Расскажите о деле дрейфуса подумайте почему судебный процесс над дрейфусом?

8 ответов на вопрос “Расскажите о деле дрейфуса подумайте почему судебный процесс над дрейфусом?”

  1. ВсЁведущий Ответить

    Один из самых серьезных политических скандалов во Франции произошел в конце 19 века. Суть его состояла в следующем: Альфреду Дрейфусу, офицеру французской армии, было вынесено обвинительное заключение (его обвиняли в шпионаже), основанное на ошибочных фактах. Когда высокопоставленные чиновники поняли, что ошиблись, то, не желая дискредитировать себя, попытались скрыть новую информацию и доказательства.
    Писатель Эмиль Золя написал разоблачительную статью в газете “Аврора”, в которой утверждал, что правительство и армия сговорились осудить Дрейфуса по ложным обвинениям. Он обвинял правительство и армию в преступлении против человечности и в стремлении отвлечь внимание общественности от собственных ошибок и неудач.
    Так как Дрейфус был по национальности евреем, проблема приобрела антисемитский характер: мировое сообщество было ошеломлено тем, что такие вещи могли произойти во Франции, колыбели свободы, равенства и братства.
    Однако главной причиной, по которой Дело Дрейфуса всколыхнуло мировую общественность, было, конечно, не ошибочное осуждение (мало ли совершено ошибок за всю историю человечества), и даже не тот факт, что осужденный был евреем, а то, что за поддержание очевидно ложного обвинения выступили все государственные структуры – армия, церковь, правительство и большая часть населения. Даже несмотря на помилование Дрейфуса в 1899 году, и его полную реабилитацию, имя его, его памятник даже в наше время иногда подвергается осквернению.

  2. Люфтер Ответить

    Расскажите о деле Дрейфуса. Подумайте, почему судебный процесс над Дрейфусом всколыхнул всю Францию и всю мирову общественность.

    Ответы:

    Де?ло Дре?йфуса — процесс (1894—1906) по делу о шпионаже в пользу Германской империи, в котором обвинялся офицер французского генерального штаба, еврей родом из Эльзаса (на тот момент территория Германии) капитан Альфред Дрейфус (1859—1935). Процесс сыграл огромную роль в истории Франции и Европы конца XIX века. Раскол общества Карикатура Каран д’Аша «Семейный ужин», 14 февраля 1898 года. Вверху: «И главное, давайте не говорить о деле Дрейфуса!» Внизу: «Они о нём поговорили…» На стороне обвинения оказывается всё военное сословие Франции, в том числе военные министры, весь генеральный штаб, далее, клерикалы, националисты и особенноантисемиты. Радикалы и социалисты в подавляющем большинстве становятся на сторону Дрейфуса, но не все. Рошфор, у которого, несмотря на его социализм, всегда чувствовался оттенок антисемитизма, высказывается решительно против Дрейфуса, вступает в близкие отношения с его врагами, подчиняется их влиянию и наконец решительно переходит в лагерь националистов-антисемитов, в котором встречается со своим недавним (в процессе 1889 года) прокурором, умеренным республиканцем Кене де Борепэром. Вся Франция делится на дрейфусаров и антидрейфусаров, между которыми ведется ожесточенная борьба. Политические партии под влиянием этого дела в 1898—1899 годах перетасовываются заново. Различие во взглядах на дело Дрейфуса разводит вчерашних друзей и единомышленников, вносит раздор в семьи. Для одних Дрейфус — изменник, враг Франции, а его сторонники — евреи, иностранцы и люди, продавшиеся евреям, чтобы очернить честь французской армии; утверждать, что французский офицер (Эстерхази) занимался таким грязным делом, как шпионаж, значит клеветать на французское офицерство. Для других Дрейфус — отчасти случайная жертва, на которую пало подозрение только потому, что он еврей и человек нелюбимый, отчасти — жертва злобы людей, действовавших сознательно, чтобы выгородить Эстерхази и других. В общем, разделение было похоже на то, которое за 10 лет перед тем было между буланжистами и антибуланжистами, причём в большинстве буланжисты оказались антидрейфусарами, и наоборот. Своеобразную позицию занялсоциал-демократ Жюль Гед. По его мнению, дело Дрейфуса — внутреннее дело буржуазии; пусть она в нём и разбирается, а рабочих оно не касается. Поддержанный из-за границы В. Либкнехтом, Гед по этому вопросу нашёл мало сочувствия в рядах собственной партии; напротив, Жан Жорес, выступивший решительным борцом за Дрейфуса, создал себе этим славу и значительно усилил позиции социалистов. Известный писатель Ромен Роллан предпочел быть над схваткой, отметив, что «ещё не успев получить никаких доказательств, с уверенностью и раздражением подняли крик о невиновности своего соплеменника, о низости главного штаба и властей, осудивших Дрейфуса. Будь они даже сто раз правы (а довольно было одного раза, лишь бы это имело разумное обоснование!), они могли вызвать отвращение к правому делу самим неистовством, которое в него привносилось». Сходным образом высказался и Лев Николаевич Толстой: «…Событию этому, подобные которым повторяются беспрестанно, не обращая ничьего внимания и не могущим быть интересными не только всему миру, но даже французским военным, был придан прессой несколько выдающийся интерес», — писал он. И несколькими строчками ниже заключал: «…Только после нескольких лет люди стали опоминаться от внушения и понимать, что они никак не могли знать, виновен или невиновен, и что у каждого есть тысячи дел, гораздо более близких и интересных, чем дело Дрейфуса». Вместе с тем, другой русский писатель, А.П. Чехов, являлся активным дрейфусаром, что послужило одной из причин его разрыва с А.С. Сувориным, газета которого «Новое время», заняла явно антидрейфусарскую позицию.

  3. Taulmaran Ответить

    Де?ло Дре?йфуса — процесс (1894—1906) по делу о шпионаже в пользу Германской империи, в котором обвинялся офицер французского генерального штаба, еврей родом из Эльзаса (на тот момент территория Германии) капитан Альфред Дрейфус (1859—1935). Процесс сыграл огромную роль в истории Франции и Европы конца XIX века. Раскол общества Карикатура Каран д’Аша «Семейный ужин», 14 февраля 1898 года. Вверху: «И главное, давайте не говорить о деле Дрейфуса!» Внизу: «Они о нём поговорили…» На стороне обвинения оказывается всё военное сословие Франции, в том числе военные министры, весь генеральный штаб, далее, клерикалы, националисты и особенноантисемиты. Радикалы и социалисты в подавляющем большинстве становятся на сторону Дрейфуса, но не все. Рошфор, у которого, несмотря на его социализм, всегда чувствовался оттенок антисемитизма, высказывается решительно против Дрейфуса, вступает в близкие отношения с его врагами, подчиняется их влиянию и наконец решительно переходит в лагерь националистов-антисемитов, в котором встречается со своим недавним (в процессе 1889 года) прокурором, умеренным республиканцем Кене де Борепэром. Вся Франция делится на дрейфусаров и антидрейфусаров, между которыми ведется ожесточенная борьба. Политические партии под влиянием этого дела в 1898—1899 годах перетасовываются заново. Различие во взглядах на дело Дрейфуса разводит вчерашних друзей и единомышленников, вносит раздор в семьи. Для одних Дрейфус — изменник, враг Франции, а его сторонники — евреи, иностранцы и люди, продавшиеся евреям, чтобы очернить честь французской армии; утверждать, что французский офицер (Эстерхази) занимался таким грязным делом, как шпионаж, значит клеветать на французское офицерство. Для других Дрейфус — отчасти случайная жертва, на которую пало подозрение только потому, что он еврей и человек нелюбимый, отчасти — жертва злобы людей, действовавших сознательно, чтобы выгородить Эстерхази и других. В общем, разделение было похоже на то, которое за 10 лет перед тем было между буланжистами и антибуланжистами, причём в большинстве буланжисты оказались антидрейфусарами, и наоборот. Своеобразную позицию занялсоциал-демократ Жюль Гед. По его мнению, дело Дрейфуса — внутреннее дело буржуазии; пусть она в нём и разбирается, а рабочих оно не касается. Поддержанный из-за границы В. Либкнехтом, Гед по этому вопросу нашёл мало сочувствия в рядах собственной партии; напротив, Жан Жорес, выступивший решительным борцом за Дрейфуса, создал себе этим славу и значительно усилил позиции социалистов. Известный писатель Ромен Роллан предпочел быть над схваткой, отметив, что «ещё не успев получить никаких доказательств, с уверенностью и раздражением подняли крик о невиновности своего соплеменника, о низости главного штаба и властей, осудивших Дрейфуса. Будь они даже сто раз правы (а довольно было одного раза, лишь бы это имело разумное обоснование!), они могли вызвать отвращение к правому делу самим неистовством, которое в него привносилось». Сходным образом высказался и Лев Николаевич Толстой: «…Событию этому, подобные которым повторяются беспрестанно, не обращая ничьего внимания и не могущим быть интересными не только всему миру, но даже французским военным, был придан прессой несколько выдающийся интерес», — писал он. И несколькими строчками ниже заключал: «…Только после нескольких лет люди стали опоминаться от внушения и понимать, что они никак не могли знать, виновен или невиновен, и что у каждого есть тысячи дел, гораздо более близких и интересных, чем дело Дрейфуса». Вместе с тем, другой русский писатель, А.П. Чехов, являлся активным дрейфусаром, что послужило одной из причин его разрыва с А.С. Сувориным, газета которого «Новое время», заняла явно антидрейфусарскую позицию.

  4. Whisperweaver Ответить

    Де?ло Дре?йфуса – процесс (1894 – 1906) по делу о шпионаже в пользу Германской империи, в котором обвинялся офицер французского генерального штаба, еврей родом из Эльзаса (на тот момент территория Германии) капитан Альфред Дрейфус (1859 – 1935) . Процесс сыграл огромную роль в истории Франции и Европы конца XIX века.
    Раскол общества Карикатура Каран д’Аша “Семейный ужин”, 14 февраля 1898 года. Вверху: “И главное, давайте не говорить о деле Дрейфуса!” Внизу: “Они о нём поговорили…”
    На стороне обвинения оказывается всё военное сословие Франции, в том числе военные министры, весь генеральный штаб, далее, клерикалы, националисты и особенноантисемиты. Радикалы и социалисты в подавляющем большинстве становятся на сторону Дрейфуса, но не все. Рошфор, у которого, несмотря на его социализм, всегда чувствовался оттенок антисемитизма, высказывается решительно против Дрейфуса, вступает в близкие отношения с его врагами, подчиняется их влиянию и наконец решительно переходит в лагерь националистов-антисемитов, в котором встречается со своим недавним (в процессе 1889 года) прокурором, умеренным республиканцем Кене де Борепэром. Вся Франция делится на дрейфусаров и антидрейфусаров, между которыми ведется ожесточенная борьба. Политические партии под влиянием этого дела в 1898-1899 годах перетасовываются заново.
    Различие во взглядах на дело Дрейфуса разводит вчерашних друзей и единомышленников, вносит раздор в семьи. Для одних Дрейфус – изменник, враг Франции, а его сторонники – евреи, иностранцы и люди, продавшиеся евреям, чтобы очернить честь французской армии; утверждать, что французский офицер (Эстерхази) занимался таким грязным делом, как шпионаж, значит клеветать на французское офицерство. Для других Дрейфус – отчасти случайная жертва, на которую пало подозрение только потому, что он еврей и человек нелюбимый, отчасти – жертва злобы людей, действовавших сознательно, чтобы выгородить Эстерхази и других. В общем, разделение было похоже на то, которое за 10 лет перед тем было между буланжистами и антибуланжистами, причём в большинстве буланжисты оказались антидрейфусарами, и наоборот. Своеобразную позицию занялсоциал-демократ Жюль Гед. По его мнению, дело Дрейфуса – внутреннее дело буржуазии; пусть она в нём и разбирается, а рабочих оно не касается. Поддержанный из-за границы В. Либкнехтом, Гед по этому вопросу нашёл мало сочувствия в рядах собственной партии; напротив, Жан Жорес, выступивший решительным борцом за Дрейфуса, создал себе этим славу и значительно усилил позиции социалистов. Известный писатель Ромен Роллан предпочел быть над схваткой, отметив, что “ещё не успев получить никаких доказательств, с уверенностью и раздражением подняли крик о невиновности своего соплеменника, о низости главного штаба и властей, осудивших Дрейфуса. Будь они даже сто раз правы (а довольно было одного раза, лишь бы это имело разумное обоснование!) , они могли вызвать отвращение к правому делу самим неистовством, которое в него привносилось”. Сходным образом высказался и Лев Николаевич Толстой: “…Событию этому, подобные которым повторяются беспрестанно, не обращая ничьего внимания и не могущим быть интересными не только всему миру, но даже французским военным, был придан прессой несколько выдающийся интерес”, – писал он. И несколькими строчками ниже заключал: “…Только после нескольких лет люди стали опоминаться от внушения и понимать, что они никак не могли знать, виновен или невиновен, и что у каждого есть тысячи дел, гораздо более близких и интересных, чем дело Дрейфуса”. Вместе с тем, другой русский писатель, А. П. Чехов, являлся активным дрейфусаром, что послужило одной из причин его разрыва с А. С. Сувориным, газета которого “Новое время”, заняла явно антидрейфусарскую позицию.

  5. крис Ответить

    Де?ло Дре?йфуса — процесс (1894—1906) по делу о шпионаже в пользу Германской империи, в котором обвинялся офицер французского генерального штаба, еврей родом из Эльзаса (на тот момент территория Германии) капитан Альфред Дрейфус (1859—1935). Процесс сыграл огромную роль в истории Франции и Европы конца XIX века.Раскол общества Карикатура Каран д’Аша «Семейный ужин», 14 февраля 1898 года. Вверху: «И главное, давайте не говорить о деле Дрейфуса!» Внизу: «Они о нём поговорили…»На стороне обвинения оказывается всё военное сословие Франции, в том числе военные министры, весь генеральный штаб, далее, клерикалы, националисты и особенноантисемиты. Радикалы и социалисты в подавляющем большинстве становятся на сторону Дрейфуса, но не все. Рошфор, у которого, несмотря на его социализм, всегда чувствовался оттенок антисемитизма, высказывается решительно против Дрейфуса, вступает в близкие отношения с его врагами, подчиняется их влиянию и наконец решительно переходит в лагерь националистов-антисемитов, в котором встречается со своим недавним (в процессе 1889 года) прокурором, умеренным республиканцем Кене де Борепэром. Вся Франция делится на дрейфусаров и антидрейфусаров, между которыми ведется ожесточенная борьба. Политические партии под влиянием этого дела в 1898—1899 годах перетасовываются заново.Различие во взглядах на дело Дрейфуса разводит вчерашних друзей и единомышленников, вносит раздор в семьи. Для одних Дрейфус — изменник, враг Франции, а его сторонники — евреи, иностранцы и люди, продавшиеся евреям, чтобы очернить честь французской армии; утверждать, что французский офицер (Эстерхази) занимался таким грязным делом, как шпионаж, значит клеветать на французское офицерство. Для других Дрейфус — отчасти случайная жертва, на которую пало подозрение только потому, что он еврей и человек нелюбимый, отчасти — жертва злобы людей, действовавших сознательно, чтобы выгородить Эстерхази и других. В общем, разделение было похоже на то, которое за 10 лет перед тем было между буланжистами и антибуланжистами, причём в большинстве буланжисты оказались антидрейфусарами, и наоборот. Своеобразную позицию занялсоциал-демократ Жюль Гед. По его мнению, дело Дрейфуса — внутреннее дело буржуазии; пусть она в нём и разбирается, а рабочих оно не касается. Поддержанный из-за границы В. Либкнехтом, Гед по этому вопросу нашёл мало сочувствия в рядах собственной партии; напротив, Жан Жорес, выступивший решительным борцом за Дрейфуса, создал себе этим славу и значительно усилил позиции социалистов. Известный писатель Ромен Роллан предпочел быть над схваткой, отметив, что «ещё не успев получить никаких доказательств, с уверенностью и раздражением подняли крик о невиновности своего соплеменника, о низости главного штаба и властей, осудивших Дрейфуса. Будь они даже сто раз правы (а довольно было одного раза, лишь бы это имело разумное обоснование!), они могли вызвать отвращение к правому делу самим неистовством, которое в него привносилось». Сходным образом высказался и Лев Николаевич Толстой: «…Событию этому, подобные которым повторяются беспрестанно, не обращая ничьего внимания и не могущим быть интересными не только всему миру, но даже французским военным, был придан прессой несколько выдающийся интерес», — писал он. И несколькими строчками ниже заключал: «…Только после нескольких лет люди стали опоминаться от внушения и понимать, что они никак не могли знать, виновен или невиновен, и что у каждого есть тысячи дел, гораздо более близких и интересных, чем дело Дрейфуса». Вместе с тем, другой русский писатель, А.П. Чехов, являлся активным дрейфусаром, что послужило одной из причин его разрыва с А.С. Сувориным, газета которого «Новое время», заняла явно антидрейфусарскую позицию.

  6. Ваше имя.COM Ответить

    Де?ло Дре?йфуса — процесс (1894—1906) по делу о шпионаже в пользу Германской империи, в котором обвинялся офицер французского генерального штаба, еврей родом из Эльзаса (на тот момент территория Германии) капитан Альфред Дрейфус (1859—1935). Процесс сыграл огромную роль в истории Франции и Европы конца XIX века.
    Раскол общества
    Карикатура Каран д’Аша «Семейный ужин», 14 февраля 1898 года. Вверху: «И главное, давайте не говорить о деле Дрейфуса!» Внизу: «Они о нём поговорили…»
    На стороне обвинения оказывается всё военное сословие Франции, в том числе военные министры, весь генеральный штаб, далее, клерикалы, националисты и особенноантисемиты. Радикалы и социалисты в подавляющем большинстве становятся на сторону Дрейфуса, но не все. Рошфор, у которого, несмотря на его социализм, всегда чувствовался оттенок антисемитизма, высказывается решительно против Дрейфуса, вступает в близкие отношения с его врагами, подчиняется их влиянию и наконец решительно переходит в лагерь националистов-антисемитов, в котором встречается со своим недавним (в процессе 1889 года) прокурором, умеренным республиканцем Кене де Борепэром. Вся Франция делится на дрейфусаров и антидрейфусаров, между которыми ведется ожесточенная борьба. Политические партии под влиянием этого дела в 1898—1899 годах перетасовываются заново.
    Различие во взглядах на дело Дрейфуса разводит вчерашних друзей и единомышленников, вносит раздор в семьи. Для одних Дрейфус — изменник, враг Франции, а его сторонники — евреи, иностранцы и люди, продавшиеся евреям, чтобы очернить честь французской армии; утверждать, что французский офицер (Эстерхази) занимался таким грязным делом, как шпионаж, значит клеветать на французское офицерство. Для других Дрейфус — отчасти случайная жертва, на которую пало подозрение только потому, что он еврей и человек нелюбимый, отчасти — жертва злобы людей, действовавших сознательно, чтобы выгородить Эстерхази и других. В общем, разделение было похоже на то, которое за 10 лет перед тем было между буланжистами и антибуланжистами, причём в большинстве буланжисты оказались антидрейфусарами, и наоборот. Своеобразную позицию занялсоциал-демократ Жюль Гед. По его мнению, дело Дрейфуса — внутреннее дело буржуазии; пусть она в нём и разбирается, а рабочих оно не касается. Поддержанный из-за границы В. Либкнехтом, Гед по этому вопросу нашёл мало сочувствия в рядах собственной партии; напротив, Жан Жорес, выступивший решительным борцом за Дрейфуса, создал себе этим славу и значительно усилил позиции социалистов. Известный писатель Ромен Роллан предпочел быть над схваткой, отметив, что «ещё не успев получить никаких доказательств, с уверенностью и раздражением подняли крик о невиновности своего соплеменника, о низости главного штаба и властей, осудивших Дрейфуса. Будь они даже сто раз правы (а довольно было одного раза, лишь бы это имело разумное обоснование!), они могли вызвать отвращение к правому делу самим неистовством, которое в него привносилось». Сходным образом высказался и Лев Николаевич Толстой: «…Событию этому, подобные которым повторяются беспрестанно, не обращая ничьего внимания и не могущим быть интересными не только всему миру, но даже французским военным, был придан прессой несколько выдающийся интерес», — писал он. И несколькими строчками ниже заключал: «…Только после нескольких лет люди стали опоминаться от внушения и понимать, что они никак не могли знать, виновен или невиновен, и что у каждого есть тысячи дел, гораздо более близких и интересных, чем дело Дрейфуса». Вместе с тем, другой русский писатель, А.П. Чехов, являлся активным дрейфусаром, что послужило одной из причин его разрыва с А.С. Сувориным, газета которого «Новое время», заняла явно антидрейфусарскую позицию.

  7. Не приручишь Ответить

    Первый период “дела Дрейфуса” можно таким образом  ограничить условными временными рамками с 15 октября (арест Дрейфуса) по 13 января 1898 года (опубликование знаменитой статьи Эмиля Золя “Я обвиняю”).  Разумеется, уже первый приговор  по делу с осуждением Дрейфуса к пожизненному заключению не мог не вызвать резонанса. Но это, если можно так выразиться, были локальные последствия. Военные круги и примкнувшие к ним “правые” всех мастей безусловно и однозначно настаивали на справедливости  приговора и , в то же время, всячески и очень активно противодействовали  обвинению в шпионаже майора Эстерхази и высших офицеров армии в подлоге документов. Именно поэтому они так радостно встретили  решение суда о невиновности Эстерхази,  вынесенное 11 января 1898 года (по иску брата Альфреда,  Матье Дрейфуса).Я, как и обещал,  хочу в этом дополнительном посте о “деле Дрейфуса” остановиться на последствиях этого дела в общественной жизни Европы и всего Мира.Прежде всего, конечно на последствиях для Франции. Сразу хочу оговориться, что мне бы хотелось в своем описании избежать каких-либо однозначных оценок, “плюсов” и “минусов” – хотя я безусловно признаю, что и тех, и других было немало. Более того – каждое из отдельных последствий имело, в свою очередь, продолжение в дальнейшей истории, причем далеко не всегда предполагаемое изначально. Можно смело утверждать, что в конечном итоге “дело Дрейфуса” имело огромное влияние не только в тот момент, когда оно непосредственно происходило, но и на всю обстановку в Европе в преддверии Певой Мировой Войны, а в определенной степени и далее. Это как круги на воде от брошенного камня – и круги эти расходятся до сих пор, хотя далеко не все отдают себе даже отчет о первопричине, породившей такие грандиозные изменеия. Итак, кратко напомню снова хронологию событий. Возможно, я в чем-то вынужден буду повториться, но в данном случае надеюсь, что читатель простит мне этот грех.Формально  причиной последоваших событий стало обнаружение 24 сентября 1894 года французкой контрразведкой в бумагах германского военного агента злосчастного бордеро. Контрразведка ухватилась за этот повод со всей страстью: необходимо было доказать обществу и в первую очередь  военным кругам эффективность своей работы. Особенно в тот момент – ведь этому происшествию предшествовали драматические и даже трагические события французской истории, в первую очередь – убийство Президента Франции Карно, проишедшее ровно за 3 месяца до этого. Нужен был быстрый и максимально показательный результат. И  военная контрразведка такой результат незамедлительно предъявила. Уже 15 октября капитан Альфред Дрейфус был арестован  по обвинению в шпионаже и сотрудничестве с германской разведкой. Рассматривались ли другие “кандидатуры” на роль шпиона? Вероятно, да. Но любая другая персона в качестве шпиона, и особенно оказавшийся, по всей видимости реальным шпионом майор Эстерхази, представлялась крайне неудобной с точки зрения  сохранения авторитета самой армии. Достаточно припомнить, что Эстерхази был сыном  боевого генерала, героя Алжирской Кампании. У него были мощные многолетние связи в военных и высших общественных кругах. Капитан Дрейфус  в этом отношении совершенно не мог с ним сравниться. Поэтому как только появилось малейшее подозрение на его счет – он тут же и был объявлен единственным подозреваемым, несмотря на шаткость и недоказанность обвинений, бывшую очевидной уже на тот момент.

Добавить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *