Баранкин будь человеком сколько страниц в книге?

7 ответов на вопрос “Баранкин будь человеком сколько страниц в книге?”

  1. Gurisar Ответить

    Валерий МЕДВЕДЕВ
    БАРАНКИН, БУДЬ ЧЕЛОВЕКОМ!
    ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
    БАРАНКИН, К ДОСКЕ!

    СОБЫТИЕ ПЕРВОЕ
    Две двойки!

    Если бы я и Костя Малинин не умудрились получить две двойки по геометрии в самом начале учебного года, то, может быть, ничего такого невероятного и фантастического в нашей жизни не приключилось бы, но двойки мы схлопотали, и поэтому на следующий день с нами случилось что-то невероятное, фантастическое и даже, можно сказать, сверхъестественное!..
    На перемене, сразу же после этого злополучного события, Зинка Фокина, староста нашего класса, подошла к нам и сказала: «Ой, Баранкин и Малинин! Ой, какой позор! На всю школу позор!» Потом она собрала вокруг себя девчонок и стала с ними, судя по всему, составлять против нас с Костей какой-то заговор. Совещание продолжалось всю перемену, пока не прозвенел звонок к следующему уроку.
    За это же время Алик Новиков, специальный фотокорреспондент нашей стенгазеты, сфотографировал нас с Костей и со словами: «Двойка скачет! Двойка мчится!», прилепил наши физиономии к газете, в разделе «Юмор и сатира».
    После этого Эра Кузякина, главный редактор стенгазеты, посмотрела на нас уничтожающим взглядом и прошипела: «Эх, вы! Такую газету испортили!»
    Газета, которую, по словам Кузякиной, испортили мы с Костей, выглядела действительно красиво, Она была вся раскрашена разноцветными красками, на самом видном месте от края до края был выведен яркими буквами лозунг: «Учиться только на «хорошо» и «отлично»!»
    Честно говоря, наши мрачные физиономии типичных двоечников действительно как-то не вязались с её нарядным и праздничным видом. Я даже не выдержал и послал Кузякиной записку следующего содержания:
    «Кузякина! Предлагаю снять наши карточки, чтобы газета была опять красивой!»
    Слово «красивой» я подчеркнул двумя жирными линиями, но Эрка только передёрнула плечами и даже не посмотрела в мою сторону…
    СОБЫТИЕ ВТОРОЕ
    Не дают даже опомниться…
    Как только прозвенел звонок с последнего урока, все ребята гурьбой ринулись к дверям. Я уже собирался толкнуть дверь плечом, но Эрка Кузякина успела каким-то образом встать на моём пути.
    – Не расходиться! Не расходиться! Будет общее собрание! – закричала она и добавила ехидным тоном:
    – Посвящённое Баранкину и Малинину!
    – И никакое не собрание, – крикнула Зинка Фокина, – а разговор! Очень серьёзный разговор!.. Садитесь на места!..
    Что здесь началось! Все ребята стали возмущаться, хлопать партами, ругать нас с Костей и кричать, что они ни за что не останутся. Мы с Костей вопили, конечно, больше всех. Это ещё что за порядки? Не успели, можно сказать, получить двойки, и на тебе – сразу же общее собрание, ну, не собрание, так «серьёзный разговор»… Ещё неизвестно, что хуже. В прошлом учебном году этого не было. То есть двойки у нас с Костей и в прошлом году тоже были, но никто не устраивал из этого никакого пожара. Прорабатывали, конечно, но не так, не сразу… Давали, как говорится, опомниться… Пока такие мысли мелькали у меня в голове, староста нашего класса Фокина и главный редактор стенгазеты Кузякина успели «подавить бунт» и заставили всех ребят сесть на свои места. Когда шум постепенно затих и в классе наступила относительная тишина, Зинка Фокина сразу же начала собрание, то есть «серьёзный разговор», посвящённый мне и моему лучшему другу Косте Малинину.
    Мне, конечно, очень неприятно вспоминать, что говорили о нас с Костей Зинка Фокина и остальные наши товарищи на том собрании, и, несмотря на это, я расскажу все так, как было на самом деле, не искажая ни одного слова и ничего не прибавляя от себя…
    СОБЫТИЕ ТРЕТЬЕ
    Как в опере получается…
    Когда все расселись и в классе наступила тишина, Зинка Фокина закричала:
    – Ой, ребята! Это просто какое-то несчастье! Новый учебный год ещё не успел начаться, а Баранкин и Малинин уже успели получить две двойки!..
    В классе снова сразу же поднялся ужасный шум, но отдельные выкрики, конечно, можно было разобрать.
    – В таких условиях я отказываюсь быть главным редактором стенгазеты! (Это сказала Эра Кузякина.) – А ещё слово давали, что исправятся! (Мишка Яковлев.) – Трутни несчастные! В прошлом году с ними нянчились, и опять все сначала! (Алик Новиков.) – Вызвать родителей! (Нина Семёнова.) – Только класс наш позорят! (Ирка Пухова.) – Решили все заниматься на «хорошо» и «отлично», и вот вам, пожалуйста! (Элла Синицына.) – Позор Баранкину и Малинину!! (Нинка и Ирка вместе.) – Да выгнать их из нашей школы, и все!!! (Эрка Кузякина.) «Ладно, Эрка, я тебе припомню эту фразу».
    После этих слов все заорали в один голос, да так громко, что нам с Костей уже совершенно было невозможно разобрать, кто и что о нас думает, хотя из отдельных слов можно было уловить, что мы с Костей Малининым – оболтусы, тунеядцы, трутни! Ещё раз оболтусы, лоботрясы, эгоисты! И так далее! И тому подобное!..
    Меня и Костю больше всего разозлило, что громче всех орал Венька Смирнов. Уж чья бы корова, как говорится, мычала, а его бы молчала. У этого Веньки успеваемость в прошлом году была ещё хуже, чем у нас с Костей. Поэтому я не выдержал и тоже закричал.
    – Рыжий, – закричал я на Веньку Смирнова, – а ты-то чего орёшь громче всех? Если бы первым вызвали тебя к доске, ты бы не двойку, а единицу схлопотал! Так что молчи в тряпочку.
    – Эх ты, Баранкин, – заорал на меня Венька Смирнов, – я же не против тебя, я за тебя ору! Я что хочу сказать, ребята!.. Я говорю: нельзя после каникул так сразу вызывать к доске. Надо, чтобы мы сначала пришли в себя после каникул…
    – Смирнов! – крикнула на Веньку Зинка Фокина.
    – И вообще, – продолжал кричать на весь класс Венька, – предлагаю, чтобы в течение первого месяца никому не задавали никаких вопросов и вообще не вызывали к доске!..
    – Так ты эти слова ори отдельно, – крикнул я Веньке, – а не со всеми вместе!..
    Здесь опять все ребята закричали в один голос, и так громко, что уже нельзя было разобрать ни одного слова.
    – Ой, тише, ребята, – сказала Фокина, – замолчите! Пусть говорит Баранкин!
    – А что говорить? – сказал я. – Мы с Костей не виноваты, что Михаил Михалыч в этом учебном году вызвал нас к доске первыми. Спросил бы сначала кого-нибудь из отличников, например Мишку Яковлева, и всё началось бы с пятёрки…
    Все стали шуметь и смеяться, а Фокина сказала:
    – Ты бы, Баранкин, лучше не острил, а брал пример с Миши Яковлева.
    – Подумаешь, пример-министр! – сказал я не очень громко, но так, чтобы все слышали.
    Ребята опять засмеялись. Зинка Фокина заойкала, а Эрка покачала головой, как большая, и сказала:
    – Баранкин! Ты лучше скажи, когда вы с Малининым исправите свои двойки?
    – Малинин! – сказал я Косте. – Разъясни…
    – Чего вы орёте? – сказал Малинин. – Исправим мы двойки…
    – Когда?
    – Юра, когда мы исправим двойки? – спросил меня Костя Малинин.
    – А ты, Малинин, своей головы на плечах не имеешь? – закричала Кузякина.
    – В четверти исправим, – сказал я твёрдым голосом, чтобы внести окончательную ясность в этот вопрос.
    – Ребята! Это что же получается? Значит, наш класс должен всю четверть переживать эти несчастные двойки!
    – Баранкин! – сказала Зинка Фокина. – Класс постановил, чтобы вы исправили двойки завтра!
    – Извините, пожалуйста! – возмутился я. – Завтра воскресенье!
    – Ничего, позанимайтесь! (Миша Яковлев.) – Так им и надо! (Алик Новиков.) – Привязать их верёвками к партам! (Эрка Кузякина.) – А если мы не понимаем с Костей решение задачи? (Это сказал уже я.) – А я вам объясню! (Миша Яковлев.) Мы с Костей переглянулись и ничего не сказали.

  2. VideoAnswer Ответить

  3. VideoAnswer Ответить

  4. VideoAnswer Ответить

  5. VideoAnswer Ответить

Добавить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *