Только пепел знает что значит сгореть дотла?

6 ответов на вопрос “Только пепел знает что значит сгореть дотла?”

  1. YSAJIKE Ответить

    Только пепел знает, что значит сгореть дотла.
    Но я тоже скажу, близоруко взглянув вперед:
    не все уносимо ветром, не все метла,
    широко забирая по двору, подберет.
    Мы останемся смятым окурком, плевком, в тени
    под скамьей, куда угол проникнуть лучу не даст.
    И слежимся в обнимку с грязью, считая дни,
    в перегной, в осадок, в культурный пласт.
    Замаравши совок, археолог разинет пасть
    отрыгнуть; но его открытие прогремит
    на весь мир, как зарытая в землю страсть,
    как обратная версия пирамид.
    «Падаль!» выдохнет он, обхватив живот,
    но окажется дальше от нас, чем земля от птиц,
    потому что падаль – свобода от клеток, свобода от
    целого: апофеоз частиц.
    Only ashes knows what it means to burn down.
    But I also say myopically looking forward:
    not all blown by the wind, not all of the broom,
    commonly taking the yard, pick up.
    We will remain crumpled cigarette butts, spit in the shade
    under the bench where the angle of the beam to penetrate will not.
    And follow in an embrace with mud, counting the days,
    in humus, the sediment in the cultural layer.
    Mess scoop archaeologist razinet fall
    belch; but his discovery of thunder
    the whole world is buried in the land of passion,
    as a reverse version of the pyramids.
    “Carrion!” He exhale, holding his stomach,
    but it would be farther away from us than the land of the birds,
    because the carrion – freedom from the cells, the freedom from
    whole: the apotheosis of the particles.

  2. ЖиЗнЕнНаЯ ДеВоЧкА Ответить

    Стихи Иосифа Бродского – лауреата Нобелевской премии 1987 г. – сложны для восприятия неподготовленного читателя; его поэзия требует напряженной внутренней работы, интеллектуальной «тонкости» и чуткого мироощущения. Стихи И. Бродского – это гармоничное сочетание вечной классики и непривычного новаторства. Мир поэта многогранен и сложен, что во многом определено трагической судьбой поэта: биографию ему «придумали» власти – судили за тунеядство, вынудили эмигрировать, и именно прощание с Родиной стало для поэта личной драмой.
    Поэзию И. Бродскго можно назвать философской: она насыщена образами пространства, времени, судьбы, жизни, смерти, личности; некоторые из них становятся отличительными чертами – например, мотив духоты в эмигрантской лирике. Интонация стихотворений Бродского чаще всего спокойная, плавная, но это мнимое умиротворение: скорее она леденяще-спокойная – с постоянным ожиданием беды:
    Я не занят, в общем, чужим блаженством.
    Это выглядит красивым жестом.
    Я занят внутренним совершенством:
    полночь – полбанки – лира.
    Для меня деревья дороже леса.
    У меня нет общего интереса.
    Но скорость внутреннего прогресса
    больше, чем скорость мира («Речь о пролитом молоке»).
    Главными величинами для поэта являются человек, личность, поэтому советские идеологические догмы неприемлемы для него:
    Нынче поклонники оборота
    «Религия – опиум для народа»
    поняли, что им дана свобода,
    дожили до золотого века.
    Но в таком реестре (издержки слога)
    свобода не выбрать – весьма убога.
    Обычно тот, кто плюет на Бога,
    плюет сначала на человека («Речь о пролитом молоке»).
    Несмотря на «жестокую» порой образность поэзии Бродского («я ходил вместо дикого зверя в клетку», «трижды тонул, дважды бывал распорот», «жрал хлеб изгнанья, не оставляя корок»), он не переносил из реальности в стихи злобу и мстительность, хотя тоска по утраченной России жила в сердце поэта до самой его смерти: «Бросил страну, что меня вскормила».

    Из забывших меня можно составить город…
    перешёл на шёпот. Теперь мне сорок.
    Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной.
    Только с горем я чувствую солидарность.
    Но пока мне рот не забили глиной,
    из него раздаваться будет лишь благодарность.
    Отчетливо слышатся в стихах И. Бродского нотки одиночества: «Ночь; дожив до седин, ужинаешь один…» («Квинтет»). Эмиграция стала для поэта серьезным испытанием, т.к., спасая свою жизнь, Бродский вынужден был оставить в России любимую женщину и ребенка, отсюда – постоянное ощущение брошенности, духоты и гнетущего одиночества:
    … и вот,
    проживши столько лет с тобой в разлуке,
    я чувствовал вину свою («Любовь»).
    Мироощущение поэта трагично, что было продиктовано временем; не случайно поэты рассматривали реальность как место, где жить нельзя. Отсюда – безысходность и боязнь завтрашнего дня («зеленых штор понурость. Жизнь затянулась», «Мой дом в упадке»). Несмотря на пессимистичное восприятие мира, поэт отвергает понятие рая, рассматривая его как спячку, вечный покой, в котором человек не может развиваться, духовно совершенствоваться. Стихи о любви у И. Бродского почти всегда трагичны: любовь ощущает поэт «на расстоянии» – во сне («Любовь»), в воспоминаниях («Ломтик медового месяца»). В стихотворении «Холмы» – философском по своей идейной насыщенности – возлюбленные встречаются после смерти. В стихотворении «Шесть лет спустя» есть крохотная светлая надежда на будущее, где любящие сердца воссоединятся:
    Так долго вместе прожили мы с ней,
    что сделали из собственных теней
    мы дверь себе – работаешь ли, спишь ли,
    но створки не распахивались врозь,
    и мы прошли их, видимо, насквозь
    и черным ходом в будущее вышли.
    © blog.tutoronline.ru,
    при полном или частичном копировании материала ссылка на первоисточник обязательна.

  3. VideoAnswer Ответить

  4. VideoAnswer Ответить

  5. VideoAnswer Ответить

Добавить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *