательной почве бессознательного. Так что не кори себя. Ты не виноват.

  9. Bludweaver Ответить

    — Слушай, раз такое дело, тогда у меня есть предложение, — сказал Эд, окончательно решившись на осуществление созревшей в голове авантюры.
    — Что за предложение?
    — Я предлагаю поехать в твою деревню на машине моего отца.
    — Ух ты! Круто, — от неожиданности Мэлор даже остановился, — и какая у него машина?
    — «Киа Рио».
    — Неплохо. Белая?
    — Белая, а ты откуда знаешь?
    — Угадал.
    — Ну тогда пошли. Сегодня переночуем у меня, а утром двинемся в путь, — предложил Эд.
    — Конечно, конечно, — озабочено кивнул Мэлор, и, резко развернувшись, быстро пошел прочь.
    Эд некоторое время стоял, в недоумении глядя ему в спину. Поняв, что Мэлор не шутит, он кинулся его догонять.
    — Мэлор, постой! Мэл! Что случилось?!
    Догнав товарища, Эд схватил его за рукав.
    — Ты можешь минутку подождать? Что, черт побери, с тобой происходит?
    — Ты спрашиваешь, что происходит? — буквально проорал Мэлор, выдергивая руку. — Сколько тебе лет, Эд?
    — Двадцать четыре.
    — Вот-вот, тот самый возраст, когда молодые курсанты заканчивают всякие школы МВД, ФСБ и ГРУ. Признайся, Эд, ты один из них? Да? Это ты стоял на белом «Киа» у моего подъезда сегодня утром?
    — Из кого из них? У какого подъезда? — Эд выглядел растерянным.
    — Один из шпионов, приставленных следить за мной! Невероятно! Стоило мне сбежать из клиники и собраться за Пультом, как тут же находится добрейшей души человек с машиной, готовый отвезти меня хоть на край света! Все это выглядит, как подстава.
    — О Боже! Так вот ты о чем! — наконец понял Эд. — Конечно, нет. Я не один из них. Черт возьми! Подумай сам. Как я мог оказаться в кафе до того, как ты туда зашел, заказать полный стол еды и спрятаться в туалете? Думаешь, я умею предвидеть будущее? Ты ведь у нас на физмате учился? Вот и сложи два плюс хрен.
    Разгоряченный Мэлор несколько раз громко вздохнул, подыскивая аргументы для ответа, и замер, заметив прохожих, заинтересованно наблюдающих за их перепалкой. Сделав Эду знак рукой, он спешно направился к одной из расположенных неподалеку скамеек.
    — Допустим. Допустим, ты не шпион, — почти прошептал Мэлор, когда новообретенный приятель уселся рядом.
    — Я точно не шпион, — зло прошипел Эд. — Без всяких допустим!
    — Хорошо, без допустим. Подожди минуточку, — Мэлор вскочил со скамейки и подошел к проходящей мимо пожилой женщине в синей вязаной кофте.
    О чем он с ней разговаривал, Эд не слышал, но зато видел, как Мэлор время от времени указывал в его сторону пальцем. По жестам Эд догадался, о чем идет речь.
    — Хорошо, допустим, ты не шпион и действительно существуешь, — сказал Мэлор, вернувшись к скамейке.
    — А с чего ты решил, что я существую? — весьма серьезно спросил Эд.
    — Я поговорил с женщиной и описал тебя. Она подтвердила: ты выглядишь именно так, как я тебя вижу. Этого вполне достаточно, чтобы убедиться в твоем существовании.
    — С какой женщиной? Я поблизости никого не видел, — еле сдерживая смех, произнес Эд.
    — Да вот же… старушка, недавно тут стояла, в синей кофте, — испуганно вымолвил Мэлор, оглядываясь по сторонам.
    Сохранять серьезное выражение лица, глядя на Мэлора, было выше всяких сил. Захохотав в голос, Эд завалился на скамейку.
    — Значит, юморим, — совершенно спокойно констатировал Мэлор, садясь на скамейку. Он только что замучил расспросами сидящую неподалеку парочку и, похоже, остался доволен полученными ответами. Правда, парочка после разговора поспешила ретироваться.
    — Ты меня прости, конечно, но это перебор. И с агентами и с расспросами людей, — произнес Эд. — Я полагаю, теперь ты успокоился? С чего ты вообще решил, что кто-то знает про Пульт?
    — Я рассказывал о нем докторам.
    — И они серьезно восприняли твои рассказы?
    — Не могу сказать, — озадаченно произнес Мэлор. — Они делали вид, что это мои дурацкие выдумки. Но доктора очень опасны. Они умеют обманывать. А еще они умеют сажать в твои мысли зерна сомнения, и тогда все, во что ты верил, начинает рушиться.
    — Слушай, а Пульт вообще кто-нибудь видел? — вновь спросил Эд. — Кроме тебя, естественно?
    — Да, мой отец. Я тогда готовился поступать в один московский университет. Отец снял мне квартиру неподалеку от офиса своей фирмы, чтобы я мог готовиться к экзаменам. И вот однажды он приехал в гости и увидел, как я работаю с Пультом. Отец назвал мою работу глупостью и пригрозил выкинуть Пульт. Поэтому я отвез Пульт в деревню и надежно спрятал.
    — Вот видишь, — примирительно произнес Эд. — Вполне возможно, кроме докторов и отца никто не знает о твоем изобретении. Тебе нужно успокоиться на этот счет. Что скажешь? Идем ко мне ночевать или продолжаем играть в суперагентов?
    — Ладно, пошли, — кивнул Мэлор. — Хотя постой. А ты разве со мной там не был?
    — Где? — нахмурился Эд.
    — В Москве, когда я создавал Пульт?
    Эд улыбнулся.
    — Мэл, ты ничего не путаешь? Мы только сегодня познакомились. Помнишь?
    — Помню, — совершенно спокойно ответил Мэлор. — Просто мне на секунду показалось – ты там был, а теперь я понимаю, что нет.
    — И часто у тебя такое бывает?
    Эд явно иронизировал, но Мэлор ответил серьезно.
    — Не знаю. Раньше вроде такого не случалось. Ты пойми, я после приступов предшествующие несколько недель почти не помню. Так мы идем? Нам куда?
    — В принципе, можно подняться по этой улочке до Первомайского проспекта, а там и до дома рукой подать.
    Вечером, лежа в кровати, Эд долго прислушивался к мирному сопению Мэлора в соседней комнате и думал о том, в какую передрягу ввязался. Он ни секунды не сомневался: никакой шизофрении у него нет. Глубокая депрессия — вполне вероятно. И связана она в первую очередь с отцом. Плюс стресс, вызванный усиленной подготовкой к экзаменам. Но не шизофрения.
    Большую часть детства Эд рос брошенным ребенком в родной семье. Отец все свободное от работы время тратил на уход за тяжелобольной мамой. Его воспитанием он почти не занимался. Эд рос замкнутым мальчиком, измученным болезнью матери, возможно, даже больше, чем она сама. Друзьями он так и не обзавелся: ни в школе, ни позже в университете. В подростковом возрасте он познал много боли и унижения. По большей части в школе, где его постоянно задирали одноклассники. В университете над ним просто посмеивались и избегали общения. Правда, с некоторыми ребятами у него сложились вполне сносные приятельские отношения, но назвать их «дружбой» он бы не решился.
    И вот он познакомился с Мэлором. Парень сразу ему понравился. Хотя бы тем, что был более сумасшедшим, чем он сам, и в то же время производил впечатление энергичного умного человека, имеющего определенную цель. Пусть даже эта цель и некий фантастический Пульт управления Вселенной.
    Эду хотелось верить в существование Пульта и в его невероятные возможности, с помощью которых он сможет вернуть отца. А если окажется, что Пульт всего лишь выдумка, то Эд не слишком расстроится, ведь у него останется друг — Мэлор, немного сумасшедший, но самый настоящий. Хотя нет, конечно же, он существует, этот гребаный Пульт управления Вселенной. Ведь каждый человек имеет право на счастливую жизнь. Даже такой несчастный, как Эд. И даже такой сумасшедший, как его друг — Мэлор. Каждый человек! Каждый…
    С этой мыслью Эд и заснул.
    Глава 3. Эд и Мэлор
    Глава, в которой Эд и Мэлор едут в машине и все время о чем-то разговаривают.
    Утро следующего дня выдалось солнечным, безветренным, впрочем, как и все остальные на этой неделе. Эд проснулся от грохота посуды и запаха кофе, доносившихся с кухни. Встав с кровати, он натянул штаны, футболку и в полудреме побрел на запах кофе.
    — О! Проснулся! Доброе утро, — приветствовал его розовощекий и улыбчивый Мэлор. — Яичницу будешь?
    — Буду, — пробубнил Эд и встряхнул головой, пытаясь прогнать остатки дремоты. — Ты по утрам всегда так отвратительно свеж и весел?

  10. НеYд3ржiмый Ответить

    Великий комик Джордж Карлин по поводу всей этой истерии вокруг чистоты однажды сказал: «Все, что вам действительно нужно — это помыть четыре ключевые зоны. Подмышки, зад, промежность и зубы!» Мэлор был с ним согласен и поспорил бы, пожалуй, только насчет зубов. Собственно, всеми этими соображениями он и поспешил поделиться с Эдом.
    — Ну и отлично, — пропустив мимо ушей его триаду, ответил Эд, стаскивая через голову «кенгуруху». — Потому как бойлер тут всего на пятьдесят литров, и теперь вся горячая вода достанется мне.
    Взяв из шкафа халат, Эд расплылся в улыбке, словно только что провернул самую удачную сделку в жизни.
    — Не скучай тут без меня!
    — А ты не захлебнись и оставь немножко воды на мои зоны, — пошутил ему вслед Мэлор.
    Эд вышел из душа спустя полчаса, благоухая ароматом дешевого гостиничного шампуня. За время его отсутствия официант из бара успел принести ужин и сервировать стол.
    — Так, и что тут у нас? — по-хозяйски спросил Эд, разглядывая расставленную на столе в гостиной еду.
    — Все по прейскуранту, — ответил Мэлор, пододвигая к себе тарелку с пловом. — Я тут слюной чуть не истек, дожидаясь тебя.
    — Начинал бы без меня.
    — Не люблю один есть.
    — Понятно, тогда приятного аппетита, — сказал Эд, взял с тарелки самый большой бутерброд с красной рыбой и откусил половину.
    Сытые и довольные они сидели, развалившись в креслах, и пили чай.
    — Удивительно, но плов вполне достойный, — заметил Мэлор, разглядывая стопку грязной посуды, оставшейся после ужина.
    — Пальчики оближешь, — согласился Эд.
    — Кстати, Эд, отгадай загадку?
    — Надеюсь, не слишком замороченную?
    — Интересную! — Мэлор поставил пустую чашку на стол. Вот смотри. Адам и Ева на всех картинах, виденных мной, нарисованы с пупками. И это понятно, у всех людей есть пупки, но зачем пупки Адаму и Еве, если они не рождены от женщины? Опять же, очевидно, что никто из художников не рисовал Адама и Еву с натуры. Отсюда вопрос: были пупки у Адама и Евы или нет?
    Эд хмыкнул, поерзал в кресле, затем оттопырил нижнюю губу, пощипал ее и наконец глубокомысленно заявил:
    — На первый взгляд, кажется, что нет. Бог создал Адама из глины и вдохнул в него душу, а Еву из его ребра. Хотя подожди, в какой-то из религий считают первой женщиной Лилит, которая позже превратилась в демонессу, убивающую по ночам детей, но это мелочи. По здравому разумению пупков у них быть не должно, поскольку они не рождены как обычные люди.
    — А что стоило Богу продумать нюанс и сделать им пупки? — хитро прищурившись, спросил Мэлор.
    — Ну и зачем ему это? Чем Адам и Ева без пупков плохи? Просто ты подгоняешь все под привычные рамки. Адам и Ева могли прекрасно жить и без пупков.
    — Ладно, забей, кто теперь скажет, были пуки у Адама и Евы или нет. С другой стороны, в писании сказано: «вкусив плоды с запретного древа, они познали свою наготу». Полагаю, Бог не подразумевал, заселяя их в райский сад, что они там будут плодиться и размножаться. Следовательно, у них действительно не должно быть пупков.
    — Я рад, что у нас с тобой одинаковые взгляды на одну из важнейших дилемм христианства, — не упустил возможности поддеть товарища Эд.
    — А ты все издеваешься, — хитро прищурившись, произнес Мэлор. — Ну тогда слушай, я в больнице одну притчу читал. Так вот, в ней говориться: в день шестой Бог создал Адама и Еву, первых людей, и вдохнул в них душу. Но остались они лежать неподвижно на земле, ибо, узрев Бога, прониклись таким трепетом, что боялись даже дышать. Господь пришел в недоумение от неподвижности творений своих. Дабы привести их в чувства, он слегка пощекотал перстом их по животам. Так у Адама и Евы появились пупки. И это прикосновение перста Господня передается из поколения в поколение и связывает нас через матерей наших и праматерей с Евой, Адамом и самим Господом.
    — Ух ты, — рассмеялся Эд и хлопнул в ладоши. — Браво! Уделал ты меня. Забавная притча, заковыристая.
    — Вот и я про то же, — Мэлор встал и протянул Эду пачку сигарет. — Пошли покурим и спать?
    Ночью Эд проснулся оттого, что кто-то стоял рядом и тяжело дышал. Нащупав выключатель, он зажег светильник. Прямо над ним, с ножом в руках, стоял совершенно бледный Мэлор.
    — Ебаный в рот, Мэл, что происходит? — вскрикнул перепуганный Эд, спрыгивая с другой стороны кровати.
    — Я лежал и не мог заснуть, — произнес Мэлор, и голос его дрожал.
    — И поэтому от безделья ты решил взять нож и пырнуть меня? — закончил за него Эд. — Скажи, ты раньше причинял людям физический вред?
    — О чем ты? Конечно, нет, — удивился Мэлор, взгляд его стал более осмысленным. — Я подумал, ты можешь быть роботом, и решил проверить, есть ли у тебя кровь.
    — Да неужели!? А если я киборг, как Терминатор? Или инопланетянин? У меня все равно бы пошла кровь, и как бы ты узнал, человек я или нет?
    — Об этом я не подумал, но теперь точно уверен — ты человек. Робот никогда не признается, что может являться Терминатором или пришельцем.
    — А с чего ты вообще решил, что я робот? — успокаиваясь, произнес Эд.
    — С того, что в соседнем номере лежит целая куча роботов и тебя могли подменить.
    Только теперь Эд заметил: Мэлора бьет озноб, а зрачки расширены настолько, что практически поглотили радужку глаз.
    — Мэл? Ты, о чем? С тобой все нормально? Может у тебя приступ?
    — Я лежал в кровати и не мог заснуть, — казалось, Мэлор не слышал его, — и тут я услышал шаги. Кто-то ходил в соседнем номере. Ходил и скрипел. Это был металлический скрип, Эд, только роботы могут так скрипеть. Шаг — скрип, шаг — скрип, шаг — скрип…
    — Мэл, опусти нож и попробуй успокоиться, — попытался вновь достучаться до приятеля Эд.
    — Ты слышишь меня!? — вдруг закричал Мэлор и взмахнул ножом в сторону соседнего номера. — Там, за стеной лежит куча долбанных роботов. Это заговор, Эд! Как я и говорил! Они узнали про Пульт и хотят отнять его у меня!
    — Кто? Роботы? Люди? А если люди, то роботы им нахрена?! — сам того не замечая, Эд тоже сорвался на крик. — Нахуя им нужны гребаные роботы?
    — Как? Ты разве не понимаешь?
    Эду показалось, что Мэлор стал успокаиваться.
    — Они заменят ими людей вокруг и возьмут нас под контроль. Будут слышать каждое наше слово, будут видеть каждое наше движение и анализировать.
    — Господи, боже ты мой! — тяжело вздохнул Эд. — У тебя просто незаурядная фантазия, Мэл. Стоило тебе услышать скрипы, и ты уже строишь очередную теорию заговора. Тебе напомнить про мужика из кафе — суперагента ГРУ?
    — Не ГРУ, а ФСБ.
    — Да какая нахрен разница! Хоть ЦРУ, суть от этого не меняется. Ты параноишь!
    — Я не только слышал, — теперь Мэлор перешел на шепот. — Я еще и видел их.
    — Успокой меня, и скажи, что ты видел их не сквозь стену?
    — Да пошел ты… — обиделся Мэлор. — Если не веришь, пойдем со мной. Только тихо.
    — И это после того как мы минуту назад орали друг на друга во все горло?
    В ответ Мэлор лишь поманил товарища рукой и крадучись направился в сторону дверей. Понимая, что по-другому ситуацию разрешить не удастся, Эд пробубнил витиеватое ругательство и последовал за приятелем.
    В коридоре царил полумрак. Видимо персонал гостиницы в целях экономии электричества отключал свет в большей части коридора, оставляя гореть только один светильник над дверью в конце.
    — Это здесь, — прошептал Мэлор, подойдя к двери соседнего номера.
    Он встал на одно колено и прильнул к замочной скважине.
    — Вот они, смотри, — произнес он, отодвигаясь в сторону.
    Невероятно, но волнение Мэлора передалось и Эду хотя он был уверен — за дверью никаких роботов нет. Похоже у Мэлора окончательно «съехала крыша». И это беспокоило Эда, поскольку означало конец их недавно завязавшейся дружбе и путешествию за мифическим Пультом управления Вселенной. Эд даже не представлял, как ему быть. Успокоить Мэлора, найти предлог спуститься на ресепшен и позвонить в ближайшую психушку? Сесть в машину и уехать домой? Или остаться и надеяться, что приступ скоро закончиться?

  11. ali@mail ru Ответить

    — Я виноват, — упрямо повторил Мэлор. — Виноват в том, что ни разу не дошел до конца. А ведь ты всегда звал меня сюда.
    — Не говори глупостей, — перебил Эд. — Просто раньше ты был не готов. А сейчас самое время.
    — Но что? Что произошло в ту ночь? Отец узнал об измене матери? Вечером они с мамой поссорились, и он в гневе выстрелил в нее?
    — Почти так, — кивнул Эд. — Только мне кажется, отец давно собирался убить маму. Ты достаточно помнишь и знаешь, сопоставь факты. Весной дед договорился об аренде двух магазинов в Москве на выгодных условиях. Так?
    — Так.
    — Но мама опасалась открывать бизнес в Москве. Она боялась бандитов и хотела оставить все как есть. Ее вполне устраивало существующее положение вещей.
    — Точно, я помню, — подхватил Мэлор. — Тогда они с отцом часто ссорились из-за этого, а потом почти перестали разговаривать. Отец хотел ехать в Москву, а мать нет.
    — Правильно, она хотела второго ребенка и спокойной загородной жизни. А любовник стал лишь последней каплей в их недопонимании.
    — А уйти от матери отец не мог, — подытожил Мэлор, прикуривая две сигареты. Одну он протянул Эду.
    — А куда? Дед отобрал бы все. Благо связей в нужных кругах у него было предостаточно.
    Некоторое время они курили молча.
    — Ну что теперь будешь делать? Пойдешь в полицию? — спросил Эд.
    — Я убью его, — мрачно ответил Мэлор.
    — Эй, полегче на поворотах. Ты не сможешь.
    — Смогу.
    — Но тогда тебя посадят.
    — Но ты сам хотел этого, — раздраженно произнес Мэлор. — Иначе, зачем ты привел меня сюда.
    — Я? Ты упускаешь из виду, что я всего лишь плод твоего воображения? Нет, брат, ты сам сюда пришел. Пришел, чтобы узнать правду. Поверь, месть не принесет облегчения. Просто пойди в полицию и расскажи правду. Его накажут, он будет гнить в тюрьме, а ты получишь часть его денег.
    — Денег?! — вскричал Мэлор, вскакивая с дивана. Его лицо стало пунцовым от гнева. — Ты думаешь, мне нужны его деньги? Я сейчас сяду в машину, поеду в Москву и убью его!
    Эд резко встал с кресла, шагнул к Мэлору и зажал ему рот ладошкой.
    — Тихо, там кто-то есть, — прошептал он и кивнул в сторону окна выходящего во двор.
    Мэлор попытался вырваться из объятий, но Эд держал его мертвой хваткой.
    — Я точно говорю, на дворе кто-то ходит, послушай.
    Мэлор затаил дыхание и почти сразу услышал тихие шаги у крыльца.
    Отец Мэлора, Алексей Анатольевич Егоров, был крупным московским бизнесменом. Первый капитал он заработал в девяностые годы прошлого века, торгуя привозной мебелью. Немалую помощь в открытии бизнеса оказал тесть — Иван Иванович Степанов, работавший в то время большим начальником в министерстве путей сообщения. Тесть ссудил дочке и зятю кругленькую сумму для раскрутки и помог арендовать помещение под магазин сначала в Клину, а потом и в Твери.
    После исчезновения супруги Алексей Анатольевич горевал недолго. Перебравшись из Внуково в Москву, он сошелся с тридцатилетней мисс Тверская область. Через год у них родился сын Андрей, а спустя два года дочь Оля.
    Со временем несколько магазинчиков Егорова путем замысловатых и не совсем законных комбинаций разрослись в областную сеть мебельных магазинов. Бизнес стал приносить по-настоящему солидные доходы. В две тысячи десятом одна крупная европейская фирма по производству мебели выкупила у Егорова бизнес. В соответствии с заключенным договором Алексей Анатольевич получил многомилионный долларовый платеж, небольшой процент от прибыли и должность коммерческого директора. Егорова можно было считать образцом для подражания, если бы не периодически возникающие проблемы с сыном от первой жены, которые, впрочем, решались всегда одинаково — Мэлора помещали в очередной раз в клинику.
    Размеренное течение жизни изменил сегодняшний звонок. Если верить секретарше, то в 14:30 неизвестный мужчина позвонил в офис и представился Мэлором. Звонивший сказал, что едет во Внуково, а на днях появится в офисе.
    Как только Егоров узнал о звонке, то сразу вызвал начальника службы безопасности — Самойлова Олега.
    Самойлов появился в его кабинете через пять минут.
    — Алексей Анатольевич вызывали? — дежурно спросил он, закрыв за собой дверь.
    — Да, вызывал, проходи, садись, — ответил Егоров, пристально вглядываясь в лицо Олега.
    Не выдаст ли он себя взглядом? Не дрогнет ли нерв на лице?
    Самойлов по привычке сел в правое от стола кресло.
    — Слушаю вас, что случилось? — его голос звучал деловито и совершенно спокойно.
    Егоров пододвинулся к столу, щелкнул выключателем защиты от прослушки и спросил:
    — Олег, скажи, между нами нет ничего, что могло бы испортить наши давние отношения?
    — Алексей, ты знаешь, я тебя никогда не подводил и не подведу.
    — Тогда ответь мне вот на какой вопрос. Сегодня некто позвонил в офис, представился Мэлором и сказал, что собирается посетить Внуково, а после наведаться в офис. Что ты знаешь об этом?
    — Леша, так может быть это действительно Мэлор?
    — Не пори чушь. Про Мэлора забудь, он душевно больной кретин, у которого две извилины и те в одну сторону загнуты. Я говорю о нас. Только ты и я знаем про Внуково. Я никому ничего не говорил. А ты?
    — Нет. Ты меня знаешь. Да и зачем?
    — Может тебе денег захотелось?
    — Мне? Я разве похож на идиота? Знаешь, лучше получать много и часто, чем дохрена, один раз и быть похороненным в овраге.
    Егоров откинулся в кресле, открыл ящик стола и достал бутылку коньяка.
    — Будешь?
    — Не в моих правилах, но сегодня не откажусь.
    Егоров разлил коньяк по стопкам и толкнул одну по столешнице Олегу. Коньяк заколыхался в стекле, но ни одна капля так и не пролилась на полированную поверхность.
    — Наверное, ты прав. В идиотизме ты замечен не был.
    — То-то и оно. Так может, все-таки Мэлор? — попытался вернуться к первоначальной версии Самойлов.
    — Твою мать, — разозлился Алексей Анатольевич. — Я тебе сказал, забудь о нем, значит забудь. Нет, тут кто-то похитрее ебаного ежа будет. В первый раз что ли нас шантажируют?
    — И даже не в десятый, — Олег залпом опрокинул в себя коньяк.
    — Вот именно. Я этих уродов печенкой чую. Ясен хер, завтра никто сюда не придет. Скорее всего, позвонят и назначат встречу. А может быть, если они нашли то, о чем мы думаем, нам подкинут фотографии и требование о платеже.
    — Я говорил: нужно ее перезахоронить, — наклонившись вперед, прошептал Самойлов.
    — Нет, Олежка. Мы поступили правильно. Частный дом, под присмотром, все должно было сработать.
    — Но не сработало!
    — Не сработало, — ответил Егоров, тяжело вздохнул и залпом выпил коньяк.
    — Может это работники фирмы, присматривающей за домом?
    Егоров на секунду задумался.
    — Может быть… может быть. Ты вот что, Олег, езжай во Внуково и осмотрись там. Если все в порядке сразу звони мне. Если нет, и там кто-то есть… короче ты знаешь, что нужно делать.
    По лицу Самойлова расплылась довольная улыбка.
    — Только без лишнего шума.
    — Обижаешь.
    — Как быстро ты доедешь до дачи?
    Олег взглянул на часы.
    — Сейчас десять. Час на сборы. И того, думаю, ближе к четырем утра.
    — Вот и ладно. Жду твоего звонка. А теперь иди.
    Олег развернулся.
    — Ах, да! Чуть не забыл, — произнес за спиной Егоров. — Возьми ключ от дачи. Он у секретарши в сейфе.
    — Возьму, — не оглядываясь, кивнул Олег и зашагал к выходу.
    Самойлов, как и обещал, добрался до Внуково к четырем утра. На участке Егорова горели фонари. Олег издали приметил белый «Киа Рио» стоящий у дома. «Если это незваные гости, — подумал Олег, — то ведут они себя весьма и весьма нагло». Припарковавшись неподалеку от участка, он откинул сидение, достал из тайника пистолет и положив его на торпеду стал наблюдать за домом. Время шло, но ни на участке, ни в доме движения не наблюдалось. Олег взглянул на часы — 04:15. Решив немного подождать, он откинулся на спинку кресла. Каждый хищник знает одно незыблемое правило: под утро добычу проще застать врасплох. Чем ближе время охоты к пяти утра, тем крепче у человека сон. А Самойлов был самым настоящим хищником — вершиной эволюции. Во всяком случае, так он о себе думал. Правда последнее время его охотничий инстинкт в связи с всеобщей сытостью жизни, все чаще дремал или удовлетворялся охотой на кабана или медведя. Но Самойлов помнил лихие девяностые, когда охота на мягкотелых человечков и бои с себе подобными хищниками составляли часть его обыденной жизни. В те времена он и познакомился с Егоровым.

  12. Вечно молодой Ответить

    Мэлор оторвался от дороги и взглянул на товарища. Эд сидел, сгорбившись, прижав руки к лицу. Судя по часто вздрагивающим плечам, он плакал.
    — Ничего-ничего, — Мэлор осторожно оторвал руку от руля и погладил Эда по спине. — Это хорошо. Плакать хорошо. И смеяться хорошо. Ты подумай над моими словами. Это может помочь.
    Взяв пачку сигарет с «торпеды», Мэлор закурил. Далеко впереди, там, где дорога превращалась в точку, между двумя поросшими березовой рощей холмами показался небольшой комплекс одноэтажных строений. «Придорожное кафе «Лесной привал» — 2 км» — прочитал Мэлор надпись на приближающемся дорожном щите.
    — Слушай, Эд, мы почти три часа в дороге, ты перекусить не хочешь? — предложил он, желая отвлечь товарища от грустных мыслей.
    — Можно, — согласился тот, хлюпая носом и вытирая рукавом бегущие слезы и сопли.
    — Отлично! Видишь впереди кафешку? Если там подают шашлык, то я съем самую огромную порцию, — жизнерадостно заявил Мэлор, глядя на приближающиеся здания, — или две.
    — А я салат рыбный хочу, — Эд потихоньку приходил в себя.
    Подъезжая к «Лесному привалу», они заметили дымящийся у небольшого сарая мангал.
    — А вот и шашлыки! — обрадовался Мэлор.
    Приоткрыв окно, он жадно втянул полную грудь воздуха.
    — А запах! Какой прекрасный запах, аж слюнки текут. Жизнеутверждающее зрелище!
    Въехав на площадку, он припарковал машину прямо напротив входа в кафе.
    — Ну, ты готов к «дозаправке»? — спросил Мэлор, заглушив двигатель.
    — Готов, — совершенно спокойно ответил Эд.
    Выглядел он вполне нормально, если не считать красных глаз.
    «Лесной привал» оказался заурядным кафе. Пластиковые столы, пластиковые стулья, пластиковая посуда — сплошная гегемония нефтепереработки. Народу в кафе не было. За прилавком стояла молодая, почти симпатичная продавщица с ярко выраженным птозом верхнего правого века.
    — Что будете заказывать? — спросила она, как только они вошли.
    — Мне шашлык, хлеб и нарезку овощей, — моментально откликнулся Мэлор, — и соку томатного пол-литра.
    — А вам?
    — А мне салат рыбный, — ответил Эд, разглядывая витрину с пирожками.
    — Рыбного нет.
    — А какой есть?
    — Цезарь, винегрет, оливье.
    — Хм… богато. Тогда порцию цезаря, беляш и чай, — определился с рационом Эд.
    Сделав заказ, товарищи уселись в дальнем углу зала, у небольшого окна с видом на березовую рощу.
    За окном, выглядывая в молодой траве поживу, вальяжно прогуливался огромный ворон. Заметив движение, ворон сердито каркнул и нехотя взлетел.
    — Слушай, а как ты догадался про мать? — спросил Эд, когда они уселись за стол.
    — Я же говорю, мы с тобой очень похожи. Я тоже «съехал с катушек», после исчезновения мамы. Хотя, если верить отцу, у меня с младенчества наблюдались отклонения, но все надеялись, что с возрастом они пройдут.
    — Никогда не подумал бы, что это из-за матери, — задумчиво произнес Эд, разглядывая ворона, усевшегося на макушку ближайшей березы.
    — Опять двадцать пять! А при чем тут твоя мать? — удивился Мэлор. — Ты, кажется, меня не совсем правильно понял. Все из-за тебя, мой друг, и только из-за тебя. А если быть абсолютно точным, то из-за твоего искаженного мироощущения и огромного чувства любви к маме.
    — В смысле из-за меня?
    — Без смысла. Просто прими мои слова как данность. Ни твоя мать, ни твой отец не виноваты в произошедшем. Они не сделали ровным счетом ничего плохого. Поверь, есть люди, чьи судьбы сложились более трагично, чем твоя, и ничего — они живут и учатся радоваться жизни. Все случившееся — результат твоего особого внутреннего устройства и не более. Оно не плохое и не хорошее, оно твое.
    — Я… я… — начал Эд, но замолчал, не находя подходящих для возражений слов.
    — Не стоит сейчас говорить, — остановил его потуги Мэлор. — С этим, как говорится, нужно «переспать». Давай поговорим о чем-нибудь другом.
    — О чем? — Эд обрадовался возможности сменить тему разговора.
    — Например, о черном «мерседесе» с номером 660. Он последние сто километров держался на дороге за нами, а потом ушел на обгон.
    — И что с ним не так?
    — А ты разве не заметил?
    — Нет.
    — Он стоит сейчас справа от нашей машины на парковке, а тут никого, кроме нас, нет, — прошептал Мэлор, вплотную наклонившись к товарищу. — Думаю, я прав насчет слежки спецслужб.
    Эд тяжело вздохнул, обреченно взглянул в глаза Мэлору, и сказал:
    — Мэл, ты опять сходишь с ума, ну какие, в жопу, спецслужбы на черных «мерседесах». Твои слова просто штамп из третьесортного боевика. Разве ты не видел водителя «мерса» при обгоне?
    — В том-то и дело, что не видел, — выпучив глаза, прошептал Мэлор. — Не тогда, не сейчас. Там окна затемнены были.
    В этот момент послышался звук спускаемой воды, и из дверей туалета, расположенного в дальнем углу кафе, вышел коренастый кавказец в красном спортивном костюме и черной восьмиклинке. Увидев новых посетителей, он широко улыбнулся. Бесспорным украшением его улыбки был золотой зуб, засверкавший на все кафе.
    — О! — округлив глаза произнес Эд. — А вот и товарищ полковник из ФСБ.
    Мэлор оглянулся и с облегчением выдохнул:
    — Ух ты, колоритный какой!
    Кавказец подошел к прилавку и взял приготовленный для него пакет с пирожками.
    — Спасыба, красавица! — громко поблагодарил он продавщицу. — Кушать буду, тэбя вспоминать буду.
    — Не за что, — отозвалась девушка, выглянув из подсобного помещения.
    — Ты прав, брат, я действительно стал параноить в последнее время, — согласился Мэлор, когда кавказец вышел из кафе. — Ты, главное, не давай мне глубоко погружаться в себя, иначе обратно я могу и не выгрести. Если я замкнусь, тормоши меня. Пытайся чем-нибудь интересным отвлечь. Договорились?
    — Договорились, — кивнул Эд.

  13. Viotentis Ответить

    Во Внуково Эд и Мэлор въехали в девятом часу вечера. Близилась ночь. Погода опять испортилась. По небу ходили грозовые тучи, а порывистый ветер тоскливо посвистывал в щелях старых заборов.
    Сто лет назад Внуково была небольшой богом забытой деревенькой на пятьдесят дворов. Октябрьская революция принесла в деревню перемены. Коммунисты учредили здесь колхоз «Красные зарницы»: нарубили срубов и нагнали народ для исполнения наказов партии по части выращивания картофеля и поголовья свиней. Постепенно деревня разрослась до ста двадцати домов. После распада СССР, на рубеже веков, Внуково стало вырождаться и разделила участь многих деревень России: превратилась в дачный поселок с постоянным населением чуть больше тридцати человек.
    — Слушай, а почему никого не видно? — спросил Эд, разглядывая пустые участки. — Деревня вроде не заброшенная, а света в окнах нет.
    — Да не деревня уже это, так, дачный поселок, — отозвался Мэлор, — народу на выходных много бывает, а на неделе только местные да отпускники.
    — Ты помнишь, куда ехать?
    — Уже.
    — Что уже?
    — Уже приехали, — сказал Мэлор, притормаживая у забора из зеленого металлопрофиля, — подожди, я сейчас ворота открою.
    Выйдя из машины, он откинул щеколду с обратной стороны ворот и распахнул створки. Взору Эда открылся небольшой, соток на десять, участок. Справа от ворот сразу за автомобильной площадкой располагался одноэтажный деревянный дом с двускатной мансардой, выкрашенный в синий цвет. За домом стоял сарай, сколоченный из горбыля, а чуть дальше потемневшими от времени бревнами в сгущающихся сумерках угадывалась баня. Участок производил двойственное ощущение. С одной стороны, казалось, тут никто не живет, с другой, повсюду угадывались следы пребывания человека: дорожки выметены, в углу площадки куча наколотых, но не убранных дров.
    — Здесь кто-то живет? — поинтересовался Эд, кивая на кучу дров.
    — Нет, отец платит клининговой компании, — ответил Мэлор. — Они приезжают раз в месяц и убираются. А зимой раз в неделю топят дом.
    — Раз в неделю? — удивился Эд. — Не мало?
    — Тут помимо котла в системе есть электротэны. Их достаточно для поддержания температуры выше нуля даже в самые сильные морозы.
    — Зачем тогда топят?
    — Как зачем? Чтобы тепло было. Они тоже люди. Им после работы поесть в тепле хочется.
    — А почему твой отец не продаст дом? Уход, наверное, стоит кучу денег.
    — Деньги для него не проблема, да и не сильно это дорого, — ответил Мэлор. Закрыв машину, он направился к дому. — А почему не продает? Не знаю? Может, хранит как память? А может, собирается пожить здесь на старости лет. В конце концов, это дом его родителей.
    Мэлор остановился у небольшой клумбы справа от крыльца, наклонился и поднял один из камней, которыми она была огорожена. Камень выглядел увесистым, но поднял он его без особых усилий.
    — Фальш-камень, — догадался Эд.
    — Угу, — буркнул Мэлор, сдвинул верхушку и достал ключ. — Сколько лет прошло, а он все здесь лежит.
    Открыв дверь, они вошли в дом. Мэлор щелкнул выключателем. Яркий свет залил небольшую прихожую. Эд огляделся. Серые обои с теснением, деревянная лестница на второй этаж, встроенный шкаф с вешалками для одежды, трюмо с большим зеркалом, подставка для обуви и пуфик — вполне стандартный набор для российской квартиры.
    — Как хорошо вновь оказаться дома, — сказал Мэлор, набрав полную грудь воздуха. — Детство вспоминается.
    — Давно тут не бывал?
    — Со дня, когда спрятал Пульт в две тысячи девятом, — Эд указал рукой на дверь, расположенную напротив. — Там гостиная, кухня и спальни, я тебе потом покажу. Пойдем сначала наверх.
    Они поднялись на второй этаж. Мансарда представляла собой одно большое помещение: детскую.
    — Ух ты! — восхитился Эд, оглядываясь. — Хотел бы я жить в такой комнате в детстве.
    — А у меня от нее мурашки по телу, — признался Мэлор. — Словно влез в комнату к чужому малышу.
    — Да ну, Мэл, ты че? Смотри! У тебя в девяностые был детский диван-машинка, телевизор и дендик!
    Эд схватил лежащую на тумбочке около телевизора приставку и принялся разглядывать ее.
    — Работает?
    — Не знаю, в две тысячи девятом работала.
    — Сыграем?
    — Эд, ты забыл, зачем мы пришли?
    — Кстати, да! — Эд отложил приставку в сторону и стал оглядываться. — А где Пульт?
    — Прямо перед тобой.
    Мэлор указал на угол напротив Эда.
    — Так тут только икона стоит. Постой, ты говорил, что не веруешь?
    — Я нет. Мать набожной была и бабушка тоже.
    Мэлор снял икону с полки и перевернул ее.
    — Дамы и господа, позвольте вам представить — Пульт управления Вселенной.
    Эд в недоумении смотрел то на обратную сторону иконы с прилепленным к ней на скотч крестиком, то на Мэлора и никак не мог понять, шутит тот или нет.
    — Мэл, я не понимаю — это просто крестик.
    — Не просто крестик, а Пульт управления Вселенной, — не терпящим возражений тоном произнес Мэлор.
    Отодрав крестик от иконы, он снял скотч, скомкал, убрал в карман, зажал крестик между ладоней и прикрыл глаза. Несколько секунд спустя на лице Мэлора заиграла улыбка.
    — Работает, — открыв глаза, произнес он и протянул крестик товарищу. — Возьми его в руки, как я, закрой глаза и сразу почувствуешь.
    — Что почувствую? — настороженно спросил Эд.
    — Это похоже на волны тепла, расходящиеся по всему телу.
    Эд осторожно взял крестик в руки и осмотрел. Крест представлял собой два хорошо отполированных перекрещенных пятисантиметровых бруска из серебристого метала, сечением чуть больше полсантиметра. Больше всего Эда удивило оголовье крестика, плавно переходящее в цепочку. Сколько он не пытался, но найти место сочленения цепочки и крестика не смог.
    — Ну же, — нетерпеливо произнес Мэлор.
    — Ладно-ладно, — ответил Эд, зажал крестик между ладоней, закрыл глаза и сразу почувствовал, как по телу разбежались миллиарды маленьких электрических мурашей.
    Больше всего действие крестика напомнило разряд девятивольтовой батарейки, прислоненной к языку, только в масштабах всего тела.
    — Чувствуешь что-нибудь?
    — Гм, словно электрическая щекотка в каждой клеточке тела. Не понимаю, как такое возможно? Это ведь не внушение?
    Разжав ладони, Эд вернул крестик.
    — А почему Пульт имеет форму креста?
    — Тут все просто, крест самая оптимальная форма, — ответил Мэлор и сел на диван. — Хотя позже я придумал более правильную форму.
    — Но он выглядит как цельнолитой. Я думал, Пульт похож на прибор, большой и состоящий из сотен микросхем, кнопок и тумблеров.

  14. Kigarg Ответить

    — Есть! Я его завалил! — закричал Мэлор, как только звон в ушах немного стих, и включил свет.
    — Твою мать, Мэл, и нахрен ты это сделал?
    Эд подошел к лежащему на полу человеку. Вокруг головы быстро расплывалась лужа крови. Присев на корточки, он попытался нащупать пульс на шее незнакомца.
    — Ты сам видел, он в нас стрелял.
    — Так и пальнул бы ему в руку с пистолетом.
    — А если бы я промахнулся?
    Эд на секунду замер, а потом пожал плечами.
    — Как скажешь, но у парня нет пульса. А значит, тебя посадят в тюрьму.
    — Не тебя, а нас, — самодовольно заметил Мэлор, — и не посадят, а отправят на лечение в клинику для душевнобольных.
    — Мэл, посмотри, — Эд потянулся к нагрудному карману трупа и аккуратно вытянул золотую цепочку с кулоном. — Похоже, он был у могилы мамы.
    — А ты говорил, оставь, — Мэлор укоризненно взглянул на приятеля.
    Бережно взяв цепочку, он обмотал ее вокруг ладони и взглянул на кулон.
    — Мама, милая моя мамочка, — еле слышно прошептал он, поцеловал золотого лебедя и спрятал цепочку в карман.
    — Послушай, а у мужика знакомое лицо, — Эд вновь склонился над телом и аккуратно повернул его голову к свету.
    Мэлор подошел ближе.
    — Ты прав, — согласился он, разглядывая незнакомца. — Я его раньше где-то видел.
    — Накануне исчезновения матери? — задал наводящий вопрос Эд.
    — Точно! Это он в тот день приезжал к отцу, — вспомнил Мэлор. — Получается, я вчера позвонил в офис отца, а сегодня появился он? Думаешь, отец подослал его убить меня?
    — Получается, так, — констатировал Эд. — А значит, отец готов к твоему появлению, и неизвестно, кто после вашей встречи останется жив. Мэл, давай позвоним в полицию и все им расскажем.
    — Нет. Я поеду и убью его.
    — А если он тебя?
    — Будь что будет, — Мэлор поднял с пола пистолет убийцы. — Ух-ты, «ТТ», почти раритет. Пойдем посмотрим, на чем он приехал, а то на «Киа» ехать рискованно, я ее угнал, и она наверняка в розыске.
    Эд лишь пожал плечами и исчез. Мэлор оглянулся по сторонам — комната была пуста.
    — Эд? — настороженно позвал он.
    — Чего, — ответил тот у него в голове.
    — А ты зачем исчез?
    — Я не исчез. Я тут.
    — Но я тебя не вижу.
    — Слушай, разбирайся со своими галлюцинациями сам. Мы идем или нет?
    — Конечно идем, — кивнул Мэлор и, взяв с дивана рюкзак, направился к выходу.
    Серую «Ладу Калину», на которой приехал убийца, они нашли в нескольких десятках метров от дома. Машина на улице стояла одна, и ошибиться они не могли.
    — Странно, я думал, у таких людей машины посолидней, — сказал Мэлор, дергая ручку двери. — Смотри-ка, не заперто.
    — Ты думаешь, он на своем «Гелике» на дело поехал бы? — спросил Эд. — А двери он не закрыл, чтобы смыться в мгновение ока. Посмотри, ключи в замке зажигания есть?
    Мэлор заглянул в машину.
    — Тут они.
    — Значит, ты все решил? — спросил Эд, и голос его звучал со стороны.
    Мэлор обернулся. Эд стоял, переминаясь с ноги на ногу в нескольких метрах от него.
    — О, я снова тебя вижу! — обрадовался Мэлор.
    — Я знаю.
    — Тогда по машинам?
    — Нет. Тут мы расстанемся. Ты больше не нуждаешься во мне.
    — Как не нуждаюсь? — возмутился Мэлор. — Я очень в тебе нуждаюсь. И сейчас особенно сильно.
    — Неправда, — грустно возразил Эд и отступил на шаг. — Пришло время расстаться. Я выполнил свою миссию и, хочешь ты того или нет, исчезну.
    — А если я очень-очень захочу? — вопрос Мэлора прозвучал совсем по-детски.
    — И даже если ты очень-очень захочешь — я исчезну. Так что прощай, — Эд развернулся и зашагал прочь.
    — И даже не обнимешь меня на прощание? — обижено бросил ему в спину Мэлор.
    Эд развернулся.
    — Обниматься с самим собой? Ну, брат, это просто мегамелодраматизм.
    — И все же?
    — Да и черт с ним.
    Эд и Мэлор шагнули друг к другу навстречу и крепко обнялись.
    — Ты там держись, брат.
    — И ты тоже.
    Глава 9. Месть
    Глава, в которой Мэлор отправляется мстить, а во Внуково приезжает полиция.
    Эд сделал несколько шагов и исчез.
    — Вот и все, — грустно произнес Мэлор в пустоту улицы. — Теперь я один.
    Открыв дверь «Лады», он закинул рюкзак на заднее сиденье, обошел машину и сел за руль. «Один, теперь совсем один», — яркой кометой пронеслась в опустошенной голове мысль. — «Я потерял мать, потерял отца, а теперь и Эда. У правды очень высокая цена». Комета взорвалась в груди, наполнив тело холодной немощью. Лоб покрылся испариной, а ноги предательски затряслись. Пустота. Огромная пустота внутри. Выжженная пустошь и руины. Там, где у других людей строились яркие храмы Надежды, роскошные особняки Любви, небывалые аттракционы Приключений и целые парки Детства — повсюду лежали руины. Вся его жизнь один большой обман. Мэлор вглядывался в темноту всеми забытого мира и пытался отыскать что-то стоящее, но тщетно: он был пуст. И вот, в момент, когда он добрался до последней черты Отчаяния, яркая точка на границе сознания привлекла его внимание. Мэлор потянулся, и она стала приближаться. Точка очень быстро разрослась, превратившись в горячую звезду. Стало тепло. Свет согревал и ласкал тело, но вскоре он почувствовал, как огонь светила впивается в каждую клеточку тела, вызывая адскую боль. Мэлор закричал и очнулся.
    Он сидел, тяжело дыша, и смотрел, как над макушками леса разгорается костер нового дня. Удивительно, но в этот раз он смог избежать погружения в пучину безумия. Мэлору понадобилось несколько минут, чтобы окончательно успокоиться и начать ясно мыслить.
    — Что же, — сказал он, разглядывая свое бледное лицо в зеркало заднего вида. — Месть — неплохой повод прожить один день в реальном мире.
    Вытащив из кармана пачку сигарет, он закурил, завел машину и тронулся в путь.
    Павлу Ломову не спалось. Полночи он ворочался в постели, то проваливаясь в тревожную дремоту, то вновь просыпаясь. Виной всему было похмелье. Позавчера он изрядно перебрал на дне рождения тестя и теперь расплачивался за невоздержанность сполна. Очнувшись в очередной раз от недолгого забытья, он увидел забрезживший за окнами рассвет. Решив больше не маяться в кровати, он с завистью взглянул на безмятежно спящую жену, натянул спортивки и вышел на улицу покурить.
    Оказавшись на крыльце, Павел заметил горящие на участке Егорова фонари и удивился: накануне он никого у соседа не видел. «Кто мог приехать ночью? Неужели сам Егоров?». Ломов закурил и облокотился на перила. В последний раз он видел Алексея год назад. Если не подводит память, тоже в середине мая. Они встретились на дороге. Алексей садился в белоснежный «Мерседес», припаркованный у ворот участка.
    — Леша, привет! Какими судьбами? — спросил Павел.
    — Привет, так, кое-какой хлам привез, — ответил тот и улыбнулся. — Выкинуть жалко, а в Москве хранить негде.
    Улыбка у Егорова вышла невеселая. Да и сам он выглядел неважно.
    — Ясно, а чего сам? А не послал кого?
    Егоров на секунду замялся, а потом произнес:
    — Я проездом тут, вот и закинул.
    Слабый и глухой хлопок прервал нить воспоминаний. Следом пришел еще один, более басовитый и мощный, чем прежний. Ломов встрепенулся. Он успел заметить яркую вспышку в темных окнах дома Егорова. Как старый охотник, он готов был поклясться: в доме напротив стреляли из оружия. «Что там происходит, черт возьми?». Не зная, как быть, Павел выкинул истлевшую сигарету и прикурил следующую. Любопытство манило пойти на соседний участок, но если он действительно слышал выстрелы, то торопиться не стоило.
    — Нет, лучше мы тут подождем, — пробубнил Ломов, вновь облокотился на перила и стал наблюдать.
    Вскоре он услышал голос, доносившийся от дома Егорова. Сквозь редкие заросли кустарника, растущего вдоль забора, Павел разглядел невысокую худую фигуру в темно-зеленой куртке, направляющуюся к воротам. Затушив окурок, Ломов осторожно, стараясь не скрипеть половицами, спустился с крыльца. Добравшись до калитки, он осмотрел дорогу и увидел припаркованную неподалеку «Ладу», а рядом с ней человека. В рассветных сумерках он не смог различить лица незнакомца, но очертания фигуры видел четко. Человек в зеленой куртке несколько раз обошел «Ладу», что-то нечленораздельно бормоча себе под нос, а затем сел в машину, постоял несколько минут и уехал. Как только красные стоп-сигналы скрылись за поворотом, Ломов поспешил к дому Егорова.

  15. Зойд Ответить

    Артём Бестер » Иронический детектив » Как управлять Вселенной не привлекая внимания санитаров
    размер шрифта:AAA

    Как управлять Вселенной, не привлекая внимания санитаров
    Артем Бестер

    Дизайнер обложки Артем Бестер
    © Артем Бестер, 2017
    © Артем Бестер, дизайн обложки, 2017
    ISBN 978-5-4485-5740-8
    Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
    «Вселенная в опасности и в любое мгновение может погибнуть. Спасти её могу только я!» – руководствуясь этим убеждением, Мэлор Егоров, пациент психиатрической клиники, решается на побег. Мэлор уверен: в далекой деревне Внуково, в доме родителей, спрятан Пульт управления Вселенной. С помощью Пульта Мэлор рассчитывает восстановить энергетический баланс Вселенной и дать новый шанс Человечеству преодолеть гравитацию и покорить Космос. Вот только родительский дом хранит гораздо больше тайн чем ожидает Мэлор.

    Пролог

    В котором мы знакомимся со старшим следователем по особо важным делам Чижиковым Евгением Николаевичем.
    Москва. Май 2015 года.
    – Евгений Николаевич! Мы нашли его! – прокричал Олег Самохвалов, ворвавшись в кабинет старшего следователя по особо важным делам.
    Задремавший после плотного обеда Чижиков от неожиданности вскочил с кресла и заспанными глазами уставился на Самохвалова.
    – Твою мать, старлей! – зло бросил он, наконец сообразив, кто перед ним стоит. – Тебя стучаться не учили?
    – Евгений Николаевич, прошу прощения, – зачастил Самохвалов, понизив голос, – но тут такое! Мы его нашли!
    – Кого нашли? Ты толком можешь сказать?
    – Маньяка нашли, который на мальчиков нападает. Его одна старушка опознала. Она квартиру ему с марта месяца сдает. Понимаете, что это значит?
    Чижиков встряхнул головой – остатки сна улетучились в одно мгновение.
    – Понимаю. Нападения на мальчиков как раз в марте и начались. По времени совпадает. Адрес есть?
    – Есть!
    – Тогда чего мы ждем? – поинтересовался Чижиков и снял со спинки стула кожаный пиджак.
    – Группу захвата берем?
    – К черту группу захвата, пока они соберутся, мы на месте будем. К тому же наш клиент насильник, а не убийца – вдвоем управимся. У тебя имя его есть?
    Евгений открыл сейф, достал пистолет и сунул в кобуру.
    – Старуха запомнила, что у него паспорт на имя Константина Бирюкова.
    – Ясно.
    – Он вроде как из Карелии: из Петрозаводска родом, – добавил Олег.
    – Это тебе тоже старуха сказала? – удивился Чижиков.
    – Так точно. Она место рождения запомнила.
    – Грамотная старушка попалась. Советской закалки. Поехали-ка, лично познакомимся с этим Костей Бирюковым.
    Маньяк-педофил появился в Москве месяц назад, в конце марта. На первых порах он вел себя безобидно для маньяка. Ходил за мальчиками девяти-двенадцати лет, фотографировал, иногда пытался заговорить и убегал при малейшей угрозе. Охотился он в разных районах Москвы, а иногда менял место по несколько раз в день – за что впоследствии и получил прозвище Коммивояжер. Его относительная безобидность и мобильность стали причиной долгой безнаказанности. Все изменилось после первой крови.
    Пятого мая преступник впервые пошел на прямой контакт с жертвой. Подкараулив десятилетнего мальчишку в одном из дворов на севере Бабушкинского района, он приставил к его горлу нож и плотно прижавшись имитировал половой акт. Видимо, Коммивояжер плохо контролировал себя в тот момент и поэтому оставил на шее мальчика порез: не опасный для жизни, но достаточный, чтобы взбудоражить общественность. Неделю спустя за ним числилось три новых нападения, и в каждом случае он оставлял порез на горле жертвы.
    К расследованию подключился Следственный комитет. Дело поручили отделу по особо важным делам при следственном управлении по центральному административному округу города Москвы, непосредственно майору Чижикову Евгению Николаевичу, как наиболее опытному и надежному следователю.
    Приняв дело, Чижиков распорядился собрать информацию по всем случаям нападений, где фигурировали преступники, похожие по описанию на Коммивояжера. Через три дня на его столе лежала внушительная гора документов. Помимо документов у полиции имелся фоторобот злоумышленника, шестьдесят процентов жертв узнавали в нем нападавшего – немного, но с этим можно было работать.
    Проанализировав собранную информацию, Евгений с командой пришли к выводу: преступник скрывается в Гольяново. Именно там произошли первые случаи преследования мальчиков.
    Впоследствии, видимо, поняв, как сильно рискует, преступник стал выбираться в соседние районы вдоль синей линии метро, а затем перекинулся и на кольцевую. Пока шел сбор и анализ информации, маньяк совершил еще два нападения. Последнюю жертву едва удалось спасти: настолько глубоким оказался порез. Чувствуя безнаказанность, маньяк зверел день ото дня. Общественность негодовала, а начальство требовало результатов.
    Чижикову ничего не оставалось делать, как устроить в Гольяново настоящую облаву. Затребовав у руководства людей в помощь, он пустил по району пешие патрули с фотороботом подозреваемого.
    Безусловно, такая активность должна вспугнуть злодея. Но что он предпримет? Пустится в бега или заляжет на дно? В любом случае выбора у Евгения не оставалось: так или иначе, но нападения должны прекратиться.
    Объявляя розыск, майор не надеялся на быстрый результат, но чудеса случаются. Розыск объявили вчера, а сегодня он ехал на задержание подозреваемого. Призрачный шанс задержать злодея неожиданно стал реальностью.
    У подъезда их ожидала сухонькая старушка в сиреневом пальто.
    – Это, наверное, Зинаида Ивановна, – предположил Самохвалов, останавливая машину.
    – Зачем ты сюда ее позвал? – спросил Чижиков. – Она нам клиента может вспугнуть.
    – Не вспугнет! – махнул рукой Олег. – Живет она в этом же доме и часто гуляет во дворе. Она ключ от квартиры принесла.
    Евгений и Олег вышли из машины и направились к старушке.
    – Зинаида Ивановна? – Олег достал из кармана удостоверение и развернул. – Полиция. Капитан Самохвалов.
    – Я, родненький, я это, – закивала головой старушка. – Вот держи, ключик тебе принесла, как и обещала.
    – Спасибо, а вы не знаете, ваш постоялец, он сейчас дома? – спросил Самохвалов, забирая ключ.
    – Дома, сынок, сама видела, десять минут как зашел.
    – Вот и отлично, – Евгений взял старушку за локоть и отвел в сторону, – вы, Зинаида Ивановна, тут не стойте. Опасно тут, идите домой. Мы сами справимся.
    – Иду, иду, миленький, – проворковала старушка и зашагала прочь.
    Чижиков и Самохвалов поднялись на третий этаж. Евгений вставил ключ в замок и почувствовал, как дверь поддалась.
    – Олег, кажется, тут открыто, – прошептал он, толкая дверь, и громче добавил: – Хозяин? Есть кто? У вас дверь нараспашку.
    Ответа не последовало. Евгений заглянул в комнату и кухню, а Самохвалов осмотрел ванную – квартира была пуста.
    – Пусто! Евгений Николаевич, похоже, он только что ушел.
    – Очень даже похоже, если бабка не обозналась, – согласился Чижиков, бросаясь к двери. – Олег! Давай бегом на чердак, а я на улицу и в подвал.
    Сбежав по лестнице до первого этажа, Евгений осмотрел дверь в подвал: замок на месте, петли не подломлены. Для надежности он несколько раз дернул ручку – заперто. Евгений выбежал на улицу – никого.
    – Черт! Чет! Черт! – выругался Чижиков.
    Достав телефон, Евгений набрал номер Самохвалова.
    – Олег, что там у тебя? Точно закрыто? Ясно. Спускайся.
    Чижиков дал отбой и убрал телефон в карман.
    – Упустили! – тяжело вздохнув, произнес он и пнул подвернувшуюся пустую банку из-под пива.

    Глава 1. Побег

    Глава, в которой Мэлор задумывает и осуществляет побег, попутно вспоминая нечто очень важное.
    Петрозаводск. Май 2016 года.
    Одним теплым майским вечером, незадолго до заката, в небольшой психиатрической клинике, расположенной на окраине Петрозаводска, случился пожар. В тот день стояла замечательная солнечно-убаюкивающая погода. Птицы неугомонно щебетали, а в воздухе разливался смолянистый аромат распустившихся почек и запах молодой травы, успевшей пробиться сквозь прелую прошлогоднюю листву. Все это милое весеннее великолепие нагоняло на обитателей клиники определенную леность и беспечность. Возможно, именно поэтому они оцепенели, когда вой пожарной сигнализации разорвал томную негу почти состоявшегося вечера.
    Первым на сигнал тревоги среагировал дежурный врач – Игорь Аристархович Островский.
    – Все на выход! – взревел он, выскочив в коридор из ординаторской с огнетушителем в руках. – Чего сидим раскрыв рты? Выводим пациентов во двор! Проверяем палаты, туалеты, кабинеты. Никого не забываем – это не учебная тревога, пошевеливайтесь, мать вашу!
    Последние слова предназначались замершим в нерешительности санитаркам: вой сирены застал их в комнате отдыха за просмотром вечернего ток-шоу. Взглянув на Игоря Аристарховича, бешено вращавшего залитыми пятилетним коньяком глазами, они прыснули врассыпную, исполнять приказание.
    В клинике началась настоящая суматоха: захлопали двери, требовательно закричал взбудораженный медперсонал, запричитали растревоженные больные. Из дальнего конца коридора отчетливо потянуло горящими тряпками.
    – Горим! Пожар! – срывая голос на визг, проорал кто-то во все горло. – Горим! Пожар!
    В следующее мгновение фраза, подхваченная десятками голосов, разлетелась по коридору, заполняющемуся горьким дымом.
    Мэлор сидел на краю больничной койки, размышляя над «гаримпажэм». Странное бессмысленное слово: «гаримпаж». Оно висело посреди палаты витиеватыми загогулинами и не давало покоя. Внезапно слово дрогнуло, звонко треснуло и развалилось на две части: «Горим! Пожар!». Внутри стало беспокойно. Что-то острое прочертило в груди глубокую царапину и проявилось во рту кислым привкусом. Мэлор лег в кровать, укутавшись одеялом с головой. Полежал несколько минут – беспокойство не проходило. Скрипнула палатная дверь. Мэлор максимально вжался в матрас и замер.
    – Есть кто живой? – послышался незнакомый женский голос.
    Пока Мэлор гадал, стоит ли отвечать, дверь закрылась. Он тяжело вздохнул, откинул одеяло и снова сел. Доносившиеся из коридора крики стали стихать. Что ему делать со всем этим переполохом? Ведь делать что-то нужно, он это чувствовал, но не понимал, как должен поступить. Пока Мэлор размышлял, не в силах принять решение, из-под двери стали выбиваться густые клубы дыма. «Нужно срочно выйти!» – здравая мысль с трудом пробилась сквозь витавшие в голове комья ваты, и Мэлор незамедлительно последовал за ней.
    В опустевшем коридоре царила тишина. От едкого дыма глаза наполнились слезами, а кашель, сдавив горло, сухими щелчками стал вырываться наружу. Голова шла кругом. Неожиданно из клубов дыма выскочил Игорь Аристархович в толстой марлевой повязке с огнетушителем наперевес. Мэлор от испуга замер и выпучил глаза.
    – Ты что тут делаешь? На улицу! Живо! – прокричал доктор сквозь повязку, подтолкнул пациента в нужном направлении, и вновь растворился в сгущающемся дыму.
    Мэлор поспешил исполнить распоряжение врача. Чувство приближающейся опасности, ярко полыхнувшее внутри, погнало его к выходу. Проходя мимо большого шкафа, предназначенного для хранения одежды посетителей, он подумал, что нашел достаточно безопасное место, и забрался внутрь. В шкафу было темно, тепло и почти не пахло дымом. Здесь Мэлор почувствовал себя в полной безопасности. Уютно устроившись на куче старых одеял, он почти сразу безмятежно уснул, и ему приснились звезды.
    К моменту приезда пожарного расчета огонь удалось потушить. Игорь Аристархович, проявив предписанный инструкцией героизм, справился с возгоранием в одиночку. Все что оставалось огнеборцам, так это провести по горячим следам расследование. Очень скоро пожарные обнаружили очаг возгорания в дальней кладовой, где уборщицы хранили инвентарь. Скорее всего, пациенты, а может, и сами уборщицы устроили в кладовой курилку. От плохо потушенного окурка затлели сваленные в кучу тряпки, а от них загорелся рулон старого линолеума.
    Несмотря на то, что пожар удалось потушить в самом зародыше, обратное заселение пациентов заняло большую часть ночи. Получив внеплановую прогулку, больные разбрелись по территории больничного комплекса и возвращаться в клинику не спешили. Медперсонал сбился с ног, отлавливая в потемках пациентов и рассовывая их по палатам.
    Мэлор проснулся в полной темноте. Сначала он испугался, но услышав гул голосов, вспомнил, где находится, и выбрался из шкафа. Его появления никто не заметил. В коридоре по-прежнему пахло дымом. Всюду сновали обеспокоенные медсестры, проверяющие комплектность пациентов в каждой палате. Оглядевшись по сторонам, Мэлор побрел к себе.
    – Стоять! Вот ты где, – услышал он голос старшей медсестры Ирины Павловны и обернулся. Медсестра сунула ему в руку пластиковый стаканчик с таблетками.
    – Вот, выпей скорее, сокол мой ясный, и марш в койку! – распорядилась она и поспешила дальше, не дожидаясь, пока Мэлор выполнит распоряжение. – Олег, стоять! Стоять, я кому говорю! Да-да, это я тебе, Пахомов – не нужно тут под дурака косить, ты дурак и есть! Ну-ка иди сюда – таблетки пить будем.
    Мэлор зашел в палату. Его сосед по палате, Дима Караулко, судя по мерно вздымающемуся одеялу, крепко спал. «Кремень!» – подумал Мэлор. Дима был хорошим соседом: он много спал, много ел и почти не говорил, а если и говорил, то в основном о еде и сне. На его тумбочке стоял пустой пластиковый стаканчик. Посмотрев на свой, Мэлор почувствовал, как внутри поднимается волна протеста: «Нет. Таблетки он пить больше не будет». Такое решение, неизвестно как созревшее в голове, озадачило. Раньше он всегда следовал рекомендациям врачей и не пропускал прием лекарств. Однако сегодня, проснувшись в шкафу, он почувствовал себя лучше. Именно в тот момент его осенило: виной угнетенному, а порой и сумбурному состоянию, в котором он находился последние недели (месяцы?), являлись таблетки. Или он понял это прямо здесь и сейчас? «Боже, как все запутанно!». Спрятав таблетки в карман больничной пижамы, он поставил пустой стаканчик на тумбочку и улегся в кровать. Но прежде чем заснуть, долго лежал без сна, думая, как обмануть санитарок во время утреннего обхода и избежать приема лекарств.
    Проснувшись на следующий день, Мэлор испытал невиданный душевный подъем. Мир был ярок, резок и очень реалистичен. А главное, его не покидало ощущение близости чего-то важного. Он не представлял, что это будет, но в неизбежности и важности грядущего события не сомневался ни секунды. Главное – не пить таблетки. Интересно, а сможет ли он прочитать записи в дневниках? Вскочив с кровати, Мэлор отодвинул тумбочку, аккуратно вытащил из пола кусок доски и запустил руку в тайник – небольшое пространство между чистовым и черновым полом. В свое время строители поленились приколотить небольшую вставку в углу, а Мэлор заметил и приспособил нишу для своих нужд. Или ему рассказали про тайник? Мэлор попытался вспомнить, откуда он знает о тайнике, но мозг отказывался отвечать на вопросы. Вытащив одну из тетрадей, он раскрыл ее наугад, попробовал читать и нисколько не удивился, когда у него получилось. Знаки складывались в слова, слова в предложения, а схемы соответствовали сопроводительному тексту. Он мог читать и понимать. Удивительное дело, но еще вчера написанное еле-еле поддавалось восприятию и представлялось заумным набором символов. Еще вчера ему стоило больших трудов прочесть даже одну страницу текста. И вообще, откуда у него дневник? Когда он успел его написать? До того, как попал в клинику или во время лечения? Он прекрасно помнил созданную им Теорию единой Вселенной, но совершено забыл, когда успел изложить ее на бумаге.
    «Ай да таблетки! Ай да доктора!» – подумал Мэлор. Теперь он понял, зачем его так долго пичкали лекарствами. ОНИ хотели, чтобы он писал. Он нужен ИМ вялым, апатичным, с подавленной волей. Наверняка сейчас куча специалистов в тайном бункере пытается расшифровать его записи. Или нет? Если тетради трогали, то он бы обязательно заметил. В любом случае дневник нужно спрятать назад в тайник. Убедившись, что Караулко все еще спит, Мэлор аккуратно приподнял кусок половицы и засунул тетради в нишу. И все-таки откуда он знает про половицу? Может быть, Дима показал? Или его положили в палату после него? От непривычно большого количества мыслей голова шла кругом. Поставив тумбочку на место, Мэлор взглянул на часы – 7:23, самое время осуществить ночной план.
    Выйдя в коридор, он увидел Марину – рыжеволосую студентку медицинского факультета, проходившую в клинике практику. Она стояла на посту и раскладывала по стаканчикам таблетки для утреннего приема.
    – Привет! – облокотившись на стойку, Мэлор попытался изобразить искреннюю улыбку.
    – Доброе утро, – отстраненно произнесла девушка, даже не взглянув на него.
    – Слушай, я в туалет по-большому хочу. Можно я таблетки сразу выпью, чтобы не торопиться?
    Марина взглянула на часы – 7:25. Пятнадцать минут до раздачи лекарств.
    – Хорошо, держи, – ничего не заподозрив, согласилась она.
    Мэлор подхватил протянутый стаканчик, опрокинул содержимое в себя и с упоением начал жевать.
    – Возьми хотя бы водой запей, – поморщилась Марина, подавая ему стакан, – хрустишь, как конфетами.
    Мэлор благодарно кивнул, выпил предложенную воду, показал практикантке язык и направился в сторону туалета. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, он залез в знакомый шкаф. Вынув из-под языка таблетки, Мэлор сунул их в карман: туда, где лежала вечерняя доза. Марина, сама того не зная, угадала: он действительно жевал конфеты-леденцы, которыми его угостил сосед Дима в обмен на обещание поделиться обеденной котлетой.
    До завтрака оставалось немного времени, и Мэлор решил дождаться сигнала к приему пищи в импровизированном убежище. Лежа в шкафу, он с восхищением наблюдал, как медленно раскручивается спираль галактики – Млечный путь. Вскоре в бездонной темноте шкафа зажглась еще одна спираль, а следом еще одна и еще, и еще. А потом он вспомнил почти все и понял: он должен бежать из клиники и бежать нужно непременно сегодня.
    Завтракал он молча, не обращая внимания на окружающих, ел много и с аппетитом. Несколько раз к нему подходил Дима Караулко и пытался завести разговор с прицелом заполучить недоеденную кашу. Мэлор лишь отмахивался, продолжая сосредоточенно жевать. Он не мог отвлекаться по мелочам, поскольку разрабатывал плана побега, и получалось у него это крайне плохо. Сначала он хотел бежать, съехав по проводам, как Сильвестр Сталлоне и Курт Рассел в фильме «Танго и Кэш», но передумал, поскольку с детства боялся электричества и высоты. Потом он решил уйти через подземный тоннель, как главный герой в фильме «Побег из Шоушенка», но с ходу отверг и эту идею. Во-первых, он сильно сомневался в наличии подземного тоннеля под клиникой. Во-вторых, если тоннель и существует, то сначала нужно достать его план. На это уйдет неделя, а может, и две. Слишком долгий срок. Он должен бежать сегодня, и лучше до обеда, ведь время существования мира неумолимо стремится к нулю.
    По мере того как голова начинала соображать все лучше и лучше, Мэлор не переставал удивляться существованию Вселенной. По его расчетам, мир вокруг давным-давно должен взорваться, развалиться и раствориться в безбрежности небытия. Он ожидал чего угодно: пандемии, ядерной войны, удара метеорита или экологической катастрофы, но никак не тихого, мирного существования. Могло ли случиться так, что некто разузнал, где спрятано его изобретение? Ответ был очевиден: такое возможно. Но даже если это так, никто не сможет разобраться в принципе работы прибора. Никто. Даже он сам в данный момент во всех тонкостях не помнил, как работает Пульт управления Вселенной. Но это должно пройти. Чем дольше он не принимает лекарства, тем больше вспоминает и чувствует. Ему бы только поскорее сбежать.
    Один писатель, обожающий прописные истины, однажды сказал: «Когда ты чего-нибудь хочешь, вся Вселенная будет способствовать тому, чтобы желание твое сбылось». Мэлор не помнил, как звали писателя, но в тот день убедился в истинности его высказывания на собственном опыте.
    Закончив завтрак одним из первых, он направился в курилку, но у запасного выхода нарвался на засаду в виде взволнованной санитарки. Она работала в клинике недавно, и Мэлор не успел запомнить ее имя.
    – О! – радостно воскликнула санитарка и ткнула в его сторону пальцем. – На ловца и зверь бежит. Иди сюда! Как тебя звать?
    – Мэлор, – представился он и остановился.
    – Отлично, Мэл! А я Даша. Видишь тюки с бельем? – санитарка кивнула в дальний конец коридора, где огромной горой высилось упакованное в большие тряпичные мешки грязное белье. – Будешь добровольцем! Хватай мешки и таскай на улицу в машину. Понятно?
    – Понятно, – кивнул Мэлор и убрал сигареты в карман.
    – Вот и хорошо, а я пойду еще пару добровольцев найду.
    Мэлор не испытывал никакого желания таскать грязное вонючее белье, но возражать не осмелился, поскольку не хотел привлекать внимание к собственной скромной персоне. У тюков он повстречал Михаила и Егора – ребят из соседней палаты. Они лежали в клинике недавно, но успели сдружиться. Оба были наркоманами и проходили курс реабилитации.
    – Еще одного отловили, – усмехнулся Михаил, закидывая тюк с бельем на спину. – Давай, дурик, хватай мешок, только смотри пупок не надорви.
    Мэлор пропустил язвительное замечание мимо ушей. Подхватив мешок с бельем, он молча направился прочь. Выйдя на улицу и закинув белье в припаркованную у крыльца грузовую «Газель», Мэлор посмотрел на дорогу, ведущую к воротам, и тяжко вздохнул. Вот она – свобода. Полсотни метров парка, четырехметровый забор и больше никаких препятствий, если не считать камер по периметру и охранника с электрошокером в сторожке. Все эти элементы по отдельности преодолимы: от охранника можно убежать, забор можно перелезть, камеру можно разбить, но вместе они представляли собой надежную преграду на пути к свободе.
    На втором заходе к ним присоединились еще два человека. Их Мэлор знал плохо, поскольку жили они в соседнем блоке. Вытащив очередной тюк на улицу, он попытался затолкать его на самый верх, но мешок никак не хотел ложиться, норовя выпасть на пол. Мэлор выругался, забрался в кузов, раздвинул мешавшее белье и втиснул тюк.
    – Наши тоже там пристрой! – послышался сзади голос Михаила, и два огромных тюка плюхнулись на пол «Газели».
    – Не робей, смотри, еще два несут, – поддержал товарища Егор.
    Взглянув на лежащие тюки, Мэлор отчетливо почувствовал, как в голове что-то щелкнуло, словно переключилось реле, и на свет родился гениальный план побега. Быстро разложив тюки, так, чтобы между ними оставалось место, он дождался, когда все отойдут от машины, юркнул в подготовленную нишу, завалил себя сверху грязным бельем и замер.
    Время тянулось медленно. Больше всего Мэлор боялся, что его хватятся. Но время шло, и ничего не происходило. Периодически до него доносились звуки шагов, потом машина качалась под тяжестью тюков и вновь наступала тишина. Удивительно, но никто так и не заметил его исчезновения. Вскоре рядом с машиной послышался незнакомый мужской голос:
    – Ну, хозяйка, загрузились? Можно ехать?
    – Да. Все в порядке, только распишитесь в накладной!
    Мэлор узнал голос, он принадлежал санитарке, руководившей погрузкой – Даше.
    Какое-то время машина стояла. Мэлор даже слышал, как водитель, напевая под нос незамысловатый мотивчик, неспешно зашнуровывает тент. Вскоре его голос стих, а минуту спустя громко хлопнула дверь кабины, взревел мотор и «Газель» поехала.
    – Но-о, родимая, – прошептал Мэлор и улыбнулся в темноте своему небывалому везению.
    В Петрозаводск «Газель» добралась около полудня. Водители и пешеходы, находившиеся на перекрестке улиц Зайцева и Мелентьевой, очень удивились, когда из кузова стоящей на светофоре «Газели» выскочил темноволосый молодой человек в больничной пижаме и шлепанцах. Оглядевшись по сторонам, он приветственно помахал рукой водителю «Рено» стоявшего рядом и легкой трусцой побежал в сторону новостроек на набережной Онежского залива.
    Забегая в подъезд дома, Мэлор молился только об одном, чтобы запасной ключ от квартиры лежал в тайнике. Поднявшись пешком на восьмой этаж, он направился к двери с номером сто двадцать четыре. Тело била мелкая дрожь. Руки тряслись. Интересно, в клинике уже заметили его отсутствие? Нащупав за верхней планкой дверного косяка кусочек поролона, он с облегчением выдохнул: ключ на месте.
    Тайник над дверью он соорудил на первом курсе после того, как однажды уйдя в магазин, захлопнул дверь, оставив ключ в квартире. Позже тайник не раз выручал его в подобных ситуациях. Не подвел и в этот раз. Вытащив кусок поролона с привязанным к нему ключом, Мэлор открыл дверь и вошел в квартиру. Затхлый воздух неприятно защекотал в носу. Сколько он отсутствовал? Последнее, что он помнил – новогодние каникулы. Видимо, после них он и отправился в клинику. Во всяком случае, про университет никаких воспоминаний в голове не сохранилось. А сейчас начало мая. Следовательно, в квартире больше четырех месяцев никого не было. Мысль о четырех месяцах, вычеркнутых из жизни, ужаснула его.
    Оглядывая квартиру, Мэлор вспомнил бабушку и деда. Раньше квартира принадлежала им, но в две тысячи одиннадцатом году они умерли. Сначала дед Ваня, а месяц спустя бабушка Лида. В то время он лежал в московской клинике с очередным обострением и узнал об их смерти только спустя три месяца, да и то случайно, из разговора двух медсестер, обсуждавших его. Новость потрясла Мэлора до глубины души, и с ним случился кататонический ступор. В тот раз врачам пришлось потратить немало сил и отцовских денег, чтобы вернуть Мэлора в реальный мир. Отец даже соизволил однажды появиться в клинике и осведомиться о здоровье сына. Первый и единственный раз.
    Звук заработавшего лифта заставил вздрогнуть. Мэлор замер, прислушиваясь к происходящему за входной дверью. По его расчетам врачи сообразят, что он именно сбежал, а не загостился в одной из палат, часа через два-три – времени достаточно. Ему нужно лишь упаковать необходимые для путешествия вещи, взять деньги и потом его никто не сможет остановить на пути к настоящему дому. К дому, в котором когда-то давным-давно жил с родителями маленький и счастливый Мэлор. К дому, где он спрятал свое величайшее изобретение – Пульт управления Вселенной.
    Звуки лифта достигли максимума и стали стихать. Мэлор с облегчением выдохнул. Он не любил лифты, считая их очень опасным приспособлением.
    Пройдя в гостиную, он распахнул створки стенного шкафа. Здесь должен лежать его любимый красный рюкзак с кучей мелких несимметричных кармашков и значком «ЙА! ЙОЖЕГ!». Долго искать не пришлось, рюкзак висел в центре шкафа на вешалке, прямо поверх легкой темно-зеленой куртки, которая в мысленном списке Мэлора: «Вещи, которые я обязательно должен взять в дорогу», значилась под номером два. Далее по списку шли джинсы, носки, футболка и трусы. На их поиски ушла пара минут. Оглядев распахнутый шкаф, Мэлор не испытал необходимости в других вещах. Собственно, и в собранных он не нуждался, поскольку часто забывал менять белье, мыться, бриться и стричь ногти. Данный перечень процедур личной гигиены оставался открытым и практически бесконечным. Однако сейчас, являясь самим собой в большей степени, чем когда-либо прежде, за исключением, пожалуй, времен изобретения и сборки Пульта, он четко осознавал необходимость смены белья как неотъемлемого элемента парадигмы социальных дефиниций – во всяком случае, именно так он об этом думал.
    Страницы:1 2 3 4

  16. mr.timur15 Ответить

    — Я… я не помню.
    — Как же так, Мэлор Алексеевич?
    Евгений удивился не меньше собеседника. Он полагал, что у человека, выдающего себя за другого, такие пустяки должны отскакивать от зубов.
    — А говорили, память феноменальная.
    — Я не помню… совсем не помню, это таблетки, да, проклятые таблетки, все из-за них, — похоже, псевдо-Мэлора накрыла волна паники.
    — Успокойтесь, сейчас мы во всем разберемся.
    Чижиков встал и подошел к небольшой тумбе, на которой стоял графин воды. Налив стакан, он протянул его подозреваемому.
    — Вот, выпейте и успокойтесь.
    Псевдо-Мэлор принял стакан и стал жадно пить.
    — Может быть, вы не помните дату рождения потому, что вы не Мэлор? — как бы между делом поинтересовался Чижиков.
    Подозреваемый закашлялся и поставил стакан на стол.
    — Что значит, я не Мэлор? Вы в своем уме? У меня просто провалы в памяти. Побочный эффект от таблеток, которыми меня пичкали в клинике.
    — Допустим, — Евгений чуть улыбнулся, предвидя скорую победу. — Тогда скажите, кто здесь изображен?
    Он наклонился и передал фотографию Мэлора Егорова подозреваемому.
    — Так вот же! — просиял псевдо-Мэлор. — Это моя фотография. Это я! Мэлор! Вы же сами видите!
    От удивления у Чижикова вытянулось лицо, и случился легкий ступор. Он ожидал чего угодно: криков отчаяния, слез, ярости, но никак не такого. Нужно обладать невероятной наглостью и великим актерским талантом, чтобы так сыграть облегчение и радость.
    Вскочив со стула, Евгений взял фотографию, подхватил псевдо-Мэлора под руку и подвел к зеркалу.
    — Вот, смотрите, — Евгений приложил фотографию к зеркалу. — Неужели вы не видите никакой разницы между фотографией и отражением?
    — Ну, возможно, я сейчас чуть-чуть похудел, — совершенно серьезно произнес псевдо-Мэлор, глядя то на фотографию, то на отражение в зеркале.
    «Так-с, понятно, без психиатра тут никак не обойтись», — подумал Чижиков, а вслух сказал:
    — Да, вы правы. Действительно, вы теперь гораздо стройнее.
    Евгений отпустил руку подозреваемого.
    — Садитесь, мне нужно ненадолго отлучиться. Я вернусь через пару минут.
    Чижиков дошел до дверей и взялся за ручку, когда ему на ум пришла интересная идея. Он вернулся к столу, достал из кармана телефон, включил камеру и сфотографировал псевдо-Мэлора.
    — Так, все отменяется, — сказал он, сохраняя фотографию. — Сейчас вас отведут в камеру, а завтра я опять вас вызову.
    Следователь вышел в коридор.
    — Подозреваемого в камеру, — приказал он стоящему у комнаты сержанту и быстрым шагом направился к кабинету Соколовой.
    — Евгений Николаевич, вы ничего не хотите нам рассказать? — окликнули его.
    Майор обернулся и увидел Игнатенко и Козлова, выходящих в коридор из смежной комнаты.
    — Черт, — выругался он. — Товарищ полковник, я, кажется, понял. Парень действительно сумасшедший и, я думаю, он лежал в клинике вместе с Мэлором Егоровым. Видимо, историю об убийстве матери он услышал от самого Мэлора. А позднее, вообразив себя им, решил отомстить. Другого объяснения я не вижу.
    — А это вариант, — Игнатенко взглянул на Козлова, и тот часто закивал головой, словно автомобильный болванчик. — Какие у тебя предложения?
    — Сейчас позвоню в клинику и скину им фотографию подозреваемого, возможно, они его опознают.
    — А если нет? Если он встретил Егорова, когда тот бежал из клиники? Что тогда?
    — Два психа, случайно встретившиеся на улице? Такое маловероятно.
    — Согласен. Ладно, будем решать вопросы по мере их поступления. Иди. Как только появятся новости, докладывай, я буду в кабинете Александра Сергеевича.
    — Вас понял, — Евгений развернулся и зашагал прочь.
    Чижиков ворвался в кабинет Соколовой взбудораженный, подобно легавой, вышедшей на след дичи.
    — Аня, фотку от меня получила? — с порога набросился он коллегу.
    — Получила, — Соколова сидела за столом и заполняла бумаги. — Где мой коньяк?
    — Чуть позже, сейчас я и вправду очень занят. Ты говорила, что по Егорову с кем-то важным в клинике общалась?
    — Да, с главврачом, тащи коньяк, гад, знаю я тебя, потом ты забудешь.
    — Звони главврачу, коньяк я тебе вечером притащу. Только сначала фотку ему скинь.
    — Не ему, а ей, — Анна взяла со стола телефон и переслала полученную от Чижикова фотографию Светлане Викторовне Якутиной, главврачу Шуйской психиатрической больницы. — Целый день по городу мотаешься, не можешь коньяка даме купить.
    — Ой, да будет тебе коньяк, не боись, Соколова. Давай лучше звонить, только на громкую связь поставь.
    Аня нажала кнопку вызова. Ответа долго ждать не пришлось.
    — Слушаю вас, Анна Сергеевна, — голос принадлежал женщине в годах.
    — Светлана Викторовна, еще раз добрый день, скажите, вы фотографию получили?
    — Получила, и, признаться, я очень удивлена. Человек с фотографии… он находится у вас?
    — Значит, вы его узнали? — не выдержал Чижиков.
    — Простите, а вы кто? — удивилась Якутина.
    — Светлана Викторовна, это мой коллега Евгений Николаевич, он расследует дело, о котором мы говорили. Скажите, вы узнали человека на фотографии?
    — Конечно, это Иван Петров. Он и вправду у вас в Москве?
    — Да, он тут, — ответил Чижиков — А вы всех пациентов в лицо знаете?
    — Не всех. Но тех, кто сбежал из клиники, точно помню.
    Чижиков улыбнулся. Кончики всех веревочек в этом запутанном деле сошлись в одной точке.
    — А когда сбежал Петров?
    — Позавчера утром, сразу после завтрака.
    — Светлана Викторовна, скажите, а как долго Петров и Егоров вместе лежали в одной палате?
    — А почему вы решили, что они лежали вместе? — вопросом на вопрос ответила Якутина.
    — Интуиция, — Чижиков не скрывал хорошего расположения духа.
    — Евгений Николаевич, не хочу вас разочаровывать, Егоров и Петров никогда не лежали вместе в одной палате.
    Ниточки дернулись, и их концы вновь расползлись в разные стороны, скрывшись из виду.
    — Не может быть! — разочаровано вскрикнул Евгений. — Вы уверенны?
    — Более чем. За всю историю нашей больницы из нее сбегали всего два человека: Егоров и Петров, — на том конце послышался шелест бумаг, видимо, Якутина листала личные дела пациентов. — Хотя вы отчасти правы. Егоров и Петров действительно лежали в одной палате номер тринадцать, только Петрова в нее положили спустя два месяца после побега Егорова. И еще, я должна вас предупредить и попросить. У Петрова очень редкое заболевание. В результате автомобильной аварии, он полностью утратил свою личность. В целом у него присутствуют некие социальные навыки, но в остальном он подобен ребенку. Поэтому я прошу вас, будьте с ним крайне деликатны. Я вообще удивлена, что он сумел в течение суток добраться до Москвы.
    — А вот здесь вы ошибаетесь, Светлана Викторовна, — Чижиков придвинул телефон поближе. — Ваш Петров совсем не ребенок. Он вполне нормально соображает, но почему-то считает себя Мэлором Егоровым. Причем настолько, что, глядя на фотографию Егорова и на свое отражение в зеркале, искренне считает изображения идентичными. Вы можете это объяснить?
    Взглянув на Соколову и увидев ее округлившиеся от удивления глаза, Евгений развел руками: «Вот такие дела, Анюта!».
    — Это невозможно, — только и могла ответить Якутина.
    — Тем не менее именно так и обстоят дела.
    — Я должна его увидеть.
    — А вот с этим придется повременить. Сегодня я выезжаю в Петрозаводск. Завтра буду у вас в клинике. Вы сможете принять меня после обеда?
    — А Петров?
    — А что Петров? Пока он чувствует себя хорошо — будет у нас.
    — Ясно. Тогда я буду ждать вас завтра после обеда, — произнесла Якутина и отключилась.
    — Ну ты даешь, Женечка, — сказала Соколова, убирая телефон в сумку. — Вот это интрига. Расскажи, что там у тебя стряслось.
    — Некогда, ты же слышала, я еду в Петрозаводск, — Чижиков встал, подошел к дверям, но в последний момент обернулся. — Вот распутаю дело, куплю бутылку коньяка и приду к тебе в гости. Вот там и поговорим!

  17. VideoAnswer Ответить

Добавить комментарий для Flamehunter Отменить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *