Кто кому и зачем сказал сделать чудесную мельницу сампо?

6 ответов на вопрос “Кто кому и зачем сказал сделать чудесную мельницу сампо?”

  1. .S.t.1.c.k.3.r. Ответить


    Что такое Сампо, неясно до сих пор. Известно только то, что оно наделено огромной благодетельной силой, ибо с его помощью можно получать хлеб; вот почему два народа оспаривают друг у друга эту «драгоценность». Известные карельские исследователи эпоса «Калевала» Э. Киуру и А. Мишин в своей книге «Фольклорные истоки «Калевалы», изданной в Петрозаводске в 2001 году, писали: «В «Калевалу» Элиас Лённрот постарался включить все разнообразнейшие признаки и черты Сампо, известные ему по имевшимся в то время полевым записям. Основным признаком Сампо в «Калевале» является то, что это мельница, которую можно изготовить и которая может быть как трудным заданием при сватовстве, так и выкупом за оказавшегося в чужом краю Вяйнямейнена».
    Таинственность, окружающая образ Сампо, довела самого Элиаса Лённрота до весьма оригинального предположении, о чём он писал в письме академику Гроту. Леннрот предполагал, что имя Похьёлы означает не Лапландию, а Биармию, и что Сампо есть «истукан» верховного бога биармийцев Юмаллы (в «Калевале» он известен под именем Укко), наделённого большой магической силой. Биармийцы называли «истукан» Сампо, от русских слов “сам бог”.
    Попытки вразумительного объяснения, что же такое «Сампо», предпринимались неоднократно. Его толковали и как музыкальный инструмент, и как талисман, и как торговый корабль, и даже как все земли Карелии и Финляндии. Академик Б. А. Рыбаков высказал оригинальную идею, что Сампо — древняя каменная зернотёрка, символически олицетворяющая счастье и благоденствие.
    Наиболее вероятное объяснение загадке Сампо дал профессор В. H. Дёмин. В своей интерпретации Сампо он исходил из дошедшего до наших дней мифе о Золотом веке человечества. Золотой век — эпоха справедливости и благоденствия, которую античные авторы однозначно связывали с северной Гипербореей. Эта удивительная страна в глубокой древности располагалась на обширных пространствах европейского Севера, включающих в себя и территорию современной Карелии.
    По мнению В. Н. Дёмина, в памяти северных народов остались смутные воспоминания о Золотом веке. У карело-финских народов, например, оно запечатлелось в виде образа-символа волшебной мельницы Сампо. У древних саамов она называлась Сайво и представляла собой страну изобилия, существующей в потустороннем мире.
    В русском фольклоре также имеются воспоминания о чудесной мельнице — символе вечного изобилия и счастья. Это — известный сюжет о волшебных жерновках. Герой добывает их на небе, взобравшись туда по стволу огромного дуба.
    Ясно одно. За образом Сампо скрывается некое легендарное знание, по мнению наших далёких предков настолько важное, что память о нём свято ими оберегалась – интересно, что не только нашими предками, но и предками практически всех народов Земли. Образ мельницы является неким обобщённым символом, известным многим народам.
    В исландских и норвежских преданиях герой по имени Амлоди является владельцем сказочной мельницы, которая некогда исторгала из себя золото, мир и изобилие. Вращать это гигантское сооружение призваны были две великанши, Фенья и Менья, так как обыкновенных человеческих сил было недостаточно, чтобы сдвинуть его с места. Затем мельницу похитил морской царь Мизингер и погрузил на свой корабль.
    Мельница продолжала молоть, даже когда корабль начал тонуть. Она вращалась и на дне морском, перемалывая камни и песок, одновременно с этим создавая огромный водоворот Мальстрим.
    Любой человек, знакомый с содержанием «Калевалы», увидит здесь знакомые мотивы. Подобно мельнице Феньи и Меньи, Сампо также в конце концов крадут и грузят на корабль, после чего она разлетается на куски.

    Согласно преданиям индейцев чероки, «у людей Юга была кукурузная мельница, однако люди с Севера, завидовавшие их процветанию, разрушили мельницу и украли кукурузную муку. Возвращаясь обратно, они просыпали муку, оставляя позади себя белый след. Теперь на этом месте находится Млечный путь». В одном из сохранившихся мифов племени атцеков говорится, что «когда мельница перемолола кости людей, погибших во время всемирного потопа, в муку, а боги напустили в неё крови, то получилась плоть нынешних людей». Похожая «мельничная» тема всплывает и в Японии, и в Центральной Америке, у племени маори Новой Зеландии и т. д.
    Американский исследователь Г. Хэнкок, изучив все известные фольклорные источники, в которых присутствует образ «мельницы», пришёл к удивительному выводу, что за этим образом скрывается знание, описывающее некое глобальное событие космического масштаба и известное многочисленным культурам древности. Он пришёл к выводу, что образ «мельницы» — символическое изображение разрушительных космических процессов, свидетелями которых являлись древние народы.
    Кстати, некоторые исследователи выдвигают весьма экстравагантную гипотезу, согласно которой слово «сампо» происходит от санскритского «скамбха», что означает «каркас вселенной».
    В «Атхарведе», одном из древнейших произведений индийской литературы, есть целый гимн, посвященный Скамбхе, «в которой заключена земля, атмосфера, небо, огонь, луна, солнце и ветер… Скамбха сохраняет небо и землю. В Скамбху входит всё сущее…»
    Однако, познакомившись с комплексом идей, которые связывались с образом «мельницы», уже не считаешь древнеиндийское значение этого слова особенно странным. В этом образе символически обозначен некий космический механизм, влияющий на земную жизнь и сменяющий земные эпохи.
    Именно поэтому «мельница» всегда ломается. Это символическое изображение смены эпох, глобальных космических изменений, отражающихся на Земле в виде потопов и оледенений. Именно поэтому, наряду с «мельницей», множество мифов со всех концов древнего мира живописует геологические катастрофы с яркими подробностями. Реальные события, происходившие на Земле, стали источником нескончаемых преданий о наводнениях и оледенениях, вулканических извержениях и опустошительных землетрясениях. Поэтому неудивительно, что все наши ранние цивилизации сохранили живейшие воспоминания о грандиозных катаклизмах, которые пережили их предшественники.
    http://www.vottovaara.ru

  2. HAJI4AHuH Ответить

    Весело едет едет Вяйнемейнен.
    Несутся сани по болотам и полям, мчатся по холмам и равнинам.
    Прошел день, кончился другой. На третий день увидел Вяйнемейнен родную землю.
    Вспомнил он, как грозил ему гибелью Йоукахайнен, и засмеялся:
    — Пустой хвастун! Он говорил, что не вернусь я живым к себе домой, что никогда, пока в небе сияет месяц и светит ясное солнце, не увижу я моей Калевалы. Так пусть же волк растерзает того, кто сказал эти слова!
    С веселыми песнями едет Вяйнемейнен по родной земле.
    Возде кузници Илмаринена остановил Вяйнемейненбыстрого коня.
    Спрашивает Илмаринен песнопевца:
    — Где был ты, старый, мудрый Вяйнемейнен? Расскажи, откуда приехал, где пропадал так долго?
    Отвечает ему Вяйнемейнен:
    — Был я в стране мрака и холода, в сумрачной Похъеле, в туманной Сариоле. И никогда бы мне оттуда не вернуться, никогда бы не видеть родных полей, если бы не пообещал я хозяйке Похъелы, что ты выкуешь для нее чудесную мельницу Сампо. Не простая это мельница: сыплется из нее когда надо — мука, когда надо — соль, когда надо — деньги. А за то, что выкуешь ты Сампо, отдаст хозяйка Похъелы тебе в жены свою меньшую дочь. Много видел я на своем веку чудес, но такой красавицы не видел никогда. Из глаз ее льется лунный свет, на груди сияет солнце, на спине мерцают звезды. Захочешь — и будет она твоей женой.
    — О старый, мудрый Вяйнемейнен! — говорит кузнец Илмаринен. — Разве ты желаешь мне зла? Никогда, пока сияет месяц и светит солнце, пока живу я на свете, не пойду я в туманную Похъелу, в сумрачную Сариолу. Там гибель стережет сильных, там смерть ожидает храбрых.
    Не знает старый, мудрый Вяйнемейнен, что теперь делать.
    Ведь на слово поверила ему старая Лоухи, хозяйка вечно мрачной Похъелы! А слово крепче ремня связывает. «Не хочет Илмаринен выручить меня, — думает Вяйнемейнен. — Как бы мне упросить его…»
    — Послушай, друг Илмаринен! — говорит он кователю. — Видел я еще другое чудо. Там, где кончается цветущая Калевала, растет на краю поляны золотая ель. На золотых ветках ее лежит семизвездная Медведица, а на золотой вершине висит ясный месяц.
    — Нет, ни за что я не поверю, что есть на свете такое чудо, отвечает ему Илмаринен.
    — Так пойдем со мной, — говорит Вяйнемейнен, — тогда сам увидишь своими глазами.
    Пошли они вместе впереди Вяйнемейнен, за ним Илмаринен.
    На поляне, там, где кончается земля Калевалы, остановился старый, мудрый Вяйнемейнен и тихонько запел.
    Поет он — и вырастает, поднимается к самому небу золотая елка.
    На золотой ее вершине сидит ясный месяц, а на золотых ветках улеглась семизвездная Медведица.
    Смотрит Илмаринен на это чудо и не верит своим глазам.
    — Если и теперь не веришь, — говорит ему старый, мудрый Вяйнемейнен, так полезай наверх, сними с золотой вершины ясный месяц, с золотых веток сними семизвездную Медведицу. Не веришь своим глазам, так уж своим-то рукам поверишь!
    И уговорил его. Полез Илмаринен на чудесную ель Зашелестели, зашептали со всех сторон ветки:
    — Недогадлив ты, герой! Слишком ты прост, богатырь! Как ребенок лезешь на дерево, тянешься за призраком месяца, ловишь отблеск небесных звезд!
    Но не слушает Илмаринен, о чем говорит ему ель, все выше и выше карабкается по стволу.
    Подождал Вяйнемейнен, пока Илмаринен взобрался на самую вершину, и опять запел. От его могучего пения всколыхнулся воздух, зашумел над поляной проснувшийся ветер.
    А песня Вяйнемейнена звучит все громче и громче:
    — Ты неси героя, ветер,
    На своей ладье воздушной,
    Быстро мчи его отсюда
    В Похъелу, страну тумана,
    В сумрачную Сариолу!
    И сразу налетел вихрь, подхватил Илмаринена и понес его над землей по воздушному полю, по вольной дороге ветров, выше месяца, ниже солнца.
    Прямо на двор хозяйки Похъелы принес его ветер и у самого крыльца опустил на землю, да так тихо, что даже сторожевые псы не услышали.
    Вышла хозяйка Похъелы, злая старуха Лоухи, из дому, увидела незнакомца и удивилась.
    — Кто ты такой? — спрашивает она Илмаринена. — Каким именем зовут тебя, герой? Каким подвигом прославился ты, богатырь? Видно, велико твое могущество, если даже мой косматый пес тебя не тронул, если мой вислоухий сторож на тебя не залаял.
    Отвечает ей Илмаринен:
    — Не для того я сюда пришел, чтобы косматый брехун искусал меня у чужих дверей, у незнакомых ворот.
    — А скажи-ка мне, храбрый муж, не знаешь ли ты кователя Илмаринена? — опять спрашивает его старуха Лоухи. — Не слышал ли ты про этого искусного кузнеца Калевалы? Уж как у нас в Похъеле ждут его, чтобы выковал он чудесную мельницу.
    Отвечает ей Илмаринен:
    — Слышал я об этом кузнеце, знаю этого кователя. Я и есть тот самый Илмаринен.
    Тут хозяйка Похъелы, злая старуха Лоухи, побежала скорее в дом и говорит своей дочери:
    — Дочь моя меньшая, ты, что всех моих дочерей краше, надень платье, из нарядных самое нарядное, выйди к гостю с румяными щеками, с веселыми глазами, — ведь это сам кователь Илмаринен пожаловал к нам в дом!
    Стала красавица Похъелы наряжаться. Все свои праздничные платья надела — одно на другое, одно лучше другого.
    На шею жемчуг навесила. Голову налобником украсила.
    Вышла она к Илмаринену убранная, разнаряженная, и словно светлее стало в доме.
    Глаза у дочери Похъелы как звезды светятся, щеки алым румянцем горят, в волосах искрятся серебряные подвески, на платье золотой пояс сверкает, на руках медные запястья блестят.
    А старая Лоухи уже сажает гостя за стол, досыта кормит, вволю поит, а потом говорит:
    — Скажи мне, славный кузнец, скажи, вековечный кователь! Если дам я тебе перышко молодой лебедки, молока нетельной коровы, клочок овечьей шерсти да ячменное зернышко впридачу — выкуешь ли ты мне Сампо, сделаешь ли мне мельницу, да не простую, а чтобы сыпалось из нее по заказу, что хочу? Когда надо — мука, когда надо — соль, когда надо — деньги. Пусть день и ночь вертится пестрая крышка, чтобы муки у меня было сколько вздумаю, соли — сколько пожелаю, денег — сколько прикажу. Если выкуешь мне Сампо, ничего для тебя не пожалею — самую любимую дочь выдам за тебя замуж.
    — Что ж, выковать Сампо можно, — отвечает ей Илмаринен. — Небесный свод ковать потруднее было, и то без единой зазубринки получился, даже заклепок не видно… Веди же меня, хозяйка, в кузницу. Возьмусь я за работу.
    Но нету кузницы у хозяйки Похъелы, нет ни молота, ни наковальни. Негде Илмаринену выковать Сампо.
    — Только слабый отступает перед неудачей, только жалкий бросает задуманное дело, — говорит кователь Илмаринен.
    Стал он искать место для кузницы.
    Ходит день, ищет другой. Наконец, на третий день, увидел Илмаринен могучий утес.
    «Вот здесь будет моя кузница», — думает Илмаринен.
    В первый день поставил он мехи. На второй день поставил наковальню. На третий день развел огонь и велел хозяйке Похъелы позвать самых сильных рабов, чтобы качали они мехи день и ночь.
    А сам Илмаринен взял перышко лебедки, клочок овечьей шерсти, одно ячменное зернышко, смочил все молоком нетельной коровы и бросил в жаркое пламя.
    С рассвета до рассвета раздувают рабы огонь в кузнице. На руках у них вздулись жилы, на пятках каменные мозоли наросли, но ни на шаг не отходят они от мехов.
    Прошел первый день. Склонился над горнилом Илмаринен, смотрит на пылающее дно и видит — поднялся из огня, появился из пламени золотой лук. Лунное сияние идет от чудесного лука, концы его украшены узорным серебром, дуга — пестрой медью. Хороший лук с виду, одно только плохо: всех без разбора бьет он насмерть, что ни день, находит себе жертву.
    Сломал Илмаринен этот лук и бросил в огонь. А рабам велел еще сильнее качать мехи, еще жарче раздувать пламя.
    На второй день снова наклонился Илмаринен над пылающим дном горнила. Видит — вышла из пламени, поднялась из огня лодка. Борта у нее золотые, корма серебряная, уключины медные. Всем лодкам лодка, одно плохо: без приказа ходит она в бой, без разбора топит встречные челноки.
    Сломал ее Илмаринен и бросил в огонь. А рабам велел опять раздувать пламя. Вот третий день наступает. Смотрит Илмаринен на дно пылающего горнила и видит — выходит из огня золоторогая корова. На лбу у нее мерцают звезды, между рогами солнце светит. Нигде такой коровы не найдешь. Только никого она к себе не подпускает, никому не дает себя доить. Даром пропадает ее молоко.
    Зарезал ее Илмаринен и тоже бросил в огонь. А рабам велел что есть силы качать мехи. Еще один день прошел. Смотрит Илмаринен на пылающее дно горнила и видит — выходит из огня, появляется из пламени плуг. Сам плуг из меди, сошник у него из золота, ручка из серебра. Уж на что хорош плуг — и забирает глубоко, и борозду тянет ровно, да вот беда: не пашет плуг свою землю, на чужое поле все время сворачивает. Сломал Илмаринен негодный плуг и бросил в пылающее горнило.
    Тут стал он звать себе на помощь ветры, чтобы раздули они в его кузнице настоящий огонь. Прилетели быстрые ветры. Шумит западный ветер, дует восточный, с воем несется северный, навстречу ему мчится южный.
    Три дня и три ночи бушевала буря. Черный столб гари поднялся от кузницы к самому небу. Дым и копоть смешались с облаками.
    И вот снова наклонился Илмаринен над пылающим дном горнила. Смотрит славный кователь и видит — поднимается из пламени, появляется из огня чудесное Сампо.
    Еще сильнее стал бить молотом Илмаринен. И когда ударил он в последний раз, завертелась пестрая крышка, зашумела чудесная мельница. Что прикажешь, то она и мелет: мука нужна — мешки подставляй, соль нужна — бочки готовь, деньги нужны — считать успевай. Муку мелет хозяину для дома, соль мелет хозяину на продажу, деньги мелет хозяину про запас.
    Схватила жадная Лоухи чудесное Сампо и побежала скорей к медной горе.
    Там, в глубокой пещере, за девятью замками спрятала она мельницу от людских глаз. И проросли от Сампо в глубь земли три длинных корня — один на девять сажен под гору ушел, другой за морской берег зацепился, третий в каменную скалу врос.
    Крепче железных цепей держат они Сампо.
    А Илмаринен кончил работу и говорит старой Лоухи, хозяйке вечно мрачной Похъелы:
    — Я свое слово сдержал, выковал тебе Сампо. Отдашь ли теперь за меня свою дочь, красавицу Похъелы, украшение земли и неба?
    Вышла тут сама красавица и говорит:
    — Для кого же будет на холмах куковать кукушка, для кого будут в лесу петь птицы, если брошу я родной дом? Улетит тогда из нашего леса кукушка и навсегда замолкнут песни над этими холмами.
    Опустил голову Илмаринен, не знает, что ответить. А злая старуха Лоухи, хозяйка Похъелы, рада поскорее спровадить жениха. Усадила она его в лодку с медными уключинами, еды-питья в дорогу дала. Потом кликнула северный ветер и велела ему посильнее дуть в корму, чтобы быстро скользила лодка по синим волнам. Два дня и две ночи качался Илмаринен на хребте прозрачного моря. А на третий день снова ступил он на землю своей родной Калевалы.

  3. VideoAnswer Ответить

  4. VideoAnswer Ответить

  5. VideoAnswer Ответить

Добавить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *