Почему появилось неравенство между людьми в первобытном обществе?

7 ответов на вопрос “Почему появилось неравенство между людьми в первобытном обществе?”

  1. NightRidersYT Ответить


    Всем известен миф о Золотом веке, когда живущие на земле люди были равны между собой, и не было даже намека на эксплуатацию и неравенство. Что же случилось? Почему появилось неравенство между людьми, которое в наши дни стало бездонной пропастью между бедными и богатыми?
    Последние исследования и археологические раскопки подтвердили, что еще более 7 тыс. лет назад на территории Европы уже были зачатки неравного положения между людьми. В эпоху неолита людские поселения представляли собой сожительство близких родственников на одном участке земли. Каждая семья занималась своим хозяйством. возделывало почву и распоряжалось имуществом по своему разумению. Однако изначально некоторым доставалась более плодородная почва, члены семьи были проворнее и искуснее на охоте, тем самым накопления одной семьи становились все больше, нежели у другой. Одни оставались бедными, а некоторые становились богаче благодаря накопленному имуществу. А богатство уже тогда означала влияние и власть.
    Не малую толику в возникновение неравенства вложили и войны. Более сильные воины приносили с завоеванных территорий большее богатство в виде украшений, скота или урожая. Избираемые в то время вожди часть завоеванного богатства оставляли себе, тем самым увеличивая разницу между собой и остальными членами первобытного общества.
    Появлению неравенства и неравному распределению богатства способствовали как сама природа, так и деятельность людей. Со времен неолита начала постепенно расти разница в благосостоянии отдельных семей. Не удивительно, что эта пропасть в наше время достигла непреодолимых масштабов, и миф о Золотом веке нам кажется всего лишь сказкой.

    Самые интересные новости:

  2. Way Ответить

    Еще на стадии раннепервобытной общины престиж человека с определенного момента стал непосредственно определяться количеством не созданного им, а розданного им членам общины продукта. Человек пользовался почетом не как труженик, а как даватель. Но так как на данном этапе давать можно было в основном лишь то, что человек создал собственным трудом, то в конечном счете в основе общественной оценки человека лежала реализация его способности к труду.
    С увеличением массы избыточного продукта и переходом к фазе позднепервобытной общины престиж человека стал определяться прежде всего количеством даримого им продукта. На первых порах дарился в основном продукт собственного труда человека и труда членов его семьи. Почти одновременно возникли различного рода способы мобилизации продуктов чужого труда. В результате престиж человека стал определяться способностями не только к труду, но и к манипулированию престижными ценностями.
    Индивид мог для мобилизации продукта чужого труда использовать связи по дародачеобмену, которые существовали между ним и его партнерами из других общин. Он мог затребовать от них отдары, которые они были должны ему, или дать им понять, что нуждается в дарах с их стороны. В определенных условиях таким путем могут быть получены немалые средства.
    Но все это не могло коренным образом изменить положения, ибо дары нуждались в адекватном возмещении. Вообще, пока человек прямо или косвенно в большей или меньшей степени возмещал полученный им для раздаривания чужой продукт, престиж его зависел прежде всего от того, сколько он сам производил.
    Логика развития престижной экономики с неизбежностью предполагала появление эксплуатации человека человеком. Когда это произошло, часть избыточного продукта стала одновременно и прибавочным продуктом.
    С появлением эксплуатации количество даримого тем или иным человеком перестало определяться объемом созданного им продукта. В принципе теперь человек мог дарить, и при этом много, даже в том случае, если он сам ничего не создавал. А так как престиж человека зависел только от объема даримого продукта, то теперь добиться его мог и человек, который перестал участвовать в труде. Появление эксплуатации открыло возможность для беспредельного роста массы избыточного продукта, которую мог сосредоточить тот или иной человек в своих руках, а тем самым и беспредельного повышения его престижа.
    Таким образом, не успев еще даже как следует сформироваться, распределение по труду привело к появлению своей противоположности – эксплуатации человека человеком. Только с ее возникновением в достаточной степени утвердилось зародившееся раньше имущественное и социальное неравенство. Лишь когда для дарения стал использоваться прибавочный продукт, возник достаточно большой отрыв «богачей» от рядовых людей. Что же касается бедняков, то их оформление в качестве особого слоя было связано не только с престижной, но и жизнеобеспечивающей экономикой.
    Первая форма эксплуатации человека человеком выросла на базе тех отношений дачедележа, которые существовали ранее в социоисторическом организме. В дачедележном круге каждый человек был центром, от которого отходил веер линий, связывающих его с другими его членами. По этим линиям шло движение продукта от данного человека к другим. Индивид делился добытым продуктом с остальными. Здесь мы имеем дело с его дающей системой. Но одновременно каждый человек был и центром, к которому сходились линии, по которым шло движение продукта от других людей к нему. С ним ведь тоже делились, причем делился не один человек, а несколько. Здесь мы имеем дело с его получающей системой. Дающих и получающих систем в дачедележном круге, а тем самым и в общине, в идеале было столько, сколько в нем состояло взрослых людей.
    В принципе на стадии раннепервобытной общины каждый человек должен был делиться со всеми ее членами. Но в действительности дело обстояло несколько иначе. Всегда были люди, которые добывали очень мало продукта, а то и совсем не добывали. У них либо полностью отсутствовала дающая система или же она была невелика. Но получающая система у них была и она всегда превышала дающую. Были люди, у которых дающая система равнялась получающей. И, наконец, существовали люди, у которых дающая система превышала получающую. Это были наиболее удачливые добытчики, наилучшие производители.
    Чем большей была дающая система человека, тем значительнее был ее разрыв с получающей, тем большим был престиж и уважение, которым он пользовался. Пределом расширения дающей системы человека был дачедележный круг, а тем самым социоисторический организм. Человек, систематически дававший всем членам общины, пользовался наивысшим престижем. И наибольшим был при этом разрыв между его дающей системой и получающей. Это особенно наглядно можно видеть на примере общества индейцев пилага (Аргентина).
    У них лидер общины систематически давал пищу всем ее членам, хотя получал от значительно меньшего числа лиц. Дающая система лидера охватывала всю общину, что и было основой его положения. Ради достижения престижа лидер у них отдавал значительно больше, чем сам получал. Для него важно было давание продукта, а не его получение.
    С переходом к позднепервобытному обществу и возникновением престижной экономики самой важной задачей стала концентрация продукта в руках отдельных лиц. Для людей, которые активно участвовали в великодарообмене, важно было не давание продукта (речь в данном случае идет об отношениях не во вне, а внутри общины), а его получение.
    Человек, претендовавший на престиж и лидерство, входил в один из дележных кругов, которые теперь существовали в общине. Но участие только в этом кругу мало что могло ему дать. Если его дающая система охватывала весь круг, то по указанным выше причинам его получающая система была меньше дающей. Поэтому цель, которую он ставил перед собой, не могла быть достигнута без расширения его получающей системы за пределы данного дележного круга. В принципе это не было исключено, ибо как уже указывалось, вся община в целом по инерции продолжала считаться дележным кругом, хотя в реальности она им становилась лишь при некоторых обстоятельствах.
    Но расширения получающей системы можно было добиться только одним способом – путем расширения дающей системы, путем вывода ее за пределы реального дележного круга.
    Хотя человек, входивший в тот или иной дачедележный круг в принципе был обязан делиться со всеми его членами, реально это обязательство действовало только тогда, когда у него было достаточно продукта, т.е. когда он был способен это делать. В противном случае он мог не давать. Искатель престижа не мог этого не понимать. Поэтому он расширял свою дающую систему за пределы своего реального дележного круга только за счет таких людей, которые производили достаточно продукта и были способны делиться с ним. В результате расширения его внешней (т.е. находящейся за пределами его реального дележного круга) дающей системы были с неизбежностью одновременно и расширением его внешней получающей системы. Его внешняя дающая и внешняя получающая системы совпадали.
    По форме все это было просто расширением дающей и получающей систем одного человека в пределах одной дележной системы, какой является община. В действительности же шло становление совершенно особого образования. Община на данном этапе была не столько реальным, сколько идеальным дележным кругом. Вхождение в нее само по себе не накладывало на людей реального обязательства делиться друг с другом. Поэтому люди, входившие во внешнюю дающе-получающую систему искателя престижа, не были реально обязаны делиться друг с другом, если, конечно, не входили в состав одного реального дележного круга. Каждый из них был реально обязан делиться лишь с одним человеком – тем, который находился в центре этой системы.
    Поступления от периферии к центру редистрибутивной системы носили различный характер. Они могли быть дачедележом. Периферийные члены системы делились продуктом с человеком, стоявшим в центре системы. Они могли быть помогодачей. В случае нужды в обилии пищи и вещей, а такая постоянно возникает при подготовке к дароторжеству, периферийные члены системы помогают человеку, стоящему в центре системы. Это была помогодача, принимающая форму помогосбора.
    В эгоцентрической помогодачедележной системе круг отсутствовал. В силу этого движение продукта от центра к периферии системы было необходимым условием его движения от периферии к центру и наоборот. По существу центр и каждую периферийную точку связывали не две линии, не два канала, как в случае с дачедележом, а одна линия, один канал, по которому шло встречное движение продукта. И в этом отношении данная линия была сходна с линиями дарообмена и дачеобмена. Существование этой линии было невозможно без взаимности. Если не было взаимности, не было встречного движения продукта, линия прекращала существование.
    И в то же время эта линия отличалась от линий дарообмена и дачеобмена. Нормальное функционирование этого канала не предполагало с необходимостью эквивалентного соответствия между продуктом, который двигался от центра к периферии, и продуктом, который направлялся от периферии к центру. Здесь не требовалось равноценного возмещения.
    Расширение эгоцентрической помогодачедележной системы рано или поздно привело к очень своеобразному эффекту. В результате возрастания массы продукта, поступающего от периферии к центру, стало возможным направлять от центра к периферии продукт не только созданный в самом центре, но и полученный с периферии. Человек, стоящий в центре системы, получив продукт от одних периферийных точек системы, стал направлять его в другие ее периферийные точки. В результате система в значительной степени превратилась в самоподдерживающуюся и даже саморасширяющуюся. Если раньше возможность расширения системы была ограничена объемом продукта, создаваемого в ее центре, то теперь это ограничение исчезло. Расширение системы оказалось теперь возможным за счет продукта, поступающего из ее периферийных точек.
    Человек, находившийся в центре системы, стал выполнять роль своеобразного механизма, перераспределяющего продукт труда целой совокупности людей. Продукт шел от периферийных точек системы к центру, а от него снова к периферийным точкам, что в свою очередь обеспечивало его поступление от периферийных точек к центру и т.д. Для обозначения такого экономического явления лучше всего подходит широко используемый в этноэкономической литературе, причем нередко в разных смыслах, термин «редистрибуция». Соответственно такую систему можно было бы назвать редистрибутивной.
    Редистрибутивные системы отличались и по своим масштабам. Были такие, каждая из которых охватывала лишь часть членов того или иного социоисторического организма. В таком случае в социоисторическом организме (сокращенно – социоре) могло существовать несколько редистрибутивных систем. Подобного рода системы можно было бы назвать субсоциорными. Могла возникнуть такая редистрибутивная система, которая охватывала всех членов общины. В подобном случае она была единственной в социоисторическом организме. Такие редистрибутивные системы можно было бы назвать пансоциорными, или просто социорными. Естественно, что человек, стоявший в центре пансоциорной системы, был единоличным лидером общины.

Добавить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *