А мы попробуем любовью а там посмотрим что сильней?

11 ответов на вопрос “А мы попробуем любовью а там посмотрим что сильней?”

  1. Panda__Pro Ответить

    Фёдор Тютчев
    Из переполненной господним гневом чаши
    Кровь льется через край, и Запад тонет в ней.
    Кровь хлынет и на вас, друзья и братья наши!-
    Славянский мир, сомкнись тесней…
    “Единство,- возвестил оракул наших дней,-
    Быть может спаяно железом лишь и кровью…”
    Но мы попробуем спаять его любовью,-
    А там увидим, что прочней…
    Конец сентября 1870.
    Стихотворение является откликом на программу объединения Германии «железом и кровью», провозглашенную Бисмарком.
    В споре о «сибиряках» есть аспект, который ускользает пока от внимания.
    Сталкиваются два подхода к тому, как формировалась и формируется русская нация.
    Первый подход – «железом и кровью».
    Русские – имперская нация. Она создана государством для государства. В ней нет различий, она монолитна, в ней есть только отступники и перебежчики от генеральной великоросской линии. Первые – раскольники (слово-то какое!, хоть так до сих пор непонятно в чём их вина) и вольное казачество, вторые – украинцы и белорусы. Шаг влево, шаг в сторону считается побег, карается на месте. Это нация аракчеевских военных поселений с казённым единообразием и фрунта Николая Палкина. Нация не может меняться и откликаться на новые веяния эпохи. Она застыла как гренадёры на параде. «Гвардия умирает, но не сдаётся» (с). Сие величественно, но слишком часто нас расстреливали в упор, когда мы говорили эти слова.
    Второй подход – «любовью».
    Любовь – слишком многозначное понятие в русской словесности, коей изъяснялся Фёдор Иванович. В любом случае любовь – это свобода, это дар, который человек преподносит Богу и другому человеку. Любовь не терпит насилия. Но любовь скрепляет людей гораздо сильнее, чем заградотряды за цепями наступающих и пресс государства, который бьёт по нам и превращает в одинаковые изделия. Любовь к дому и к Родине всегда была для отрицания смерти гораздо более сильным стимулом чем страх. И тогда уже становится неважно, кто ты и чем ты отличаешься от других. Рождается единство всенародного героизма на совершенно другом уровне. Но подвиг нельзя совершить насильно. Это доступно только свободному человеку, окрылённому любовью.
    «Сибиряки» – это те, кто подсознательно не признают нормативный, официальной разрешённый свыше характер нации. Они признают свободную волю других людей, их право быть самими собой. И они верят в то, что чужая свобода не обернётся против них. Свободный человек человеку – брат, а не волк. (Волки, кстати, своими взаимоотношениями – верностью, заботой и любовью могут дать сто очков форы разным двуногим)
    «Сибиряки» – те, кто признает, себя и «русскими», и «сибиряками» одновременно. Потому что русские – это не Великая Русская Стена из миллионов одинаковых кирпичей, сцементированных страхом. Русские – это море, в которое впадают сотни рек и буйствуют сотни течений. Но это море – русское. Стихия рождает сибирский поток, который вырывается из прежних запруд.
    Прочтите ещё раз стихотворение, замените «славянский» на «сибирский» и оно приобретёт актуальность.
    Мы попробуем «любовью» и свободой. Дай нам Бог вынести этот искус. А история нас рассудит.

  2. VoVuN Ответить

    Комментарий:
    Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 46. Л. 7.
    Список — Альбом Тютч.-Бирилевой.
    Первая публикация — ж. «Заря». 1870. № 10, октябрь. С. 3; газ. «Голос». 1870. № 274, 4 октября. Затем — ж. «Православное обозрение», 1870. № 11, ноябрь. С.
    396. Вошло в Изд. СПб., 1886. С. 296; Изд. 1900. С. 299.
    Печатается по автографу.
    Датируется концом сентября 1870 г.: 1 октября состоялось публичное чтение стихотворения.
    В автографе из слов, представляющих собой цитацию выражения Бисмарка (5—6 ст.), взято в кавычки только первое («Единство»).
    Под текстом подпись «Ф. Т.». Слева от подписи — дата, поставленная рукой Эрн. Ф. Тютчевой, — «1866», явно недостоверная.
    Содержание, по всей видимости, относится к 1870 г.: в первых двух строках имеется в виду франко-прусская война, начавшаяся 7/19 июля 1870 г. Р. Ф. Брандт
    отмечает: «…эта пьеска с таким же и даже большим правом, вместо возникновения после поражения Австрии, Северного союза и прусской гегемонии, могла быть
    отнесена к объединению Германии во время французской войны 1870—1871 гг. Упоминаемый в «Двух единствах» «оракул наших дней» есть, конечно, князь Бисмарк».
    Однако уже утром 1 октября 1870 г. стихотворение было прочитано на празднестве, устроенном Славянским Благотворительным Комитетом по случаю присоединения к
    Православию 13 чехов (чин присоединения был совершен в Александро-Невской лавре митрополитом Исидором).
    Цитируемые в 5—6-й строках слова князя Отто фон Бисмарка (1815—1898), германского государственного деятеля и дипломата, с 1871 г. канцлера Германской
    империи, осуществившего объединение Германии под главенством Пруссии, — яркое выражение его идеологии. В 1873 г., уже на смертном одре, Тютчев продиктовал
    письмо бар. Пфеффелю, где, среди прочего, коснулся и темы «Двух единств»: «Князь Бисмарк не столько восстановил Германскую империю, сколько возобновил
    предания Римской империи. Отсюда тот варварский характер, отличавший ведение последней войны, что-то систематически беспощадное, ужаснувшее мир».
    Смысл обозначенной Тютчевым в письме идеи подробно изложил И. С. Аксаков: «Германия, по-видимому, объединилась и славит свое единство. Но на такое
    объединение не было того добровольного согласия, которое считал Тютчев необходимым. Она объединилась, выкинув за борт Австрию, но вместе с Австрией и
    немецкий элемент Австрийской монархии, сильный не столько числительностью, сколько историческими преданиями и своим значением исторического политического
    центра для католического населения Германии. Германская новейшая империя возникла не органически, но чрез завоевание. Она скреплена не нравственными узами,
    не тяготением, свободным и естественным, частей к центру, а «кровью и железом». «Кровь и железо» возведены ею в принцип, оправданы теориею, поставлены на
    рациональные основы. Ею не только проявлено на факте, но и провозглашено как руководящее начало: право сильного. Наконец, по роковому закону логики,
    Германская империя объявляет сама себя несовместимою со свободою верующей совести и с церковною стихией христианского общества и пытается снова закрепостить
    освобожденную христианством человеческую личность, снова поработить христианский мир языческому государственному принципу. На таком отрицании всех
    нравственных органических начал не может быть созиждено ничего прочного, — несмотря ни на какую грозную вещественную силу, ни на какую беспощадную
    последовательность рационализма. Напротив, именно в силу этой последовательности, — непременного свойства рационализма, — результаты внутреннего
    противоречия, которым проникнуто насквозь насильственное германское единство, не замедлят оказаться наружу. «Антагонизм, — повторим слова Тютчева, — только
    был усыплен, но не упразднен».
    Единству «железа и крови» противопоставлена у Тютчева Всемирная монархия, или, другими словами, Вселенская империя. «Было бы ошибочно, кажется нам,
    соединять с термином Тютчева «Вселенская Империя» представление о каком-то воплощенном завоевательном принципе, ищущем поработить себе все народы и страны,
    и проч.», — пишет Аксаков. «… Его будущая Империя характеризуется тою особенностью, что духовное начало, которым она имеет жить и двигаться, есть начало
    православное, т. е. христианское церковное предание, сохранившееся теперь на Востоке, — одним словом, начало, исключающее понятие о завоевании и
    порабощении. Напротив, судя по программе, Россия, по мнению Тютчева, призвана поставить все народы и страны в правильные, нормальные условия бытия,
    освободить и объединить мир Славянский, мир Восточный, вообще явить на земле силу земную, государственную, просветленную или определенную началом Веры,
    служащую только делу самозащиты, освобождения и добровольного объединения: вспомним его стихи, где он, обращаясь к славянам, говорит, что в
    противоположность Бисмарку, спаявшему единство Германии ferro et igne, «железом и кровью», — мы, т. е. славяне, «попробуем спаять единство любовью, —
    А там увидим — что прочней.
    В таком, собственно, смысле следует, кажется, разуметь и его выражения о будущем вселенском государстве, «опирающемся на Вселенскую Церковь», или
    «приобщенном к Церкви», а никак не в смысле какой-то солидарности или тождественности судеб России или этой будущей «Империи» и Вселенской Церкви. Точно
    так же и выражение, что эта «Христианская Империя будет окончательною», нужно, думаем мы, понимать таким образом, что этою «Империею» завершится
    историческое предание об Империи, заключится ряд преемственных политических формаций во образе и с притязаниями имперскими, и вообще во образе государства,
    и что затем, после известного периода существования, мир, износив все существующие ведомые нам исторические формы общежития, начнет новое бытие, в формах
    новых, неведомых…».
    Запечатленные в стихотворении идеи развивались Тютчевым еще задолго до этого в статьях «Россия и революция» и «Папство и римский вопрос»: западным началам
    революции и папства как антихристианских явлений человеческого «Я», предоставленного самому себе, противопоставлено Православие, из которого исходит для
    России принцип подлинного единства на уровне народном, государственном и церковном.
    А. А. Киреев оставил в своем дневнике свидетельство, что Тютчев, потрясенный перспективой бомбардировки прусской армией осажденного Парижа, назвал пруссаков
    «гуннами, ходившими в школу»; а в одном из писем к жене поэт говорит о франко-прусской войне как о «публичном акте людоедства».
    В газ. «Голос» сообщалось, что на торжественном обеде в честь присоединения тринадцати чехов-католиков к Православию, где было прочитано стих. «Два
    единства», сам автор стихотворения отсутствовал по болезни. Однако М. Ф. Тютчева-Бирилева писала, что «это была простая отговорка, и утром того же дня он
    присутствовал при отлично удавшейся церковной церемонии отречения». Газ. «Голос» также отмечала: «Громкими взрывами рукоплесканий сопровождалось чтение
    этого восьмистишия, повторенного по желанию всего общества, и тост, предложенный за маститого поэта, был принят с единодушным восторгом».

  3. TheShock Ответить


    Немецкий канцлер Отто фон Бисмарк, как известно, занимался объединением Германии. На пути этого объединения было множество препятствий – внешних и внутренних. Именно Бисмарку принадлежит крылатое выражение – «железом и кровью», которое он повторял неоднократно в разные годы
    – Не словами, но кровью и железом будет объединена Германия
    – Не речами и постановлениями большинства решаются, великие современные вопросы — это была ошибка 1848 и 1849 годов, — а железом и кровью.
    Российский поэт Федор Тючев был современником Бисмарка, и на слова «железом и кровью» дал свой ответ в виде стихотворения «Два единства» (1870):
    Из переполненной Господним гневом чаши
    Кровь льется через край, и Запад тонет в ней.
    Кровь хлынет и на вас, друзья и братья наши! –
    Славянский мир, сомкнись тесней…
    “Единство, – возвестил оракул наших дней, –
    Быть может спаяно железом лишь и кровью…”
    Но мы попробуем спаять его любовью, –
    А там увидим, что прочней…
    Мы – русские – попробуем спаять любовью, пишет Тютчев. И в этом наше послание Западу от русского народа.
    Нет, конечно, в нашей истории тоже хватало «железа и крови». В этом смысле не надо рисовать себе некий идеальный образ. «Спаять любовью» – это идеал, но такой идеал, который исторически близок нашему народу.
    Русские никогда не стремились кого-то порабощать. У Российской Империи никогда не было внешних колоний (а у западных держав были). Россия не выкачивала все соки из окраин, а, напротив, развивала их. Особенно это характерно для советского периода.
    Даже на примере Афганистана, куда русские пришли с «железом и кровью», можно понять разницу. Местные жители с большим уважением относятся к русским, потому что русские в Афганистане не только воевали, но и строили: мосты, больницы, школы, электростанции, фабрики. Американцы во Вьетнаме, напротив, прославились невиданной жестокостью, но они ничего не строили.
    Россия исторически никогда не пыталась выстроить национальное государство только для русских. Нашим соотечественникам всегда была ближе модель империи – союза народов и народностей под руководством русского народа. Русское единство укрепляли не железо и кровь, а особая русская культура, в ядре которой находится коллективизм.
    Это тоже сложилось исторически. Мы живем в северной стране с великолепной по своей красоте природой, но суровыми климатическими условиями. Россия – это не Европа с Америкой, где можно по несколько урожаев снимать с полей. Мы живем в зоне рискованного земледелия, и выживать здесь можно было только сообща – т.е. страхуя друг друга, помогая друг другу в беде. Русские жили так издревле, и, это не могло не отпечататься в наших культурных кодах – в пословицах и поговорках, в русском православии, в произведениях поэтов и писателей, в русском коммунизме с его мечтой о всеобщем счастье.
    Разные народы и народности жили вместе русскими по принципу симфонии. Западная толерантность, которую нам усиленно навязывают в последние годы, и близко к этому не подошла.
    К сожалению, нельзя не признать и того, что за двадцать лет капитализма по нашей культуре был нанесен достаточно серьезный удар. И все же слова «а мы попробуем любовью» не теряют своей актуальности.

  4. runewall Ответить







    Умом Россию не понять…


    Чему молилась ты с любовью…


    Наш век


    Уж третий год беснуются языки…


    Нам не дано предугадать


    О вещая душа моя…


    14-е декабря 1825


    Напрасный труд – нет, их не вразумишь…


    Знамя и Слово


    Русская география


    Рассвет


    Пророчество


    (Нет, карлик мой! трус беспримерный!..)


    Теперь тебе не до стихов…


    Ужасный сон отяготел над нами…


    Encyclica


    Славянам (Привет вам задушевный, братья…)


    Славянам (Они кричат, они грозятся…)


    Над русской Вильной стародавной…


    Два единства


    Ватиканская годовщина


    День православного Востока…


    При посылке Нового Завета


    Святые горы





  5. Nightcliff Ответить

    Александр Дугин
    Новороссия – это уже метафизика. Не просто политика. Не потерявшийся страждущий ничейный регион без статуса. Это наш нерв. Чтобы ни произошло, кто бы еще там ни пал, а здесь ни предал, в этом и только в этом смысл истории. Теперь бесполезно обращаться к Путину – введи войска, Совет Федерации ответил на наш отчаянный хэштэг и кое-кто еще ответил самым серьезным образом. Теперь он неуместен. Все апелляции сделаны. Все обращения озвучены. Остается только менять регистр.
    Новороссия – это нравственное понятие. Кто готов ее слить, тот предал бы и Крым (если бы сверху прикрикнули), отдал бы Чечню и весь Северный Кавказ, не возражал (бы) против распада СССР. Такие в нашем обществе есть. Это подавляющее меньшинство. Но… это ПРАВЯЩЕЕ МЕНЬШИНСТВО. Это наша политическая, экономическая и медийная элита.
    Но все же есть еще и НАРОД. Это те, кто стоят за Новороссию до конца. Кто бился за Чечню, кто страдал при распаде Большой России (СССР) и пытался этому сопротивляться (как героический Рижский ОМОН – преданный Горбачевым – снова элитой как Беркут Януковичем), кто встал за свободу Южной Осетии и Абхазии в 2008 году, кто первым поспешил в Крым. Быть русским и жить сегодня Новороссией, сводками Стрелкова – это одно и то же. И быть православным и не проживать трагедию православной Новороссии, захлебывающейся в крови от зверств карателей, несовместимо.
    Новороссия – это Народ. И все те, кто за нее – богатые и бедные, молодые и старые, властные и безвластные – они НАРОД. А вот все остальные – нет, так, люди… Господь им судья, но они не НАРОД

  6. TheMoOmer Ответить


    П. А. Вяземскому
    Когда дряхлеющие силы
    Нам начинают изменять
    И мы должны, как старожилы,
    Пришельцам новым место дать, —
    Спаси тогда нас, добрый гений,
    От малодушных укоризн,
    От клеветы, от озлоблений
    На изменяющую жизнь;
    От чувства затаенной злости
    На обновляющийся мир,
    Где новые садятся гости
    За уготованный им пир;
    От желчи горького сознанья,
    Что нас поток уж не несет
    И что другие есть призванья,
    Другие вызваны вперед;
    Ото всего, что тем задорней,
    Чем глубже крылось с давних пор, —
    И старческой любви позорней
    Сварливый старческий задор.
    ***
    В разлуке есть высокое значенье:
    Как ни люби, хоть день один, хоть век,
    Любовь есть сон, а сон – одно мгновенье,
    И рано ль, поздно ль пробужденье,
    А должен наконец проснуться человек…
    6 августа 1851
    Последняя любовь
    О, как на склоне наших лет
    Нежней мы любим и суеверней…
    Сияй, сияй, прощальный свет
    Любви последней, зари вечерней!
    Полнеба обхватила тень,
    Лишь там, на западе, бродит сиянье, –
    Помедли, помедли, вечерний день,
    Продлись, продлись, очарованье.
    Пускай скудеет в жилах кровь,
    Но в сердце не скудеет нежность…
    О ты, последняя любовь!
    Ты и блаженство и безнадежность.
    Между 1852-1854
    ***
    Есть в осени первоначальной
    Короткая, но дивная пора –
    Весь день стоит как бы хрустальный,
    И лучезарны вечера…
    Где бодрый серп гулял и падал колос,
    Теперь уж пусто всё – простор везде, –
    Лишь паутины тонкий волос
    Блестит на праздной борозде.
    Пустеет воздух, птиц не слышно боле,
    Но далеко ещё до первых зимних бурь –
    И льётся чистая и тёплая лазурь
    На отдыхающее поле…
    22 августа 1857
    ***
    Она сидела на полу
    И груду писем разбирала,
    И, как остывшую золу,
    Брала их в руки и бросала.
    Брала знакомые листы
    И чудно так на них глядела,
    Как души смотрят с высоты
    На ими брошенное тело…
    О, сколько жизни было тут,
    Невозвратимо пережитой!
    О, сколько горестных минут,
    Любви и радости убитой!..
    Стоял я молча в стороне
    И пасть готов был на колени, –
    И страшно грустно стало мне,
    Как от присущей милой тени.
    Не позднее апреля 1858
    ***
    Умом Россию не понять,
    Аршином общим не измерить:
    У ней особенная стать –
    В Россию можно только верить.
    28 ноября 1866
    ***
    Нам не дано предугадать,
    Как слово наше отзовётся, –
    И нам сочувствие даётся,
    Как нам даётся благодать…
    ***
    Природа – сфинкс. И тем она верней
    Своим искусом губит человека,
    Что, может статься, никакой от века
    Загадки нет и не было у ней.
    Август 1869
    ***
    Я встретил вас – и всё былое
    В отжившем сердце ожило;
    Я вспомнил время золотое –
    И сердцу стало так тепло…
    Как поздней осени порою
    Бывают дни, бывает час,
    Когда повеет вдруг весною
    И что-то встрепенётся в нас, –
    Так, весь обвеян духовеньем
    Тех лет душевной полноты,
    С давно забытым упоеньем
    Смотрю на милые черты…
    Как после вековой разлуки,
    Гляжу на вас, как бы во сне, –
    И вот – слышнее стали звуки,
    Не умолкавшие во мне…
    Тут не одно воспоминанье,
    Тут жизнь заговорила вновь, –
    И то же в вас очарованье,
    И та ж в душе моей любовь!..
    26 июля 1870
    ***
    Всё отнял у меня казнящий бог:
    Здоровье, силу воли, воздух, сон,
    Одну тебя при мне оставил он,
    Чтоб я ему ещё молиться мог.
    Февраль 1873
    Два единства
    Из переполненной господним гневом чаши
    Кровь льётся через край, и Запад тонет в ней.
    Кровь хлынет и на вас, друзья и братья наши! –
    Славянский мир, сомкнись тесней…
    «Единство, – возвестил оракул наших дней, –
    Быть может спаяно железом лишь и кровью…»
    Но мы попробуем спаять его любовью, –
    А там увидим, что прочней…
    Конец сентября 1870

  7. Truthfont Ответить

    Ф. И. Тютчев
    ДВА ЕДИНСТВА
    Из переполненной господним гневом чаши
    Кровь льется через край, и Запад тонет в ней.
    Кровь хлынет и на вас, друзья и братья наши! –
    Славянский мир, сомкнись тесней.. .
    “Единство, – возвестил оракул наших дней, –
    Быть может спаяно железом лишь и кровью… ”
    Но мы попробуем спаять его любовью, –
    А там увидим, что прочней.. .
    Конец сентября 1870
    “Кровь льется через край”. Имеется в виду начавшаяся 19 июля 1870 г. франко-прусская война.
    “Оракул наших дней” — германский канцлер Отто Бисмарк (1815—1898), процитированные в стихотворении слова которого выражают идеологию германского милитаризма.
    Как во всей природе Тютчев признавал живую душу, которою держится
    единство и целость мира, подобным же образом он признавал и живую душу человечества и видел ее – в России. Как, по словам одного учителя церкви, “душа человеческая по природе христианка”,так Тютчев считал Россию по природе христианским царством. Так как смысл истории в христианстве, то Россия, как страна по преимуществу христианская, призвана внутренне обновить и внешним образом объединить все человечество. Для Тютчева Россия была не столько предметом любви, сколько веры – “в Россию можно только верить”. Личные чувства его к родине были очень сложны и многоцветны. Было в них даже некоторое отчуждение, с другой стороны – благоговение к религиозному характеру народа: “всю тебя, земля родная, – в рабском виде Царь Небесный – исходил благословляя”,- бывали в них, наконец, минутные увлечения самым обыкновенным шовинизмом.
    Позднее вера Тютчева в Россию высказывалась в пророчествах более
    определенных. Сущность их в том, что Россия сделается всемирною христианскою монархией.
    Одно время условием этого великого события он считал соединение
    Восточной церкви с Западною чрез соглашение царя с папой, но потом отказался от этой мысли, находя, что папство несовместимо со свободой совести, т. е. с самою существенною принадлежностью христианства.
    Отказавшись от надежды мирного соединения с Западом, наш поэт продолжал предсказывать превращение России во всемирную монархию, простирающуюся по крайней мере до Нила и до Ганга, с Царьградом, как столицей. Но эта монархия не будет, по мысли Тютчева, подобием звериного царства Навуходоносорова, – ее единство не будет держаться насилием. По поводу известного изречения Бисмарка Тютчев противопоставляет друг другу “два единства” :
    “Единство, – возвестил оракул наших дней, –
    Быть может спаяно железом и лишь кровью”;
    Но мы попробуем спаять его любовью, –
    А там увидим, что прочней.. .
    Великое призвание России предписывает ей держаться единства,
    основанного на духовных началах; не гнилою тяжестью земного оружия должна она облечься, а “чистою ризою Христовою”.

  8. JoJok Ответить

    Тезис «музыка вне политики» или «искусство вне политики», широко рекламируемый нам ещё со времен позднего СССР и в годы перестройки, успешно разбился о, видимую всеми невооруженным взглядом, реальность. История создания ЕДИНСТВЕННОГО советско-американского художественного фильма – «Синяя птица», по сказке бельгийского драматурга М. Метерлинка – об «общечеловеческих» ценностях – полна ИМЕННО ПОЛИТИЧЕСКИХ противоречий (кому интересно – есть ссылка с некоторыми подробностями истории его создания). Думается, что невозможность дальнейшего культурологического сотрудничества СССР с США была, во многом, предопределена – именно этим опытом.
    А вспомнился этот – уже далёкий фильм 1975 года выпуска – в связи с недавно прошедшим эфиром программы, [«Время покажет» от 02. 06. 2017.] где наши известные русофобы вполне откровенно говорят о себе, что они – русофобы (кстати, ещё буквально месяц назад, они же нам говорили, что русофобии никакой нет в природе, просто это у нас, у русских проявляется такой параноидальный бред).
    Много говорить на эту тему… наверное, не нужно. И так понятно, что «на воре шапка горит» именно потому, что вор кричит громче всех «держите вора». Соответственно, обвиняющие Россию в агрессии – и есть, собственно говоря, те самые агрессоры. Достаточно посмотреть на карту с базами НАТО вокруг «агрессивной» России, этот пример – всегда – красноречивее всех нынешних русофобов-краснобаев говорит всё о том же, и уже успел набить вечную оскомину общественному вкусу.
    Но, давайте, всё-же, вернемся к «Синей Птице».
    ***
    Мы – в очередной раз – в 1975-м году – «попробовали любовью», всё – ровно – по Тютчеву.
    Фильм даже вышел в прокат. И – даже был многими оценен «хорошо».
    Потом, уже ПОСЛЕ выхода фильма – в нашем эфире тихо зазвучала «Песня о Материнской Любви» композитора Андрея Петрова, которая по каким-то причинам – не вошла в музыкальную дорожку фильма. Нельзя сказать, что она имела какую-то уж очень большую значимость или популярность. Это была – просто – одна из песен, звучавших в советском радиоэфире.
    А теперь – давайте немного поразмышляем.
    Есть музыкальная партитура фильма.
    В нём есть даже ЭТА САМАЯ ТЕМА Материнской Любви – она иногда «проглядывает» в инструментальном оркестровом звучании, сквозь насыщенную музыкальную ткань партитуры звуковой дорожки фильма.
    Но – самой Песни в фильме – нет.
    Вопрос – ПОЧЕМУ? – остался без ответа.
    Можно предположить, что композитор Ирвин Костал (Irwin Kostal), работавший совместно с Андреем Петровым над этой партитурой, посчитал, что «эта песня здесь лишняя» (сложно подумать, что сам композитор Андрей Петров принял такое решение, подводя всё развитие музыки фильма к этой Песне, но саму Песню решил исключить из звуковой дорожки.)
    И вот, именно потому – музыкальная партитура – лишилась своего законченного вида – и полновесного драматургического Центра.
    Тихой, лирической кульминации.
    ***
    Можно высказать ещё одно предположение.
    Давайте перечитаем поэтический эпиграф, расположенный под названием, перед основным текстом этой заметки.
    В нём говорится о Любви.
    Дело в том, что… для русских людей – именно это – важно. Важнее всего.
    Так вот.
    Если бы – в зоне смысловой кульминации фильма – зазвучала эта песня – то, в этом фильме – совершенно исчезла бы культурологическая значимость американцев, ИХ политическая, СМЫСЛОВАЯ ДОМИНАНТА.
    Американский зритель – впрочем, как и русский – стал бы воспринимать этот фильм как наш, советский фильм. Просто – «при большом участии американцев», отнюдь не на паритетных началах.
    Это – и к вопросу «об агрессорах», и – к вопросу «о русофобии», и к вопросу «о любви», и – к вопросу «о Смыслах».
    (И, кстати, к вопросу о воздействии музыки!)
    Песню просто,– на официальном уровне, лишили её законного места в форме.
    Так что, друзья, Любовь – это ещё и опасное оружие,
    с которым нужно бороться, нейтрализовывать.
    О чём мы тогда даже и не подозревали.
    Есть контакт?
    ***
    Ну и, в качестве P/S:
    Несколько фотографий о материнском инстинкте
    Просто, для любителей животных.

Добавить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *