Как в данном эпизоде намечается основной конфликт отцов и детей?

8 ответов на вопрос “Как в данном эпизоде намечается основной конфликт отцов и детей?”

  1. DarKing Ответить

    Прочитайте приведённый ниже фрагмент произведения и выполните задания В1—В7; C1, С2.
    — Вот мы и дома, — промолвил Николай Петрович, снимая картуз и встряхивая волосами. — Главное, надо теперь поужинать и отдохнуть.— Поесть действительно не худо, — заметил, потягиваясь, Базаров и опустился на диван.— Да, да, ужинать давайте, ужинать поскорее. — Николай Петрович без всякой видимой причины потопал ногами. — Вот кстати и Прокофьич.Вошёл человек лет шестидесяти, беловолосый, худой и смуглый, в коричневом фраке с медными пуговицами и в розовом платочке на шее. Он осклабился, подошёл к ручке к Аркадию и, поклонившись гостю, отступил к двери и положил руки за спину.— Вот он, Прокофьич, — начал Николай Петрович, — приехал к нам наконец… Что? как ты его находишь?— В лучшем виде-с, — проговорил старик и осклабился опять, но тотчас же нахмурил свои густые брови. — На стол накрывать прикажете? — проговорил он внушительно.— Да, да, пожалуйста. Но не пройдёте ли вы сперва в вашу комнату, Евгений Васильич?— Нет, благодарствуйте, незачем. Прикажите только чемоданишко мой туда стащить да вот эту одежонку, — прибавил он, снимая с себя свой балахон.— Очень хорошо. Прокофьич, возьми же их шинель. (Прокофьич, как бы с недоумением, взял обеими руками базаровскую «одежонку» и, высоко подняв её над головою, удалился на цыпочках.) А ты, Аркадий, пойдёшь к себе на минутку?— Да, надо почиститься, — отвечал Аркадий и направился было к дверям, но в это мгновение вошёл в гостиную человек среднего роста, одетый в тёмный английский сьют, модный низенький галстух и лаковые полусапожки, Павел Петрович Кирсанов. На вид ему было лет сорок пять: его коротко остриженные седые волосы отливали тёмным блеском, как новое серебро; лицо его, желчное, но без морщин, необыкновенно правильное и чистое, словно выведенное тонким и лёгким резцом, являло следы красоты замечательной; особенно хороши были светлые, чёрные, продолговатые глаза. Весь облик Аркадиева дяди, изящный и породистый, сохранил юношескую стройность и то стремление вверх, прочь от земли, которое большею частью исчезает после двадцатых годов.Павел Петрович вынул из кармана панталон свою красивую руку с длинными розовыми ногтями, — руку, казавшуюся ещё красивей от снежной белизны рукавчика, застёгнутого одиноким крупным опалом, и подал её племяннику. Совершив предварительно европейское «shake hands», он три раза, по-русски, поцеловался с ним, то есть три раза прикоснулся своими душистыми усами до его щёк, и проговорил: «Добро пожаловать».Николай Петрович представил его Базарову: Павел Петрович слегка наклонил свой гибкий стан и слегка улыбнулся, но руки не подал и даже положил её обратно в карман.— Я уже думал, что вы не приедете сегодня, — заговорил он приятным голосом, любезно покачиваясь, подёргивая плечами и показывая прекрасные белые зубы. — Разве что на дороге случилось?— Ничего не случилось, — отвечал Аркадий, — так, замешкались немного.
    И. С. Тургенев «Отцы и дети»

  2. Andromazan Ответить

    Как в данном эпизоде «Отцов и детей» намечается основной
    конфликт произведения?
    – Вот мы и дома, – промолвил Николай Петрович, снимая
    картуз и встряхивая волосами. – Главное,
    надо теперь поужинать и отдохнуть. – Поесть действительно не худо, – заметил,
    потягиваясь, Базаров и опустился на
    диван. – Да, да, ужинать давайте, ужинать поскорее. – Николай Петрович без
    всякой видимой причины потопал ногами. – Вот кстати и Прокофьич. Вошёл человек
    лет шестидесяти, беловолосый, худой и смуглый,
    в коричневом фраке с медными пуговицами и в розовом платочке на шее. Он
    осклабился, подошёл к ручке к Аркадию и, поклонившись гостю, отступил к двери и положил руки за спину. – Вот он,
    Прокофьич, – начал Николай Петрович, – приехал к нам наконец… Что? как ты его
    находишь? – В лучшем виде-с, – проговорил старик и осклабился опять, но тотчас
    же нахмурил свои густые брови. – На стол накрывать прикажете? – проговорил он
    внушительно. – Да, да, пожалуйста. Но не пройдёте ли вы сперва в вашу комнату,
    Евгений Васильич? – Нет, благодарствуйте, незачем. Прикажите только чемоданишко
    мой туда стащить да вот эту одежонку, – прибавил он, снимая с себя свой
    балахон. – Очень хорошо. Прокофьич, возьми же их шинель. (Прокофьич, как
    бы с недоумением, взял обеими руками
    базаровскую «одежонку» и, высоко подняв её над головою, удалился на
    цыпочках.) А ты, Аркадий, пойдёшь к себе на минутку? – Да, надо почиститься, –
    отвечал Аркадий и направился было к дверям, но в это мгновение вошёл в гостиную
    человек среднего роста, одетый в тёмный
    английский сьют, модный низенький галстух и лаковые полусапожки, Павел Петрович
    Кирсанов. На вид ему было лет сорок пять: его коротко остриженные седые волосы
    отливали тёмным блеском, как новое серебро; лицо его, желчное, но без морщин,
    необыкновенно правильное и чистое,
    словно выведенное тонким и лёгким резцом, являло следы красоты замечательной;
    особенно хороши были светлые, чёрные, продолговатые глаза. Весь облик Аркадиева
    дяди, изящный и породистый, сохранил юношескую стройность и то стремление
    вверх, прочь от земли, которое большею частью исчезает после двадцатых годов.
    Павел Петрович вынул из кармана панталон свою красивую руку с длинными розовыми ногтями, – руку,
    казавшуюся ещё красивей от снежной белизны рукавчика, застёгнутого одиноким
    крупным опалом, и подал её племяннику. Совершив предварительно европейское
    «shake hands», он три раза, по-русски, поцеловался с ним, то есть три раза
    прикоснулся своими душистыми усами до его щёк, и проговорил: «Добро
    пожаловать».
    Николай Петрович представил его Базарову: Павел Петрович
    слегка наклонил свой гибкий стан и слегка улыбнулся, но руки не подал и даже
    положил её обратно в карман. – Я уже думал, что вы не приедете сегодня, –
    заговорил он приятным голосом, любезно покачиваясь, подёргивая плечами и
    показывая прекрасные белые зубы. – Разве что на дороге случилось? – Ничего не
    случилось, – отвечал Аркадий, – так, замешкались немного.

  3. Дерзкая Ответить

    Прочитайте приведенный ниже фрагмент текста и выполните задания В1—В7; С1—С2.
    — Вот мы и дома, — промолвил Николай Петрович, снимая картуз и встряхивая волосами. — Главное, надо теперь поужинать и отдохнуть.— Поесть действительно не худо, — заметил, потягиваясь, Базаров и опустился на диван.— Да, да, ужинать давайте, ужинать поскорее. — Николай Петрович без всякой видимой причины потопал ногами. — Вот кстати и Прокофьич.Вошёл человек лет шестидесяти, беловолосый, худой и смуглый, в коричневом фраке с медными пуговицами и в розовом платочке на шее. Он осклабился, подошёл к ручке к Аркадию и, поклонившись гостю, отступил к двери и положил руки за спину.— Вот он, Прокофьич, — начал Николай Петрович, — приехал к нам наконец… Что? как ты его находишь?— В лучшем виде-с, — проговорил старик и осклабился опять, но тотчас же нахмурил свои густые брови. — На стол накрывать прикажете? — проговорил он внушительно.— Да, да, пожалуйста. Но не пройдёте ли вы сперва в вашу комнату, Евгений Васильич?— Нет, благодарствуйте, незачем. Прикажите только чемоданишко мой туда стащить да вот эту одежонку, — прибавил он, снимая с себя свой балахон.— Очень хорошо. Прокофьич, возьми же их шинель. (Прокофьич, как бы с недоумением, взял обеими руками базаровскую «одежонку» и, высоко подняв её над головою, удалился на цыпочках.) А ты, Аркадий, пойдёшь к себе на минутку?— Да, надо почиститься, — отвечал Аркадий и направился было к дверям, но в это мгновение вошёл в гостиную человек среднего роста, одетый в тёмный английский сьют, модный низенький галстух и лаковые полусапожки, Павел Петрович Кирсанов. На вид ему было лет сорок пять: его коротко остриженные седые волосы отливали тёмным блеском, как новое серебро; лицо его, желчное, но без морщин, необыкновенно правильное и чистое, словно выведенное тонким и лёгким резцом, являло следы красоты замечательной; особенно хороши были светлые, чёрные, продолговатые глаза. Весь облик Аркадиева дяди, изящный и породистый, сохранил юношескую стройность и то стремление вверх, прочь от земли, которое большею частью исчезает после двадцатых годов.Павел Петрович вынул из кармана панталон свою красивую руку с длинными розовыми ногтями, — руку, казавшуюся ещё красивей от снежной белизны рукавчика, застёгнутого одиноким крупным опалом, и подал её племяннику. Совершив предварительно европейское «shake hands», он три раза, по-русски, поцеловался с ним, то есть три раза прикоснулся своими душистыми усами до его щёк, и проговорил: «Добро пожаловать».Николай Петрович представил его Базарову: Павел Петрович слегка наклонил свой гибкий стан и слегка улыбнулся, но руки не подал и даже положил её обратно в карман.— Я уже думал, что вы не приедете сегодня, — заговорил он приятным голосом, любезно покачиваясь, подёргивая плечами и показывая прекрасные белые зубы. — Разве что на дороге случилось?— Ничего не случилось, — отвечал Аркадий, — так, замешкались немного.
    И. С. Тургенев «Отцы и дети»

  4. Agagrinn Ответить

    В названии тургеневского романа “Отцы и дети”
    сразу заявлена проблема социального конфликта
    между людьми старого и нового миров.
    Тема романа – разногласия, порой переходящие
    в открытую борьбу, между либеральным дворянством
    и революционной демократией в период отмены
    крепостного права.
    С течением времени меняется обстановка вокруг,
    а это не может не наложить отпечатка на
    формирование сознания подрастающего поколения,
    на его отношение к жизни.
    Часто люди старшего поколения, мировоззрение
    которых формировалась в совершенно других
    условиях, оказываются неспособными или не
    желающими понять новые взгляды и новый
    образ жизни.
    Бывают ситуации, когда это непонимание
    перерастает во вражду.
    Если к тому же периоду формирования
    молодого поколения осложняется ложными
    социальными преобразованиями в жизни общества,
    разногласия между отцами и детьми
    превращаются в пропасть, их разделяющую.
    В романе Тургенева либералы как сторонники
    старых взглядов названы “отцами”, а демократы,
    отстаивающие новые идеи -“детьми”.
    Вечный возрастной конфликт отцов и детей
    в романе Тургенева, разумеется, имеет место.
    Ведь всегда дети несут в жизнь новые взгляды,
    убеждения, привычки в поведении и манере
    общения.
    Аркадий Кирсанов гордо говорит отцу о своих
    взглядах, снисходительно наблюдая за его ”
    старомодной” конфузливостью и щепетильностью:
    “В чём извиняется! ”
    Конечно, молодости свойственно людей
    старшего поколения записывать в безнадежно
    устаревших, но по мере взросления молодые
    люди избавляются от такого предвзятого
    отношения к жизни, что и произошло
    с Аркадием.
    Не возрастной конфликт отцов и детей –
    главное в романе, он здесь не играет решающей
    роли, ведь произошло же полное примирение
    Аркадия с отцом, и в финале романа мы видим,
    как они стали единомышленниками.
    Даже Базаров, который полагает, что своим
    воспитанием и формированием как личности
    обязан прежде всего себе самому (“Всякий человек сам
    себя воспитать должен – ну хоть как я, например… ” )
    и родители его существенного
    влияния на него не оказали,
    перед смертью становится мягче и добрее ,
    относится к ним с большим пониманием
    и сочувствием.
    В романе важен конфликт общественный либералов-дворян
    и нового поколения демократов-разночинцев.
    Либералы представлены в романе братьями
    Кирсановыми, а тип “нового человека”,
    разночинца, демократа, приверженца
    нигилистического мировоззрения-Евгением
    Базаровым.
    Их споры, противоречия во взглядах на
    общественное устройство России, об отношении
    к жизни, науке, искусству и являются основой
    этого общественно-политического и
    мировоззренческого конфликта.
    Именно об отцах, И. С. Тургенев пишет:
    “Вся моя повесть направлена против дворянства
    как передового класса… Эстетическое чувство
    заставило меня взять именно хороших
    представителей дворянства, чтобы тем вернее
    доказать мою тему:
    если сливки плохи, что же молоко? ”
    Действительно, братья Кирсановы в романе-
    честные, добрые, порядочные люди, не лишенные
    обычных человеческих слабостей.
    Тем не менее братья Кирсановы действительно
    “отставные люди”: они безнадежно отстали от
    жизни современного общества, и не потому,
    что читают Пушкина и Галиньяни, а не”Stoff und Kraft”.
    Но и Базаров погибает.
    Тургенев считает, что такие люди преждевременны
    для России, что для Базарова ещё нет
    настоящего дела.
    Он, стараясь придерживаться разумного
    отрицания, теряет важное из накопленного
    ранее опыта поколений.
    Необходимо органичное слияние двух начал:
    начала отцовства (опыта поколений)
    и начала сыновьего (того, что несёт в себе
    обновление жизни).

  5. NiggaBoss Ответить

    Прочитайте приведённое ниже произведение и выполните задания 1–9.
    — Вот мы и дома, — промолвил Николай Петрович, снимая картуз и встряхивая волосами. — Главное, надо теперь поужинать и отдохнуть. — Поесть действительно не худо, — заметил, потягиваясь, Базаров и опустился на диван.— Да, да, ужинать давайте, ужинать поскорее. — Николай Петрович без всякой видимой причины потопал ногами. — Вот кстати и Прокофьич.Вошёл человек лет шестидесяти, беловолосый, худой и смуглый, в коричневом фраке с медными пуговицами и в розовом платочке на шее. Он осклабился, подошёл к ручке к Аркадию и, поклонившись гостю, отступил к двери и положил руки за спину.— Вот он, Прокофьич, — начал Николай Петрович, — приехал к нам наконец… Что? как ты его находишь?— В лучшем виде-с, — проговорил старик и осклабился опять, но тотчас же нахмурил свои густые брови. — На стол накрывать прикажете? — проговорил он внушительно.— Да, да, пожалуйста. Но не пройдёте ли вы сперва в вашу комнату, Евгений Васильич?— Нет, благодарствуйте, незачем. Прикажите только чемоданишко мой туда стащить да вот эту одежонку, — прибавил он, снимая с себя свой балахон.— Очень хорошо. Прокофьич, возьми же их шинель. (Прокофьич, как бы с недоумением, взял обеими руками базаровскую «одежонку» и, высоко подняв её над головою, удалился на цыпочках.) А ты, Аркадий, пойдёшь к себе на минутку?— Да, надо почиститься, — отвечал Аркадий и направился было к дверям, но в это мгновение вошёл в гостиную человек среднего роста, одетый в тёмный английский сьют, модный низенький галстух и лаковые полусапожки, Павел Петрович Кирсанов. На вид ему было лет сорок пять: его коротко остриженные седые волосы отливали тёмным блеском, как новое серебро; лицо его, желчное, но без морщин, необыкновенно правильное и чистое, словно выведенное тонким и лёгким резцом, являло следы красоты замечательной; особенно хороши были светлые, чёрные, продолговатые глаза. Весь облик Аркадиева дяди, изящный и породистый, сохранил юношескую стройность и то стремление вверх, прочь от земли, которое большею частью исчезает после двадцатых годов.Павел Петрович вынул из кармана панталон свою красивую руку с длинными розовыми ногтями, — руку, казавшуюся ещё красивей от снежной белизны рукавчика, застёгнутого одиноким крупным опалом, и подал её племяннику. Совершив предварительно европейское «shake hands», он три раза, по-русски, поцеловался с ним, то есть три раза прикоснулся своими душистыми усами до его щёк, и проговорил: «Добро пожаловать».Николай Петрович представил его Базарову: Павел Петрович слегка наклонил свой гибкий стан и слегка улыбнулся, но руки не подал и даже положил её обратно в карман.— Я уже думал, что вы не приедете сегодня, — заговорил он приятным голосом, любезно покачиваясь, подёргивая плечами и показывая прекрасные белые зубы. — Разве что на дороге случилось?— Ничего не случилось, — отвечал Аркадий, — так, замешкались немного.

  6. EQEFUFOX Ответить

    Прочитайте приведенный ниже фрагмент текста и выполните задания В1—В7; С1—С2.
    — Вот мы и дома, — промолвил Николай Петрович, снимая картуз и встряхивая волосами. — Главное, надо теперь поужинать и отдохнуть.— Поесть действительно не худо, — заметил, потягиваясь, Базаров и опустился на диван.— Да, да, ужинать давайте, ужинать поскорее. — Николай Петрович без всякой видимой причины потопал ногами. — Вот кстати и Прокофьич.Вошел человек лет шестидесяти, беловолосый, худой и смуглый, в коричневом фраке с медными пуговицами и в розовом платочке на шее. Он осклабился, подошел к ручке к Аркадию и, поклонившись гостю, отступил к двери и положил руки за спину.— Вот он, Прокофьич, — начал Николай Петрович, — приехал к нам наконец… Что? как ты его находишь?— В лучшем виде-с, — проговорил старик и осклабился опять, но тотчас же нахмурил свои густые брови. — На стол накрывать прикажете? — проговорил он внушительно.— Да, да, пожалуйста. Но не пройдете ли вы сперва в вашу комнату, Евгений Васильич?— Нет, благодарствуйте, незачем. Прикажите только чемоданишко мой туда стащить да вот эту одежонку, — прибавил он, снимая с себя свой балахон.— Очень хорошо. Прокофьич, возьми же их шинель. (Прокофьич, как бы с недоумением, взял обеими руками базаровскую «одежонку» и, высоко подняв ее над головою, удалился на цыпочках.) А ты, Аркадий, пойдешь к себе на минутку?— Да, надо почиститься, — отвечал Аркадий и направился было к дверям, но в это мгновение вошел в гостиную человек среднего роста, одетый в темный английский сьют, модный низенький галстух и лаковые полусапожки, Павел Петрович Кирсанов. На вид ему было лет сорок пять: его коротко остриженные седые волосы отливали темным блеском, как новое серебро; лицо его, желчное, но без морщин, необыкновенно правильное и чистое, словно выведенное тонким и легким резцом, являло следы красоты замечательной; особенно хороши были светлые, черные, продолговатые глаза. Весь облик Аркадиева дяди, изящный и породистый, сохранил юношескую стройность и то стремление вверх, прочь от земли, которое большею частью исчезает после двадцатых годов. Павел Петрович вынул из кармана панталон свою красивую руку с длинными розовыми ногтями, — руку, казавшуюся еще красивей от снежной белизны рукавчика, застегнутого одиноким крупным опалом, и подал ее племяннику. Совершив предварительно европейское «shake hands», он три раза, по-русски, поцеловался с ним, то есть три раза прикоснулся своими душистыми усами до его щек, и проговорил: «Добро пожаловать».Николай Петрович представил его Базарову: Павел Петрович слегка наклонил свой гибкий стан и слегка улыбнулся, но руки не подал и даже положил ее обратно в карман.— Я уже думал, что вы не приедете сегодня, — заговорил он приятным голосом, любезно покачиваясь, подергивая плечами и показывая прекрасные белые зубы. — Разве что на дороге случилось?— Ничего не случилось, — отвечал Аркадий, — так, замешкались немного.
    И. С. Тургенев «Отцы и дети»

  7. Thunderflame Ответить

    Как в данном эпизоде «Отцов и детей» намечается основной конфликт
    произведения?
    – Вот мы
    и дома, – промолвил Николай Петрович, снимая картуз
    и встряхивая волосами. – Главное, надо теперь поужинать
    и отдохнуть.
    – Поесть действительно не худо, – заметил, потягиваясь, Базаров
    и опустился на диван.
    – Да, да, ужинать давайте, ужинать поскорее. – Николай Петрович без
    всякой видимой причины потопал ногами. – Вот кстати
    и Прокофьич.
    Вошёл человек лет шестидесяти, беловолосый, худой
    и смуглый,
    в коричневом фраке с медными пуговицами
    и в розовом платочке на шее. Он
    осклабился, подошёл к ручке к Аркадию
    и, поклонившись гостю, отступил
    к двери
    и положил руки за спину.
    – Вот он, Прокофьич, – начал Николай Петрович, – приехал к нам
    наконец… Что? как ты его находишь?
    –
    В лучшем виде-с, – проговорил старик
    и осклабился опять, но тотчас
    же нахмурил свои густые брови. – На стол накрывать прикажете? –
    проговорил он внушительно.
    – Да, да, пожалуйста. Но не пройдёте ли вы сперва в вашу комнату,
    Евгений Васильич?
    – Нет, благодарствуйте, незачем. Прикажите только чемоданишко мой
    туда стащить да вот эту одежонку, – прибавил он, снимая с себя свой
    балахон.
    – Очень хорошо. Прокофьич, возьми же их шинель. (Прокофьич, как бы
    с недоумением, взял обеими руками базаровскую «одежонку»
    и, высоко
    подняв её над головою, удалился на цыпочках.)
    А ты, Аркадий, пойдёшь
    к себе на минутку?
    – Да, надо почиститься, – отвечал Аркадий
    и направился было к дверям,
    но в это мгновение вошёл в гостиную человек среднего роста, одетый
    в тёмный английский сьют, модный низенький галстух
    и лаковые
    полусапожки, Павел Петрович Кирсанов. На вид ему было лет сорок пять:
    его коротко остриженные седые волосы отливали тёмным блеском, как новое
    серебро; лицо его, желчное, но без морщин, необыкновенно правильное
    и чистое, словно выведенное тонким
    и лёгким резцом, являло следы красоты
    замечательной; особенно хороши были светлые, чёрные, продолговатые
    глаза. Весь облик Аркадиева дяди, изящный
    и породистый, сохранил
    юношескую стройность
    и то стремление вверх, прочь от земли, которое
    большею частью исчезает после двадцатых годов.
    Павел Петрович вынул из кармана панталон свою красивую руку
    с длинными розовыми ногтями, – руку, казавшуюся ещё красивей от снежной
    белизны рукавчика, застёгнутого одиноким крупным опалом, и подал её
    племяннику. Совершив предварительно европейское «shakehands», он три
    раза, по-русски, поцеловался с ним, то есть три раза прикоснулся своими
    душистыми усами до его щёк, и проговорил: «Добро пожаловать».
    Николай Петрович представил его Базарову: Павел Петрович слегка
    наклонил свой гибкий стан и слегка улыбнулся, но руки не подал и даже
    положил её обратно в карман.
    – Я уже думал, что вы не приедете сегодня, – заговорил он приятным
    голосом, любезно покачиваясь, подёргивая плечами и показывая прекрасные
    белые зубы. – Разве что на дороге случилось?
    – Ничего не случилось, – отвечал Аркадий, – так, замешкались немного.
    (И.С. Тургенев, «Отцы и дети»)

  8. Gura Ответить

    Как в данном эпизоде “Отцов и детей” намечается основной конфликт произведения?
    — Вот мы и дома, — промолвил Николай Петрович, снимая картуз и встряхивая волосами. — Главное, надо теперь поужинать и отдохнуть.— Поесть действительно не худо, — заметил, потягиваясь, Базаров и опустился на диван.— Да, да, ужинать давайте, ужинать поскорее. — Николай Петрович без всякой видимой причины потопал ногами. — Вот кстати и Прокофьич.Вошел человек лет шестидесяти, беловолосый, худой и смуглый, в коричневом фраке с медными пуговицами и в розовом платочке на шее. Он осклабился, подошел к ручке к Аркадию и, поклонившись гостю, отступил к двери и положил руки за спину.— Вот он, Прокофьич, — начал Николай Петрович, — приехал к нам наконец… Что? как ты его находишь?— В лучшем виде-с, — проговорил старик и осклабился опять, но тотчас же нахмурил свои густые брови. — На стол накрывать прикажете? — проговорил он внушительно.— Да, да, пожалуйста. Но не пройдете ли вы сперва в вашу комнату, Евгений Васильич?— Нет, благодарствуйте, незачем. Прикажите только чемоданишко мой туда стащить да вот эту одеженку, — прибавил он, снимая с себя свой балахон.— Очень хорошо. Прокофьич, возьми же их шинель. (Прокофьич, как бы с недоумением, взял обеими руками базаровскую «одеженку» и, высоко подняв ее над головою, удалился на цыпочках.) А ты, Аркадий, пойдешь к себе на минутку?— Да, надо почиститься, — отвечал Аркадий и направился было к дверям, но в это мгновение вошел в гостиную человек среднего роста, одетый в темный английский съют, модный низенький галстух и лаковые полусапожки, Павел Петрович Кирсанов. На вид ему было лет сорок пять: его коротко остриженные седые волосы отливали темным блеском, как новое серебро; лицо его, желчное, но без морщин, необыкновенно правильное и чистое, словно выведенное тонким и легким резцом, являло следы красоты замечательной; особенно хороши были светлые, черные, продолговатые глаза. Весь облик Аркадиева дяди, изящный и породистый, сохранил юношескую стройность и то стремление вверх, прочь от земли, которое большею частью исчезает после двадцатых годов.Павел Петрович вынул из кармана панталон свою красивую руку с длинными розовыми ногтями, — руку, казавшуюся еще красивей от снежной белизны рукавчика, застегнутого одиноким крупным опалом, и подал ее племяннику. Совершив предварительно европейское «shake hands», 1 он три раза, по-русски, поцеловался с ним, то есть три раза прикоснулся своими душистыми усами до его щек, и проговорил: «Добро пожаловать».Николай Петрович представил его Базарову: Павел Петрович слегка наклонил свой гибкий стан и слегка улыбнулся, но руки не подал и даже положил ее обратно в карман.— Я уже думал, что вы не приедете сегодня, — заговорил он приятным голосом, любезно покачиваясь, подергивая плечами и показывая прекрасные белые зубы. — Разве что на дороге случилось?— Ничего не случилось, — отвечал Аркадий, — так, замешкались немного.

Добавить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *