Идиот достоевский почему рогожин убил настасью филипповну?

17 ответов на вопрос “Идиот достоевский почему рогожин убил настасью филипповну?”

  1. Krasder Ответить

    Как объясняет психолог, Настасья Филипповна — настоящая жертва семейного насилия, презирающая в первую очередь саму себя. “Чувство, которое она испытывает к своему совратителю, на самом деле является искалеченной, инвалидной любовью. Говоря языком психоанализа, отвращение — это реактивное чувство, чувство-оборотень, возникшее под влиянием мощных культурных запретов из “нечистой” любви. Именно то, что бессознательно она все еще любила своего растлителя, героиня и не могла простить себе”, — говорит Елена Шалашугина. По ее словам, желание наказать Тоцкого проецируется у Настасьи Филипповны на всех мужчин вообще. “В отношении с ними ей известны и доступны лишь две модели поведения (а, по сути, это две стороны одного явления): та, где унижает она, и та, где унижают ее”, — поясняет психолог.
    Комментарии юристов
    Главный вопрос — исполнилось ли Настасье 16 лет, когда Тоцкий впервые вступил с ней в интимную близость (из романа следует, что, по всей видимости, исполнилось). Если нет, то его действия подпадают под статью УК РФ и могут быть наказаны лишением свободы на срок до четырех лет.
    Если же героине уже исполнилось 16, все зависит от ее согласия: при его наличии состава преступления в действиях Тоцкого нет.
    В противном случае действия Тоцкого подпадают под статью о принуждении к действиям сексуального характера путем шантажа, угроз и использования материальной или иной зависимости несовершеннолетней потерпевшей. За это персонажа могли бы лишить свободы на срок до пяти лет.

    ​О Рогожине

    В Настасью Филипповну влюблен купец Парфен Рогожин. В одной из сцен он “торгует” ее, предлагая большие деньги, лишь бы она уехала с ним. Тогда же Мышкин делает ей предложение, но она отказывает и уезжает с купцом.

  2. usb 3.0 Ответить

    Когда-то, впервые прочитав «Идиота» Достоевского, я долго и глубоко проживала главного на тот момент для меня героя – князя Мышкина. Но недавно, перечитав роман мне вдруг захотелось посмотреть сериал с Евгением Мироновым в главной роли. И пока я смотрела, я восторгалась его игрой и гениальностью, но. Я вдруг поняла, что для меня главной героиней вдруг стала Настасья Филипповна. Сначала роман, а потом и фильм ясно нарисовали предо мной характер и трагедию женщины, ставшей жертвой сексуального злоупотребления. Это лишь один из возможных вариантов развития сценария жизни, но насколько же он узнаваемо и хорошо прописан Достоевским, а потом и сыгран Лидией Вележевой. Мне захотелось написать о героине, о ее истории, чувствах, ибо они мне хорошо знакомы. Это и моя личная терапия тоже. Может быть, отзовется кому-то ещё.
    1. Настасья остается сиротой, и ее «подбирает» богатый помещик, г-н Тоцкий «по великодушию своему». История о символическом сиротстве всегда звучит у жертв злоупотребления. При живых родителях не находится ни одного взрослого человека, способного защитить, оградить растущую юную девочку или девушку от посягательств. В истории с отчимами очень часто звучит вот этот мотив «взял по великодушию», обеспечивал поддержкой семью. И символически или фактически нет рядом матери, равной женщины, которая бы этот баланс восстановила для него. В результате это делает ребенок.
    2. Девочка получает лучшее образование, будучи «замеченной» Тоцким. Замеченной в данном контексте звучит, как «потенциальная жертва». Что чувствует ребенок, когда взрослый человек в отсутствие родительской любви проявляет к ней свое расположение, пока еще на уровне разговоров, симпатии, материальной поддержки? Ребенок чувствует благодарность и отчасти любовь, доверие и ощущение, что ты под защитой, и мир тебя не обидит. И часто, очень часто вот это сформированное доверие является залогом будущей возможности злоупотребления. Ибо при имеющемся доверии все произойдет само собой, никакого насилия не потребуется, ибо ребенок доверяет, и значит то, что делает взрослый – правильно.
    3. В какой-то момент абьюзер приступает к активным действиям по соблазнению, нарушению сексуальных границ, совращению. Это длится какое-то время, в течение которого у жертвы нет ощущения обмана, есть только смутные смешаные чувства, которыми не с кем поделиться, ибо рядом нет «родной» души. В романе это звучит так:
    «С тех пор он /Тоцкий/ как-то особенно полюбил эту глухую, степную свою деревеньку, заезжал каждое лето, гостил по два, даже по три месяца, и так прошло довольно долгое время, года четыре, спокойно и счастливо, со вкусом и изящно…».
    4. Базовым паттерном поведения жертвы становится зависимость – ощущение бессилия и невозможности изменить ситуацию. Бессилие отменить смерть родителей (и фактическую, и символическую), бессилие понять то, что происходит, ибо часто понятийный аппарат еще не сформирован, бессилие уйти, закончить, избежать. Только покорность.
    5. Настасья растет и вдруг в какой-то момент к ней приходит осознание своего положения и того, что с ней совершил г-н Тоцкий. Это происходит, как если бы вдруг открылись глаза и ты вдруг рухнул в пучину темных вод. Так в процессе жизни или в ходе терапии жертвы абьюза вдруг начинают понимать, что с ними случилось что-то страшное. Без вины виноватая, она сталкивается с социальным осуждением света. Понимая свое положение, она надеется, что сам Тоцкий оправдает ее положение, взяв ее как законную супругу. Но узнав, что этого не случится, она оказывается преданной во второй раз – сначала своими родителями (ребенок часто воспринимает смерть или отсутствие родителей как предательство), потом им.
    6. Что за чувства испытывает эта молодая женщина? Злость, раскаленную докрасна злость и ярость по отношению к своему обидчику. Злость приходит на место сильнейшей привязанности и любви, ибо то, что произошло, связывает жертву и агрессора навсегда. Она хочет изобличения его при людях, но сама не может заявить о том. Её останавливает стыд. Сильнейший стыд становится ее спутником. Именно стыд и невозможность справиться с ним, прожить его в безопасном пространстве, мнимая вина, определяют все ее дальнейшее сумасбродное поведение.
    7. Настасья Филипповна после всего произошедшего воспринимает свою судьбу как сломанную. Такая фиксация на травме часто приводит к тому, что травма становится фетишем, некой бравадой, через которую строится все дальнейшее поведение. Она становится Персоной – личиной, опознавательной маской, которая подчеркивается и приносится миру. Роковой вид, яркие одежды, бравада и громкие заявления о своей «испорченности», «недостойности» звучат как вызов миру и покрывают боль, сильнейшую боль от произошедшего. Готовность продать себя первому встречному, показная насмешка и высокомерие, определенная смелость в высказываниях, граничащая с безумством – все это работа травмы и защит, покрывающих разрушенную душу. Свет, живущий в масках, не в силах и не имеет никакого желания разглядеть ее боль.
    8. Сломано то, что в базовой конструкции личности определяется как достоинство. Настасья ищет в мире то, что могло бы ей это достоинство вернуть. Встретив добрейшего и блаженного князя Мышкина, она воспринимает его как того, кто сможет полюбить ее чисто, не возжелав, через кого она сможет прикоснуться к своей непорочности, чистоте и незапятнанности. Символически она ищет Спасителя или Бога в чистой ипостаси, ибо в его руках власть вернуть ей достоинство. Но, не находя его в себе, Настасья обрушивает свои надежды на князя. Она говорит об этом ему – «вот так живешь и ждешь, когда придет он, чистый, и обнимет, и станешь чистою». Ощущение «грязи», «испачканности» – очень частые последствия сексуального абьюза. Князь, будучи блаженным и близким к Богу, соглашается взять на себя роль Спасителя, которая, однако, ему оказывается не по силам.
    9. Жертва злоупотребления часто выбирает вступать в отношения с теми, кто станет очередным агрессором. Так и в судьбе Настасьи появляется Рогожин, который «”…не достойный ни здравого ума, ни благородного сердца Настасьи Филипповны…”. Именно с ним она выбирает пойти в жизнь, и потом, принять от его руки смерть. Его любовь безумна, как и сама Настасья, соглашающаяся на игру в отношения с Рогожиным. Так и не давшая ему собой овладеть, она тоже делает его жертвой и заложником ее личной драмы и травмы. Выместив на нем всю злость обиженной женщины, унижая его холодностью и высокомерием, она в полноте проигрывает историю мести, которая направлена совсем не по адресу. Не Рогожину она предназначалась, а Тоцкому. Смещенная злость часто присутствует в отношениях жертв.
    10. Какая же она, Настасья Филипповна? Ее внутреннее раздвоение приводит к трагедии. Князь Мышкин видит Свет Настасьи, сопереживает и сочувствует ее боли, видит ее бескорыстие, достоинство и любовь. Рогожин отражает ей ее Тень и восторгается ею. Они оба в какой-то степени нужны ей, и невозможность выбора между двоими – это неспособность Настасьи внутри себя обрести целостность и интегрировать последствия травмы.
    Удивительно точные строки, в которых отражена вся душа Настасьи, Достоевский вложил в уста князя Мышкина:
    — Удивительное лицо! — ответил князь, — и я уверен, что судьба ее не из обыкновенных. Лицо веселое, а она ведь ужасно страдала, а? Об этом глаза говорят, вот эти две косточки, две точки под глазами в начале щек. Это гордое лицо, ужасно гордое, и вот не знаю, добра ли она? Ах, кабы добра! Все было бы спасено!…… Это необыкновенное по своей красоте и еще по чему-то лицо еще сильнее поразило его теперь. Как будто необъятная гордость и презрение, почти ненависть, были в этом лице, и в то же самое время что-то доверчивое, что-то удивительно простодушное; эти два контраста возбуждали как будто даже какое-то сострадание при взгляде на эти черты. Эта ослепляющая красота была даже невыносима, красота бледного лица, чуть не впалых щек и горевших глаз; странная красота!
    Роковая женщина, ставшая заложницей своего рока, судьбы, так и не нашедшая выхода. Хорошо, что для многих из нас выход есть.
    #янебоюсьсказать #metoo

  3. kot007.85 Ответить

    Почему он не отшатнулся в ужасе, когда понял? Почему не убежал, не зарыдал, не закричал и не забился в припадке?
    Только ли потому, что это событие предвидено и понято было им в самом начале романа, когда его спросили о том, женится ли Рогожин на Настасье Филипповне?
    Он ответил тогда, что “женится… а назавтра и зарежет ее, а может быть через неделю”.
    Но как бы он ни предвидел, а сам факт того, что он, ОБНИМАЯ того, сидел с Рогожиным у страшной постели?
    Думается, что здесь надо – как и вообще во всех вопросах, связанных с произведениями Достоевского- искать ответ у самого Достоевского, только в другом месте, в другом тексте.
    Когда Раскольников признался Соне Мармеладовой, что это он убил старуху-процентщицу и сестру ее Лизавету, первое, мгновенное ( я бы употребила здесь слово ” выношенное”), установленное в сознании русского человека, самого Достоевского, убеждение Сони. Она кинулась к нему со словами:
    – НЕТ ТЕПЕРЬ НЕСЧАСТНЕЕ ТЕБЯ ЧЕЛОВЕКА НА ВСЕМ БЕЛОМ СВЕТЕ!
    Вот, думается, ключ к пониманию этой сцены у постели мертвой Настасьи Филипповны. Где он провел с Рогожиным всю ночь. Понимая, что сотворил с собой этот человек, с собой и со своей душой, погибшей навеки.
    Всякие слова о душевном состоянии князя здесь лишние. Кроме вот этого исконнно русского народного отношения к преступнику как к человеку глубоко несчастному. А уж Достоевский, проведший на каторге двенадцать лет и повидавший слишком многое, имел право на это убеждение.
    Солженицын в ” Архипелаге ГУЛаге” говорит о том же, рассказывая , как поездам, везущим ЗКа , подходили русские женщины и подавали им какие- то от себя оторванные, от своих детей, скудные продукты. Жалеючи ” несчастненьких”, какое бы преступление они ни совершили, и убийство в том числе.
    Понимают ли сами преступники свое несчастье, – это совершенно другой вопрос. В ” Преступлении и наказании ” он решен однозначно, даже и по композиции, посвящающей всего одну из восьми частей преступлению и собственно наказанию остальные семь.
    Для князя же Мышкина это была последняя капля в том, что с ним, с живым подобием Христа, сделали люди.

  4. zmey8281 Ответить

    Пересмотрев пырьевского “Идиота”, как-то неприятно поразилась его театральности. Странно: другие экранизации классики того времени, как “Анна Каренина”, тоже вполне театральны, но такого диссонанса не производят. А у Пырьева получился какой-то лубочный Достоевский. Яркие краски, режущий глаза грим, подчеркнуто карикатурные второстепенные персонажи, красивые крики профессионально поставленными голосами, изящные жесты, драматические пощечины и обмороки… А на выходе – какое-то моралите о “власти чистогана”, вместо Достоевского – в лучшем случае, Бальзак или Золя.
    Нет, я безусловно предпочитаю сериал, и из двух Настасий Филипповн однозначно выберу Вележеву.

    Хоть о ней и говорят, что она играет какую-то “вяленую рыбу” и “холодную злобную стерву”, в то время как в Борисовой есть огонь, страсть, порыв, огромное сердце, доброта и благородство, растоптанные жестоким миром… Но точно ли НФ должна быть “с огромным сердцем”?
    Мне кажется, ключ к ее характеру – это слова Мышкина при взгляде на портрет: “Только вот не знаю, добра ли она! Ах, если бы добра! Тогда бы все было спасено!”
    Как мы помним, “спасено” ничего не было, наоборот – погибло все, что только могло погибнуть, не исключая и самого бедного князя. 🙁
    А когда она много раз повторяет Мышкину, что, мол, не должна связывать с ним свою жизнь, потому что не хочет его губить – о чем речь? Только ли о том, что такой брак испортит его репутацию (Мышкину абсолютно наплевать на свою репутацию, и НФ, женщина умная и проницательная, не может этого не понимать) – или о чем-то более серьезном?
    Здесь, как с Анной Карениной – стоит смотреть не столько на то, как характеризуют героиню другие люди или на то, какой она старается выглядеть, сколько на то, что она делает. Точнее, сначала – на то, что сделали с ней, потом – на то, что стала делать с другими людьми она сама.
    Жизнь НФ началась с круглого сиротства. Уже в довольно сознательном возрасте (6-7 лет) – в один миг потеряла отца и мать, родной дом, а затем и младшую сестренку. Все, кого она любила, кто составлял весь ее мир, ее бросили – так это воспринимает ребенок.
    Это очень травматический опыт, способный нанести серьезный удар по способности любить как таковой.
    Дальше в ее жизни появляется Тоцкий. Он берет над ней опеку, селит девочку у себя в поместье, полностью ее материально обеспечивает, дает хорошее домашнее образование, следит за тем, чтобы она была всем довольна и ни в чем не знала нужды… и где-то в 15-16 лет делает ее своей любовницей.

    Связь зрелого мужчины и юной девушки можно оценивать по-разному; но здесь, исходя и из контекста ситуации (ее полная зависимость от Тоцкого – и позднейшая оценка этих событий), и из значения этого мотива в творчестве Достоевского вообще, нельзя сомневаться, что речь идет именно о растлении. Может быть, и об изнасиловании – если не в прямом смысле, то в смысле психического насилия и принуждения.
    Для Достоевского растление ребенка (или подростка) – вообще очень важный мотив, проходящий через все его творчество. Девочки или совсем юные девушки, которых насилуют, совращают, пытаются совратить, “обманывают” и бросают – появляются у него едва ли не в каждом романе. Растление ребенка – это у Достоевского “архетипическое преступление”, самое мерзкое и зверское, что только может сотворить человек с человеком. Растление надламывает и убивает душу растлеваемого – и, мало того, втягивает в это злодеяние его самого, делает как бы соучастником насилия над собой, убийства лучшего, что в нем есть (вспомним, как Матреша из “Бесов” в предсмертном бреду говорит: “Я Бога убила”)
    Но чаще всего такие загубленные дети в его романах умирают – или исчезают из поля зрения.
    Настасья Филипповна – это “Матреша, которая выжила”. И на ее примере можно попытаться узнать, что же значит “Бога убила”. Что умирает в человеке в результате насилия.
    Мы не знаем, что именно и как делал с ней Тоцкий – знаем лишь, что она и в то время, и впоследствии воспринимала это как какую-то жуткую мерзость. Мерзость, от которой не может отказаться, не может даже дать понять, что ей это неприятно. Даже не потому, что “выгонит на мороз”, а… ну, просто потому, что она еще ребенок, а он солидный взрослый дядя, которому лучше знать, как правильно. И не просто взрослый, а человек, заменивший ей родителей. У нее никого и ничего больше нет. Один раз ее уже бросили все, кто о ней заботился.
    Итак, телесная близость, вообще отношения мужчины и женщины (а может быть, и межчеловеческие отношения как таковые) предстали для нее, как нечто невыносимо отвратительное. Обязательно связанное с насилием, если не физическим, то психическим и эмоциональным. И при этом – что-то такое, от чего она не может отказаться. Как бы ни было противно, отказываться нельзя – иначе тебя бросят.
    На протяжении пяти лет она постепенно понимает, что произошло и что сделал с ней Тоцкий – проникается к нему ненавистью и решает отомстить. Узнав, что он собрался жениться, приезжает к нему в Петербург и “показывает когти”.
    Бедный Афанасий Иваныч, джентльмен и любитель клубнички, к такому повороту оказался совершенно не готов. Против младенцев он молодец – но, обнаружив, что его очаровательная малышка вдруг выросла во взрослую, решительную, бесстрашную и очень рассерженную женщину, позорно празднует труса. Он отказывается от своих планов, исполняет все желания Настасьи Филипповны, прыгает вокруг нее и всячески пытается ее улестить или как-то от нее откупиться. Они поменялись ролями: теперь она – госпожа, он – раб.
    А дальше начинается что-то странное. Еще на пять лет (!) они застывают в таком подвешенном положении. Близости между ними уже никакой нет, все отношения ограничиваются тем, что Афанасий Иваныч финансирует Настасью Филипповну и очень ее боится. Так боится, что старается лишний раз не попадаться ей на глаза. А она – просто живет на его средства, ни в чем себе не отказывая, “что-то читает, чему-то учится” – но в целом как-то непонятно проводит время. “Отношения” – ни с кем и ни в каком виде – ее не интересуют. Над попытками Тоцкого чем-то или кем-то ее соблазнить и отвлечь она откровенно смеется. Однако и попыток порвать с Тоцким, “начать новую жизнь”, вообще найти какие-то иные точки опоры – не делает. Единственное, что обращает на себя внимание – “странное направление знакомств”: она любит общаться с людьми не своего круга, с какими-то бедняками, больными старичками, дружит с каким-то чахоточным учителем и его семьей… Само по себе это, может быть, говорило бы только о добром сердце; но вот еще один странный знакомый, Фердыщенко, “очень сальный и грязный шут” – такого неожиданного приятеля у молодой девушки добрым сердцем уже не объяснишь.
    Кстати, “странное направление знакомств”, и точно такого же рода, потом буквально повторится у Ставрогина. Вообще у них довольно много общего – а разное скорее лишь то, что связано с разницей полов.
    Казалось бы: ненавидишь своего “погубителя”, хочешь ему отомстить – так отомсти. Во всяком случае, стоит попробовать – вдруг от этого станет легче. Разбей ему жизнь, как грозила. Это вполне возможно (а дальше, с появлением влюбленного и на все готового Рогожина – возможностей станет еще больше). Не странно ли, что своему “злодею” она так ничего плохого и не сделала – зато по-настоящему мстить начала впоследствии совсем другим людям, которые были ни при чем?
    Он так противен, что даже мстить ему не хочется – что ж, плюнь на него, разорви с ним и начни жизнь сначала. Но зачем продолжать за него цепляться, угрожать ему, пугать… и ничего не делать? Что удерживает ее рядом с Тоцким? Уж точно не его деньги – во всяком случае, не только деньги. Комфорт и праздность, может быть, значат для Настасьи Филипповны не так мало, как она старается показать – но уж точно не значат всего. И крутые перемены в жизни ее не страшат…
    По-моему, удерживает ее только одно – но держит очень прочно. Упоение своей властью.
    Тоцкий растлил ее дважды. Сперва – когда, пользуясь своей властью, совершил над ней насилие; второй раз – когда сдался без боя и дал ей самой ощутить вкус насилия и власти. Он “подсадил” ее на иерархические, садо-мазохистские отношения. Сначала преподнес их как что-то отвратительное, но неизбежное; а потом помог обнаружить, что, когда тебя пугают, унижают и мучают – это ужасно, но совсем другое дело – когда ты кого-то сама… К тому же – он совершил над ней преступление, остался безнаказанным, и тем как бы дал ей право на злобу и неразборчивость в злобе. Обиженный и несчастный человек – в своем праве, ему многое прощается, а еще больше он прощает себе сам.
    Отношения – это всегда насилие и борьба за власть. Либо ты насильник, либо жертва. Выйти из игры нельзя. Но можно согласиться, а затем, заманив “насильника” в ловушку, поменяться с ним ролями – и выместить на нем все свои обиды, сделав так, чтобы уже ему жизнь медом не казалась. Это и есть высшее наслаждение: вести опасные психологические игры, бороться за власть, подчинять своей воле, мучить, “ломать”, провоцировать. Да, по большому счету все это противно – но ничего другого нет. Во всяком случае, для таких, как ты, “порченных”. И насчет моральной оценки своих действий не беспокойся: с тобой поступили гнусно, сломали тебе жизнь – так что и ты теперь никому ничего не должна. Тебя не жалели – и ты ни о ком не думай и никого, кроме себя, не жалей.
    Вот какой урок преподал своей воспитаннице гнусный старый педофил.
    Проблема в том, что Тоцкий в роли жертвы скучен. Он холоден как рыба и плосок как доска. От него не дождешься ни сильных чувств, ни бурных реакций – тупо боится, и все. Его неинтересно “ломать” – он сразу прогибается. Он не в силах насытить ее ненависть. К тому же с Тоцким ее связывает некоторая история, и с ним она все-таки не чувствует себя свободно.
    Поэтому предложение о браке с Ганей Иволгиным становится для нее манной небесной. Ганя – молодой человек с горячей кровью, амбициозный, резкий, самолюбивый. Не Наполеон, конечно – но уж, во всяком случае, поинтереснее Тоцкого. Интереснее не как мужчина – как противник и потенциальная жертва.

    Жертва из него действительно недурная, особенно если взглянуть на его собственную историю. Ганя вырос в неблагополучной семье, и перед глазами у него не слишком приятная модель семейных отношений. Его отец – никчемный алкоголик, который их всех разорил и опозорил; реальная глава семьи – мать, у которой вся жизнь – одно сплошное терзание, а сын – единственная надежда. (Кстати, очень похожая семья (только без отца) – у Раскольникова; и проблемы Раскольникова схожи с Ганиными.) Ганя с детства живет под бременем стыда за отца и необходимости доказать матери, что сам он не такой. К властным и манипулирующим женщинам он привык, к семейным скандалам – тоже.
    Он женится на НФ только ради денег – сам считает такой брак постыдным и сильно из-за этого терзается (и, между прочим, после свадьбы собирается выместить все свои переживания на НФ – и она об этом прекрасно знает, и ее это совершенно не смущает. Для нее это норма.) Вся его семья – решительно против этой свадьбы, и дома у них каждый день из-за этого скандалы. Об этом НФ тоже прекрасно знает – ей доносит Фердыщенко. (Вот, кстати, зачем ей нужен “сальный шут” – как информатор. Помогает узнать, что происходит в стане противника.)
    Казалось бы, перспективы ужасные. Зачем _так_ выходить замуж?
    Не хочешь – откажись. Противно, считаешь оскорбительным, что тебя “продают и покупают” – откажись в резкой форме. Но НФ поступает иначе: не говорит ни да, ни нет – ставит Ганю в такое же подвешенное положение, как ранее Тоцкого, и начинает его мучить.
    Как именно – мы хорошо видим в сцене у него дома. Неужели кто-то серьезно видит в этой сцене “браваду несчастной женщины, доведенной до отчаяния этим жестоким и лицемерным миром”? Нет, может, сама НФ мысленно так себя и оправдывает – но вообще-то это сцена хладнокровного, садистского издевательства над “женихом” и его семьей. Причем НФ “бьет по площадям”: унижает не только самого Ганю – который, допустим, обидел ее своим предложением, не только его мать и сестру, о которых слышала, что они ее терпеть не могут, но и полусумасшедшего старика-отца, и мальчика Колю, и даже Мышкина, которого принимает за слугу.
    Кстати, для характеристики “доброты” или “недоброты” героя очень важно, как он относится к “простым людям”. И к прислуге, к “низшим”, и просто к посторонним, не замешанным в его драму. Наше знакомство с Мышкиным начинается с того, что он сначала в поезде разговорился с незнакомыми и совсем “не его круга” попутчиками, потом стал делиться своими задушевными мыслями с лакеем. Настасью Филипповну мы тоже впервые видим в момент общения с “лакеем” – и боже мой! Сколько высокомерия и злобы, с каким удовольствием она шпыняет бедного “дурачка”! Конечно, в этот момент она готовится к встрече с Ганечкиным семейством, накручивает себя для обретения боевого духа – но можно ли этим оправдывать откровенное хамство по отношению к безответному и ни в чем перед ней не повинному человеку?
    Другая интересная деталь – как она извиняется (точнее, как-бы-извиняется) перед матерью Гани в конце этой сцены. У Пырьева НФ с театральными слезами в голосе вскрикивает: “Простите, простите меня!” Неудивительно – у него НФ именно “гордая, порывистая, но добрая и благородная”, а такая, если уж в сердцах разыграет подобную сцену – непременно после устыдится и будет просить прощения. Но ничего подобного нет у Достоевского. В книге она подходит к матери Гани, вроде бы для того, чтобы извиниться – и говорит ей: “Я в самом деле не такая, он [т.е. Мышкин] угадал”. Никаких “простите” – речь только о себе самой. Мышкин заставил ее взглянуть на себя – и, в самом деле, ужаснуться тому, чем она занимается; но от этого она не начала жалеть людей, которых только что изощренно унижала, не задумалась о том, каково им – думает она только о себе и о производимом ею впечатлении.

    Но Ганя – все-таки не идеальная жертва. И с ним есть проблема: его не получится держать на крючке вечно, рано или поздно придется все-таки либо ему отказать, либо за него выйти; а там столкнуться с его матерью и сестрой, которые и сами умеют играть в игры, и голыми руками их не возьмешь…
    Есть еще один человек, “павший жертвой ее чар”, она его рассматривает в качестве потенциальной добычи, но быстро отвергает. Это генерал Епанчин. Ясно, что ни о каких серьезных отношениях с ним она и думать не может – однако поначалу принимает его подарки и вообще дает ему надежду. Для “благородной, но несчастной” такое поведение совершенно непонятно. Послала бы его сразу, вместе с подарочками! Но понятно – если вспомнить принцип: “Отказываться нельзя – но можно затянуть в ловушку, а потом на нем отыграться”.
    Однако очень скоро становится ясно, что жертва из генерала никудышная. Для этой роли он слишком цельная личность. “Крепкий хозяйственник” (в наше время непременно был бы единороссом :-)), отец семейства, деловой человек без всяких там душевных терзаний. Твердо стоит на земле. Не видно у него кнопочек, на которые можно понажимать. Развлечься с куртизанкой – пожалуйста, но ее рабом он точно не станет и “вампирить” себя не позволит. Это не то.
    И вдруг появляется человек, просто самой судьбой посланный. Идеальная пара для Настасьи Филипповны.

    Рогожин – тоже “ребенок-травматик”. Тоже с опытом систематического насилия – не сексуального, конечно, “обычного”, но также очень сильно его поломавшего.
    Он вырос под властью деспотического отца. Супер-деспотического – настолько, что его, уже взрослого парня, лет 25-27, отец избивал до полусмерти и запирал дома. И это было совершенно обычное дело: и все вокруг считали, что так и надо, и сам Парфен считал, что так и надо. Он мог сделать (и часто делал) что-то тайком от отца, мог, в крайнем случае, сбежать – но сопротивляться ему и в голову не приходило.
    И ему, в отличие от НФ, так и не удалось отомстить или взять верх, или даже четко осознать, что отец с ним обращается как-то неправильно.
    Это прекратилось само собой. Отец внезапно умер. Осталась пустота, которую нужно чем-то заполнить.
    Нельзя сказать, что Рогожин вырос мазохистом; удовольствия от страданий он явно не получает. Но, как и НФ, он привык к иерархическим отношениям как единственно возможным – и привык в этих отношениях быть “нижним”. Смотреть снизу вверх, пресмыкаться, терпеть наказания, или бунтовать, а потом за это расплачиваться. Парадоксально: сильный человек с сильными страстями – привык быть рабом. Непокорным, злым, бунтующим, нуждающимся в “укрощении” – но именно рабом. Ему самому от этого тошно – но никак иначе он не умеет.
    Поэтому и влюбился он не просто в красавицу – в женщину, стоящую намного выше его во всех отношениях: по происхождению, социальному положению, образованию. (И повезло ему еще, что НФ оказалась содержанкой, это позволяло найти к ней хоть какие-то подступы – а окажись она законной женой или дочерью какого-нибудь генерала?) Рядом с которой он, со своей “подлой рожей” и “мужицким видом”, “никогда ничему не обучавшийся”, изначально обречен на резкое, бьющее в глаза неравенство и на большие проблемы, даже в повседневном общении.
    И еще – должно быть, он сразу почувствовал в ней то, что не стала играть Борисова и сыграла Вележева: злую “королеву”, одержимую гордостью, властью и местью. Это его и привлекло.
    Когда она у него на глазах издевается над другими – он приходит в буйный восторг от такого истинно “королевского” поведения. По его понятиям, “верхний” должен вести себя именно так. Он готов на все, чтобы НФ так же поиграла и с ним – еще не представляя, да и не задумываясь, чем это для него может обернуться.
    И это не Тоцкий с рыбьей кровью, даже не Ганечка – это дикий зверь из дикого леса, крупный и опасный, приполз к тебе и лижет руки, умоляя, чтобы ты позволила ему стать твоей комнатной собачкой. Как отказаться от такого соблазна?
    Только дикого зверя комнатной собачкой не сделаешь – да в качестве “собачки” он ей и не нужен. Ей интересно ломать, провоцировать, доводить до крайности – а он действительно готов до самой крайности дойти. И начинается саморазрушительная игра, которая для обоих закончится гибелью…
    А что же Мышкин? А Мышкин воплощает другой тип отношений – на равных, без борьбы за власть, без садистских игр и самоутверждения за счет ближнего, без взаимного унижения и мучительства. И каждому из героев дает возможность как бы бросить взгляд в какой-то иной мир, где можно – иначе.

    Но иначе они не могут. Они все уже слишком привыкли – вот так.
    Это сложившаяся система; корни ее уходят глубоко в детство; чтобы ее изменить, требуется что-то гораздо большее, чем желание и доброе сердце.

  5. dehbep Ответить

    Среди произведений Достоевского, созданных в шестидесятые годы, важное место занимает роман «Идиот». Достоевский работал над ним заграницей (в Швейцарии и Италии), откуда с волнением следил за происходящим в России. Писатель предугадывал трагедию современного человека и полагал, что она в полной мере раскроется в России, стране крайностей и противоречий.
    Атмосферу всеобщего кризиса и распада Достоевский передал через историю «случайного семейства» и князя Мышкина, того самого идиота, в честь которого и был назван роман. Достоевский писал: «Главная мысль романа – изобразить положительно прекрасного человека. Труднее этого нет ничего на свете и особенно теперь…»
    Признавая, что «на свете есть только одно положительно прекрасное лицо – Христос», Достоевский попытался воплотить его черты в земном человеке. Таким в романе «Идиот» должен был стать князь Лев Николаевич Мышкин, в образе которого писатель намеревался воссоздать своё представление об идеальном человеке. Этот человек должен быть в чём-то сродни Христу, то есть не только богом, но и совершенной во всех отношениях личностью. Человек добрый, наивный и непосредственный, Мышкин с любовью и состраданием относится ко всем несчастным и обиженным независимо от того, кто они и каково их социальное происхождение. Он убеждён, что «сострадание есть главнейший и может быть единственный закон бытия всего человечества». В своём герое писатель подчеркивает прежде всего его веру в то, что каждый человек носит в душе светлое начало. Мышкин преисполнен любви к окружающим и стремится найти путь к гармонии.
    Финал романа «Идиот» – размышление писателя о Добре и Красоте в страшном мире наживы, безбожия, разгула эгоистических страстей. В центре внимания – судьба Настасьи Филипповны и Мышкина. Героиней, которая объединяет эти два образа, становится Аглая. Сравнивая портреты Аглаи и Настасьи Филипповны, сделанные художником И.С.Глазуновым, можно заметить разницу в трактовке героинь. Образ Аглаи кажется более земным, а портрет Настасьи Филипповны – это образ-символ.
    Чем близка Мышкину Аглая? Как это пытается угадать Настасья Филипповна? В письмах Настасьи Филипповны к Аглае она признаётся в любви. Но оговаривается, что «вы и он (Мышкин) для меня одно». Она пишет: «Вы невинны. И в вашей невинности всё совершенство ваше». Настасья Филипповна называет Аглаю «светлым духом», ангелом: «Ангел не может ненавидеть. Не может и не любить». Вот почему образ Аглаи и князя Мышкина сливаются для Настасьи Филипповны в единое целое: их объединяет невинность. Но Настасья Филипповна предчувствует, что может произойти, если она ошибется в Аглае: «Вы одни можете любить без эгоизма. Вы одни можете любить не для себя одной, а для того, кого вы любите. О, как горько было бы узнать, что вы чувствуете из-за меня стыд и гнев! Тут ваша гибель: вы разом являетесь со мной…»
    Идиллия во время свидания разрушается, когда Аглая говорит Мышкину о Настасье Филипповне с ненавистью: «Князь выскочил и в испуге смотрел на внезапную ярость Аглаи; и вдруг как бы туман упал перед ним. Вы можете так чувствовать… это неправда, – бормотал он. Это правда! Правда! – вскричала Аглая, почти не помня себя». С этого времени князь Мышкин, предчувствуя трагическую развязку, всё больше стремится уйти от действительности и всё чаще напоминает беспочвенного мечтателя.
    Мышкин обращается к высшему свету. Напоминая всем об ответственности за Россию, он призывает любить жизнь, уверяет, что она прекрасна. Известно, что Достоевский наделил главного героя романа своей болезнью, которую называл «священной», и предавал ей особое значение. Важно, как описывает её сам Достоевский в романе «Идиот». За несколько секунд до припадка ум, сердце озарялись необыкновенным светом, все сомнения, все беспокойства как бы умиротворялись разом, разрешались в какое-то высшее спокойствие, полное ясной горманичной радости и надежды, полное разума и окончательной причины. И хотя последствием этих высочайших минут были страшные страдания, а затем – отупение, душевный мрак, идиотизм, этот момент сам по себе стоил всей жизни. Припадок Мышкина символизирует высокую цену, которую нужно заплатить за приобщение к высшей гармонии. Дважды с Мышкиным случается припадок, и каждый раз припадок – предвестник грядущей катастрофы.
    За вторым приступом героя последует встреча двух героинь: Настасьи Филипповны и Аглаи, в которых воплотилась Красота униженная и Красота невинная. В соперничестве героинь торжествует гордыня, и любовь превращается в ненависть. Аглая ненавидит князя за то, что тот не может вынести «отчайного безумного лица» Настасьи Филипповны. Но и Настасья Филипповна понимает: жалость князя – не любовь и любовью никогда не была. Героиня убегает с Рогожиным, идя навстречу смерти. Сбываются пророчества её и Мышкина: в итоге Рогожин убивает Настасью Филлиповну.
    Символический смысл финальной сцены заключается в том, что Мышкин и Рогожин вновь встречаются. Рогожин подводит князя к смертному ложу Настасьи Филипповны. Над телом убитой эти герои подобны сообщникам: оба убили её своей любовью. Божественное и человеческое в Мышкине гаснет, он становится настоящим идиотом.
    Можно сказать, что в финале торжествует безумие эгоистического мира. Темное, демоническое начало вытесняет свет из жизни. Мышкин, «Князь Христос», Добро и Красота гибнут в этом страшном мире. Таково апокалипсическое видение мира Достоевского.
    Финал романа нельзя назвать пессимистичным. Князь Мышкин заронил в сердца людей семена добра, его духовная смерть пробудила их к жизни. Достоевский даёт современникам веру в идеал, который, как бы далеко он не отставал от действительности, необходим человеку. Если не будет стремления к идеалу, мир погибнет.

  6. ggerman71 Ответить

    Идиот – прекрасная, интересная, завораживающая, заставляющая думать книга. Это произведение открывает нам мир, совершенно непохожий на тот в котором мы живём, но в то же время я верила каждому слову автора, открывала для себя людей наполненных крайностями, страдающих и сходящих с ума от этого. Князь Мышкин – необычайно добрый человек, который стремится понимать людей и у него это получается. Он видит в людях не только хорошее, но при этом не осуждает их, а скорее жалеет и старается помочь, именно это и есть его главное положительное качество и именно это делает его прекрасным. Кроме этого, он всегда говорит правду и не боится, что его не поймут или не примут, это очень проницательный, умный, не образованный, а именно умный человек, благодарный, непосредственный, доверчивый и любящих всех людей без исключения, несмотря ни на какие их мысли и поступки. Все эти качества делают его Человеком с большой буквы, привлекают героев книги и читателей, ведь именно этих качеств не хватает нам в себе и в других людях. Это единственный герой романа, который доходит до крайностей в хорошем смысле. Ещё один герой романа, доведённый до крайности – это Рогожин. Он как бы противопоставлен князю. Он любил только Настасью Филипповну, но любил как-то очень странно, так кажется, наверное, потому что эта любовь доведена до крайности. Это очень эгоистичный и даже жуткий человек. В своей гордости, ревности, желании подчинить себе Настасью Филипповну он доходит до убийства предмета обожания. И вот здесь для меня появляется главный вопрос, момент, который я совершенно не поняла: зачем, ну зачем Рогожин убил Настасью Филипповну?! Неужели любовь может дойти до такого, можно ли это назвать любовью? Неужели наш идеальный главный герой и здесь простил Рогожина? А ведь простил, но как? Любил ли князь Настасью Филипповну, хоть когда-нибудь, или только жалел? И выбрал её, а не Аглаю только, потому, что Настасья Филипповна нуждалась в жалости гораздо больше, чем Аглая? А Аглая, любила ли она князя или всё-таки её просто очень привлекали положительные качества главного героя, и она осмелилась на них замахнуться, в отличие от всех остальных героинь, а главное в отличие от Настасьи Филипповны? Любила ли Настасья Филипповна князя или просто преклонялась перед ним как перед идеальным человеком, понимая, что она по сравнению с ним никто? Была ли Настасья Филипповна сумасшедшей или просто получала удовольствие от своих страданий, от сознания того, что она несчастна, тем самым, оправдывая свою лень и нежелание стать лучше? А может именно это, доведённое до крайности, и есть сумасшествие? Как много вопросов и это только касательно четверых героев. Эта книга учит нас главному: думать.
    А ещё когда я читала эту книгу у меня из головы не выходила поговорка: с кем поведёшься от того и наберёшься, ведь она раскрыта в произведении в полной мере.

  7. Seilenos Ответить

    «Идиот» был принят критиками, мягко говоря, с недоумением. Характерны в этом смысле письма Достоевскому
    Николая Страхова
    Николай Николаевич Страхов (1828–1896) — идеолог почвенничества, близкий друг Толстого и первый биограф Достоевского. Страхов написал важнейшие критические статьи о творчестве Толстого, до сих пор мы говорим о «Войне и мире», во многом опираясь именно на них. Страхов активно критиковал нигилизм и западный рационализм, который он презрительно называл «просвещенство». Идеи Страхова о человеке как «центральном узле мироздания» повлияли на развитие русской религиозной философии.
    ⁠
    , с которым писателя связывали очень тёплые отношения. В самом начале 1868 года, когда были опубликованы первые главы романа, он пишет автору: «Идиот» интересует меня лично чуть ли не больше всего, что Вы писали», «я не нашёл в первой части «Идиота» никакого недостатка». Но чем дальше, тем лаконичнее отзывы — Страхов только уверяет, что ждёт конца романа, и обещает написать о нём. Только в 1871 году он наконец прямо высказывает своё впечатление от романа: «Всё, что Вы вложили в «Идиота», пропало даром».
    Одним из первых рецензентов «Идиота» был Николай Лесков, — во всяком случае, именно ему приписывают авторство анонимной рецензии, опубликованной в первом номере «Вечерней газеты» за 1869 год. В ней «Мышкин, — идиот, как его называют многие; человек крайне ненормально развитый духовно, человек с болезненно развитою рефлексиею, у которого две крайности, наивная непосредственность и глубокий психологический анализ, слиты вместе, не противореча друг другу…». Куда более прямо он высказался уже в другом тексте, «Русских общественных заметках»: «Начни глаголать разными языками г. Достоевский после своего «Идиота»… это, конечно, ещё можно бы, пожалуй, объяснять тем, что на своём языке ему некоторое время конфузно изъясняться».
    Но язвительнее всех выступил сатирик Дмитрий Минаев — он отозвался на публикацию не рецензией, а эпиграммой:
    У тебя, бедняк, в кармане
    Грош в почёте — и в большом,
    А в затейливом романе
    Миллионы нипочём.
    Холод терпим мы, славяне,
    В доме месяц не один.
    А в причудливом романе
    Топят деньгами камин.
    От Невы и до Кубани
    Идиотов жалок век,
    «Идиот» же в том романе
    Самый умный человек.
    Подобные колкие отзывы появлялись и после публикации романа. Михаил Салтыков-Щедрин в 1871 году вспоминает об «Идиоте» в отзыве на совсем другой роман, «Светлова»
    Иннокентия Омулевского
    Иннокентий Васильевич Омулевский (настоящая фамилия — Фёдоров; 1836–1883) — прозаик, поэт. Начал заниматься литературой в начале 1860-х годов: печатался в «Современнике» и «Русском слове». Приобрёл известность благодаря роману «Светлов, его взгляды, его жизнь и деятельность» (1871), его переиздание в 1874 году было запрещено цензурой. Публикация второго романа «Попытка — не шутка» тоже была запрещена, автора арестовали за антиправительственные высказывания, но вскоре освободили за недоказанностью обвинений. В конце жизни Омулевский сильно нуждался, в 1883 году умер от разрыва сердца.
    ⁠
    . В нём он упоминает о Достоевском как о литераторе исключительном «по глубине замысла, по ширине задач нравственного мира». Но здесь же обвиняет его в том, что эта «ширина задач» в «Идиоте» реализуется не самыми очевидными средствами. «Дешёвое глумление над так называемым нигилизмом и презрение к смуте, которой причины всегда оставляются без разъяснения, — всё это пестрит произведения г. Достоевского пятнами совершенно им не свойственными и рядом с картинами, свидетельствующими о высокой художественной прозорливости, вызывает сцены, которые доказывают какое-то уже слишком непосредственное и поверхностное понимание жизни и её явлений».

  8. cafeq Ответить

    Настасья Филипповна имела свою жизненную историю. Князь Мышкин – один из тех, кто смог увидеть ее душевную рану. Лицо героини вызывает у Мышкина чувства сострадания. Лев Николаевич Мышкин по-настоящему хочет спасти внутреннее «я» Настасьи Филипповны, поэтому он предлагает ей выйти за него замуж и обвенчаться. Главный герой произведения хочет спасти Настасью Филипповну и вывести ее из ада.
    Князь Мышкин пытается спасти Настасью Филипповну и от самой себя, и от Рогожина. Он знает, что этот человек способен причинить ей вред.
    Князь Мышкин смог увидеть настоящее лицо Настасьи Филипповны. Когда она понимает, что он «угадал» ее, героиня влюбляется в князя «на свое горе». Она признается, что верит князю Мышкину, потому что он был единственным, кто поверил в нее.

    Сущность Настасьи Филипповны

    Любовь Мышкина к Настасье Филипповне с самого начала была обречена на трагедию. Князь Мышкин, стремясь спасти героиню, не понял одного: нельзя спасти человека, который не хочет своего спасения. Гордость Настасьи Филипповны мешает ей поверить в собственное возрождение. В ее душе глубоко засела мысль о том, что она великая грешница. Настасья Филипповна трижды возвращается к Рогожину, потому что не уверенна в себе самой. Героиня считает себя «самым павшим, самым порочным существом» в мире. Князь Мышкин и Настасья Филипповна не смогли бы существовать вместе.

  9. faq0 Ответить

    «Идиот» был принят критиками, мягко говоря, с недоумением. Характерны в этом смысле письма Достоевскому
    Николая Страхова
    Николай Николаевич Страхов (1828–1896) — идеолог почвенничества, близкий друг Толстого и первый биограф Достоевского. Страхов написал важнейшие критические статьи о творчестве Толстого, до сих пор мы говорим о «Войне и мире», во многом опираясь именно на них. Страхов активно критиковал нигилизм и западный рационализм, который он презрительно называл «просвещенство». Идеи Страхова о человеке как «центральном узле мироздания» повлияли на развитие русской религиозной философии.
    ⁠
    , с которым писателя связывали очень тёплые отношения. В самом начале 1868 года, когда были опубликованы первые главы романа, он пишет автору: «Идиот» интересует меня лично чуть ли не больше всего, что Вы писали», «я не нашёл в первой части «Идиота» никакого недостатка». Но чем дальше, тем лаконичнее отзывы — Страхов только уверяет, что ждёт конца романа, и обещает написать о нём. Только в 1871 году он наконец прямо высказывает своё впечатление от романа: «Всё, что Вы вложили в «Идиота», пропало даром».
    Одним из первых рецензентов «Идиота» был Николай Лесков, — во всяком случае, именно ему приписывают авторство анонимной рецензии, опубликованной в первом номере «Вечерней газеты» за 1869 год. В ней «Мышкин, — идиот, как его называют многие; человек крайне ненормально развитый духовно, человек с болезненно развитою рефлексиею, у которого две крайности, наивная непосредственность и глубокий психологический анализ, слиты вместе, не противореча друг другу…». Куда более прямо он высказался уже в другом тексте, «Русских общественных заметках»: «Начни глаголать разными языками г. Достоевский после своего «Идиота»… это, конечно, ещё можно бы, пожалуй, объяснять тем, что на своём языке ему некоторое время конфузно изъясняться».
    Но язвительнее всех выступил сатирик Дмитрий Минаев — он отозвался на публикацию не рецензией, а эпиграммой:
    У тебя, бедняк, в кармане
    Грош в почёте — и в большом,
    А в затейливом романе
    Миллионы нипочём.
    Холод терпим мы, славяне,
    В доме месяц не один.
    А в причудливом романе
    Топят деньгами камин.
    От Невы и до Кубани
    Идиотов жалок век,
    «Идиот» же в том романе
    Самый умный человек.
    Подобные колкие отзывы появлялись и после публикации романа. Михаил Салтыков-Щедрин в 1871 году вспоминает об «Идиоте» в отзыве на совсем другой роман, «Светлова»
    Иннокентия Омулевского
    Иннокентий Васильевич Омулевский (настоящая фамилия — Фёдоров; 1836–1883) — прозаик, поэт. Начал заниматься литературой в начале 1860-х годов: печатался в «Современнике» и «Русском слове». Приобрёл известность благодаря роману «Светлов, его взгляды, его жизнь и деятельность» (1871), его переиздание в 1874 году было запрещено цензурой. Публикация второго романа «Попытка — не шутка» тоже была запрещена, автора арестовали за антиправительственные высказывания, но вскоре освободили за недоказанностью обвинений. В конце жизни Омулевский сильно нуждался, в 1883 году умер от разрыва сердца.
    ⁠
    . В нём он упоминает о Достоевском как о литераторе исключительном «по глубине замысла, по ширине задач нравственного мира». Но здесь же обвиняет его в том, что эта «ширина задач» в «Идиоте» реализуется не самыми очевидными средствами. «Дешёвое глумление над так называемым нигилизмом и презрение к смуте, которой причины всегда оставляются без разъяснения, — всё это пестрит произведения г. Достоевского пятнами совершенно им не свойственными и рядом с картинами, свидетельствующими о высокой художественной прозорливости, вызывает сцены, которые доказывают какое-то уже слишком непосредственное и поверхностное понимание жизни и её явлений».

  10. VideoAnswer Ответить

Добавить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *