Что произошло в лужниках в 1982 году?

15 ответов на вопрос “Что произошло в лужниках в 1982 году?”

  1. Nikki2005 Ответить

    Как вспоминал руководитель фанклуба ФК «Спартак» в 2003-2013 годах, Владимир Гришин, в день матча «Спартак»-«Харлем» в 1/16 матча Кубка УЕФА было около 15 градусов мороза, выпало много снега. Участник той роковой встречи, сегодня – спортивный директор ФК «Спартак» Сергей Родионов также говорил об аномально морозной для октября погоде. Пострадавший тогда болельщик спартаковской команды Михаил Кузенков впоследствии рассказывал, что холода не остановили поклонников отечественного футбола. Большинство зрителей матча были школьниками и студентами.
    Как обычно, за два дня до игры «Спартак» приехал на сборы в Тарасовку. В день матча стали готовить стадион, 80-тысячную арену предстояло очистить от снега. По воспоминаниям Сергея Родионова, если поле от снега очистили, то на трибунах он оставался – все 4 трибуны до прихода зрителей расчистить не успели. Обычно стадион в хорошую погоду заполняли 50 – 60 тысяч болельщиков. В тот день билеты купили около 16 тысяч человек. Как рассказывают очевидцы того матча, рассредоточением зрителей по трибунам никто не занимался, люди были сгруппированы «в кучу».
    Около 4 тысяч зрителей заполнили трибуну «А», на трибуне «С», ближней к центральному входу на стадион, вместилось примерно 12 тысяч человек. Другие секторы стадиона пустовали, поскольку не были очищены от снега. Как рассказывают «спартаковцы»-участники того матча, на промерзшей почве неровного поля игралось тяжело. Матч для «Спартака» шел трудно, футболисты долго не могли открыть счет. Сергей Родионов говорит, что «Харлем» оказался достойным соперником, голландцы неоднократно предпринимали контратаки, советские футболисты боролись до самого конца матча и им никак не удавалось забить второй гол (первый был забит ими на 16-й минуте).
    Милиция в 80-е годы строго следила за поведением болельщиков «Спартака». Нельзя было кричать и скандировать речовки, вставать с мест… Активно болеющих фанатов нашей команды 20 октября также пытались задерживать и выводить со стадиона. Милиционеров начали закидывать снежками. Свыше 100 болельщиков были задержаны и доставлены в милицию за хулиганство.

  2. nikitsergey Ответить

    Как вспоминал руководитель фанклуба ФК «Спартак» в 2003 – 2013 годах Владимир Гришин, в день матча «Спартак»-« Харлем» в 1/16 матча Кубка УЕФА было около 15 градусов мороза, выпало много снега. Участник того рокового матча, сегодня – гендиректор ФК «Спартак» Сергей Родионов также говорил об аномально морозной для октября погоде. Пострадавший тогда болельщик спартаковской команды Михаил Кузенков впоследствии рассказывал, что холода не остановили поклонников отечественного футбола. Большинство зрителей матча были школьниками и студентами.
    Как обычно, за два дня до игры «Спартак» приехал на сборы в Тарасовку. В день матча стали готовить стадион, 80-тысячную арену предстояло очистить от снега. По воспоминаниям Сергея Родионова, если поле от снега очистили, то на трибунах он оставался – все 4 трибуны до прихода зрителей расчистить не успели. Обычно стадион в хорошую погоду заполняли 50 – 60 тысяч болельщиков. В тот день билеты купили около 16 тысяч человек. Как рассказывают очевидцы того матча, рассредоточением зрителей по трибунам никто не занимался, люди были сгруппированы «в кучу».
    Около 4 тысяч зрителей заполнили трибуну «А», на трибуне «С», ближней к центральному входу на стадион, вместилось примерно 12 тысяч человек. Другие секторы стадиона пустовали, поскольку не были очищены от снега. Как рассказывают «спартаковцы»-участники того матча, на промерзшей почве неровного поля игралось тяжело. Матч для «Спартака» шел трудно, футболисты долго не могли открыть счет. Сергей Родионов говорит, что «Харлем» оказался достойным соперником, голландцы неоднократно предпринимали контратаки, советские футболисты до конца матча не могли забить второй гол (первый был забит ими на 16-й минуте).
    Милиция в 80-е годы строго следила за поведением болельщиков «Спартака». Нельзя было кричать и скандировать речевки, вставать с мест… Активно болеющих фанатов нашей команды 20 октября также пытались задерживать и выводить со стадиона. Милиционеров начали закидывать снежками. Свыше 100 болельщиков были задержаны и доставлены в милицию за хулиганство.

  3. shturman36 Ответить

    СНЕЖКИ КАК ОРУДИЕ ПРОТЕСТА
    Мы вполне могли бы быть на их месте. Мы – это трое 26-летних друзей, которые пошли 20 октября 1982 года на матч “Спартак” – “Харлем”. 1 ноября автор этих строк улетал на работу корреспондентом ТАСС в Бенин, и это был прощальный для меня поход на футбол вместе с Артемом и Михаилом. Человеческая память хранит не все детали. Но многое из того вечера запало в нее навсегда.
    Почти всех зрителей разместили на Восточной трибуне, которая впоследствии стала трибуной С. Сидеть было тесновато, зато милиции не надо было распылять силы. Раздвижные решетки при входе на сектор вдруг закрыли, оставив небольшой проем размером с калитку. Это “рационализаторство” облегчало блюстителям порядка проверку паспортов у молодых людей. Несовершеннолетних без сопровождения взрослых тогда на вечерние мероприятия не допускали, а в такую щель разве что мышь проскочит. Кричать на стадионе возбранялось. С трибуны за всякие возгласы выводили то одного, то другого. В ответ, благо как раз выпал мокрый снег, в милиционеров полетели снежки. Сначала были робкие одиночные попытки, но постепенно обстрел усилился. Милиция еще не перешла на зимнюю форму одежды, так что ее служащие были в фуражках. После метких бросков с разных сторон они слетали с голов под радостный смех.
    – Милиция по-настоящему растерялась – и произошло немыслимое: она ретировалась с трибуны, – уточнил Артем Петров, работающий в Америке ученый. – Народ принялся праздновать победу над тиранами. Но главное, помню, что после финального свистка я убеждал вас с Мишей: “Не надо спешить, пусть толпа рассосется”. Когда мы в конце концов спустились в подтрибунный коридор, ты возмутился, что милиционер схватил за шарф подростка. Он в ответ: “Да вы посмотрите, что там творится!” А пацана почему-то отпустил.
    Этого я, честно говоря, не помню. Зато не забыл, как два милиционера несли солдата, который безжизненно провис в шинели, как в гамаке.
    – Нас вернули на трибуну, где мы просидели еще четверть часа, а потом вышли на улицу через другой сектор, – продолжил Артем. – Издали увидели, что на поручнях лестницы лежали, перегнувшись телами, люди. И мы поняли: они мертвы. В газетах на следующий день ничего не сообщалось. Узнали потом, что произошло, по “вражеским голосам”, от разных знакомых.
    – Погода была мерзкой, а игра в целом понурой, – сказал Михаил Снятковский, бизнесмен. – Все замерзли. Некоторые зрители тайком выпивали – тогда пронести с собой было гораздо проще, чем теперь. В милиционеров швыряли даже ледышками. Второй гол в ворота “Харлема”, забитый на последней минуте Швецовым, вызвал неимоверное ликование. Всех охватила эйфория. Люди, уже покинувшие сектор, кинулись назад, чтобы узнать, что произошло, а, может быть, если повезет, то и посмотреть повтор на световом табло.
    Сергей Швецов рассказал мне, что узнал о трагедии на следующий день после матча от Николая Петровича Старостина. Вместе с тем автор знаменитой фразы: “Лучше бы я тот гол не забивал”, – признался, что возвращаться мысленно к тому дню ему неприятно.
    – Почему не спрашивают, как я четыре гола “Нефтчи” забил? Нет, всех интересует “роковой гол”. У меня такая работа была – голы забивать. А осадок тем не менее на всю жизнь остался.
    – Выйдя со стадиона, мы увидели кошмарное зрелище: на перилах висели бездыханные тела, а рядом была только одна карета “Скорой помощи”, – уточнил Снятковский.
    – Потом по дороге к “Спортивной” мы встретили целую колонну медицинских машин…
    – Вот этого я не помню. Но мы точно были потрясены. Ехали в метро молча – про матч вообще забыли. А приехав домой, стали созваниваться и спрашивать: “Ну ты как, отошел?” Состояние было жуткое. До сих пор страшно вспоминать. А ведь мы, собственно, и не попали в тот ад.
    Я изложил наши впечатления, право, не из хвастовства. Это не заслуга – оказаться в эпицентре землетрясения и уцелеть, потому что тяжелые балки и плиты свалились не на тебя. Но перед глазами до сих пор стоит картина: на лестнице лежит груда тел, головами вниз. Некоторые люди с огромным трудом поднимаются и ковыляют, прихрамывая, подальше от этого ужаса…
    КОМЕНДАНТ В РОЛИ СТРЕЛОЧНИКА
    …Михаила Зазуленко после матча “Спартак” – “Харлем” ждал дома накрытый стол – парню исполнилось восемнадцать.
    – В гибели наших детей однозначно повинна милиция, – сказал мне его отец Юрий Леонидович Зазуленко. – Я тогда сам работал в КГБ и имел возможность очень подробно ознакомиться с обстоятельствами дела, видел фотографии с места события. Ключ от решетчатых ворот был у майора, который их запер и ушел. Остался маленький проем. А толпа напирала, да так, что перила толщиной 20 миллиметров под давлением развернулись. Люди буквально спрессовывались. У всех же одинаковый диагноз – асфиксия, то есть удушье. Конечно, 200 – 300 жертв, о которых доводилось слышать, и тогда скрыть было невозможно, но в цифре “66 погибших” я сомневаюсь.
    Столько трупов было в трех моргах, а возили их в четыре. Даже если в четвертый попал кто-то один, то уже 67. На суде нашли стрелочника, а милицию обелили. Еще в силе был министр внутренних дел Щелоков. Когда к власти пришел Андропов (ярый противник Щелокова, он был избран генеральным секретарем ЦК 12 ноября 1982 года. – Прим. А.П.), я надеялся, что он раскрутит это дело. Но Андропову было не до нас. С другой стороны, нам надо было написать ему, в этом случае он, может, и занялся бы вплотную нашим делом, но мы не сообразили.
    Вопросы остались. Одни говорят о двух столкнувшихся людских потоках, а Владимир Алешин, например, возглавивший споткомплекс “Лужники” в декабре 1982-го, на встрече с журналистами “СЭ” сказал, что милиция хотела вытащить из толпы злоумышленников, швырявшихся снежками, но болельщики крепко взялись за руки. Кто-то на обледеневшей лестнице поскользнулся… Показательно между тем, что все сегодня винят правоохранительные органы, те же остались как бы и ни при чем.
    На скамье подсудимых оказались руководители стадиона: директор, его заместитель и комендант. Первые двое приговора избежали (по словам Алешина, заму, ветерану Великой Отечественной, помогли, в частности, боевые награды). За всех отдувался комендант, осужденный на три года, но в связи с амнистией отбывший половину срока.
    Этого человека я встретил на приеме в посольстве Нидерландов. Мы побеседовали, хотя он и заметил, что с журналистами-соотечественниками вот уже 25 лет не общался. В разговор решительно вмешалась супруга: “Не хочу, чтобы внуки это читали. Мы и без того настрадались. С отметкой о судимости в паспорте ни на одну ответственную работу не брали”. Я обещал фамилию в газете не называть.
    – Когда произошла трагедия, милиции на месте не было: ее направили к автобусу голландцев, – сказала жена экс-коменданта. – А козлом отпущения сделали моего мужа, как самого молодого – ему тогда немного за тридцать было.
    – Мне предъявили смехотворные обвинения, – подчеркнул бывший комендант. – Один из пунктов гласил, что я не смог установить правильных отношений с правоохранительными органами. На самом деле беда случилась из-за того, что милиция с самого начала нагнетала обстановку, ее сотрудники вели себя нетактично по отношению к болельщикам.
    Трудовой коллектив был готов взять меня, как тогда было принято, на поруки, но Алешин отказался подписать письмо.
    ЖИЗНЬ ЗА “СПАРТАК”
    Примечательно, что родственники погибших не держат зла на коменданта. “Мы, родители, его не виним”, – прямо заявила мне Раиса Михайловна Викторова, потерявшая в 1982-м единственного сына и возглавившая неформальный комитет отцов и матерей.
    – Когда в первый раз в прокуратуру вызвали, у нас образовалось ядро активистов из пяти человек, – рассказала она. – Позже присоединились другие – стало человек двадцать. Среди пострадавших ведь не только москвичи были, но и жители Куйбышева, Тамбова, Рязани, подмосковных Чехова, Серпухова.
    – После того матча я всю ночь искала своего Олега, студента 3-го курса Московского института радиотехники, электроники и автоматики. Ему в августе 20 лет исполнилось. Звонила в больницы, обратилась в милицию. “Да он с какой-нибудь девочкой, а вы волнуетесь”, – сказали мне. В морг Олег поступил в шесть утра. Значит, всю ночь пролежал возле памятника Ленину, где трупы сложили штабелями. Я это из материалов дела узнала, с которыми следователь предложил ознакомиться.
    – Моего Володю на футбол одного не пускали – он еще в 8-м классе учился, – поделилась воспоминаниями Светлана Григорьевна Аникина. – Так ему друзья посоветовали: попроси кого-нибудь из взрослых сказать при входе, что ты с ним. Утром я помчалась в “Склиф” и вдруг встретила там Андропова (к тому моменту он был секретарем ЦК КПСС, руководство КГБ Андропов оставил в мае 1982 года. – Прим. А.П.). Он в коридоре с главврачом беседовал. Спросил, что я здесь делаю. Ответила, что слышала, будто сюда привезли погибших детей. Андропов отдал указание помочь. И бросил фразу: “Там очень много трупов”.
    – Муж, уходя, сказал: “За “Спартак” я жизнь отдам”, – поведала Гузель Талиповна Абдулина. – Кто бы мог подумать, что его слова окажутся пророческими. Я осталась с сыном четырех с половиной лет на руках.
    – Олег особо футболом не интересовался, – заметила, в свою очередь, Нина Максимовна Борисова. – Он хоккеем занимался. Но в комитете комсомола техникума выдавали билеты на матч с напутствием: “Вы должны поддержать нашу советскую команду”. И сын сказал, что не может не пойти. А после из наших детей стали сознательно делать хулиганов.
    – Требовали принести характеристики с места учебы, у погибших брали анализ на содержание алкоголя, а мужьям, состоявшим в КПСС, говорили: “Уймите ваших жен”, – грозили исключением из партии, придерживали при продвижении по службе, – до сих пор возмущается Нина Алексевна Новоструева, чей сын Михаил тоже был учащимся техникума.
    Заседание суда, назначенное поначалу в центре Москвы, перенесли в район станции метро “Молодежная”, в то время далекую окраину города. Женщины рассказали, что шли, как преступницы, сквозь длинный строй.
    – Власти боялись не нас, а выступления спартаковских болельщиков, – заметила Раиса Викторова. – Меня на суд вообще не пускали, поскольку повестку прислали только на имя мужа. Я скандал закатила. Мне все равно в тот момент было. Времени еще мало прошло, и мы готовы были всю милицию растерзать. Дело состояло из 12 томов. Тем не менее суду хватило одного дня. Пришли к выводу, что произошел просто несчастный случай, и наказали одного коменданта. Много лет спустя следователь по фамилии Шпеер, который занимался нашим делом, тяжело заболел. Его замучила совесть, и он хотел извиниться перед нами, родителями, за то, что пошел на поводу у властей, да не успел. А мы с первого дня знали, что виновата милиция. Когда через год пришли к месту гибели наших ребят, чтобы почтить их память, кругом стояли кагэбэшники с непроницаемыми лицами в черных пиджаках и галстуках. Нам даже цветы не позволили возложить. Мы кидали их через заграждение. Всяческие препятствия чинили почти десять лет. К десятой годовщине в Лужниках был воздвигнут мемориал, и я низко кланяюсь людям, которые обратили на нас внимание, нашли спонсоров.
    У Юрия Леонидовича Зазуленко мой вопрос о помощи вызвал бурные эмоции:
    – Нам компенсировали только стоимость одежды, которая была на мертвых, а также оплатили похороны. О какой помощи могла идти речь? Алешин не давал нам десять лет поставить памятник. Лужкова ловили, пока он в футбол играл. Тоже отбрыкивался.
    ПАМЯТНИК КРЕПКИЙ, КАК ДУБ
    В 80-е годы Георгий Сергеевич Луначарский, по образованию архитектор, возглавлял клуб болельщиков “Спартака”. Вместе со скульптором Михаилом Сковородиным они и стали авторами монумента в Лужниках.
    – Решение о создании памятника приняло наше болельщицкое объединение, – рассказал Луначарский. – Когда я был у Лужкова, то сказал, что мы хотим сделать памятный знак. Тем самым мы усыпили бдительность властей: они подумали, что мы хотим прикрепить мемориальную доску. Подготовили два десятка вариантов. При этом стремились придать памятнику международное звучание. Потому надпись “Погибшим на стадионах мира” сделана на четырех языках.
    – На чьи средства изготовлялся памятник?
    – Небольшую помощь оказали “Мосхлебпродукт” и “Мослес”, но в основном деньги дали частные лица, болельщики “Спартака”. Калужский скульптурный завод, с директором которого был знаком Сковородин, выполнил заказ почти бесплатно. В Лужники памятник привезли на двух “КАМАЗах”, когда как раз отмечалась 10-я годовщина трагедии. Это же огромная конструкция – памятник на шесть метров уходит под землю, чтобы стоял крепко, как дуб, который нельзя вырвать. Устанавливали его два специалиста и пять-шесть членов клуба болельщиков целый день – с шести утра до шести вечера. Закончив работу, успели на матч Кубка кубков “Спартак” – “Ливерпуль”, в котором наша команда уверенно победила – 4:2.

  4. knowledge seeker Ответить

    Как вспоминают футболисты “Спартака” Сергей Шавло и Юрий Гаврилов, принимавшие участие в матче с “Харлемом”, о произошедшем спортсмены узнали на следующий день.
    “После игры мы помылись и, когда выезжали уже на автобусе со стадиона, видели, что в район “Лужников” одна за другой летят “Скорые помощи”. Мы тогда и подумать не могли, что случилось. А потом на следующий день нам сказали, что такое случилось”, – рассказал Сергей Шавло.
    Информация о трагедии скрывалась, но спартаковцы все-равно были в курсе произошедшего и обсуждали между собой случившееся.
    “Я уже не помню, кто сказал, но информация была, что погибли болельщики. В советское время информация, связанная с жертвами, особо не распространялась. Поэтому, конечно, информация была закрытая, но мы-то знали, потому что это были наши болельщики. Между собой об этом разговаривали. Болельщики приходили к нам, в том числе и на базу. В частных беседах обсуждали случившееся. У многих погибли и друзья, и знакомые. Сейчас встречаю до сих пор матерей, которые похоронили своих детей”, – рассказал Шавло.
    Памятник жертвам на футбольных стадионах, по мнению Шавло, служит напоминанием всем болельщикам. “Будьте толерантнее и поспокойнее в болении. Не дай бог, чтобы такое еще раз повторилось!” – сказал он, добавив, что в 2007 году “Спартак” сыграл с “Харлемом” в память о 25-летий этой даты и “все сборы от этой игры пожертвовали семьям погибших”.
    По словам Гаврилова, футболисты “Спартака”, участвовавшие в том матче, узнали о трагедии на следующий день.
    “Мы сначала и не поняли, что произошло. Мы видели, когда со стадиона уезжал наш автобус, что идут “скорые”… А что случилось, не знали. А на следующий день уже руководство – Николай Петрович Старостин, Константин Иванович (Бесков), другие руководители стали рассказывать нам, что случилось”, – рассказал он.
    “Но те, кто знал больше, чем мы, они постепенно рассказывали нам, – поясняет Гаврилов. – В основном информация шла от самих болельщиков. Мы уже потом, по прошествии долгого времени, вспоминали эту игру, трагедию. Даже, как я помню, где-то на Украине мы играли, то ли в Днепропетровске, то ли в Харькове, ребята-болельщики приезжали, рассказывали… Стали вспоминать – кто-то из их товарищей погиб. Такая, рассказывали, жуткая была картина. Один из болельщиков нам рассказывал, что сам чудом не погиб. Сказал: “Я освободился, вылез из-под кучи людей, и такое жуткое чувство было: задыхался, кислороду не хватало. Такие рассказы мы не раз от болельщиков слышали”.
    Крупное объединение болельщиков “красно-белых” “Фратрия” планирует 20 октября возложить цветы к памятнику в “Лужниках”, встречу с участниками тех событий, родителями погибших и футболистами, принимавшими участие в том матче. Также “Фратрия” намеревается в пятый раз провести футбольный турнир с участием болельщиков – сперва 20 октября на стадионе имени Нетто, а затем, финальный – 28 октября на стадионах академии имени Черенкова. “Лужники”, на полях которых первоначально планировалось провести турнир, ответил на просьбу организаторов отказом.

  5. dimsan15 Ответить

    Управление всеми системами освещения арены мы к тому времени перевели на пульт, который располагался в длинном застеклённом помещении под козырьком арены, правее олимпийского факела.
    Проверив работу систем, я спустился вниз — пообщаться ещё раз со «своими», с электрослужбой. Ставить задачи особенно-то никому и не пришлось — в этот день большинство сотрудников БСА, в том числе и моих, отправили на овощную базу перебирать картошку с капустой.
    Здесь же, в подтрибунных помещениях, столкнулся с Юркой Панчихиным, новым комендантом арены, хорошим парнем, месяца полтора назад пришедшим к нам, бывшим военным, комиссованным в капитанском звании из армии по здоровью.
    Юра как раз в эту поездку на базу был ответственным.
    — А ты чего вернулся? — говорю. — Ехал бы домой…
    — Да ну… Надоело… Лучше футбол посмотрю, — отвечает.
    Покурили… Разошлись, каждый по своим делам. А вечером начался футбол…
    Сверху, с пульта, хорошо было видно, что все болельщики находились прямо подо мной, на одной трибуне — Восточной.
    Подумалось ещё — наверное, правильно. Зачем убирать потом всю арену, если болельщиков пришло от силы 15−20 тысяч?
    Правда, и это незначительное по меркам арены количество «давало жару»! Дело в том, что это были времена расцвета спартаковских болельщиков. Фанатское движение набирало силу и накачивало мышцы.
    Массовые драки между конкурирующими клубами и группами болельщиков уже перестали казаться чем-то из ряда вон выходящим. Сбиваясь в большие организованные толпы, поклонники «красно-белых» подзуживали друг друга, заводили соратников кричалками и лозунгами.
    Это касалось, конечно, не всех, но откровенных хулиганов в этой среде всегда хватало. Законопослушные граждане шарахались обычно от такой толпы.
    Особенно жутковато было попасть в вагон метро, наполненный фанатами. Подзадоривая друг друга они раскачивали вагон во время движения так, что он только чудом не касался стен тоннеля метро, устраивали свалки и давку на эскалаторах.
    Естественной реакцией на такие неадекватные выходки были неприязнь и повышенное внимание к ним милиции — униформа «спартачей» (красно-белые шарфы и шапочки) действовала на патрульных как красная тряпка на быка. Обе стороны тут же вспоминали все предыдущие обиды и унижения — кровь в жилах мгновенно закипала.
    Всё это я теперь наблюдал сверху: стоило кому-то из ментов отвернуться, как в него сразу же летели снежки из сгребаемого с козырьков снега, а то и стеклянные бутылки — в двух работающих буфетах в те времена продавалось пиво и лимонад.
    Милиция отвечала тем же: охаживая подвернувшихся под руку дубинками и пытаясь прорваться в гущу болельщиков, чтобы выдернуть зачинщиков.
    И та, и другая сторона были наэлектризованы и заведены до крайности. Учитывая мороз, многие, похоже, приняли для храбрости и «сугрева» внутрь.
    Футбол подходил к концу, милиция по своей обычной тактике создала коридор, по которому начали выжимать людей с трибуны наружу. И уже при почти пустых трибунах на последней минуте Сергей Швецов забил второй гол. Гвалт, крики, кричалки, вой…
    Игра закончилась… Но что-то пошло явно не по сценарию…
    Часть зрителей отрешённо слонялись по трибуне, милиция исчезла… Такого сроду не было, неясно было — гасить ли освещение поля, подтрибунные проходы? Закончилось мероприятие или нет? Все ли вышли…
    Решил сам посмотреть, сбежав по внутренней лестнице и… То, что я увидел, навсегда впечаталось в память и долго возвращалось ночными кошмарами и скачками давления.
    Лестница между верхним и нижним ярусами под трибуной имела такую форму: сверху шли два марша, по которым люди спускались на площадку, откуда шёл уже один лестничный марш. Так вот на этом марше, имевшем всего несколько метров в длину, СТОЯЛИ, уже погибнув или умирая на глазах мучительной смертью, несколько десятков, а может, сотен человек… Они были спрессованы как гигантским поршнем…
    Внизу этой площадки был громадный завал из человеческих тел, а напиравшая сверху толпа сдавила этих несчастных так, что они не могли уже вздохнуть… Как оказалось позже, люди погибли «в результате компрессионной асфикции», т. е. в результате удушения тела сжатием.
    Официально — 66 погибших…
    Долго не удавалось не то чтобы добраться до тех, кто ещё подавал признаки жизни, а вообще — просто разобрать этот жуткий комок тел, так они были спрессованы…
    Те же, кому «повезло» выпасть через развернувшиеся как жуткий цветок мощные металлические прутья ограждения лестницы, отделались тяжелейшими травмами. Таких «счастливчиков» насчиталось потом 61 человек…
    А дальше…
    Дальше было уже похоже на то, что страна впоследствии наблюдала онлайн во время трагедии в «Норд Осте»…
    Милиция снимала с маршрутов автобусы, в них заносили раненых… Потом так же, на рейсовых автобусах, развозили погибших.
    Довольно быстро приехала спецбригада из Прокуратуры Союза под руководством следователя Шпеера. Нас всех — руководителей подразделений — подвергли административному аресту на 24 часа. Отключили связь, опечатали сейфы, изъяли служебную документацию.
    В причинах никто не собирался разбираться изначально. Нужно было найти «стрелочников».
    Первым секретарём МГК партии тогда был Гришин — один из основных претендентов на кресло дряхлеющего Генсека (Брежнев умер через три недели после трагедии, и его место занял Андропов). И ещё неясно, как повлияло случившееся на судьбу Гришина.
    Милицию, одного из основных виновников происшедшего, решили не трогать, да и их майор, командовавший тогда, сам был сильно покалечен.
    Бывшего тогда генеральным директором Лужников Виталия Сильчева тоже не тронули. Правда, карьера его не состоялась: он был протеже Гришина, пришел сюда с поста 1-го секретаря крупнейшего в Москве Ленинского райкома партии и после этой хозяйственной должности должен был идти куда-то в правительство.
    Решили назначить «козлами отпущения» администрацию — директора БСА Кокрышева и его зама Лыжина. Им предъявили обвинение. Кокрышева сразу арестовали, а Лыжин лёг с инфарктом в госпиталь. Позже оба попали под амнистию…
    Но наказать-то кого-нибудь надо? Дело больно резонансное. Тут и вспомнили про Панчихина.
    Перечитали показания:
    — Инструктировали билетных контролеров, дежурных на выходах, привлечённых?
    — Конечно, как всегда!!!
    — Покажите журнал инструктажа…
    — Да никто и не расписывался, я всех собрал и разъяснил что и как… Здесь так всегда было.
    — Нет, инструктаж — это когда расписываются, вот, читайте. А то, что Вы проводили, называется беседой. Да Вы не расстраивайтесь, так и запишем — Инструктаж не проводил, а ограничился беседой… Подпишите протокол допроса…
    Вот так вот Юра стал основным виновным в этой истории — «проявил халатность, приведшую к тяжелым последствиям»… Но — не единственным.
    Во время футбола сотрудники милиции (ОБХСС) под видом покупателей совершили контрольную закупку в одном из буфетов у Татьяны Н. Она по обыкновению решила подзаработать и торговала из-под полы спиртным. Проносить-то нельзя было, а завсегдатаи всегда знали — где можно разжиться.
    Составили протокол. Обычно это всё заканчивалось штрафом, не впервой, но не в этот раз. Искали виновных — тут и про Татьяну вспомнили, а в крови многих погибших был алкоголь…
    Вот вам ещё один стрелочник, хотя и действительно имевший на душе грех великий.
    Уже гораздо позже, в разное время я встречал их обоих…
    Татьяна получила пять лет, отсидела год и была амнистирована как мать-одиночка с малолетней дочерью. Запомнил её слова: «Чтобы я ещё раз пошла в торговлю! Я лучше уборщицей всю жизнь буду работать, но не дай Бог ещё раз попасть на зону!»
    Юра из трёх лет отсидел половину. Рассказывал интересный случай: когда его посадили, жена пошла в райком партии с его партбилетом и подняла скандал: «Как это вы посадили в тюрьму коммуниста? (А Юра в своей воинской части снялся с учёта, а у нас ещё не встал.) Вы — антисоветчики!»
    Недоразумение устранили — исключили из партии задним числом…
    Поскольку информацию о трагедии практически засекретили на долгие годы, то, как всегда, возникло множество версий и слухов произошедшего…
    Часто говорили, что обрушилась трибуна, что ступеньки лестницы были скользкими из-за обледенения, что на лестнице встретились две толпы — одни шли с футбола, а другие бросились на трибуны, когда забили второй гол…
    Это всё не так.
    В карманах у погибших находили билеты на все четыре трибуны, а все оказались на одной, Восточной… Кто принял на себя тогда это решение? Ни администрация, ни милиция не взяли на себя ответственность.
    Восточная трибуна изначально имела три выхода, но перед Олимпиадой её перестроили, соорудив на месте одного из выходов Музей спорта и кинотеатр «Рекорд».
    Из двух оставшихся выходов милиция перекрыла один для пропуска сотни иностранцев — голландцев. Нашим болельщикам пришлось довольствоваться тем злосчастным единственным выходом.
    Но и это было бы не страшно, если бы не…
    Девушка, сбегая вниз, выронила на пол сумочку… нагнулась, чтобы поднять… Толпа тут же смяла и опрокинула её на пол. Майор-милиционер бросился в толпу, пытаясь поднять девушку… Образовался завал из тел…
    А сверху продолжала напирать и давить толпа, как гигантский поршень! Люди стремились быстрее выскочить с арены, чтобы опять не брести по морозу к метро сквозь узкий проход, образованный конной милицией и металлическими барьерами.
    Милиция закрыла большинство раздвижных дверей, пытаясь отсекать зачинщиков, подгоняя людей по коридору. Да ещё и эти постоянные откровенные хулиганы, пришедшие на футбол просто оттянуться и побузотёрить…
    Всё это встретилось в одном месте в одночасье и сложилось в кровавый пазл…
    Крики восторга от забитого второго гола слились воедино с воплем ужаса умирающих людей, с предсмертными хрипами и криками боли, на которые никто не реагировал — толпа фанатов же всегда кричит, никто просто ничего не понял…
    P. S. В последнем разговоре с Юркой Панчихиным мы оба признались друг другу, что не были на стадионе с тех пор ни разу. Да и не хотим там бывать — больно мрачная аура для нас в этих местах ощущается, тяжелые воспоминания пробуждает.
    А памятник тому, чьё имя со дня основания носит стадион, воспринимается теперь как идол на языческом капище. Ведь пришла же кому-то в голову той кровавой ночью поистине дьявольская мысль — дать указание складывать тела вокруг основания памятника! В мерцающем свете фонарей это походило на жертвоприношение…

Добавить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *