Что помогло фоггу выиграть пари в романе вокруг света за 80 дней?

9 ответов на вопрос “Что помогло фоггу выиграть пари в романе вокруг света за 80 дней?”

  1. Felhazel Ответить

    Филеас Фогг вышел из своего дома на Сэвиль-роу в половине двенадцатого и, сделав пятьсот семьдесят пять шагов правой ногой и пятьсот семьдесят шесть левой, достиг Реформ-клуба; постройка этого величественного здания в Пэл-Мэл стоила не менее трех миллионов.
    Филеас Фогг направился прямо в столовую, все девять окон которой выходили в прекрасный сад; осень уже позолотила в нём деревья. Он занял своё обычное место за столиком, на котором уже стоял его прибор. Завтрак состоял из закусок, отварной рыбы, приправленной отменным соусом «ридинг», кровавого ростбифа с грибной подливкой, пирога с ревенем и крыжовником и куска честерского сыра; всё это было залито несколькими чашками превосходного чая, выращенного специально по заказу Реформ-клуба.
    В двенадцать сорок семь наш джентльмен поднялся и прошёл в большой салон — роскошную комнату, увешанную картинами в дорогих рамах. Там слуга подал ему свежий номер газеты «Таймс», и Филеас Фогг старательно разрезал его листы, выказав при этом сноровку, свидетельствующую о давней привычке к подобной весьма сложной операции. Чтение этой газеты заняло Филеаса Фогга до трех часов сорока пяти минут; последовавшее за этим изучение «Стандарда» продолжалось до обеда. Обед этот походил на завтрак и отличался от него лишь прибавлением «королевского британского соуса».
    Без двадцати шесть наш джентльмен возвратился в большой салон и погрузился в чтение «Морнинг кроникл».
    Получасом позднее несколько членов Реформ-клуба появились в зале и подошли к камину, в котором пылал огонь. Это были обычные партнёры мистера Филеаса Фогга, такие же, как он, заядлые игроки в вист: инженер Эндрю Стюарт, банкиры Джон Сэлливан и Сэмюэль Фаллентин, пивовар Томас Флэнаган и Готье Ральф, один из администраторов Английского банка, — все люди богатые и пользовавшиеся почётом даже в этом клубе, среди членов которого встречаются промышленные и финансовые тузы.
    — Ну, Ральф, как обстоят дела с кражей? — спросил Томас Флэнаган.
    — Что ж, банку, видимо, придётся проститься со своими деньгами, — заметил Эндрю Стюарт.
    — А я, наоборот, надеюсь, что мы всё же задержим вора, — возразил Готье Ральф. — Мы послали ловких полицейских агентов и в Америку и в Европу — во все главнейшие портовые города, так что этому господину трудно будет ускользнуть.
    — Так, значит, приметы вора известны? — спросил Эндрю Стюарт.
    — Прежде всего это не вор, — серьёзно ответил Готье Ральф.
    — Как! Молодчик, стащивший пятьдесят пять тысяч фунтов стерлингов банковыми билетами, не вор?!
    — Нет, — повторил Готье Ральф.
    — Значит, это делец? — спросил Джон Сэлливан.
    — «Морнинг кроникл» уверяет, что это — джентльмен.
    Слова эти принадлежали Филеасу Фоггу, голова которого поднялась над ворохом наваленных вокруг него газет. Он поздоровался со своими партнёрами, те в свою очередь приветствовали его.
    Событие, о котором шла речь и о котором с таким увлечением писали все газеты Соединённого королевства, произошло три дня назад — 29 сентября. Пачка банковых билетов на огромную сумму — пятьдесят пять тысяч фунтов стерлингов — была похищена с конторки главного кассира Английского банка.
    В ответ на удивлённые вопросы, как могла произойти подобная кража, помощник управляющего банком Готье Ральф ограничивался следующим ответом: «В эту минуту кассир вписывал в приход поступление в три шиллинга и шесть пенсов, а за всем ведь не уследишь».
    Чтобы обстоятельства этого дела стали более понятными, уместно заметить, что замечательное учреждение, именуемое «Английским банком», самым ревностным образом оберегает достоинство своих клиентов и поэтому не имеет ни охраны, ни даже решёток. Золото, серебро, банковые билеты открыто лежат повсюду и предоставлены, так сказать, «на милость» первого встречного. Разве допустимо подвергать сомнению честность своих посетителей? Один из самых внимательных наблюдателей английских нравов рассказывал даже о таком случае. Как-то раз в одном из залов банка его заинтересовал лежавший на конторке золотой слиток весом в семь или восемь фунтов; он взял этот слиток, осмотрел его и передал соседу, тот — другому, так что слиток, переходя из рук в руки, исчез в глубине тёмного коридора и вернулся на своё место лишь через полчаса, причём кассир не поднял даже головы.
    Но 29 сентября дело происходило несколько иначе. Пачка банковых билетов не вернулась на своё место, и когда великолепные часы, висевшие в отделе чековых операций, пробили пять часов — время окончания работы, — Английскому банку ничего не оставалось, как внести эти пятьдесят пять тысяч фунтов стерлингов в графу убытков.
    Когда факт кражи был должным образом установлен, сыщики, отобранные из числа наиболее ловких агентов сыскного отделения, были разосланы в крупнейшие порты — Ливерпуль, Глазго, Гавр, Суэц, Бриндизи, Нью-Йорк и другие; в случае удачи им была обещана премия в две тысячи фунтов стерлингов и сверх того пять процентов с найденной суммы. В ожидании сведений, которые полиция надеялась получить в результате начавшегося следствия, сыщикам было поручено тщательно наблюдать за всеми прибывающими и отъезжающими путешественниками.
    Как утверждала газета «Морнинг кроникл», можно было предположить, что лицо, совершившее кражу, не входило ни в одну из воровских шаек Англии. В тот самый день, 29 сентября, многие видели, как некий хорошо одетый джентльмен почтенного вида и с прекрасными манерами расхаживал в зале выплат, где произошла кража. Следствие позволило довольно точно установить приметы этого джентльмена, и они тотчас же были разосланы всем сыщикам Соединённого королевства и континента. Некоторые проницательные умы — и в числе их Готье Ральф — были твёрдо уверены, что вору не ускользнуть.
    Легко себе представить, что это происшествие находилось в центре внимания Лондона и всей Англии. О нём горячо спорили, обсуждали возможный успех или неудачу действий столичной полиции. Не удивительно поэтому, что и среди членов Реформ-клуба велись подобные разговоры, тем более что один из собеседников был помощником управляющего банком.
    Достопочтенный Готье Ральф нисколько не сомневался в результатах поисков, считая, что назначенная премия должна изрядно подстегнуть рвение и сообразительность агентов. Но его коллега Эндрю Стюарт далеко не разделял этой уверенности. Спор продолжался и за карточным столом; Стюарт сидел против Флэнагана, Фаллентин — против Филеаса Фогга. Во время игры партнёры не разговаривали, но между робберами прерванная беседа возобновлялась с ещё большим жаром.
    — Я утверждаю, — сказал Эндрю Стюарт, — что все шансы на стороне вора; это, без сомнения, ловкий малый.
    — Ну, нет! — ответил Ральф. — Нет ни одной страны, где бы он мог укрыться.
    — Как это так?
    — Куда ж ему, по-вашему, поехать?
    — Не знаю, — ответил Эндрю Стюарт, — но во всяком случае мир велик.
    — Когда-то был велик, — вполголоса заметил Филеас Фогг. — Снимите! — добавил он, протягивая колоду Томасу Флэнагану.
    На время роббера спор затих. Но вскоре Эндрю Стюарт возобновил его.
    — Что значит: «Когда-то»? — спросил он. — Или земля, ненароком, уменьшилась?
    — Без сомнения, — ответил Готье Ральф. — Я согласен с мистером Фоггом. Земля уменьшилась, раз её можно теперь объехать в десять раз быстрее, чем сто лет назад. А это в данном случае ускорит поиски.
    — И облегчит вору бегство!
    — Мистер Стюарт, ваш ход! — произнёс Филеас Фогг.
    Но недоверчивый Стюарт не успокоился и после окончания партии снова возобновил разговор.
    — Надо признать, мистер Ральф, — сказал он, — вы избрали действительно забавный способ доказательства того, что земля уменьшилась! Итак, раз её теперь можно объехать в три месяца…
    — Всего в восемьдесят дней, — заметил Филеас Фогг.
    — Действительно, господа, — подхватил Джон Сэлливан, — в восемьдесят дней, с тех пор как открыто движение по линии между Роталем и Аллахабадом, по Великой индийской железной дороге; вот расчёт, составленный «Морнинг кроникл»:
    Из Лондона в Суэц, через Мон-Сенис и Бриндизи… поездом и пакетботом… 7 дней
    Из Суэца в Бомбей пакетботом… 13 дней
    Из Бомбея в Калькутту поездом… 3 дня
    Из Калькутты в Гонконг (Китай) пакетботом… 13 дней
    Из Гонконга в Иокогаму (Япония) пакетботом… 6 дней
    Из Иокогамы в Сан-Франциско пакетботом… 22 дня
    Из Сан-Франциско в Нью-Йорк поездом… 7 дней
    Из Нью-Йорка в Лондон пакетботом и поездом… 9 дней
    … Итого — 80 дней
    — Да, восемьдесят дней! — воскликнул Эндрю Стюарт, в рассеянности сбрасывая козырь. — Но здесь не учитывается ни дурная погода, ни встречные ветры, ни кораблекрушения, ни железнодорожные катастрофы и тому подобное.
    — Всё это учтено, — ответил Филеас Фогг, делая ход, ибо на сей раз спор продолжался уже во время игры.
    — Даже если индусы или индейцы разберут рельсы? — горячился Эндрю Стюарт. — Если они остановят поезд, разграбят вагоны, скальпируют пассажиров?
    — Всё это учтено, — повторил Филеас Фогг и объявил, бросая карты на стол: — Два старших козыря!
    Эндрю Стюарт, чья очередь была сдавать, собрал карты, говоря:
    — Теоретически вы правы, мистер Фогг, но на практике…
    — И на практике тоже, мистер Стюарт.
    — Хотел бы я посмотреть, как это у вас получится!
    — Это от вас зависит. Поедемте вместе.
    — Сохрани меня небо! — вскричал Стюарт. — Но бьюсь об заклад на четыре тысячи фунтов, что такое путешествие при существующих условиях невозможно.
    — Напротив, вполне возможно, — возразил мистер Фогг.
    — Ну что ж, совершите его!
    — Вокруг света в восемьдесят дней?
    — Да!
    — Охотно.
    — Когда?
    — Немедленно.
    — Это безумие! — воскликнул Эндрю Стюарт, которого начало раздражать упрямство партнёра. — Давайте лучше продолжать игру!
    — В таком случае пересдайте, — заметил Филеас Фогг, — в вашей сдаче ошибка.
    Эндрю Стюарт лихорадочно собрал карты; затем вдруг бросил их на стол:
    — Хорошо, мистер Фогг, я ставлю четыре тысячи фунтов!
    — Дорогой Стюарт, — сказал Фаллентин, — успокойтесь. Ведь это не всерьёз!
    — Когда я держу пари, то это всегда всерьёз, — ответил Эндрю Стюарт.
    — Идёт! — сказал мистер Фогг. Затем, обернувшись к своим партнёрам, добавил: — У меня лежит двадцать тысяч фунтов стерлингов в банке братьев Бэринг. Я охотно рискну этой суммой…
    — Двадцать тысяч фунтов! — воскликнул Джон Сэлливан. — Двадцать тысяч фунтов, которые вы можете потерять из-за непредвиденной задержки!
    — Непредвиденного не существует, — спокойно ответил Филеас Фогг.
    — Мистер Фогг, но ведь срок в восемьдесят дней — срок минимальный.
    — Хорошо использованный минимум вполне достаточен.
    — Но, чтобы не опоздать, вам придётся с математической точностью перескакивать с поезда на пакетбот и с пакетбота на поезд!
    — Я и сделаю это с математической точностью.
    — Это просто шутка!
    — Настоящий англичанин никогда не шутит, когда дело идёт о столь серьёзной вещи, как пари, — ответил Филеас Фогг. — Бьюсь об заклад на двадцать тысяч фунтов против всякого желающего, что объеду вокруг земного шара не больше чем в восемьдесят дней, то есть в тысячу девятьсот двадцать часов, или в сто пятнадцать тысяч двести минут. Принимаете пари?
    — Принимаем, — ответили Стюарт, Фаллентин, Сэлливан, Флэнаган и Ральф, посовещавшись между собой.
    — Хорошо, — заметил мистер Фогг. — Поезд в Дувр отходит в восемь сорок пять. Я поеду этим поездом.
    — Сегодня вечером? — переспросил Стюарт.
    — Да, сегодня вечером, — ответил Филеас Фогг. — Итак, — добавил он, взглянув на карманный календарь, — сегодня у нас среда, второе октября. Я должен вернуться в Лондон, в этот самый зал Реформ-клуба, в субботу, двадцать первого декабря в восемь часов сорок пять минут вечера; в противном случае двадцать тысяч фунтов стерлингов, которые лежат в настоящее время на моём текущем счёте в банке братьев Бэринг, будут по праву и справедливости принадлежать вам, господа. Вот чек на эту сумму.

    Протокол пари был составлен и тут же подписан шестью заинтересованными лицами. Филеас Фогг оставался невозмутимым. Разумеется, он заключал пари не для того, чтобы выиграть деньги: он поставил двадцать тысяч фунтов — половину своего состояния, ибо предвидел, что вторую половину ему, быть может, придётся израсходовать, чтобы благополучно довести до конца своё трудное, чтобы не сказать невыполнимое, намерение. Что касается его противников, то их смущал не размер ставки, а сомнение в том, порядочно ли принимать пари на подобных условиях.
    Пробило семь часов. Партнёры предложили мистеру Фоггу прекратить игру, чтобы приготовиться к путешествию.
    — Я всегда готов! — отвечал невозмутимый джентльмен, сдавая карты. — Бубны козыри, — сказал он. — Ваш ход, мистер Стюарт!

  2. Landardana Ответить

    — ВОКРУГ СВЕТА В ВОСЕМЬДЕСЯТ ДНЕЙ Что помогло Филеасу Фоггу выиграть пари Филеас Фогг должен был вернуться в Лондон в зал Реформ-клуба в субботу 21 декабря 1872 года в 8 часов 45 минут вечера, ровно через восемьдесят дней после своего отъезда. Однако согласно отметкам в его записной книжке он опаздывал в Лондон и должен был проиграть пари.
    Свою поездку вместе со слугой Паспарту он совершал, следуя в восточном направлении, то есть навстречу восходящему солнцу. Европу он покинул в Бриндизи, двигаясь через Суэцкий канал в Бомбей и далее на восток.
    Как же получилось, что при таком направлении кругосветного путешествия он выиграл сутки времени?
    Для того чтобы объяснить это, нам надо вспомнить, какие явления положены в основу счета времени, которым мы пользуемся повседневно.
    В основу счета времени положено вращение Земли вокруг своей оси и прохождение Солнца через меридиан той точки, в которой находится наблюдатель или житель того или иного населенного пункта.
    Известно, что Земля вращается вокруг своей оси с запада на восток, что обусловливает кажущееся движение Солнца вокруг Земли с востока на запад.
    Счет истинного местного солнечного времени условно начинается с полуночи. В это время солнце спускается за горизонт ниже всего (нижняя кульминация), но через 12 часов — в полдень — солнце стоит над горизонтом выше всего (верхняя кульминация).
    Промежуток времени между двумя ближайшими нижними (или верхними) кульминациями и называется истинными солнечными сутками, и относительно их и определяется истинное солнечное время.
    Жить по истинному местному солнечному времени оказалось неудобным, так как видимое движение Солнца несколько неравномерно, а следовательно, и продолжительность истинных солнечных суток не всегда одна и та же. Поэтому астрономы предложили пользоваться «средним Солнцем», совершающим свое полное обращение по небу во столько же времени, как и «истинное Солнце», но двигающимся равномерно и всегда точно над экватором. По движению «среднего Солнца» и ведется счет нашего времени.
    Разницу между истинным местным солнечным и средним местным солнечным временем называют уравнением времени.
    Однако жить по среднему местному времени тоже неудобно, потому что если оно одинаково для всех точек Земного шара, расположенных на одном и том же меридиане, то оно уже разнится для любых населенных пунктов, расположенных на восток или на запад один от другого. Поэтому сейчас живут по среднему поясному времени, построенному на условном делении Земного шара на 21 пояса меридианами, отстоящими друг от друга на 15°: внутри каждого пояса время считают одним и тем же.
    Границы поясов для удобства населения проводятся не точно по меридианам, а по границам государств. Так, например, Англия, Франция, Бельгия живут по одному и тому же гринвичскому времени, или по времени так называемого «нулевого пояса». Его называют западноевропейским временем. Германия, Чехословакия, Швейцария, Австрия живут по времени первого пояса, то есть по гринвичскому времени плюс один час, или по среднеевропейскому времени. Балканские страны живут по восточноевропейскому времени, по времени второго пояса.
    В каждом поясе часы, поставленные по среднему поясному времени, по сравнению с часами, поставленными по среднему времени соседнего пояса, показывают ровно на один час вперед, если этот пояс расположен западнее, и на один час назад, если этот пояс расположен восточнее. При переезде из одного пояса в другой приходится переставлять свои часы или ровно на час вперед при движении с запада на восток, или ровно на час назад, если едешь с востока на запад.
    Представим себе теперь героя романа Жюля Верна, отправившегося в кругосветное путешествие от Гринвича, расположенного в предместье Лондона, на восток 1 января и движущегося так, что каждый день он попадает из одного пояса в другой: ему придется каждый день переставлять свои часы ровно на один час вперед. Когда он, объехав вокруг света, вернется в Гринвич, ему будет казаться, что он вернулся 26 января. Если бы он путешествовал с такой же скоростью не в восточном, а в западном направлении, то ему казалось бы, что он вернулся в Гринвич 24 января.
    Такая ошибка произошла на самом деле с первой кругосветной экспедицией Магеллана и привела в страшное смущение се участников. На такой ошибке и построен роман «Вокруг света в восемьдесят дней».
    Причина ошибки заключается в том, что путешественник, объезжая Земной шар с запада на восток, то есть в направлении вращения Земли, сделает вокруг Земли один лишний оборот. Для него Солнце взойдет не 24, а 25 раз. При движении с востока на запад он сделает одним оборотом меньше.
    Чтобы избежать такой ошибки, по международному соглашению установлена «линия изменения даты». Она проходит по Тихому океану, по 180е долготы от Гринвича и через оба полюса, Корабль, пересекающий линию изменения даты с запада на восток, считает один и тот же день два раза, а корабль, пересекающий ее в обратном направлении, один день пропускает. Если, например, корабль при следовании с востока на запад пересечет линию изменения даты 12 января, то следующий день у него будет 14 января.
    Условность принятого нами счета времени лучше всего чувствуется на Северном и Южном полюсах, где нет географической долготы, так как здесь все меридианы сходятся вместе в одной точке. А если нет долготы, то нет и времени суток. Поэтому здесь можно жить по времени любого пояса. Для удобства расчетов обычно часы переводятся на гринвичское время, являющееся по международному соглашению временем нулевого пояса.
    Академик Д. И. Щербаков
    * * * Роман «Вокруг света в восемьдесят дней» печатался в газете «Тан» («Le Temps») с 6 ноября по 22 декабря 1872 год.), и начале 1873 года вышел отдельным изданием.
    Публикация этого произведения в большой ежедневной газете привлекла к нему внимание читателей и прессы. Вскоре после появления отдельного издания роман был переведен на несколько языков. В России он печатался в журнале «Русский вестник» и в том же 1873 году был опубликован в трех разных переводах.
    Большой успех романа побудил дирекцию театра Порт-Сен-Мартен обратиться к Жюлю Верну с предложением инсценировать произведение. Сценический вариант, написанный в соавторстве с драматургом А. Деннери, был закончен весной 1874 года. 8 ноября состоялась премьера спектакля-феерии «Вокруг света в восемьдесят дней». Пьеса выдержала 400 представлений подряд, а всего с 1874 по 1038 год ставилась на сцене Порт-Сен-Мартен 2250 раз.
    Интерес к спектаклю был вызван прежде всего сценическими эффектами. По словам парижского корреспондента «Отечественных записок», эта пьеса — своего рода «сценическое нововведение, ряд

  3. Kathrizel Ответить

    Да! Это был Филеас Фогг собственной персоной.
    Читатель помнит, что в восемь часов пять минут вечера, приблизительно через сутки после прибытия наших путешественников в Лондон, Паспарту было поручено его господином уведомить преподобного Сэмюэля Уильсона о некоем браке, который должен был совершиться на следующий день.
    Паспарту с восторгом отправился выполнять это поручение. Он быстро зашагал к дому преподобного Сэмюэля Уильсона, но не застал его. Разумеется, Паспарту остался подождать его и прождал добрых минут двадцать.
    Словом, в восемь часов тридцать пять минут он вышел из дома преподобного отца. Но в каком виде! Растрёпанный, без шляпы, он бежал, бежал так, как ещё ни один человек не бежал по улице: он мчался по тротуару, словно смерч, опрокидывая по пути прохожих.
    Через три минуты он был уже дома на Сэвиль-роу и, задыхаясь, ворвался в комнату мистера Фогга.
    Он не мог вымолвить ни слова.
    — Что случилось? — спросил мистер Фогг.
    — Сударь… — пробормотал Паспарту, — брак… невозможен…
    — Невозможен?
    — Да… завтра невозможен.
    — Почему?
    — Потому что завтра… воскресенье.
    — Понедельник, — возразил мистер Фогг.
    — Нет… сегодня… суббота…
    — Суббота? Быть не может!
    — Да, да, да! — закричал Паспарту. — Вы ошиблись на день! Мы приехали на двадцать четыре часа раньше… Но теперь остаётся только десять минут!…
    Паспарту схватил своего господина за воротник и с силой потащил за собой.
    Не успев ничего сообразить, Филеас Фогг, увлекаемый своим слугою, очутился на улице, вскочил в кэб, обещал сто фунтов кучеру и, раздавив по дороге двух собак и зацепив пять карет, прибыл в Реформ-клуб.
    Стенные часы показывали восемь часов сорок пять минут, когда он появился в большом салоне…
    Филеас Фогг совершил путешествие вокруг света в восемьдесят дней!
    Филеас Фогг выиграл пари в двадцать тысяч фунтов стерлингов!…
    Но как же столь точный, столь аккуратный человек мог ошибиться на целые сутки? Как он мог думать, что прибыл в Лондон в субботу, 21 декабря, когда на самом деле он приехал в пятницу, 20 декабря, — всего лишь через семьдесят девять дней после своего отъезда?
    Вот причина этой ошибки. Она очень проста.
    Филеас Фогг, сам того не подозревая, выиграл целые сутки по сравнению со своими записями, ибо, совершая своё путешествие вокруг света, он двигался на восток, и, напротив, он потерял бы целые сутки, если бы двигался в противоположном направлении, то есть на запад .
    Действительно, продвигаясь на восток, Филеас Фогг шёл навстречу солнцу, и, следовательно, дни для него столько раз уменьшались на четыре минуты, сколько градусов он проезжал в этом направлении. Так как окружность земного шара делится на триста шестьдесят градусов, то эти триста шестьдесят градусов, умноженные на четыре минуты, дают ровно двадцать четыре часа, то есть сутки, которые и выиграл Филеас Фогг. Иначе говоря, в то время как Филеас Фогг, двигаясь на восток, видел _восемьдесят раз_ прохождение солнца через меридиан, его коллеги, оставшиеся в Лондоне, видели только _семьдесят девять_ таких прохождений. Вот почему именно в этот день — в субботу, а не в воскресенье, как полагал Филеас Фогг, — они ожидали его в салоне Реформ-клуба.
    Если бы знаменитые часы Паспарту, которые неизменно показывали лондонское время, помимо часов и минут, показывали бы ещё и дни, то они отметили бы это обстоятельство.
    Итак, Филеас Фогг выиграл двадцать тысяч фунтов стерлингов. Однако, так как он издержал в пути около девятнадцати тысяч, то денежный результат пари был незначителен. Но, как уже было сказано, наш чудак не искал денег, он принял условия этого пари, как принимают условия состязания. Он даже разделил оставшуюся тысячу фунтов между честным Паспарту и злосчастным Фиксом, на которого не был способен сердиться. Однако из денег, предназначенных Паспарту, он всё же порядка ради удержал стоимость газа, горевшего по вине француза тысячу девятьсот двадцать часов.
    В тот же вечер мистер Фогг, как всегда, спокойный и бесстрастный, обратился к миссис Ауде:
    — Вы по-прежнему согласны на наш брак, сударыня?
    — Мистер Фогг, — отвечала миссис Ауда, — мне кажется, это я должна задать вам такой вопрос. Вы были разорены, теперь вы вновь богаты…
    — Простите, сударыня, это состояние принадлежит вам. Если бы вам не пришла мысль об этом браке, мой слуга не пошёл бы к преподобному Сэмюэлю Уильсону, я не был бы предупреждён о своей ошибке и…
    — Дорогой мистер Фогг… — сказала молодая женщина.
    — Дорогая Ауда… — ответил Филеас Фогг.
    Само собой разумеется, что свадьба состоялась сорок восемь часов спустя. Паспарту, гордый, разодетый и сияющий, был свидетелем со стороны невесты. Разве, спасши её, он не заслужил этим подобной чести?
    На другой день, на рассвете, Паспарту громко постучал в дверь своего господина.
    Дверь отворилась, и бесстрастный джентльмен появился на пороге.
    — Что случилось, Паспарту? — спросил он.
    — Что случилось? Сударь, я только сейчас сообразил…
    — Что именно?
    — Что мы могли бы совершить путешествие вокруг света всего лишь за семьдесят восемь дней.
    — Несомненно, — ответил мистер Фогг, — не проезжая через Индию. Но если бы я не попал в Индию, я не спас бы миссис Ауду, она не стала бы моей женой и…
    И мистер Фогг преспокойно закрыл дверь.
    Итак, Филеас Фогг выиграл пари. Он в восемьдесят дней объехал вокруг света! Он использовал для этого все средства передвижения: пакетботы, железные дороги, коляски, яхты, торговые суда, сани и даже слона. Эксцентричный джентльмен выказал во время этого путешествия изумительную точность и хладнокровие. Ну, а дальше? Что он выиграл в результате своей поездки? Что привёз он с собой?
    Ничего, скажут некоторые? Да, ничего, если не считать очаровательной жены, которая — как это ни покажется невероятным — сделала его самым счастливым человеком в мире!
    А разве для одного этого не стоит объехать вокруг света?

  4. MoskowHD Ответить

    Жюль Верн
    Вокруг света за 80 дней
    Original artwork © Libico Maraja Association, 2015
    Use without permission is strictly prohibited.
    © Перевод на русский язык, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015
    * * *
    В далёком 1872 году английский джентльмен Филеас Фогг заключил пари с другими джентльменами, что объедет вокруг света за 80 дней. В то время это казалось невероятным. И он выиграл это пари. Вот как это было.

    В доме номер семь на Севил-роу в Лондоне жил Филеас Фогг, человек в высшей степени порядочный и привлекательный, но в то же время окружённый ореолом таинственности. Никто не знал о нём ровным счётом ничего, у него не было ни семьи, ни друзей. Несомненно, он был очень богат, хотя никто не знал, откуда у него средства. А ещё этот джентльмен никогда не рассказывал ничего о себе, да и вообще был немногословен и говорил что-либо лишь в случае абсолютной необходимости.

    Самой примечательной чертой Филеаса Фогга была пунктуальность. По утрам он вставал ровно в восемь часов; в восемь часов двадцать три минуты завтракал чаем с поджаренным хлебом; в девять часов тридцать семь минут его слуга Джеймс Форстер приносил ему воду для бритья; без двадцати десять Филеас Фогг приступал к бритью, умывался и одевался. Когда часы били половину двенадцатого, он выходил из дому и проводил весь день в почтенном и знаменитом лондонском клубе «Реформ».
    Филеас Фогг был высокий и красивый мужчина с благородной осанкой, светловолосый, с проницательным взглядом голубых глаз, которые моментально превращались в льдинки, когда их обладатель сердился. Он всегда ходил размеренным шагом, никогда не торопился, ведь всё в его жизни было рассчитано с математической точностью.
    Он жил так годами, делая одно и то же в одно и то же время, но вот однажды – а именно утром 2 октября 1872 года – случилось нечто непредвиденное. Вода для бритья оказалась слишком холодной, всего восемьдесят четыре градуса по Фаренгейту вместо восьмидесяти шести. Непростительная небрежность! Мистер Фогг, конечно, сразу прогнал несчастного Джеймса Форстера и нашёл на его место другого слугу.

    Новым слугой стал молодой, общительный француз Жан Паспарту, мастер на все руки. За свою жизнь он много кем успел побывать: бродячим певцом, цирковым наездником, учителем гимнастики и даже пожарным. Но теперь ему хотелось лишь одного – жить спокойной и размеренной жизнью.
    В дом на Севил-роу он явился за несколько минут до того, как Филеас Фогг отправился в клуб.
    – Я слышал, мистер Фогг, что вы самый пунктуальный и спокойный джентльмен в королевстве, – сказал Паспарту. – Потому и решил предложить вам свои услуги.
    – Вам известны мои условия? – спросил Филеас Фогг.
    – Да, сэр.
    – Хорошо. С этого момента вы у меня на службе.
    С этими словами Филеас Фогг поднялся со стула, взял шляпу и вышел из дому, так как часы пробили половину двенадцатого.
    Приехав в клуб «Реформ», импозантное здание на Пэлл-Мэлл-стрит, мистер Фогг заказал свой обычный ленч. После трапезы он, как всегда, читал до обеда свежие газеты, а потом продолжил это занятие. Все газеты были полны сообщений о сенсационном ограблении банка, случившемся три дня назад. Злоумышленник похитил из Английского банка пятьдесят тысяч фунтов стерлингов.
    Полиция подозревала, что похититель не был обычным вором. В день кражи хорошо одетый джентльмен прогуливался взад-вперёд возле конторки, где лежали деньги, в зале платежей. Приметы этого господина были разосланы всем полицейским агентам в Англии и в крупнейших портах мира, а за арест вора было обещано значительное вознаграждение.
    – Ну, скорее всего банк потерял свои деньги, – предположил инженер Эндрю Стюарт.
    – Нет-нет, – возразил сотрудник Английского банка Готье Ральф, – я уверен, что преступника обязательно найдут.
    – А я всё-таки утверждаю, что на стороне вора все шансы, – заявил Стюарт.
    – Куда же он мог скрыться? – спросил банкир Джон Салливан. – Нет ни одной страны, где он сможет чувствовать себя в безопасности.
    – Ох, не знаю. Но ведь Земля велика, – ответил Сэмюел Фаллентин, другой банкир.
    – Была когда-то велика, – заметил Филеас Фогг, внезапно вступив в разговор.
    Стюарт повернулся к нему.

    – Что вы имели в виду, мистер Фогг? Почему была когда-то? Разве мир стал меньше?
    – Вне всяких сомнений, – ответил Филеас Фогг.
    – Я согласен с мистером Фоггом, – сказал Ральф. – Земля действительно уменьшилась. Теперь можно объехать вокруг неё в десять раз быстрее, чем столетие назад.
    В беседу вмешался пивовар Томас Фленаген.
    – Ну и что? Даже если вы совершите кругосветное путешествие за три месяца…
    – За восемьдесят дней, джентльмены, – перебил его Филеас Фогг. – Взгляните на расчёты, напечатанные в «Дейли телеграф».
    «Из Лондона до Суэца через Мон-Сенис
    и Бриндизи поездом и пароходом 7 дней;
    из Суэца до Бомбея пароходом 13 дней;
    из Бомбея до Калькутты поездом 3 дня;
    из Калькутты до Гонконга пароходом 13 дней;
    из Гонконга до Иокогамы пароходом 6 дней;
    из Иокогамы до Сан-Франциско пароходом 22 дня;
    из Сан-Франциско до Нью-Йорка поездом 7 дней;
    из Нью-Йорка до Лондона пароходом и поездом 9 дней
    Итого: 80 дней».
    – Ну, знаете, на бумаге можно написать что угодно, – возразил Салливан. – Ведь тут не учтён ни встречный ветер или непогода, ни поломки транспорта и прочие неожиданности.
    – Там учтено всё, – заявил Филеас Фогг.
    – Мистер Фогг, теоретически, пожалуй, это возможно, – сказал Стюарт. – Но в реальности…
    – В реальности тоже, мистер Стюарт.
    – Хотел бы я посмотреть, как вы это проделаете. Готов держать пари на четыре тысячи фунтов, что кругосветное путешествие на данных условиях невозможно.
    – Напротив, вполне возможно, – возразил Филеас Фогг.
    – Прекрасно. Тогда докажите нам это! – воскликнули пятеро джентльменов.
    – С удовольствием! Только предупреждаю, что поездка – за ваш счёт.
    – Отлично, мистер Фогг. Каждый из нас ставит по четыре тысячи фунтов стерлингов.
    – Договорились. В банке у меня есть двадцать тысяч, и я готов рискнуть ими… Я поеду сегодня вечером, без четверти девять, поездом до Дувра.
    – Сегодня вечером? – удивился Стюарт.
    – Именно так, – подтвердил Филеас Фогг. – Сегодня среда, второе октября. Я должен вернуться в салон клуба «Реформ» двадцать первого декабря в восемь часов сорок пять минут.
    Филеас Фогг вышел из клуба в семь двадцать пять, выиграв в вист двадцать гиней, а без десяти восемь открыл дверь своего дома на Севил-роу.
    К тому моменту Паспарту, уже внимательно изучивший перечень своих обязанностей и распорядок дня хозяина, знал, что для его возвращения время неурочное, поэтому не отозвался, когда Филеас Фогг позвал его.

    – Паспарту! – повторил мистер Фогг.
    На этот раз слуга появился.
    – Я зову вас уже второй раз, – холодно заметил хозяин.
    – Но ведь ещё не полночь, – возразил молодой человек, взглянув на часы.
    – Вы правы, – согласился Филеас Фогг, – поэтому я не делаю вам выговор. Через десять минут мы отправимся в Дувр – нам предстоит совершить кругосветное путешествие.

  5. VideoAnswer Ответить

Добавить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *