Каким понятием можно заменить выражение разум природы в трактате цицерона?

10 ответов на вопрос “Каким понятием можно заменить выражение разум природы в трактате цицерона?”

Topinays 22-08-2019 Ответить

ПОЛИТИКО-ФИЛОСОФСКИЕ
ТРАКТАТЫ ЦИЦЕРОНА
(“О государстве” и “О законах”)
Все теории государства в древности, как это
было однажды справедливо и остроумно отмечено, развивались, по существу, в
довольно ограниченных пределах между двумя вопросами: о государственных формах
и о лучшей из этих форм. Ответом на эти вопросы, как бы венчающим развитие политико-философских
воззрений, было учение о смешанной форме государственного устройства. Проникновение этого учения в Рим, несомненно, связано с
усилением эллинистических влияний. В греческой философии идея смешанного
государственного устройства разрабатывалась еще до Платона и Аристотеля. Мы не
можем сейчас останавливаться на развитии этих теорий греческой философской
мыслью. В данном случае нас интересует вопрос о перенесении
этих идей на римскую почву и их дальнейшее развитие применительно к
государственному устройству Рима.
Первым, кто приложил учение о смешанной форме
к римской конституции, был Полибий. Эта попытка была результатом его
преклонения перед могущественной римской державой и ее государственными
институтами. По его мнению, именно благодаря этим институтам, благодаря своему
государственному устройству римляне и покорили весь обитаемый мир.
Полибий, несомненно, был одним из основных
источников Цицерона для первой книги трактата “О государстве”. Не случайно
изложение теории смешанного государства устройства ведется устами Сципиона, в
кружке которого, как известно, состоял и Полибий.
Сципион начинает свой экскурс с изложения
правила, которым, по его мнению, следует руководствоваться при обсуждении любого
вопроса: “Если насчет названия предмета исследования все согласны, то надо
разъяснить, что именно обозначают этим названием; если насчет этого тоже согласятся,
то только тогда будет дозволено приступить к беседе; ибо никогда нельзя будет
понять свойства предмета исследования, если сначала не поймут, что он собой
представляет”.
После этого более чем предусмотрительного
замечания Сципион переходит к определению государства, т. е. res publica
как res populi («дело народа»). Затем кратко излагается причина возникновения
государства (врожденная потребность людей жить совместно) и дается определение
его сущности (совокупность людей, связанных общностью права и интересов). После
этого Сципион переходит к перечислению основных форм государственного
устройства. Он отмечает три простые формы: монархия, аристократия и демократия;
ни одну из этих форм он не считает совершенной. Главный и основной недостаток
заключается в том, что каждая из этих форм, взятая в отдельности, не устойчива
и легко вырождается в соответствующую ей извращенную форму. Так возникают
круговороты сменяющих друг друга государственных форм, от чего застрахована
лишь некая четвертая форма, которая как бы смешана из трех форм, названных
выше.
В самом конце книги Сципион дает
развернутое определение смешанного государственного устройства, причем теперь
указываются его преимущества. Это
устройство должно объединять элементы трех вышеназванных простых форм таким
образом, “чтобы в государстве было нечто выдающееся и царственное, чтобы некая
часть власти была уделена и вручена авторитету первенствующих людей, а
некоторые дела были предоставлены суждению и воле народа”. Преимуществами
этого смешанного устройства следует считать, во-первых, “так сказать, [великое]
равенство”, во-вторых, прочность, так как нет оснований для переворота или
вырождения там, где каждый прочно занимает подобающее ему место.
Таково в общих чертах учение Цицерона о
наилучшем государственном строе, изложенное им устами Сципиона.
Цицерон требует от политического деятеля
благоразумия, требует, чтобы в нем разум торжествовал над низменными страстями
(там же), требует таких достоинств, как мудрость, справедливость, воздержность,
красноречие и даже знание права и сочинений греческих авторов.
Какие же задачи призван решать этот
политический деятель, в каких случаях и каким образом он должен вмешиваться в
ход государственных дел? Ответ на этот вопрос содержится в одной из речей
Цицерона, где он определяет свою собственную норму поведения как государственного
деятеля: “Я выполнил свои обязанности консула, ничего не совершив без совета
сената, ничего – без одобрения римского народа, на рострах всегда защищая
курию, в сенате – народ, объединяя народ с первенствовавшими людьми,
всадническое сословие – с сенатом”.
Перейдем теперь к рассмотрению последней из
интересующих нас проблем – к проблеме естественного права.
Определение “истинного закона” как некоего
правильного положения, соответствующего природе, распространяющегося на всех
людей, постоянного и вечного, которое призывает к исполнению долга, приказывая,
и отпугивает от преступления, запрещая, – дано еще в трактате “О государстве”.
Начиная же свое рассуждение в диалоге “О законах”, Цицерон дает следующее
определение: “Закон …есть заложенный в природе высший разум, велящий нам
совершать то, что следует совершать, и запрещающий противоположное”. Разум
этот, когда он проникает в человека и укрепляется в нем, и есть закон.
Следовательно, понятие права следует выводить из закона; он – “мерило права и
бесправия”. Что касается писаных законов, – а обычно люди только их и считают
законами, – то такое толкование практически приемлемо, однако при установлении
права следует исходить из того высшего закона, который, будучи общим для всех
времен, возник раньше, чем любые писаные законы, раньше, чем возникло какое бы
то ни было государство.
Далее Цицерон переходит к рассмотрению
законов как главной связи между людьми и божеством. “Так как лучше разума нет
ничего и он присущ и человеку, и божеству, то первая связь между человеком и
божеством – в разуме”. Но разум есть закон; следовательно, люди связаны с богами
также и законом. А все те, кто связан между собой общими правами и законами,
представляют собой единую общину (civitas). Поэтому весь мир можно
рассматривать как единую общину богов и людей.
Затем следует доказательство того, что все
люди похожи друг на друга и равны друг другу. “Каково бы ни было определение,
даваемое человеку, оно одно действительно по отношению ко всем людям”. Это и есть
достаточное доказательство в пользу того, что между людьми нет никакого различия;
если бы такое различие существовало, то одно определение не охватывало бы всех
людей.
И, наконец, в трактате проводится еще одна
важная мысль: “Во-первых, мы снабжены и украшены как бы дарами богов;
во-вторых, у людей существует лишь одно равное для всех и общее правило жизни,
и все они связаны природным чувством снисходительности и благожелательности, а
также и общностью права”. Таким образом, чувство социальной общности, влечение
людей друг к другу тоже заложено в самой природе и тесно связано с понятием
справедливости. “Справедливости вообще не существует, если она не основана на
природе, а та, которая устанавливается в расчете на пользу, уничтожается из
соображений другой пользы”. Более того, если не считать природу основанием
права и законов, то все доблести – благородство, любовь к отчизне, чувство
долга, желание служить ближнему, чувство благодарности – все это уничтожается,
ибо подобные чувства возникли и могли возникнуть лишь потому, что “мы, по
природе своей, склонны любить людей, а это и есть основа права”. Итак, основа
права – не мнения людей, но природа, не писаные законы, созданные людьми, но
природный, естественный закон, который одновременно есть высший разум, справедливость
и который служит связующей нитью между людьми и богами. И только руководствуясь
им, люди способны отличать право от бесправия, честное от позорного, доброе от
злого и стремиться к праву и к тому, что честно и справедливо, ради самих этих доблестей.
Ибо нет на свете ничего более несправедливого, чем желание награды или платы за
справедливость.
* * *
Теперь мы вплотную подходим к определению
основных политических лозунгов, политических позиций самого Цицерона. Ибо его
политическим кредо, верность которому он сохранял на протяжении всей своей
жизни и политической деятельности (но не с самого ее начала!), был лозунг “согласия
сословий” (concordia ordinum или consensus bonorum omnium).
Недаром во II книге диалога “О государстве” дается чрезвычайно поэтичное, даже
вдохновенное сравнение гармонии в музыке и пении с гармонией сословий: “…так и
государство, с чувством меры составленное путем сочетания высших, низших и
средних сословий…, стройно звучит благодаря согласованию [самых несходных начал]”.
Лозунг concordia ordinum появился
лишь в определенный момент политической деятельности Цицерона – в 66 г., в его
речи в защиту Клуенция, появляется идея блока между сенаторами и римскими
всадниками. В дальнейшем этот лозунг становится лейтмотивом почти всех
политических выступлений Цицерона.
Каков же, в действительности, реальный
смысл этого лозунга, который Цицерон считал возможным провозглашать и
отстаивать в самых различных политических ситуациях, в самой изменчивой
политической обстановке? Объективный смысл и политическая сила лозунга состояли
в том, что он в условиях современной Цицерону римской действительности, в
условиях напряженной борьбы политических группировок и их главарей, наконец, в
условиях гражданской войны мог звучать как лозунг “надпартийный”, поднимающий
над “частными” интересами и распрями, во имя интересов “отечества” в целом.
Конечно, – и это достаточно известно, – понятие отечества для Цицерона отождествлялось
с понятием сенатской республики, но это отнюдь не снижало политической привлекательности
этого лозунга в глазах современников Цицерона. Недаром в толпе, заполнившей улицы
Рима после убийства Цезаря, раздавались призывы к свободе и часто называлось
имя Цицерона. Он не принадлежал к заговорщикам и ничего не сделал для свержения
“тиранна”, но имя его в такой момент приобрело особое обаяние: оно было
символом республики, а не той или иной “партии”; оно напоминало о благе и интересах
“отечества” в целом.
Кроме того, когда мы говорим, что Цицерон
был сторонником “сенатской республики” или “сенатского режима”, то это не
следует понимать в том смысле, что он был выразителем интересов выродившейся
сенатской олигархии, которая занимала наиболее консервативные, реакционные позиции.
В его понимании “сенатская республика” – это тот строй, существовавший в “эпоху
процветания”, когда с руководящей ролью сената (и магистратов) разумно
сочетались элементы “демократии” (т.е. было осуществлено смешанное
государственное устройство).
Таким образом, Цицерон выступает перед нами
как выразитель умеренно-консервативных и “интеллигентных” кругов римского господствующего
класса. Его пропагандистские лозунги concordia ordinum и consensus
bonorum omnium имели достаточно четко выраженные политический смысл и
направление. Учение же о наилучшем государственном устройстве (в той его части,
где речь идет о смешении некоторых элементов “простых форм”), как и учение об
естественном праве (в той его части, где подчеркивается идея социальной
общности и естественного стремления людей друг к другу) – эти принципиальные
положения служили теоретическим обоснованием пропагандистских лозунгов, которые
применялись Цицероном в его политической практике.
я И еСтЬ сМыСл 22-08-2019 Ответить

Естественное право (высший, истинный закон), согласно Цицерону, возникло «раньше, чем какой бы то ни было писаный закон, вернее, раньше, чем какое-либо государство вообще было основано». Само государство (как «общий правопорядок») с его установлениями и законами является по своей сущности воплощением того, что по природе есть справедливость и право.
Отсюда вытекает требование, чтобы человеческие установления (политические учреждения, писаные законы и т.д.) соответствовали справедливости и естественному праву, ибо последние не зависят от мнения и усмотрения людей.
Право устанавливается природой, а не человеческими решениями и постановлениями. «Если бы права устанавливались повелениями народов, решениями первенствующих людей, приговорами судей, – писал Цицерон, – то существовало бы право разбойничать, право прелюбодействовать, право предъявлять подложные завещания, если бы права эти могли получать одобрение голосованием или решением толпы». Закон, устанавливаемый людьми, не может нарушить порядок в природе и создавать право из бесправия или благо из зла, честное из позорного.
Начиная свое рассуждение в диалоге «О законах», Цицерон, прежде всего, говорит о необходимости охватить вопрос в целом, то есть сначала выяснить природу права, а затем перейти к рассмотрению законов, на основе которых управляется государство, в том числе и к рассмотрению так называемых гражданских прав.
«Закон… есть заложенный в природе высший разум, велящий нам совершать то, что следует совершать и запрещающий противоположное. Разум этот, когда он проникает в человека и укрепляется в нем, и есть закон. Следовательно, понятие права следует выводить из закона; он – мерило права и бесправия». Далее Цицерон подчеркивает преемственность между обоими своими трактатами («О государстве» и «О законах»): «Коль скоро мы должны строго придерживаться того государственного устройства, сообразовывать все законы с этим родом государства и насаждать даже добрые нравы, но коль скоро устанавливать все это писаными законами нельзя, то я буду искать корни права в природе, под водительством которой нам и следует развивать все наше рассуждение».
После этого Цицерон переходит к рассмотрению вопроса о законах как главной связи между людьми и божеством: «Так как лучше разума нет ничего и он присущ и человеку, и божеству, то первая связь между человеком и божеством в разуме. Но если общим для божества и человека является разум, то этот разум, им свойственный, должен мыслить правильно; а так как разум есть закон, то мы, люди, должны считаться связанными с богами также и законом. Между теми, между кем существует общность в виде закона, существует общность в виде права. А те, у кого закон и право общие, должны считаться принадлежащими к одной и той же гражданской общине. Более того, если они повинуются одним и тем же военным и гражданским властям, то они еще в большей степени повинуются небесному распорядку, божественной мысли и предержащему божеству, так что весь мир следует рассматривать уже как единую гражданскую общину богов и людей».
В трактате «О законах» проводится еще одна важная мысль. Она выражает тесное единство естественной потребности людей жить в соответствии с общим для всех «правилом жизни», основанным на «природном чувстве снисходительности и благожелательности, а также общности права» с понятием справедливости. Цицерон отмечает, что «справедливости вообще не существует, если она не основана на природе, а та, которая устанавливается в расчете на выгоду, уничтожается из соображений выгоды для других. Более того, если не считать природу основанием права и законов, то все доблести – благородство, любовь к отчизне, чувство долга, желание служить ближнему, чувство благодарности – все это уничтожается, ибо подобные чувства возникли и могли возникнуть лишь потому, что мы, по природе своей склонны любить людей, а это и есть основа права». В этом и заключается по Цицерону заложенная самой природой тесная связь чувства социальной общности, влечения людей друг к другу с понятием справедливости.
Естественный закон существует не просто как нравственный ориентир, он имеет верховный, фундаментальный характер, которому должно следовать во всех правилах и законах.
Итак, основа права по Цицерону – это не мнения людей, а природа, не писаные законы, созданные людьми, а природный, естественный закон, который одновременно есть высший разум, справедливость и который служит связующей нитью между людьми и богами. И только руководствуясь им люди способны отличать право от бесправия, честное от позорного [5].
Mr.Postmen 22-08-2019 Ответить

Вопрос: Источники. Законы вавилонского царя Хаммурапи; Законы Двенадцати таблиц; Цицерон. Об обязанностях; Формулы римских юристов. Задания:
1. Сравните по текстам законов Хаммурапи и формулам римских юристов, что (или кто) являлось источником права на Востоке и в Риме. Каково было его главное назначение? Заполните сравнительную таблицу. Сделайте вывод о различиях. Как это связано с типами государственного устройства?
2. Какова роль права в римском обществе? Было ли сходство в отношении к праву на Востоке и в Римской империи?
3. Что такое право в понимании римлян? Как трактуется это понятие в современном праве? (В случае необходимости обратитесь к юридическому словарю. )
4. В каком источнике описано римское судопроизводство? Какой его принцип является важным в современной западной судебной системе?
5. Каким понятием мы можем заменить выражения «разум природы» и «закон человеческий и божеский» в трактате Цицерона? Как они соотносятся с правом? В чем их сходство и различие?
6. Какие отрасли права выделены в источниках?
7. Что римляне понимали под частным правом? Приведите примеры. Какие современные отрасли права соответствуют римскому частному праву?
8. Как вы думаете, был ли в законах Хаммурапи (или других древневосточных законах) раздел, посвященный частному праву? Обоснуйте свое мнение.
Источники. Законы вавилонского царя Хаммурапи; Законы Двенадцати таблиц; Цицерон. Об обязанностях; Формулы римских юристов. Задания:
1. Сравните по текстам законов Хаммурапи и формулам римских юристов, что (или кто) являлось источником права на Востоке и в Риме. Каково было его главное назначение? Заполните сравнительную таблицу. Сделайте вывод о различиях. Как это связано с типами государственного устройства?
2. Какова роль права в римском обществе? Было ли сходство в отношении к праву на Востоке и в Римской империи?
3. Что такое право в понимании римлян? Как трактуется это понятие в современном праве? (В случае необходимости обратитесь к юридическому словарю. )
4. В каком источнике описано римское судопроизводство? Какой его принцип является важным в современной западной судебной системе?
5. Каким понятием мы можем заменить выражения «разум природы» и «закон человеческий и божеский» в трактате Цицерона? Как они соотносятся с правом? В чем их сходство и различие?
6. Какие отрасли права выделены в источниках?
7. Что римляне понимали под частным правом? Приведите примеры. Какие современные отрасли права соответствуют римскому частному праву?
8. Как вы думаете, был ли в законах Хаммурапи (или других древневосточных законах) раздел, посвященный частному праву? Обоснуйте свое мнение.

Ответы:

1) Фараон
2) Да, было сходство
3) Право-Жизнь
Удачи! 🙂
OsTApi 22-08-2019 Ответить

Сухих Мария
Связи с общественностью и реклама – 102 гр.
Цицерон. Участник процесса зарождения римской философии
План
* 1. Введение
* 2. Общественно-политическая деятельность Цицерона
* 3. Философское мировоззрение Цицерона
* 4. Заключение
Ведение
Одним из ярких и насыщенных образов был Марк Туллий Цицерон. Он один из участников зарождения римской философии. Но эта сторона его деятельности наименее известна и почитаема. Он, прежде всего, известен как оратор – его имя стало нарицательным, менее известен как политический деятель. Он вошел в историю мировой культуры как представитель ораторского искусства и римской литературы, как блестящий стилист. Как политический деятель он имеет отношение к той эпохе и к тем событиям, которые интересуют, прежде всего, историков и политологов. Философский же аспект его деятельности остается менее явным.
Традиционно сложилось так, что никто не спорит о достоинствах Цицерона как оратора и ритора. Но постоянно ведутся споры вокруг Цицерона – философа.
Именно по причине того, что в основном Цицерон рассматривается как оратор, появилось желание узнать о нем как о философе. Составить полное мнение о его мировоззрении невозможно без анализа всей его деятельности.
Таким образом, Цицерон – римский оратор, философ и государственный деятель. Как по внутренним причинам (разносторонности его способностей и деятельности), так и по внешним (обилию источников), это – самая богатая из всех завещанных нам древним миром личностей.
Глава 1. Общественно-политическая деятельность Цицерона
Марк Туллий Цицерон (106 – 43 гг. до н.э.) – оратор, писатель, философ и государственный деятель. Он стоял у истоков повествовательной римской прозы.
Цицерон был приверженцем свободы и республики, он защищал свои идеалы в обличительных речах, которые в литературе принято называть жанром «хулы» или «поношения».
Начало ораторско-адвокатской деятельности Цицерона приходится на годы тирании (82 – 79 гг.) Суллы (римский государственный деятель и военачальник, диктатор (82 до н. э.-80 до н. э.), основоположник сулланской партии и главный соперник Мария, организатор кровавых проскрипций).
Одну из первых своих речей, дошедших до нас, «В защиту Росция», Цицерон произнес в порицание вольноотпущенника и любимца упомянутого выше диктатора, что было рискованным шагом во время, когда Сулла широко использовал проскрипционные казни (проскрипция (лат. proscriptio от proscribere – «письменно обнародовать, оглашать») – в Древнем Риме – список лиц, объявленных вне закона). Опасаясь мести диктатора, выигравший процесс Цицерон отправился в Афины, где продолжил изучать философию и риторику. Это первый вынужденный пятилетний перерыв в общественной деятельности Цицерона. Он сумел обратить его себе на пользу, посвятив время самообразованию и намного расширив свой культурный горизонт.
Вершина политической деятельности Цицерона – его консульство в 63 – 64 гг., когда он смело и красноречиво выступает против нового претендента в тираны – Катилины.
Его избранию в консулы способствовало то, что его соперник, Катилина, открыто говорил о своей готовности к революционным преобразованиям в случае получения должности консула. Это сильно обеспокоило римлян, и предпочтение было в итоге отдано Цицерону.
После поражения на выборах, Катилина начал готовить заговор с целью захвата власти, который Цицерону удалось раскрыть. Четырьмя сенатскими речами против Катилины, считающимися образцами ораторского искусства, Цицерон вынудил Катилину бежать из Рима в Этрурию. В последовавшем заседании Сената, которым он руководил, было решено арестовать и казнить без суда тех заговорщиков, которые остались в Риме, так как они представляли собой слишком большую угрозу государству, и обычные в таких случаях меры – домашний арест или ссылка – были бы недостаточно эффективны.
Четыре речи Цицерона против Катилины – лучшие из дошедших до нас пятидесяти восьми речей. После разоблачение заговора против республики, Цицерон приобретает большое политическое влияние.
Но вскоре ему приходится сложить с себя консульское звание и покинуть Рим.
Это вторая вынужденная пауза в общественной деятельности Цицерона. В это период он создает трактаты «Об ораторе», «О законе», «О государстве». Его волнуют главным образом политические, общественные, государственные проблемы.
Как пишет Чанышев А.Н. в «Философии Древнего мира» – «Цицерон все еще ставит на первое место именно гражданственную функцию философии и науки, он их не разделяет и тем более не противопоставляет, подчеркивая в своем трактате (I. XX, 33), что римлянам следует изучать те «науки, которые могут сделать… [граждан] полезными государству. «Науки» (философия для него тоже наука) только тогда имеют смысл, если благодаря им граждане становятся лучше, счастливее, полезнее своему отечеству».
Третий период вынужденной общественной бездеятельности Цицерона наступает, когда распадается Первый Триумвират (Красс, Помпей, Цезарь). В итоге к власти приходит Цезарь. Он прощает Цицерона, который поддерживал Помпея, и отправляет того в ссылку.
В этот период Цицерон активно занимается писательским творчеством. Он создает трактаты «О природе богов», «О пределах добра и зла», «Академика», «Катон, или О старости», «Лелий, или О дружбе», «Тускуланские беседы».
«Поздний Цицерон не ограничивает себя общественной проблематикой и обращается к философии как к таковой. Он ставит перед собой благородную задачу – донести до римлян греческую философию, сделать ее максимально занимательной, показать, что философия возможна не только на греческом, но и на латинском языке» (Чанышев А.Н.).
Но для Цицерона остается главной общественная деятельность, и когда возникает возможность к ней вернуться, он ее воспользовался. Это произошло после убийства Цезаря. Таким образом, он вернулся от «чистой» философии к философии гражданской, а от нее к общественной деятельности.
После смерти Цезаря возникает борьба за власть между Марком Антонием и молодым Октавианом, наследником Цезаря, он принял сторону последнего, считая, что сможет манипулировать юношей и с его помощью добиться власти. Цицерон решает, что со смертью диктатора республика может быть восстановлена. С целью ослабления позиции Антония, он произнес 14 направленных против него речей, которые он назвал «филиппиками» по аналогии с речами Демосфена, в которых он обличал Филиппа Македонского. Однако, когда Октавиан, благодаря поддержке, оказанной ему Цицероном, пришёл к власти, он заключил союз с Антонием и Лепидом, образовав Второй Триумвират. Антоний добился того, чтобы имя Цицерона вошло в проскрипционные списки «врагов народа», которые триумвиры обнародовали немедленно после образования союза.
Цицерон был убит при попытке к бегству в декабре 43 г до н. э.
Глава 2. Философское мировоззрение Цицерона
Первая глава подводит к пониманию того, что философская деятельность не была для Цицерона на первом месте. Главным образом его всегда волновали общественные, государственные, политические проблемы. Он занимался философией лишь в периоды общественно-политического бездействия.
Цицерон как философ представляет собой явление настолько оригинальное в смысле первичного творчества философской мысли, сколько индивидуальное и самостоятельное в смысле выборки начал греческой философии и соединение их в единое целое, органическое, запечатленное личным суждением.
Большинство исследователей разделяют работы Цицерона на три категории:
– сочинения, развивающие учение о государстве;
– сочинения, трактующие чисто философские проблемы (теория познания, этика, теологические вопросы) – теоретическая философия;
– сочинения, посвященные обсуждению вопросов прикладной, практической морали – практическая философия.
К первой группе следует отнести диалоги «О государстве», «О законах», к последней – «Катон, или О старости», «Лелий, или О дружбе», ко второй же – все остальные философские произведения Цицерона.
Этого же мнения придерживается Утченко С.Л., автор книги «Цицерон и его время». Просмотрев некоторые из сочинений Цицерона, я согласилась с такой классификацией, хотя она, как и любая другая будет условна.
Политике посвящены два крупных сочинения, которые сохранены далеко не в своем первоначальном объеме: «О государстве», в шести книгах, и «О законах», не менее пяти книг. Эти трактаты написаны в первый период общественного бездействия Цицерона.
В трактате «О государстве» обсуждается вопрос о лучшей форме государства. Установив принцип, что лучшая форма государства предполагает гармоническое слияние трех основных начал – монархического, аристократического и демократического – автор находит, что наиболее приближается к этому идеалу римская конституция (первая книга). «(XXIII, 41) [Я считаю] … наилучшим государственным устройством такое, которое, с соблюдением надлежащей меры будучи составлено из трех видов власти – царской, власти оптиматов и народной, и не возбуждает, наказывая, жестоких и злобных чувств … (Ноний, 342, 28)» Цицерон. Во второй дается исторически обзор развития этой конституции; в третьей происходит спор о том, должна ли справедливость быть основанием государства или нет. Решив спор в пользу справедливости, Цицерон толкует о воспитательной роли государства (четвертая книга). В пятой характеризуется республиканский руководитель государства. Содержание шестой книги нам неизвестно; сохраненный конец ее содержит знаменитый “Сон Сципиона о небесной жизни добрых”.
Сочинение “О законах” составляет приложение к предыдущему и содержит законы, соответствующие лучшей форме государства, так как таковой было признано римское государство, то и законы даются римские, с незначительными изменениями против существующих. Отсюда важность этого сочинения как источника сведений о римской конституции. Нам сохранены только три первые книги; из них первая посвящена обсуждению основных вопросов (как вселенная, ввиду общности природы всех своих составных частей, держится и зиждется на их взаимном соответствии, так все люди, объединенные природой, враждуют между собой вследствие злонравия своего и не понимают, что они родственны по крови и находятся под одной и той же защитой. Если бы люди это соблюдали, они вели бы поистине жизнь божественную (Лактанций, Instit. div., V, 8, 10)), вторая – сакральной администрации, третья – государственному праву.
Почти во всех философских сочинениях Цицерона выдержана диалогическая форма, исключение составляют лишь сочинения “О роке” (форма доклада), “Парадоксы” (форма так называемая “диатрибы”, т. е. оживленного рассуждения автора, который сам себе предлагает вопросы и отвечает на них) и “Об обязанностях” (форма послания отца сыну).
В теоретической философии на вопрос имеются ли критерии для различия реальных представлений от нереальных, Цицерон отвечает отрицательно (“Академика.”). Переходя от теории познании к метафизике, Цицерон ставит вопрос о божестве, его бытии и естестве. По мнения Цицерона, голос сердца нам говорит о существовании божества, но разум не может привести выдерживающие критику доказательства в его пользу (“О природе богов”). К метафизике, затем, относится вопрос о необходимости и свободе воли, другими словами, о роке. Цицерон отвергает идею рока не только в форме, известной как фатализм, но и признает принцип свободы воли (“О роке”).
«…в ряде своих философских диалогов Цицерон полемизирует как против целых направлений, так и против отдельных философов и их положений. Например, в диалоге «О государстве» наряду с самой высокой оценкой Платона можно встретить прямые и открытые выпады против него. Цицерон здесь (устами Сципиона) заявляет: ему легче следовать избранной теме, показав римское государство на различных стадиях его развития, чем рассуждать о каком-то вымышленном государстве, как это делает Сократ у Платона. В дальнейшем полемика против Платона перерастает в полемику вообще против греческих образцов и канонов. В других трактатах Цицерона (например, «О природе богов», «О предвидении», «О судьбе») мы уже наблюдали его критическое отношение к целым философским школам – к эпикуреизму, стоицизму и, наоборот, его симпатии к новой Академии. Что касается этих симпатий, то впервые о них он заявил довольно рано, в 63 г., и не в философском трактате, а в одной из уже известных нам речей, где он всячески высмеивал учение стоиков» Утченко С.Л.
Практическая философия Цицерона посвящена ответу на вопрос «Как жить?». Ответ этот дает нам та же природа, которая дала нам и самую жизнь: “Кто следует руководительству природы, тот никогда не будет заблуждаться”. Этот стоический принцип Цицерон ставит во главу угла своей практической философии. Если бы человек был предоставлен влиянию одной только природы, то он бы ни в чьих наставлениях не нуждался; но так как воспитание и среда извратили его природные наклонности, то нужна руководительница, которая бы разъяснила ему голос природы, и эта руководительница – философия (практическая). Природу, однако, следует понимать не в ее примитивности, а в ее совершенстве. Усовершенствованная природа человека – это его разум. Понятая так природа сказывается в четырех основных стремлениях человеческой души: 1) стремлении к познанию, 2) стремлении к общительности (“социальном инстинкте”), 3) стремлении к первенству и 4) стремлении к порядку и гармонии. Этим четырем стремлениям соответствуют четыре кардинальных добродетели: мудрость, справедливость, мужество и умеренность (= уравновешенность), из коих последняя состоит в согласованности «общей натуры» человека как такового с «личной натурой» каждого человека в отдельности: «Человек всячески должен стремиться к сохранению и развитию личных черт своего характера, поскольку они не порочны» (индивидуализм Цицерона). Каждое из четырех стремлений является источником особого круга обязанностей; из них, однако, стремление к первенству, склонно заменять соображения нравственного долга соображением практической пользы, а последнее, в свою очередь, склонно скрещиваться с соображением нравственного долга и требует поэтому особого исследования. Стремление к общительности заставляет нас служить людям; стремление к первенству склоняет нас к тому, чтобы заставлять людей служить нам. Самых грозные враги человека: старость, боль и смерть. В «Тускуланских беседах» Цицерон задает риторический вопрос: «Возможна ли в жизни радость, когда денно и нощно приходится размышлять, что тебя ожидает смерть?». Однако, не стоит сводить проблематику Цицерона к проблеме жизни и смерти, потому что он пытается убедить себя в том, что смерть не страшна. Дружба и слава – два высших блага жизни, следует, однако, в обоих случаях отличать истинную дружбу и истинную славу от ложной – от лести в первом, популярности во втором случае. Истинная дружба и истинная слава имеют своим основанием и условием добродетель (“Лелий” и “О славе”) – ту же добродетель, которая является для нас источником обязанностей и дает нам возможность торжествовать над врагами нашей жизни (“Тускунские беседы”, V).
В завершении моей работы необходимо дать общую оценку философии Цицерона. Сам Цицерон не скрывал, что отдельные части философского знания заимствованы им у его предшественников. Он видел своя заслугу лишь в том, что он на своем собственном языке передал учения и исследования своих предшественников. Известно высказывание Цицерона по поводу своих собственных философских трудов в одном из писем Аттику: «Что касается латинского языка, не беспокойся. Ты спросишь: как пишешь ты подобные вещи? Но ведь это – копии, они не доставляют мне особого труда. Я лишь подыскиваю слова, а ими я располагаю в изобилии».
Римская философия ведет свое начало с Цицерона, а с нею – и философия романтизированного Запада.
Заключение
В первой главе реферата рассказывается об общественно-политической деятельности Цицерона. Я не ставила перед собой задачи полностью изложить его биографию. Я лишь обозначила основные периоды его философской творческой активности, и что к ним вело.
Для написания реферата я выбрала Цицерона, так как, на мой взгляд, его основная деятельность напрямую связанна с деятельностью PR-специалиста. Одна из целей PR – достижение и понимание со стороны общества, завоевание доверия. Цицерон своими сочинениями не раз убеждал других в своей правоте. Например, в 70-ом г. до н.э. каскад его речей против Гая Вереса, наместника Сицилии, поднял такую волну возмущения, что правитель был вынужден еще до окончания суда отправиться в изгнание.
Своими выступлениями Цицерон создавал общественное мнение, в то время как оно является объектом деятельности в PR.
В наше время исследователи перестали ограничиваться изучением Цицерона лишь как оратора и видного общественного деятеля, сейчас его философское мировоззрение стало изучаться также внимательно.
Так, например, Утченко С.Л., говорит: «…это наименее известный, наименее «почитаемый» аспект его деятельности. Уточняя теперь это утверждение, мы должны сделать по крайней мере две оговорки. Во-первых, следует подчеркнуть, что в давно сложившемся и общепринятом мнении о Цицероне-философе как о малосамостоятельном мыслителе, как об эклектике виноват в значительной мере сам Цицерон. Во-вторых, подобное отношение существовало далеко не всегда: в эпоху утверждения и распространения христианства, христианской литературы философские труды Цицерона котировались как раз чрезвычайно высоко».
Как сказано в работе, Цицерон считал вполне возможным и правомерным соединять отдельные, с его точки зрения наиболее правильные, черты различных философских систем. Примерами этого могут послужить его трактаты «О границах добра и зла», «Об обязанностях».
Не только Утченко С.Л. высоко оценивает философскую деятельность Цицерона. Майоров Г.Г. считает, что «…величайшее значение Цицерона как философа состоит в том, что он, как никто другой из его современников, включая даже Лукреция и Саллюстия, выразил в своих книгах римскую самобытность, передал в них тот особый комплекс идей и представлений, который сложился под воздействием исторических факторов той эпохи в особое римское самосознание, отличное от самосознания греков, но все такое же античное. Достигнув зрелости, это самосознание требовало своего выражения в культуре вообще и в философии в частности. И оно нашло своего наилучшего выразителя именно в Цицероне».
Я считаю, что Цицерон предстает перед нами как незаурядный мыслитель. И соглашусь с тем, что философия Цицерона представляет большую ценность. Нельзя отрицать, что он внес ощутимый вклад в развитие человеческого общества, его материального и духовного бытия.
Литература
* 1. Утченко С.Л. Цицерон и его время. – М. : Мысль, 1986. – 352 с.
* 2. Цицерон Марк Туллий. Диалоги: О государстве; О законах. – М., 1994. – 174 с.
* 3. Чанышев А.Н. Философия Древнего мира: Учеб. Для вузов. – М. : Высш. шк., 2001. – 703 с.
ZOMEXU 22-08-2019 Ответить

Утченко С.Л.
Цицерон широко известен как знаменитый оратор, – его имя даже стало нарицательным, – значительно менее он известен как политический деятель и почти вовсе неизвестен как философ. Такое распределение “аспектов” его славы не случайно. Как представитель ораторского искусства и римской литературы, он прочно и на века вошел в историю мировой культуры; как политический деятель он имел отношение к такой эпохе и событиям, которые ныне интересуют лишь историков (и то далеко не всех!) и, наконец, как философ он едва ли может считаться крупным и самостоятельным мыслителем, сказавшим в этой области какое-то новое слово1. И тем не менее его философские произведения – в особенности те, которые отобраны для настоящего издания, – представляют большой интерес.
Они представляют интерес, прежде всего, как идеологический памятник, отражающий политические воззрения и теории, имевшие распространение в определенных кругах римского общества и оказавшие длительное воздействие на развитие этой идеологии, включая эпоху торжества христианской церкви. Кроме того, трактаты Цицерона “О государстве” и “О законах” крайне ценны как памятник исторический, сохранивший многие важные сведения и подробности, главным образом относительно государственного устройства римской республики. И, наконец, названные трактаты Цицерона важны и интересны еще тем, что они дают нам представление о ряде греческих философских трудов эллинистической эпохи, которые до нас не дошли, но на которые Цицерон неоднократно опирается в своем изложении.
В начале своей карьеры Цицерон интересовался философией лишь постольку, поскольку видел в ней одну из основ ораторского образования. Он начал заниматься философией еще в молодые годы, сначала в Риме, где слушал эпикурейца Федра, академика Филона и стоика Диодота. В 79 г. [c.153] он совершает с образовательной целью поездку в Грецию. В Афинах он посещает чтения эпикурейца Зенона Сидонского и академика Антиоха Аскалонского. На Родосе состоялось его знакомство с крупным представителем стоической школы – Посидонием, с которым он продолжал поддерживать отношения и в дальнейшем.
Общефилософские воззрения Цицерона отличались эклектизмом. Его основными источниками были представители новых (эллинистических) философских школ. Хотя он часто ссылается на Платона и уверяет, что следует ему, на самом же деле глубокого знакомства и понимания философской системы Платона он не обнаруживает. В теории познания он скорее всего придерживается взглядов, характерных для последователей новой Академии (“пробабилизм”), в вопросах этики он примыкает то к стоикам, то к перипатетикам.
Безусловной заслугой Цицерона следует считать живое, ясное и доступное изложение философских доктрин, а также введение большого количества философских терминов в латинский язык. В одном из писем своему другу Аттику он так характеризовал свою работу в этой области: “Что касается латинского языка – не беспокойся. Ты спросишь: как ты пишешь такие сочинения? – Это – “копии”: они создаются с меньшим трудом: я только доставляю слова, которыми располагаю в изобилии” (Цицерон, “Письма к Аттику”, XII, 52, 3; Плутарх, “Цицерон”, 40). И поэтому, хотя изложение его философских трактатов не отличалось систематичностью, хотя он мог спутать – и неоднократно путал на самом деле – академиков с перипатетиками, хотя он не высказывал новых, глубоких и оригинальных взглядов, тем не менее Цицерон сумел своими трактатами достичь другой, и не менее важной цели – пробудить в римском обществе интерес к философии, которая с этого времени становится существенным и даже необходимым звеном в системе римского образования.
Философские произведения Цицерона написаны в поздний период его деятельности. Они относятся к тому времени, когда Цицерон – отнюдь не по собственному желанию, но волей обстоятельств – был выключен из активной политической жизни. Это происходило дважды: в годы господства так называемого первого триумвирата (60-51 гг.) и диктатуры Цезаря (48-44 гг.). Интересующие нас диалоги “О государстве” и “О законах” написаны в первый из этих вынужденных перерывов, а именно между 54 и 51 гг. Так как политическая ситуация этих лет, несомненно, оказала большое влияние на умонастроение Цицерона, на его позиции в развернувшейся борьбе и, в конечном счете, на выбор темы и ее трактовку, то необходимо, хотя бы в общих чертах, обрисовать обстановку, сложившуюся в Риме в 60-51гг.
Как известно, в 60 г. возник так называемый первый триумвират, т. е. союз трех крупных военных и политических деятелей Рима – Помпея, Красса, [c.154] Цезаря. Этот союз, хоть он и представлял собою негласное соглашение, в первые же месяцы своего существования превратился в руководящую силу римского государства. Трех названных деятелей заставили объединиться их личные цели и интересы, которые во многом были различны, но в одном безусловно совпадали – в своей антисенатской направленности. Недаром ярый сторонник сенатской олигархии Катон-младший говорил о том, что для римского государства (т.е. опять-таки для “сенатской республики”) не так страшна борьба политических группировок и их главарей или даже гражданская война, как объединение этих сил, союз между ними (Плутарх, “Помпей”, 47; “Цезарь”, 13).
Первым ощутимым результатом деятельности триумвирата было избрание Цезаря в консулы на 59 г. Он же, в свою очередь, постарался полностью реализовать обязательства, принятые им по отношению к своим коллегам. Через народное собрание был проведен lex Iulia de actis Pompeii, согласно которому утверждались все распоряжения Помпея на Востоке (т.е. во время его войны с Митридатом, а также в результате походов в Закавказье и Сирию), которые долгое время не имели силы из-за противодействия сената (Дион Кассий, 38, 7; Плутарх, “Лукулл”, 42; “Помпей”, 48; Аппиан, “Гражданские войны”, II, 13). Также, минуя сенат. Цезарь провел через народное собрание lex Iulia de publicanis, в результате чего была снижена на одну треть откупная сумма налогов в провинции Азии – вопрос, с которым публиканы уже обращались в сенат, но безуспешно. (Цицерон, “Письма к Аттику”, II, 16, 2; Дион Кассий, XXXVIII, 7; Светоний, “Юлий”, 20.) Это было сделано, несомненно, в угоду Крассу, отстаивавшему интересы римского всадничества. И, наконец, сам Цезарь после своего консульства получил (по lex Vatinia de provincia Caesaris) в управление Цисальпинскую Галлию вместе с Иллириком, сроком на пять лет и с правом набора трех легионов2. Вскоре к этим провинциям была присоединена еще и Нарбонская Галлия (с правом набора дополнительного легиона).
В октябре 59 г. в плебейские трибуны (опять-таки при содействии Цезаря) был избран Публий Клодий. Это – один из последних крупных деятелей римской демократии и, кстати сказать, заклятый враг Цицерона. В числе первых законопроектов, проведенных во время его трибуната, фигурировал закон, направленный против тех магистратов, которые были повинны в казни римских граждан, совершенной без суда (Дион Кассий, XXXVIII, 14; Веллей Патеркул, II, 45). Всем было ясно, что в данном случае имелся в виду Цицерон и его расправа со сторонниками Катилины, учиненная при подавлении заговора. [c.155]
Цицерон после опубликования законопроекта вел себя отнюдь не героически. Он облачился в траур и униженно просил консула Писона и Помпея о защите. Помпею он даже бросился в ноги. Так как все эти попытки не имели успеха, то, по свидетельству Аппиана, Цицерон, одетый в бедную и грязную одежду, не постеснялся прямо на улицах Рима останавливать прохожих, ища у них сочувствия и поддержки (Аппиан, “Гражданские войны”, II, 15; Плутарх, “Цицерон”, 30).
Римские всадники и часть сенаторов также облачились в траур. Была отправлена особая депутация к консулам. Она, однако, подверглась нападению вооруженного отряда Клодия, консулы отказались поддержать Цицерона, а когда, наконец, и сам Катон посоветовал ему добровольно уехать из Рима, то Цицерон понял, что игра проиграна и еще до принятия закона Клодия покинул Рим и отправился в Грецию. Дом его в Риме был разрушен, усадьбы разграблены, значительная часть имущества конфискована.
Чтобы превратить добровольное изгнание Цицерона в акт, имеющий юридическую силу, Клодий добился принятия еще одного закона, уже открыто направленного против Цицерона (lex Clodia de exilio Ciceronis). Закон этот подчеркивал, что именно Цицерон должен подпасть под более ранний и сформулированный в более общем виде закон. Под страхом смертной казни запрещалось предоставлять убежище изгнаннику (если он окажется на расстоянии менее 500 миль от Рима) и запрещалось когда-либо в будущем ставить вопрос о пересмотре или отмене данного закона (Цицерон, “Письма к Аттику”, III, 23, 2-4; “Речь в сенате после возвращения из изгнания”, 4, 8; “Речь о доме”, 26, 68; 27,70).
Но последнее положение закона оказалось чрезмерным, а потому и нереальным. Цицерон пробыл в изгнании неполных полтора года. За это время обстановка в Риме изменилась. В противовес Клодию сенатскими кругами был выдвинут плебейский трибун 57 г. Милон, по примеру Клодия организовавший вооруженные отряды из своих сторонников. Его начал поддерживать Помпей, который в этот период сблизился с сенатом. Поэтому, не без участия Помпея, через народное собрание было проведено решение о возвращении Цицерона в Рим. В августе 57 г. Цицерон высадился в Брундисии, и его путь до Рима, куда он прибыл в начале сентября, превратился в триумфальное шествие. В Риме он выступил с благодарственными речами перед сенатом и перед народом. Казалось бы, такие события, как ослабление позиций Клодия, сближение Помпея с сенатом, возвращение Цицерона в Рим, свидетельствовали об укреплении влияния сенатских кругов, а следовательно, и о возможности для Цицерона снова принимать участие в политической жизни Рима. Однако ближайшие события показали всю иллюзорность его надежд.
Весной 56 г. в г. Луке (северная Этрурия) произошло свидание триумвиров. О значении, каким фактически пользовалось это неофициальное [c.156] правительство, свидетельствует тот факт, что в Луку прибыло 200 сенаторов, а 120 ликторов сопровождало съехавшихся сюда должностных лиц (Плутарх, “Помпей”, 51; “Цезарь”, 21; Аппиан, II, 17). Свидание в Луке укрепило союз (между Крассом и Помпеем уже начались было трения); кроме того, был принят ряд важных решений. Цезарю, который благодаря своим громким победам в войне с галлами стал наиболее популярной фигурой среди триумвиров, было решено продлить полномочия по управлению Галлией еще на пять лет, с правом довести армию до десяти легионов. Что касается Помпея и Красса, то было обусловлено, что они получат консульство на 55 г., а затем управление (на пятилетний срок) провинциями Испанией (Помпей) и Сирией (Красс). По возвращении в Рим Помпей и Красс, несмотря на сопротивление сенатских кругов, провели эти решения через народное собрание.
Daisida 22-08-2019 Ответить

Марк Туллий Цицерон – древнеримский философ, оратор и успешный политический деятель. Его произведения являются классическим образцом римской литературы. Все литературное творчество, куда вошли 58 речей, ряд трактатов и боле 800 писем, тесно связаны с политическими настроениями Рима. Полным образом и без искажений в произведениях изложены учения философских школ: стоиков, академиков, эпикурийцев.
Трактаты Цицерона были созданы в период жизни, когда при определенных обстоятельствах, философ был вынужден прекратить активную деятельность в политике, в 60-51 гг и в 48-44г до н.э. Они представляют собой размышления об этике и морали. Например, трактат «О дружбе» написан в виде диалога и представляет интерес с точки зрения проблем нравственности. Трактат базируется на историческом материале от времен древнего Рима до времени, в котором живут участники диалога. Рассматриваются истоки проявление дружбы и пути ее сохранения. Правила, законы дружбы и вопросы выбора между дружбой и интересами общества.
Трактат «Об обязанностях» изложен как советы сыну о поведении и действиях человека. Основываясь на примерах из истории, Цицерон дает нравственные предписания и рекомендует следовать определенным обязанностям. Данное сочинение построено в виде обращения к сыну, однако Цицерон также адресует его молодому поколению римлян, намеренных построить государственную карьеру.
Трактаты Цицерона «О природе богов», «О старости» и «О судьбе» занимают достаточно важное место в наставляющем учении философа. Здесь Цицерон развернуто и исчерпывающе критикует господствующие в обществе суеверия. Цицерон признавал существование богов. Главной заботой богов о людях философ считал создание этого мира. По его мнению, каждый человек в душе знает, что боги есть. Возможно они разные, но то что они существуют, отрицать нельзя. Также, философ высказывает убеждение, что за истинное следует принимать только или рациональное, то что имеет практические доказательства, или оправданное историческим опытом и практикой.
В конце жизни Цицерон создал трактат «О судьбе», критикующий фатализм. Дошедшие до нас отдельные фрагменты сочинения содержат мысли философа о душе, о вечности, о роке, как связи вещей, которые меняются по определенному порядку и закону.
В трактате «О старости» ведется рассказ от лица 85-летнего старика. Описываются проблемы возрастных изменений, вопросы смысла жизни и целей в период старения. Соответствие физического возраста психологическому, а также отношение общества к старикам. Во многом рассуждения опираются как на наблюдения, так и на самонаблюдения пожилого философа. В своем сочинении Цицерон противопоставляет формы старости: достойную, приносящую умиротворение, и негативную, жалкое и тяжкое бремя. И определяет факторы, которые приводят к формированию обеих ее форм.
Трактаты Цицерона «О государстве» и «О законах», также написаны в форме диалога, и представляют собой размышления о политике. Трактат «О государстве» долгое время был изучен только по некоторым цитатам, упоминаемым другими авторами, пока в начале 19 века служителем Ватиканской библиотеки не была найдена рукопись, содержащая несколько полных произведений и отрывков из трактата.
В сочинении «О государстве» Цицерон описывает различные формы правления. Ссылаясь на учение греческого историка 2 в до н.э. Полибия, философ делает выводы, что в Риме такие формы правления, как монархия, аристократия и демократии, сочетаются идеально. В трактате обсуждаются вопросы оптимального устройства страны, термин «государство» и критерии наилучшего государственного деятеля. Для политического мужа важными характеристиками Цицерон считает благоразумие, трезвость разума, подавление страстей, объективность, ораторское искусство и знание права. Рассуждая, Цицерон приводит примеры из истории правления римских и греческих деятелей.
Диалог «О законах» продолжает и развивает мысли, описанные Цицероном в трактате «О государстве». Политические Трактаты Цицерона имеют тесную связь, так как, по мнению философа, законы необходимо устанавливать в зависимости от устройства самого государства.
В трактате рассматриваются вопросы естественного права. Автор рассуждает о праве и бесправии. Считает естественный закон и природную справедливость основой этого права. А для того, чтобы увековечить естественное право, необходимо узаконить старые обычаи, которые признавались и почитались в Риме. В трактате находят отражение размышления о честном и позорном. А также, вопросы божественного права, и законы взаимосвязи между людьми и божествами. Сочинение изложено латинским языком, как бы подчеркивая его связь со стариной.
Цицерон не ставил целью создать собственную систему философских взглядов. Он стремился познакомить римское общество с философией и вызвать интерес к этой науке, научить римлян различать истинную мудрость и ложную. Трактаты Цицерона вызвали в римском обществе широкое внимание к философии. Впоследствии философия стала необходимым предметом в системе образования римлян.
Cerelv 22-08-2019 Ответить

Nulla est excusatio peccati, si amici causa pecca-veris.
Нет никакого извинения проступку, (даже) если сделаешь его ради друга.
Conservatis temporibus.
Соблюдая хронологический порядок.
Quid ad istas ineptias abis?
Зачем ты прибегаешь к этим глупостям?
Stultitia, et si adepta est quod concuptvit, nunquam se tamen satis consecutam putat.
Глупость, даже достигнув того, чего она жаждала, все же никогда не бывает удовлетворена этим.
An est quicquam similius insaniae, quam ira?
Есть ли что-нибудь более похожее на безумие, чем гнев?
Ante occupatur animus ab iracundia, quam providere ratio potuit, ne occuparetur.
Гнев овладевает душой раньше, чем рассудок может предусмотреть, чтобы гнев не овладел ею.
Fortes non modo fortuna adjuvat, ut estin vetere proverbio, sed multo magis ratio.
Храбрым помогает не только судьба, как поучает старинная поговорка, но гораздо более — разумное суждение.
Ex malis eligere minima oportet.
Из зол надо выбирать наименьшее. Ср.: Из двух зол выбирают меньшее.
Honestum tale est ut vel ignorarent id homines, vel si obmutuissent, sua tamen pulchritudine esset laudabile.
Нравственно-доброе таково, что, если бы о нем люди не знали или если бы они онемели, все-таки оно было бы похвально по своей красоте.
Largitio non hаbеt fundum.
Щедрость не знает границ.
Malitia mala bonis ponit ante.
Коварство предпочитает зло добру.
Ne sit sane summum malum dolor; malum certe est.
Пусть боль не есть высшее зло; но во всяком случае — она зло.
Nihil est там populare, quam bonitas.
Ничто так не ценится народом, как доброта.
Omne malum nascens facile opprimitur.
Всякое зло легко подавить в зародыше.
Summum malum est dolor.
Величайшее зло — страдание.
Tantum cuique tribuendum, primum quantum ipse efficere possis, deinde etiam quantum ille, quem diligas atque adjuves, sustinere.
Каждому надо оказывать (добра) столько, сколько, во-первых, сам можешь сделать, а затем еще сколько может принять его тот, кого любишь и кому помогаешь.
Consequens est beatam vitam virtute esse contentam.
Мы неизбежно приходим к выводу, что счастливая жизнь — в добродетели.
Cupiditas agendi aliquid adolescit una cum aeta-tibus.
Стремление к деятельности крепнет с годами.
Me non solum piget stultitiae meae, verum etiam pudet.
Я не только досадую на свою глупость, но и стыжусь ее.
Interest inter levitatem contionatorum et animum vere popularem.
Есть разница между легкомыслием демагогов и натурой подлинно демократической.
Ita sunt altae stirpes stultitiae!
Сколь глубоки корни глупости! Ср.: Глупость и топором не вышибить.
Nec enim virtutes sine beata vita cohaerere possunt, nec illa sine virtutibus.
Ни добродетели невозможны без счастья, ни счастье без добродетелей.
Omnes virtutis compotes beati sunt.
Все, обладающие добродетелью, счастливы.
Parvi sunt foris arma, nisi est consilium domi.
Малую цену имеет оружие вне страны, если нет благоразумия дома.
Semper est honestum virum bonum esse.
Всегда почетно быть добродетельным человеком.
Virtus constat ex hominibus tuendis.
Добродетель состоит в защите людей.
Virtus facit ut eos diligamus, in quibus ipsa inesse videatur.
Добродетель заставляет нас любить тех, в ком она сама, по-видимому, находится.
Virtutis et vitiorum grave ipsius conscientiae pondus est: qua sublata, jacent omnia.
Собственное понимание добродетели и пороков — самое главное. Если этого понимания нет, все становится шатким.
Voluptatem quidem si ipsa pro se loquatur nec там pertinaces habeat patronos concessuram arbitror dignitati. Etenim sit impudens si virtuts diutius repugnet aut si honestis jucunda anteponat.
Если бы удовольствие могло говорить само за себя и не имело столь упрямых защитников, то, полагаю, оно уступило бы величию добродетели. В самом деле, оно было бы бесстыдно, если бы продолжало сопротивляться добродетели или приятное предпочитало нравственно-доброму.
Animus meminit praeteritorum, praesentia cernit, futura providet.
Душа помнит о прошедшем, зрит настоящее, предвидит будущее.
Animus superiora capessat necesse est.
Дух неизбежно стремится ввысь (к идеалам).
Corpus virorum fortium magnorumque hominum esse mortale, animi vero motus et virtutis gloriam sempiternam.
Тело мужей храбрых и великих людей смертно, а деятельность души и слава их доблести вечны.
Elatio animi.
Возвышенный характер. Благородство.
Fragile corpus animus sempiternus movet.
Бренное тело дух вечный двигает.
Frons animi janua.
Лоб — врата души.
Imago animi vultus est.
Лицо — зеркало души.
Nihil est там cognatum mentibus nostris quam numeri.
Ничто так не свойственно нашей душе, как числовая соразмерность (размеренность).
Non convenit nobis animum submittere.
Нам не пристало падать духом.
Nulla est celeritas, quae possit cum animi celeritate contendere.
Ничто не сравнится в быстроте с душевной деятельностью.
Nihil est copulatius, quam morum similitudo.
Ничто так не сближает, как сходство характеров.
Ut necesse est lancem in libra ponderibus impositis deprimi, sic animum perspicuis cedere.
Как чаша весов опускается под тяжестью груза, так и дух наш поддается воздействию очевидности.
Avaritia est injuriosa appetitio alienorum.
Алчность есть преступное желание чужого.
Avaritia senilis quid sibi velit, non intellego.
В чем смысл старческой скупости — не понимаю.
Aegroto dum anima est spes esse dicitur.
Пока у больного есть дыхание, говорят, есть и надежда.
Quam utilitatem aut quem fructum petentes scire cupimus illa, quae occulta nobis sunt?
Какую пользу или какую прибыль мы имеем в виду, когда желаем знать то, что сокрыто от нас?
Relinquere totam spem.
Оставить всякую надежду.
Еа est enim profecto jucunda laus, quae ab iis proficiscitur, qui ipsi in laude vixerunt.
Верно говорят, что приятна похвала, исходящая от людей, которые прожили жизнь похвально (заслужив почет и уважение).
Non domo dominus, sed domino domus honestanda est.
Нужно уважать не хозяина по дому, а дом по хозяину.
Apertum est sibi quemque natura esse carum.
Очевидно, что по природе каждый себе дорог.
Id maxime quemque decet quod est cujusque suum maxime.
Каждому больше всего подобает то, что больше всего ему свойственно.
Pares cum paribus maxime congregantur.
Равные больше всего сходятся с равными.
Mendaci homini verum quidem dicenti credere non solemus.
Лжецу мы не верим, даже если он говорит правду. Ср.: Раз солгал — навек лгуном стал.
Nec simulatum quidquam potest esse diurnum.
Никакое притворство не может продолжаться долго.
Nolo esse laudator, ne videar adulator.
Не хочу быть хвалителем, чтобы не казаться льстецом.
Pecuniam pedibus compensare.
Заменять богатство проворством ног. Ср.: Хочешь жить — умей вертеться.
Ubi semel quis pejeraverit, el credi postea, etiamsi per plures deos juret, non oportet.
Лишь только однажды кто-нибудь даст ложную клятву, тому после верить не следует, хотя бы он клялся несколькими богами.
Nihil semper floret.
Ничто не цветет вечно.
Bellum indiget celeritatis.
Война требует быстроты.
Cedant arma togae!
Пусть оружие уступит (место) тоге! Пусть война отступит перед миром! Ср.: Перекуем мечи на орала!
Cedant arma togae, concedat laurea laudi.
Пусть оружие уступит место тоге, воинские лавры — гражданским заслугам.
Contendere debet quam maxime possit, ut vincat.
Чтобы победить, следует приложить величайшее старание.
De aliqua re jure decertare armis non contendere.
Решать что-либо юридически, а не оружием.
Iniquissimam pacem justissimo bello antefero.
Самый несправедливый мир я предпочел бы самой справедливой войне.
Ср.: Худой мир лучше доброй ссоры.
Inter arma silent leges.
Среди оружия законы безмолвствуют. Во время войны законы молчат.
Nihil est victoria dulcius.
Нет ничего радостнее победы.
Omnia facienda ne armis decertetur.
Нужно сделать все, чтобы не допустить вооруженной борьбы.
Расем inter gives conciliare.
Водворить мир среди граждан.
Расе uti.
Жить в мире
Pax et concordia victis utilia, victoribus tantumpulchra sunt.
Мир и согласие для побежденных полезны, для победителей только похвальны.
Pax popularis.
Мир, пользующийся народной любовью.
Pecunia nervus belli.
Деньги — нерв войны.
Pro aris et focis certamen.
Битва за алтари и очаги.
Quaerere laureolam in mustaceo.
Стремиться к легкой победе.
Si pace frui volumus, bellum gerendum est.
Если мы хотим пользоваться миром, приходится (за это) сражаться (букв.: вести войну).
Tanto detrmento illa victoria constitit.
Эта победа обошлась так дорого.
Victoria pax, non pactione parienda est.
Мир должен быть добыт победой, а не соглашением.
Adulescentis est majores natu revereri.
Юноше надлежит почитать старших по возрасту. Долг юноши — уважать старших.
A rebus gerendis senectus abstrahit.
Старость отвлекает от занятия делами.
Manent ingenia senibus, modo permaneat studium et industria.
Остаются способности у стариков, лишь бы только оставался у них интерес к делу и трудолюбие.
Nihil habeo, quod accusem senectutem.
Я не имею никакого основания обвинять старость.
Temeritas est florentis aetatis.
Легкомыслие свойственно цветущему возрасту.
Senectus, quae fundamentis adulescentiae constituta est.
Старость крепка благодаря основам, заложенным в молодости.
Senectutem ut adipiscantur, omnes optant, eandem accusant adeptam.
Все хотят дожить до старости, а когда доживут, жалуются на нее (ее же винят).
Consuetudo majorum.
Обычай предков, традиция.
Eorum nos magis miseret, qui nostram misericordiam non requirunt.
Мы жалеем больше тех, которые не ищут нашего сострадания.
Non aestimatione census, verum victu atque cultu, terminatur pecuniae modus.
Размеры состояния определяются не величиною доходов, а привычками и образом жизни.
Quidquid honestum est, idem est utile.
Все, что нравственно, вместе с тем и полезно.
Res semel admissa reprimi non potest.
Раз начатое не может быть остановлено.
Bovi imponere clitellas.
Надеть на быка вьючное седло (т. е. возложить на кого-либо невыполнимое для него поручение).
Necessitas feriis caret.
Необходимость не знает отдыха.
Nihil est simul et inventum et perfectum.
Ни одно изобретение не может сразу стать совершенным.
Non solum oportet, sed etiam necesse est.
Не только целесообразно, но и необходимо.
Omnia enumerare opus non est.
Нет необходимости все перечислять.
Omnia quae sunt ad vivendum necessaria.
Все необходимое для жизни.
Ортата furiosorum.
Несбыточные мечты.
Si quid opus est.
В случае необходимости.
Cujusvis hominis est errare: nullrjs, nisi insipientis, in errore perseverare.
Каждому человеку свойственно ошибаться, но только глупцу свойственно упорствовать в своей ошибке.
Errant, qui in prosperis rebus impetus fortunae im omne tempus fugisse se putant.
Ошибаются те, которые во время благополучия думают, что навсегда избавились от невзгод.
Nihil a me abest longius crudelitate.
Нет свойства мне более чуждого, чем жестокость.
Quem non pudet, hunc ego non reprehensione solum, sed etiam poena dignum puto.
Кто не стыдится, того я считаю заслуживающим не только порицания, но и наказания.
«Vitium» appelant, quum partes corporis inter se dissident… integra valetudine.
«Пороком» называют нарушение соответствия между частями тела… при ненарушенном здоровье.
Aures veritati claudere.
Закрыть уши для правды. Ср.: Не прислушиваться к голосу правды.
Cujus aures clausae veritati sunt, ut ab amico verum audire nequeat, hujus salus desperanda est.
У кого уши закрыты для правды так, что он не может слышать правду от друга, на спасение того надо отложить надежду.
Inter visa vera aut falsa ad animi assensum nihil interest.
Разуму не приходится выбирать, если выбор стоит между истиной и выдумкой.
Natura cupiditatem ingenuit homini veri videndi.
Природа наделила человека стремлением к познанию истины.
Nihil est veritatis luce dulcius.
Нет ничего слаще, чем свет правды.
Per dubitando ad veritatem pervenimus.
Через сомнения приходим к истине.
Si verum quaerimus.
По правде говоря. Букв.: если мы хотим найти правду.
Veritas se ipsa defendit.
Истина сама себя защищает. Ср.: Правда говорит сама за себя.
Non exemplis sed legibus judicandum.
Судить надо не по примерам, а по законам.
Commorandi natura deversorium nobis, non habitandi dedit.
Природа предоставила нам временное пристанище, но не постоянное жилье.
Mundi corpus apte cohaeret.
Мировой организм есть неразрывное целое.
Mundi natura non artificiosa, sed plane artifex.
Мир по своей природе не только художественное произведение, но и сам художник.
Mundus omnia complexu suo coercet.
Мир держит все в своих объятиях.
Natura duce errari nullo pacto potest.
При руководстве природы ошибаться никоим образом нельзя.
Natura ingenuit homini cupiditatem veri videndi.
Природа наделила человека стремлением к обнаружению истины.
Natura nihil est callidius.
Нет ничего более изобретательного, чем природа.
Natura nos ad majora quaedam genuit et conformavit.
Природа породила и создала нас для каких-то больших (более значительных) дел.
Natura solitarium nihil amat.
Природа не терпит одиночества.
Non pudet physicum, id est speculatorem venatoremque naturae, ab anmis consuetudine imbutis quaerere testimonium veritatis?
He стыдно ли физику, то есть исследователю и испытателю природы, искать свидетельство истины в душах, порабощенных обычаем?
Nunquam naturam mos vinceret: est enim ea semper invicta.
Обычай не мог бы побороть природу — ибо она всегда остается непобежденной.
Omnem naturam conservatricem esse sui.
Вся природа стремится к самосохранению.
Omnes inter se concinentes partes mundi.
Все элементы мироздания гармонично связаны между собой.
Omnia quae secundum naturam fiunt, sunt habenda in bonis.
Все, что делается согласно природе, должно считать хорошим.
Parvo est natura contenta.
Природа довольствуется малым.
Providentia naturae homines humo excitatos celsos et erectos constitut.
Предусмотрительная природа, подняв людей с земли, сделала их высокими и прямыми.
Terra comvertit se circa axem suum.
Земля вращается, вокруг своей оси.
Terra nunquam sine usura reddit, quod accepit.
Земля никогда не возвращает без излишка то, что получила.
Universi caeli complexus.
Все мироздание в целом.
Vis est permagna naturae.
Сила природы очень велика.
Nullus est locus domestica sede jucundior.
Нет места, милее родного дома. Ср.: Дома и стены помогают.
Omnes omnium caritates patria una complexa est.
Только одно отечество заключает в себе то, что дорого всем.
Princeps sint patria et parentes, proximi liberi totaque domus, deinceps propinqui.
На первом месте должны быть родина и родители, потом дети и вся семья, а затем (остальные) родственники.
Se offerre pro patria ad mortem.
Жертвовать своей жизнью во имя родины.
Imperium et libertas.
Власть и свобода (неотделимы друг от друга, так как в противном случае получается либо деспотизм, либо анархия).
Integrum dare.
Предоставить свободу выбора.
Jucundiorem facit libertatem servitutis recordatio.
Воспоминание неволи делает свободу еще сладостнее.
Legum servi sumus, ut liberi simus.
Мы — рабы законов, чтобы быть свободными.
Nobis libertas appropinquat.
Нам предстоит свобода.
Praestat nobis mori, quam servire.
Лучше нам умереть, чем быть рабами.
Subjugus homo.
Человек под ярмом (т. е. подневольный, раб).
Vindicare ex dominatu alicujus in libertatem.
Освободить от чьего-либо господства.
Vindicta liber factus.
Отпущенный на волю.
Servitudo altera mors.
Рабство — это та же смерть.
Majores nostri omnibus rebus agendis «quod bonum, faustum, felix esset» praefabantur.
Наши предки всем делам предпосылали слова: да будет к добру, на благо, на счастье.
Non domo dominus, sed domino domus honestanda est.
Не по дому следует почитать хозяина, а дом по хозяину.
Nostrorum majorum inventa nosce debemus.
Мы должны знать изобретения наших предков.
Pueri, etiam quum cessant, exercitatione aliqua ludicra delectantur.
Дети забавляют себя тем или иным занятием даже тогда, когда ничего не делают.
Quod in re majore valet, valeat in minore.
To, что имеет силу в отношении большего, должно иметь силу и в отношении меньшего.
Velis remisque.
Всеми силами. Изо всех сил.
Est gloria solida quaedam res.
Слава — вещь основательная.
Gloria est consentiens laus bonorum, incorrupta vox bene judicantium de excellente virtute.
Слава есть согласная похвала хороших людей, неподкупный голос людей, правильно судящих о выдающейся добродетели.
Gloria virtutem tanquam umbra sequitur.
Слава, как тень, следует за добродетелью.
Minuit praesentia famam.
Присутствие уменьшает славу.
Nihil est там contrarium rationi et constantiae quam fortuna.
Ничто так не противоречит рассудку и порядку, как случайность.
Cadit ergo in virum bonum mentiri?
Да разве порядочному человеку пристало лгать?
Mea mihi conscientia pluris est quam omnium sermo.
Моя спокойная совесть важнее мне, чем все пересуды. Для меня моя совесть значит больше, чем речи (мнение) всех.
Multi quum maxime fallunt id agunt, ut viri boni esse videantur.
Те, кто много обманывают, стараются казаться честными людьми.
Ubi istum invenias, qui honores amici anteponat suo?
Где найдешь того, кто честь друга ставил бы выше своей?
Ut quisque est vir optimus, ita difficillime esse alios improbos suspicatur.
Чем лучше человек, тем труднее ему подозревать других в бесчестии.
Nisi inter bonos esse non potest.
Дружба возможна только между хорошими людьми.
Amicus tamquam alter idem (ego).
Друг — это как бы второе «я».
Amorem conatum esse amicitiae faciendae ex pulchritudinis specie.
Любовь — это стремление добиться дружбы того, кто привлекает своей красотой.
Diligi et carum esse jucundum est.
Быть любимым и дорогим — приятно.
Ет secundas res splendidiores facit amicitia et adversas partiens communicansque leviores.
Дружба усиливает счастье и облегчает несчастье своим сочувствием и поддержкой.
Inimici semper verum dicunt, amici nunquam.
Враги всегда говорят правду, друзья — никогда.
Ipse enim se quisque diligit non ut aliquam a se ipse mercedem exigat caritatis suae, sed quod per se sibi quisque carus est. Quod nisi idem in amicitiam transferetur, verus amicus nunquam reperietur: est enim is quidam alter idem.
Каждый любит самого себя не с тем, чтобы получить (снискать) какую-либо награду за свою любовь, а потому, что каждый сам себе дорог. Если не применить то же самое к дружбе, то мы никогда не найдем истинного друга; ведь друг для каждого — это второй он сам.
Levior est plaga ab amico, quam a debitore.
Легче переносится удар от друга, чем от должника.
Maximum bonum est amicitia.
Дружба — величайшее благо.
Maximum est in amicitia superiorem parem esse inferiori.
Самое главное в дружбе то, чтобы высший был равен низшему.
Multos modios salis simul edisse.
Съесть вместе немало модиев соли (т. е. издавна дружить).
Nihil difficile amanti puto.
Считаю, что для любящего нет ничего трудного.
Non aqua, non igni pluribus locis utimur quam amicitia.
Ни водой, ни огнем мы не пользуемся так часто, как дружбой.
Novo quidam amore veterem amorem, tanquam clavo clavum, ejiciendum putant.
Иные думают, что старую любовь надо выбивать новой любовью, как клин клином.
Omnino amicitiae corroborate jam conformatisque et ingeniis et aetatibus judicandae sunt.
Вообще о дружбе можно судить лишь по отношению к людям зрелого возраста и зрелой души.
Quanti quisque se ipse facit, tanti fit ab amicis.
Насколько кто сам себя ценит, настолько и друзья его ценят.
Еа maxime conducunt, quae sunt rectissima.
Наиболее полезно то, что наиболее справедливо.
Fugienda semper injuria est.
Всегда следует избегать несправедливости.
Injuria fit duobus modis: aut vi, aut fraude.
Несправедливость достигается двумя способами: или насилием, или обманом.
Justitia creditis in rebus fides nominatur.
Справедливость в вопросах доверия именуется, добросовестностью.
Justitia in suo cuique tribuendo cernitur.
Справедливость проявляется в воздании каждому по его заслугам.
Quamquam omnis virtus nos ad se allicit, tamen justitia et liberalitas id maxime efficit.
Хотя всякая добродетель нас к себе влечет, однако всего более это делают справедливость и щедрость.
Qui non defendit injuriam neque propulsat, quum potest, injuste facit.
Кто не отвращает и не отклоняет от себя несправедливость, когда может, поступает несправедливо.
Verissime defenditur numquam aequitatem ав utilitate posse sejungi.
Совершенно правильно утверждают, что справедливость не может быть отделена от полезности.
Hastam abjicere.
Бросить копье прочь (т. е. пасть духом).
Plus in metuendo mali est, quam in ipso illo, quod timetur.
В страхе (малодушии) больше зла, чем в самом предмете, которого боятся.
Quaenam sollicitudo vexaret impios sublato suppliciorum metu?
Какая тревога мучила бы нечестивых людей, если бы был уничтожен страх перед наказаниями?
Cui dolet, meminit.
Кто страдает, тот помнит.
Errant, qui in prosperis rebus impetus fortunae in omne tempus fugisse se putant.
Ошибаются те, которые во время благополучия думают, что навсегда избавились от невзгод.
Jucunda memoria est praeteritorum malorum.
Приятно воспоминание о прежних несчастьях.
Neque stultorum quisquam beatus, neque sapientium non beatus.
Ни у глупцов никто не бывает счастлив, ни у мудрецов никто не бывает несчастлив.
Prosper flatus fortunae.
Счастливое стечение обстоятельств.
Si gravis brevis, si longus levis.
Если (горе) мучительно, оно непродолжительно, если продолжительно, то не мучительно.
Si malo careat, continuone fruitur summo bono?
Если (человек) не страдает, значит ли это, что он наслаждается высшим благом?
Quos fortuna complexa est.
Любимцы фортуны. Счастливцы.
Тотам vim beatam vivendi in animi robore pono.
Сущность счастливой жизни я целиком усматриваю в силе духа.
Agitur praeclare, si nosmet ipsos regere possumus.
Превосходно, если мы сами в состоянии управлять собой.
Animal hoc, quem vocamus hominem, solum est ex тот animantium generibus particeps rationis ет cogitationis, quum cetera sint omnia expertia.
Это существо, которое мы зовем человеком, одно лишь из стольких родов живых существ получило в удел разум и способность мыслить, тогда как остальные существа все лишены этого.
Non solum nobis divites esse volumus, sed liberis, propinquis, amicis maximeque rei publicae.
Не только для себя мы хотим быть богатыми, но и для детей, родных, друзей и особенно — для государства.
Prima est hominis conciliatio ad ea, quae sunt secundum naturam.
Главная склонность человека направлена на то, что соответствует природе.
Secundum naturam vivere oportet.
Следует жить в соответствии с природой.
Solus homo particeps est rationis et cogitationis.
Один только человек причастен к разуму и мышлению.
Suam salutem posteriorem communi salute ducere.
Свое благо ставить на втором плане после блага общественного (государственного).
Sunt quidam homines non re, sed nomine.
Некоторые бывают людьми не по существу, а только по названию.
Uno in eodem temporis puncto nati dissimiles et naturas et vitas habent.
(Люди) родившиеся в одно и то же мгновение, имеют и природу, и жизнь несходную.
Utile est rei publicae nobiles homines esse dignos majoribus suis.
Для государства полезно, чтобы знатные люди были достойны своих предков.
Totus hic locus est contemnendus in nobis, non neglegendus in nostris.
Всем этим можно пренебречь, если речь идет о нас, но нельзя, когда речь идет о наших близких.
Granindis 22-08-2019 Ответить

Мы не имеем возможности рассмотреть в данной статье все проблемы, поднимаемые нашим автором в его обоих трактатах. Поэтому остановимся только на тех из них, которые представляются нам наиболее интересными и важными как для понимания политико-философских воззрений самого Цицерона, так и для представляемых им определенных кругов римского общества I в. до н. э.
Из диалога «О государстве» остановимся на теории наилучшего государственного устройства и на рассуждениях о государственном деятеле, а из диалога «О законах» — на теории естественного права.
Все теории государства в древности, как это было однажды справедливо и остроумно отмечено, развивались, по существу, в довольно ограниченных пределах между двумя вопросами: о государственных формах и о лучшей из этих форм. Ответом на эти вопросы, как бы венчающим развитие политико-философских воззрений, было учение о смешанной форме государственного устройства8. Проникновение этого учения в Рим, несомненно, связано с усилением эллинистических влияний. В греческой философии идея смешанного государственного устройства разрабатывалась еще до Платона и Аристотеля. Мы не можем сейчас останавливаться на развитии этих теорий греческой философской мыслью9. В данном случае нас интересует вопрос о перенесении этих идей на римскую почву и их дальнейшее развитие применительно к государственному устройству Рима.
Первым, кто приложил учение о смешанной форме к римской конституции, был, как известно, Полибий. Эта попытка была результатом его преклонения перед могущественной римской державой и ее государственными институтами. По его мнению, именно благодаря этим институтам, благодаря своему государственному устройству римляне и покорили весь обитаемый мир (Полибий, VI, 1, 3).
Поскольку полибиево учение о смешанном государственном устройстве вытекает из его преклонения перед реально существовавшим государственным строем, оно характеризуется, в первую очередь, отказом от отвлеченных и умозрительных схем, во-вторых, критикой других типов с.163 государственного устройства (Афины, Фивы, идеальное государство Платона), вплоть до тех, которые некогда считались образцами смешанного устройства (Крит, Карфаген и даже Лакедемон).
Полибий уделяет большое внимание описанию правильных и извращенных форм государственного устройства, причем уже при этом подчеркивает, что наиболее совершенной формой следует считать такую, в которой объединяются особенности всех простых форм. Отсюда он переходит к вопросу о круговороте государственных форм (???????????), дает довольно подробное описание его и, в качестве главной причины круговорота, указывает на неустойчивость простых форм и на их склонность к вырождению (Полибий, VI, 3, 9).
Затем развертывается знаменитое определение римского государственного устройства как «самого лучшего из всех, какие были на нашей памяти», как такого, в котором необычайно удачно и искусно сочетаются элементы простых форм — монархии (консулы), аристократии (сенат) и демократии (комиции), причем ни одному из этих составных элементов не отдается предпочтения, но они взаимно дополняют и в то же время ограничивают друг друга (Полибий, VI, 11; 15—18).
Полибий, несомненно, был одним из основных источников Цицерона для первой книги трактата «О государстве». Не случайно изложение теории смешанного государства устройства ведется устами Сципиона, в кружке которого, как известно, состоял и Полибий. Об отношении Цицерона к этому источнику будет сказано ниже, а теперь мы перейдем к изложению теории смешанного устройства в истолковании Сципиона.
Сципион начинает свой экскурс с изложения правила, которым, по его мнению, следует руководствоваться при обсуждении любого вопроса: «Если насчет названия предмета исследования все согласны, то надо разъяснить, что? именно обозначают этим названием; если насчет этого тоже согласятся, то только тогда будет дозволено приступить к беседе; ибо никогда нельзя будет понять свойства предмета исследования, если сначала не поймут, что? он собой представляет» (Цицерон, «О государстве», I, 24, 38).
После этого более чем предусмотрительного замечания Сципион переходит к определению государства, т. е. res publica как res populi (Цицерон, «О государстве», I, 25, 39). Затем кратко излагается причина возникновения государства (врожденная потребность людей жить совместно) и дается определение его сущности (совокупность людей, связанных общностью права и интересов). После этого Сципион переходит к перечислению основных форм государственного устройства. Он отмечает три простые формы: монархия, аристократия и демократия; ни одну из этих форм он не считает совершенной (Цицерон, «О государстве», I, 26, 42). Главный и основной недостаток заключается в том, что каждая из этих форм, взятая в отдельности, не устойчива и легко вырождается в соответствующую ей с.164 извращенную форму (Цицерон, «О государстве», I, 28, 44). Так возникают круговороты сменяющих друг друга государственных форм, от чего застрахована лишь некая четвертая форма, которая как бы смешана из трех форм, названных выше (Цицерон, «О государстве», I, 29, 45).
Однако определения этой наиболее устойчивой формы пока не дается. Другой участник диалога — Лелий перебивает Сципиона и просит его сообщить, какую из трех названных простых форм он все же считает наилучшей. Вопрос Лелия дает Сципиону возможность изложить взгляды сторонников каждой из государственных форм10, и только на повторный вопрос Лелия он высказывает свою собственную точку зрения и говорит, что, если необходимо выбрать одну из «чистых» форм, то он предпочитает царскую власть (Цицерон, «О государстве», I, 35, 54).
Затем Сципион, на основании различных примеров, пытается убедить Лелия в правильности этой мысли и лишь в самом конце первой книги диалога дает развернутое определение смешанного государственного устройства, причем теперь указываются его преимущества. Это устройство должно объединять элементы трех вышеназванных простых форм таким образом, «чтобы в государстве было нечто выдающееся и царственное, чтобы некая часть власти была уделена и вручена авторитету первенствующих людей, а некоторые дела были предоставлены суждению и воле народа» (Цицерон, «О государстве», I, 45, 69). Преимуществами этого смешанного устройства следует считать, во-первых, «так сказать, [великое] равенство», во-вторых, прочность, так как нет оснований для переворота или вырождения там, где каждый прочно занимает подобающее ему место (там же).
Таково в общих чертах учение Цицерона о наилучшем государственном строе, изложенное им устами Сципиона. Насколько Цицерон в этом вопросе повторяет своих предшественников или, наоборот, отступает от них (т. е. отношение Цицерона к его источникам), будет освещено в дальнейшем; здесь мы отметим лишь ту любопытную деталь, что из простых форм он — хотя и с определенными оговорками — предпочитает царскую власть, — тем более, что этот момент в какой-то мере подводит нас к следующей из основных проблем — к учению Цицерона о наилучшем государственном деятеле.
Поскольку высказывания о государственном деятеле в тех книгах диалога, которые посвящены именно этому вопросу, т. е. в V и VI книгах, чрезвычайно фрагментарны или содержатся в наименее точных эксцерптах (извлечениях из сочинений других авторов), они, конечно, не могут дать нам четкого представления о концепции самого Цицерона (если в данном случае вообще можно говорить о более или менее разработанной концепции). Но все же некоторые намеки, некоторые терминологические детали, с.165 а главным образом предпочтение, отдаваемое Цицероном царской власти, по сравнению с другими «чистыми» формами, — все это, вместе взятое, приводило многих исследователей к выводу, что Цицерон в своем трактате пропагандировал монархический идеал государственного деятеля.
Еще Р. Ю. Виппер утверждал, что rector rei publicae Цицерона есть не что иное, как «монархический президент»11. О монархическом идеале Цицерона говорил и Рейтценштейн, считавший, что Цицерон в полибиеву схему смешанного государственного устройства Рима подставил на место консулов (т. е. «царского элемента») своего rector rei publicae12. По мнению Эд. Мейера, образцом для Цицерона была «идеальная аристократия» под руководством принцепса, т. е., по существу, некая конституционная монархия13. На основании того, что Цицерон употребляет термин «принцепс» в единственном числе (и применяет его к Помпею), В. Шур делал вывод об уступке Цицерона «монархической действительности»14.
На наш взгляд, однако, монархическое толкование Цицеронова идеала государственного деятеля едва ли состоятельно. В данном случае нам представляется наиболее приемлемой точка зрения, высказанная Фогтом. По его мнению, Цицерон имел в виду, конечно, не монархию как таковую, но некую форму «аристократического руководства», которая еще в далеком прошлом римского государства (а «государство предков» — идеал Цицерона) не раз воплощалась в руководстве личном15.
И действительно, Цицерон, в согласии с традиционной римской точкой зрения, выраженной в стихе Энния: «Древний уклад и мужи — вот римской державы опора», — считает, что процветание государства обязано взаимодействию этих двух факторов: mores и viri. Следовательно, для восстановления былого процветания государства нужна, прежде всего, нравственная реформа; но она, очевидно, может быть проведена только каким-то руководящим деятелем, способным выполнить такую задачу в силу своих собственных гражданских и нравственных достоинств. Подобного реформатора Цицерон называет rector rei publicae или rector civitatis. Кстати сказать, идея нравственной реформы была лейтмотивом известной речи по поводу помилования Марцелла Цезарем, произнесенной Цицероном в сенате в 46 г. По мнению Эд. Мейера, Цицерон в это время считал Цезаря именно таким rector rei publicae16.
с.166 На наш взгляд, последнее маловероятно, так как на основании V и VI книг диалога «О государстве» мы можем без труда убедиться в том, что Цицерон, употребляя термин rector, всегда имел в виду «аристократа-реформатора» — Сципиона, Л. Эмилия Павла, Катона Старшего, Гракха-отца, Лелия, Сципиона Насику, — а в конечном счете примерял к этому идеалу государственного деятеля даже самого себя («Письма к Аттику», VI, 2, 9; VII, 3, 2). Все это достаточно определенно свидетельствует о том, что монархический оттенок никак не приложим к интересующему нас термину.
В трактате «О государстве» перечисляются лишь качества и обязанности rectoris rei publicae, но отнюдь не его права. Цицерон требует от политического деятеля благоразумия («О государстве», II, 40, 67), требует, чтобы в нем разум торжествовал над низменными страстями (там же), требует таких достоинств, как мудрость, справедливость, воздержность, красноречие и даже знание права и сочинений греческих авторов («О государстве», V, 1, 2).
Какие же задачи призван решать этот политический деятель, в каких случаях и каким образом он должен вмешиваться в ход государственных дел? Ответ на этот вопрос содержится в одной из речей Цицерона, где он определяет свою собственную норму поведения как государственного деятеля: «Я выполнил свои обязанности консула, ничего не совершив без совета сената, ничего — без одобрения римского народа, на рострах всегда защищая курию, в сенате — народ, объединяя народ с первенствовавшими людьми, всадническое сословие — с сенатом» (Цицерон, «Речь против Писона», 3, 7). Цицерон так действовал, будучи консулом, но если государственные учреждения или магистраты оказываются не на высоте, то именно в этот момент и должен выступить civis optimus (он может быть и частным лицом, а не обязательно магистратом («О государстве», II, 25, 46)), в качестве tutor et moderator rei publicae или rector et gubernator civitatis («О государстве», II, 29, 51).
Таким образом, монархическое толкование образа rector rei publicae или princeps civitatis явно несостоятельно. Ссылки же на то, что употребление Цицероном этих терминов в единственном числе придает им якобы «монархический оттенок», не являются ни убедительными17, ни даже — как в свое время показал Р. Гейнце — достаточно точными18.
Перейдем теперь к рассмотрению последней из интересующих нас проблем — к проблеме естественного права. Она в свое время разрабатывалась еще софистами19, затем привлекла к себе внимание стоиков, но, как уже было указано выше, если и можно говорить о влиянии классических с.167 представителей стоической школы на Цицерона (в частности, о влиянии Хрисиппа), то подобное влияние едва ли было непосредственным. Ближе всего Цицерон был связан с философскими течениями II—I вв. до н. э. (так называемый «период эклектизма»).
Определение «истинного закона» как некоего правильного положения, соответствующего природе, распространяющегося на всех людей, постоянного и вечного, которое призывает к исполнению долга, приказывая, и отпугивает от преступления, запрещая, — дано еще в трактате «О государстве» (III, 22, 33). Начиная же свое рассуждение в диалоге «О законах», Цицерон прежде всего говорит о необходимости охватить вопрос в целом, т. е. сначала выяснить самую природу права, а затем перейти к рассмотрению законов, на основании которых государство управляется, в том числе и к рассмотрению так называемых гражданских прав (iura civilia) («О законах», I, 5, 17).
Затем следует определение: «Закон …есть заложенный в природе высший разум, велящий нам совершать то, что следует совершать, и запрещающий противоположное». Разум этот, когда он проникает в человека и укрепляется в нем, и есть закон. Следовательно, понятие права следует выводить из закона; он — «мерило права и бесправия». Что касается писаных законов, — а обычно люди только их и считают законами, — то такое толкование практически приемлемо, однако при установлении права следует исходить из того высшего закона, который, будучи общим для всех времен, возник раньше, чем любые писаные законы, раньше, чем возникло какое бы то ни было государство (Цицерон, «О законах», I, 6, 18—19).
Далее Цицерон, подчеркивая преемственность между обоими своими трактатами, говорит, что все законы необходимо сообразовать с тем государственным устройством, превосходство которого было доказано Сципионом (Цицерон, «О законах», I, 6, 20). После этого он переходит к рассмотрению вопроса о законах как главной связи между людьми и божеством. «Так как лучше разума нет ничего и он присущ и человеку, и божеству, то первая связь между человеком и божеством — в разуме». Но разум есть закон; следовательно, люди связаны с богами также и законом. А все те, кто связан между собой общими правами и законами, представляют собой единую общину (civitas). Поэтому весь мир можно рассматривать как единую общину богов и людей («О законах», I, 6, 23).
Затем следует доказательство того, что все люди похожи друг на друга и равны друг другу. «Каково бы ни было определение, даваемое человеку, — говорит Цицерон, — оно одно действительно по отношению ко всем людям». Это и есть достаточное доказательство в пользу того, что между людьми нет никакого различия; если бы такое различие существовало, то одно единственное определение не охватывало бы всех людей («О законах», I, 10, 29—30).
с.168 И наконец, в трактате проводится еще одна важная мысль. Сначала ее в общей форме высказывает Аттик: «Во-первых, мы снабжены и украшены как бы дарами богов; во-вторых, у людей существует лишь одно равное для всех и общее правило жизни, и все они связаны, так сказать, природным чувством снисходительности и благожелательности, а также и общностью права» («О законах», I, 13, 35). Таким образом, чувство социальной общности, влечение людей друг к другу тоже заложено в самой природе и тесно связано с понятием справедливости. «Справедливости вообще не существует, если она не основана на природе, а та, которая устанавливается в расчете на пользу, уничтожается из соображений другой пользы». Более того, если не считать природу основанием права и законов, то все доблести — благородство, любовь к отчизне, чувство долга, желание служить ближнему, чувство благодарности — все это уничтожается, ибо подобные чувства возникли и могли возникнуть лишь потому, что «мы, по природе своей, склонны любить людей, а это и есть основа права» (Цицерон, «О законах», I, 15, 42—43; ср. I, 10, 29). Итак, основа права — не мнения людей, но природа, не писаные законы, созданные людьми, но природный, естественный закон, который одновременно есть высший разум, справедливость и который служит связующей нитью между людьми и богами. И только руководствуясь им, люди способны отличать право от бесправия, честное от позорного («О законах», I, 16, 44), доброе от злого и стремиться к праву и к тому, что честно и справедливо, ради самих этих доблестей («О законах», I, 18, 48). Ибо нет на свете ничего более несправедливого, чем желание награды или платы за справедливость («О законах», I, 18, 49).
Таковы основные положения теории естественного права, развиваемые Цицероном в трактате «О законах». Как самый характер этих идей, так и непосредственные указания автора (см. выше) свидетельствуют о том, что данный трактат — логическое развитие и дополнение диалога «О государстве». Если же иметь в виду основные принципиальные положения этого первого трактата, т. е. учение о наилучшем государственном устройстве и учение о государственном деятеле, то все эти взятые вместе отправные посылки политико-философских воззрений Цицерона можно рассматривать как ту базу, тот фундамент, на котором возведено единое здание обоих диалогов.
MOS 22-08-2019 Ответить

podhwatilov2015@yandexs.ru в категроии История, вопрос открыт 05.10.2017 в 14:39
1. Сравните по текстам законов Хаммурапи и формулам римских юристов, что (или кто) являлось источником права на Востоке и в Риме. Каково было его главное назначение? Заполните сравнительную таблицу. Сделайте вывод о различиях. Как это связано с типами государственного устройства?
2. Какова роль права в римском обществе? Было ли сходство в отношении к праву на Востоке и в Римской империи?
3. Что такое право в понимании римлян? Как трактуется это понятие в современном праве? (В случае необходимости обратитесь к юридическому словарю. )
4. В каком источнике описано римское судопроизводство? Какой его принцип является важным в современной западной судебной системе?
5. Каким понятием мы можем заменить выражения «разум природы» и «закон человеческий и божеский» в трактате Цицерона? Как они соотносятся с правом? В чем их сходство и различие?
6. Какие отрасли права выделены в источниках?
7. Что римляне понимали под частным правом? Приведите примеры. Какие современные отрасли права соответствуют римскому частному праву?
8. Как вы думаете, был ли в законах Хаммурапи (или других древневосточных законах) раздел, посвященный частному праву?
заранее спасибо
VideoAnswer 22-08-2019 Ответить

Каким понятием можно заменить выражение разум природы в трактате цицерона?

10 ответов на вопрос “Каким понятием можно заменить выражение разум природы в трактате цицерона?”

Добавить ответ Отменить ответ