В каких странах жил куприн во время эмиграции?

14 ответов на вопрос “В каких странах жил куприн во время эмиграции?”

  1. Tёмный АnGeL Ответить

    Литературный успех пришел к Куприну после появления повести Молох в 1896 году. Публикация поэтичной повести Олеся (1898) сделала имя Куприна известным всей читающей России. Его славу упрочили первый том Рассказов (1903) и особенно повесть Поединок (1905).
    После начала Первой мировой войны Куприн открыл в своем доме военный госпиталь. В ноябре 1914 года был мобилизован в армию и направлен в Финляндию командиром пехотной роты. Демобилизован в июле 1915 года по состоянию здоровья. Отречение Николая II писатель воспринял с энтузиазмом. Куприн стал редактором газет «Свободная Россия», «Вольность», «Петроградский листок», симпатизировал эсерам. Отношение Куприна к большевистскому перевороту было двойственным и противоречивым, но он пробовал сотрудничать с новой властью — обсуждал с Лениным проект выпуска газеты для крестьян, который так и не был осуществлен.
    16 октября 1919 года Гатчина была занята наступавшими на Петроград войсками Юденича. Куприн поступил в чине поручика в Северо-Западную армию, получил назначение редактором армейской газеты «Приневский край», которую возглавлял генерал П. Н. Краснов. Уже 3 ноября Гатчина была освобождена. Вместе с отступающими белогвардейцами покинул родину и Куприн.

    Хельсинки

    В ноябре 1919 года Александр Куприн с семьей оказался в Ревеле. Затем, получив финскую визу, Куприны перебрались в Хельсинки. Финляндия, еще недавно бывшая русской, стала уже чужой страной, и разница между прошлым и настоящим была разительна.
    «В Хельсинки, как обычно, мы остановились в гостинице «Фения» — самой лучшей, и, только поднимаясь по ее мраморным лестницам, увидев лакеев и кокетливых, в накрахмаленных передниках горничных, мы поняли, насколько мы были оборваны и неприглядны. И вообще наши средства нам не позволяли уже жить в такой гостинице», — вспоминала дочь писателя, Ксения Куприна, в своей книге «Куприн — мой отец».
    Куприны снимали комнаты, сначала у частных лиц, потом в пансионате.
    В Хельсинки Куприн прожил около полугода. Он активно сотрудничал с эмигрантской прессой. Но в 1920 году обстоятельства сложились так, что дальнейшее пребывание в Финляндии стало затруднительным.
    «Не моя воля, что сама судьба наполняет ветром паруса нашего корабля и гонит его в Европу. Газета скоро кончится. Финский паспорт у меня до 1 июня, а после этого срока будут позволять жить лишь гомеопатическими дозами. Есть три дороги: Берлин, Париж и Прага… Но я, русский малограмотный витязь, плохо разбираю, кручу головой и чешу в затылке», — писал Куприн Репину.
    Решающую роль в выборе сыграло письмо Бунина из Парижа.

    Париж

    В Париж Куприн с женой и дочерью приехал 4 июля 1920 года.
    «Нас встретили знакомые — не помню, кто именно, — и проводили в очень посредственную гостиницу недалеко от Больших бульваров… В первый же вечер мы решили всей семьей прогуляться по знаменитым бульварам. Мы решили поужинать в первом приглянувшемся нам ресторанчике. Подавал сам хозяин, усатый, налитый кровью… немножко под хмельком… Отец взял объяснения на себя, тщетно подбирая изысканные формулы вежливости, совсем пропавшие из обихода после войны. Хозяин долго не понимал, чего мы хотим, потом вдруг взбесился, сорвал скатерть со стола и показал нам на дверь. В первый, но не в последний раз я услышала: «Грязные иностранцы, убирайтесь к себе домой!» …Мы с позором вышли из ресторанчика…», — вспоминала Ксения Куприна.

    Постепенно жизнь Куприных вошла в колею. Но ностальгия не проходила.
    «Живешь в прекрасной стране, среди умных и добрых людей, среди памятников величайшей культуры… Но все точно понарошку, точно развертывается фильма кинематографа. И вся молчаливая, тупая скорбь о том, что уже не плачешь во сне и не видишь в мечте ни Знаменской площади, ни Арбата, ни Поварской, ни Москвы, ни России, а только черную дыру», — писал Куприн в очерке «Родина».
    Жить в городе Куприну не хотелось. Он снял дачу под Парижем, но оказалось, что даже природа его не радует:
    «Чужая обстановка, чужая земля и чужие растения на ней стали вызывать у отца горькую тоску по далекой России. Ничто ему не было мило. Даже запахи земли и цветов. Он говорил, что сирень пахнет керосином. Очень скоро он перестал копаться на клумбах и грядках», — писала дочь писателя. В конце концов Куприны вернулись в Париж и на десять лет обосновались на бульваре Монморанси, неподалеку от Булонского леса.
    Как Куприн жил в эмиграции, видно из его писем к Лидии — дочери от первой жены.
    «Живется нам — говорю тебе откровенно — скверно. Обитаем в двух грязных комнатушках, куда ни утром, ни вечером, ни летом, ни зимой не заглядывает солнце… Ужаснее всего, что живем в кредит, то есть постоянно должны в бакалейную, молочную, мясную, булочные лавки; о зиме думаем с содроганием: повисает новый груз — долги за уголь».
    Материальные условия жизни семьи Куприна, как и многих других русских эмигрантов, все ухудшались. Когда серьезно заболела Ксения и ее надо было отправить в Швейцарию для лечения, пришлось устроить благотворительный вечер, да еще брать деньги в долг. Затем врачи посоветовали пожить девушке на юге — устроили лотерею, на которой распродали семейные реликвии.
    В 1926 году Куприны открыли переплетную мастерскую, но дело не пошло, затем устроили книжный магазинчик, но и тут успеха не было. В 1934 году магазин превратили в русскую библиотеку. В 30-е годы Ксения работала манекенщицей, а потом стала сниматься в кино и приобрела некоторую популярность как актриса. Но успехи Ксении на этом поприще не могли обеспечить благосостояния ее семьи. Почти все заработанные ею деньги уходили на приобретение туалетов, без которых невозможно было удержаться в профессии, тогда еще малоприбыльной.
    Куприн с уважением относился к французской культуре и французским традициям, и, сопоставляя их с русскими, не всегда отдавал предпочтение последним.
    «Мы, русские, в мятежной широте души своей, считали даже самую скромную запасливость за презренный порок. В начале нашего парижского сидения мы почти единодушно окрестили французов «сантимниками», но разве — черт побери! — мы за семь лет не прозрели и не убедились, с поздним раскаянием, в том, что бесконечно счастливы те страны, где всеобщая строгая экономия вошла более чем в закон, в привычку», — писал он в цикле очерков «Париж домашний».
    Но, конечно, при всем уважении к французским обычаям, Куприн ощущал их чужими.

    Александр Куприн был внимательным слушателем, и теперь, в эмиграции, многочисленные рассказы, услышанные им когда-то в России от «бывалых» людей, оживали на страницах его произведений. Но к концу 20-х — началу 30-х годов запас жизненных впечатлений, вывезенных Куприным из России, в значительной степени иссяк, и в середине 30-х годов Куприн фактически прекращает литературную деятельность. Последним значительным произведением писателя была повесть «Жанета», законченная в 1933 году.
    Дочь Ксения в воспоминаниях писала, что Куприн не интересовался политикой и быстро отошел от эмигрантской прессы. Но большое количество написанных им публицистических статей противоречит ее словам. Вероятно, малая востребованность художественной литературы не давала возможности оставить публицистику. Правда, сам писатель это занятие оценивал критически, и никогда даже не пытался собрать свои публицистические работы в одну книгу.
    Здоровье Куприна начало ухудшаться. Писатель страдал нарушением мозгового кровообращения, у него слабело зрение. Круг друзей и знакомых стал значительно сужаться.

    Возвращение

    Все чаще писатель думал о возвращении на родину. Но он был уверен, что Советское правительство не разрешит ему вернуться домой. Когда художник Иван Билибин перед отъездом в СССР в 1936 году пригласил к себе Куприных, писатель сообщил ему, что тоже хочет вернуться. Билибин взялся поговорить с советским послом о возвращении Куприна на родину, и писателя пригласили в советское посольство. Возвращение, казавшиеся несбыточной мечтой, стало реальностью.
    Александр Иванович Куприн с женой Елизаветой Морицовной вернулись на родину весной 1937 года. Дочь Ксения осталась во Франции. После возвращения Куприн прожил чуть больше года. Внутренний мир его в эту пору оказался наглухо скрыт от посторонних глаз. Насколько он осознавал происходящее, был ли доволен или раскаивался, судить практически невозможно. Советская пропаганда, конечно, пыталась создать образ раскаявшегося писателя, вернувшегося, чтобы воспевать счастливую жизнь в СССР. Но Куприн был слаб, болен и неработоспособен.
    Куприн умер в ночь на 25 августа 1938 года от рака пищевода. Похоронен в Ленинграде на Литераторских мостках Волковского кладбища.
    Из: diletant.media
    http://izbrannoe.com/news/lyudi/kuprin-emigratsiya-i-vozvras…

  2. akara Ответить

    Куприн имел татарские корни по матери, чем очень гордился. На пике своей славы он иногда любил наряжаться в татарский халат и тюбетейку, и ходить так в общественные места и к друзьям.
    Перед тем, как стать писателем, Александр Иванович Куприн успел освоить множество профессий. Среди них – работа в цирке и рекламном агентстве. Он также был актером, журналистом, учителем, землемером, рыбаком. Ему все было интересно, и каждый раз хотелось попробовать себя в новом деле. Всего же за свою жизнь Куприн сменил около 20 профессий.
    Первая жена Куприна, Мария Карловна, замечала за писателем отсутствие порядка и неорганизованность, с чем беспрерывно боролась: обнаружив Александра Ивановича спящим в рабочее время, лишила его завтрака; не пускала мужа домой без новых глав повести, над которой он работал.
    Самый первый памятник писателю был воздвигнут в Крымском поселке Балаклава в 2009 году. Куприн, будучи человеком добрым и неравнодушным к чужим судьбам, помог спрятаться матросам, участникам Очаковского восстания, от расстрелов в 1905 году. В связи с чем и был поставлен этот памятник.
    В 1918 году обращался к Ленину с предложением создания газету для деревни — «Земля».
    посмотреть все интересные факты из жизни Куприна

  3. Nithris Ответить

    Куприн покинул Россию вместе с Белой армией. Тоска по родине не покидала его. В письме И. Е. Репину писатель признавался: «…так скучаю по России… что и сказать не могу. Хотелось бы всем сердцем опять жить на своём огороде… Никогда ещё, бывая за границей, я не чувствовал такого голода по родине».
    Куприну казалось, что ему будет несколько легче там, где жила большая часть русских эмигрантов. В середине 1920 года Куприны поселились в Париже. Писатель успешно занялся журналистикой. Редактировал журнал «Отечество»; был главным редактором журнала «Иллюстрированная Россия»; писал публицистические статьи и фельетоны в газеты и журналы о писателях и политиках, о русской творческой интеллигенции, которая оказалась в эмиграции; создавал мемуарные очерки (о Л. Н. Толстом, В. И. Ленине); полемизировал с советской печатью.
    В 1927—1930 годах в Париже вышли в свет сборники Куприна «Новые повести и рассказы», «Купол св. Исаакия Далматского», «Елань», «Колесо времени». В эти же годы он создал автобиографический роман «Юнкера» (1928—1932), посвящённый годам своего учения в Александровском юнкерском училище, который является продолжением автобиографической повести «На переломе» («Кадеты»), Роман Куприна — подробный рассказ о духовном становлении человека, о «звенящем» и как бы невесомом жизнеощущении юности. Несмотря на звуки военного оркестра, музыки, света, празднеств, великолепного бала, яркого быта юнкеров, это грустный роман о прекрасном, но невозвратимом времени.
    В творчестве этого периода писатель также обращается к истории России, к своим переживаниям («Однорукий комендант», «Царёв гость из Наровчата»); вновь пишет на любимые темы: о цирке («Дочь великого Барнума», «Ольга Сур», «Блондель»), о животных («Завирайка», «Ю-ю», «Ральф»), создаёт сказки-легенды («Синяя звезда», «Четверо нищих»). В его творчестве появляются темы рока, непознанных сил, перед которыми человек беспомощен. С большим внутренним надрывом пишет Куприн о духовном одиночестве человека, который оказался вдали от родины.
    В 1932—1933 годах А. И. Куприн создаёт один из лучших своих романов эмигрантского периода — «Жанета». Герой романа — русский эмигрант, старый, одинокий профессор Симонов — хочет помочь маленькой девочке, дочери уличной газетчицы, понять красоту мира. Куприн описывает трогательную дружбу профессора с Жанетой. В любви к ребёнку, привязавшемуся к старику профессору, проявляются его нерастраченные душевные силы, он осознаёт: «О, чего же стоят все утехи, радости и наслаждения мира в сравнении с этим самым простым, самым чистым, божественным ощущением детского доверия». Однако история дружбы русского профессора и «принцессы четырёх улиц» заканчивается трагически для него. Жанету увозят из Парижа, профессор Симонов вновь остаётся один. Его жизнь теперь скрашивают только визиты чёрного бродяги-кота Пятницы.
    В романе писателю удалось раскрыть горечь одиночества старого человека, живущего вдали от родины, и высказать мысль о том, что душа человека должна оставаться чистой, стремиться к добру при любых жизненных невзгодах и неприятностях.
    Содержание и стиль произведений Куприна, созданных в эмиграции, отличаются от произведений, созданных в России: в них звучат тоска и чувство обречённости. «Есть, конечно, писатели такие, что их хоть на Мадагаскар посылай на вечное поселение — они и там будут писать роман за романом. А мне всё надо родное, всякое — хорошее, плохое, — только родное… Я готов пойти в Москву пешком», — как-то сказал он. Его письма на родину грустны, а иногда трагичны: «Работать для России можно только там. Долг каждого искреннего патриота — вернуться туда». «Я бы отдал сейчас все остающиеся мне жить часы, дни, годы и всю мою посмертную память, чёрт бы её побрал, за наслаждение хоть несколько минут послушать прежний непринуждённый разговор великой язычницы Марьи, жены лесника Егора на Троицком кордоне», — сообщал он в другом письме.
    В 1937 году Куприн вернулся в Россию. Москва встретила писателя торжественно. Куприну казалось, что возвращение на родину даст ему силы для новой жизни. Однако чуда не произошло. Александр Иванович Куприн умер в Ленинграде 25 августа
    1938 года и был похоронен на Волковой кладбище.

  4. Я ТЕБЯ ВИЖУ Ответить

    07.06.2016/https://cont.ws/post/288417/luka brazi

    30 мая 1937 года Александр Куприн пересёк советскую границу, возвращаясь в СССР из эмиграции.
    Почему он вернулся – несколько позже. Почему уехал?
    Куприн – один из тех русских писателей, чей талант прошёл огранку военной службой и во многом был ей раскрыт – хоть он и рано, в 1894 году, в возрасте 24 лет и в чине поручика вышел в отставку .
    Второй раз на военную службу он пошёл уже во время Первой мировой войны, был демобилизован из-за проблем со здоровьем. Но через четыре года, в 1919 году, пошел снова воевать, на этот раз в Северо-Западную армию Юденича. Служил уже не в строю, был редактором газеты.
    После поражения Юденича он покинул Россию – но душой остался с ней навсегда.
    Эмигрантский хлеб был для него нелёгок, его семья откровенно бедствовала, а сам Александр Иванович подорвал своё и без того неважное здоровье: «Эмигрантская жизнь вконец изжевала меня и приплюснула дух мой к земле. Нет, не жить мне в Европах… Если уж говорить о том Париже, который тебе рисуется и представляется, то я его ненавижу…»
    За год до того, как вопрос возвращения Куприна в СССР был решён, у него обнаружили рак. В Россию он ехал не столько жить, сколько умирать.
    В общем история хоть и грустная, но вполне понятная. Непонятно другое. На дворе – 1937 год. Как мог офицер Куприн, активный участник белогвардейского, а затем и белоэмигрантского движения, не понимать, что произойдёт с ним, когда он только ступит на советскую землю?
    А ровно ничего плохого с ним не произошло. 66-летнего писателя торжественно встретили в Москве, провезли мимо подвалов Лубянки, поселили в «Метрополе», потом выделили ему дачу рядом с санаторием Союза писателей. Напечатали его собрание сочинений, за которое ему выплатили приличный гонорар – как и полагалось в СССР «инженерам человеческих душ». Фактически обеспечили писателю заслуженную пенсию и исполнили его последнюю мечту: спокойно умереть на родине.
    В какую страну ехал Куприн?
    «Когда из этой гнетущей атмосферы изолгавшейся демократии и лицемерной гуманности попадаешь в чистый воздух Советского Союза, дышать становится легко. Здесь не прячутся за мистически-пышными фразами, здесь господствует разумная этика, и только этим этическим разумом определяется план, по которому строится Союз», – это из «Москва 1937» Лиона Фейхтвангера, документального произведения, написанного по итогам визита писателя мировой величины в СССР.
    И тут не надо говорить, что западный писатель «ничего не узнал и не понял – «воронки»-то к нему домой не приезжали!» Всё он знал и всё увидел. И написал про два лица СССР, одно из которых – «суровая беспощадность, сметающая со своего пути всякую оппозицию». А другое – и самое главное – созидание.
    Для Фейхтвангера это был не просто визит в социалистическую страну. На тот момент он тоже лишился родины – по причине прихода Гитлера к власти в Германии. Там все его книги изъяли из библиотек и сожгли. В СССР при всем «обострении классовой борьбы» такого вандализма не было и близко.
    У Куприна была другая претензия к западной демократии, выбранной им в 1920 году: «Больших дел и больших идей эмиграция не ведает. Даже на сильную ненависть к виновникам её бегства на чужбину у неё не хватает темперамента».
    Оба писателя, глядя в 1937 году на СССР, ясно видели главный смысл нашего тогдашнего государства: созидание и размах.
    Впрочем в 1937 году это видели не только эти два писателя. То же увидел и весь остальной мир – например на Всемирной выставке в Париже. Ее посетителей потрясли результаты двух первых советских пятилеток, индустриальный прорыв, изображённый в виде карты промышленности СССР и скульптура Мухиной «Рабочий и колхозница», венчавшая советский павильон.
    Это сейчас немыслимо – но советская делегация увезла с той парижской выставки 1937 года 270 наград – включая 95 гран-при, 70 золотых медалей, 40 серебряных и 6 бронзовых. За каждой из этих наград стояли наши реальные инновации, высотки, ГЭС и строящиеся индустриальные гиганты.
    Главный приз выставки в результате разделили павильоны СССР и Германии. Однако точку в этой экспозиции поставила Великая отечественная война, которая и скорректировала решение мирового жюри.
    Известно, что человеческая память избирательна. Но если особенностью индивидуальной памяти является сохранение лучших воспоминаний и вытеснение негативных, то в случае с нашей коллективной памятью мы имеем прямо противоположный результат. 1937 год остался в памяти многих синонимом кровавой бани и апофеозом государственного террора. Почему?
    С одной стороны, сейчас этот «кровавый 37-й» – один из элементов мифологии о высшем государственном руководстве того периода. О Сталине и Берии, назначенных еще Хрущевым в самые страшные разрушители нашей страны – при том, что созданное ими потрясало даже самых ярых врагов ССС, просто запущены конъюнктурные сказки.
    Но есть и более глубокая подоплека. Искусственно насаждаемое мнение, будто Сталин был исчадьем ада, за которое всем нам надлежит каяться перед Польшей, Прибалтикой и собственной страной – это удар по самой идее созидания. И Куприн, и Фейхтвангер схватили своими незамыленными глазами главное в сталинском СССР – великое строительство! Не разрушение былых царских основ, о чем сегодня ноют наследники Романовых и Гогенцоллернов – а именно прорыв в такие творческие небеса, перед которыми нынешняя власть смотрится жалко и убого.
    Куприн был вовсе не дурак, не сволочь и не стяжатель. Как и его духовные коллеги – Бунин, Прокофьев, Рахманинов, Алексей Толстой, Вертинский и т.д. Эти классики русской музыки и литературы, отбыв свой срок на Западе, именно при Сталине потянулись вереницей на свою Родину, которую признали в СССР. Кто-то, как Прокофьев и Вертинский, успел вернуться на родную землю, встретившую их с распростертыми объятиями, кто-то – нет.
    Что этих творцов, ставших признанными «гражданами мира», сюда звало? Зов крови – это одно дело, но другое – тот одухотворенный созидательный порыв, который при Сталине захлестывал СССР. Прокофьев, убежавший после 1917-го года в США ради реализации своего композиторского и пианистического дара, объяснил свой возврат к нам очень простыми словами: «Такой отзывчивой аудитории как в СССР больше нигде в мире нет».
    Созидание – это не только строительство чего-то, но и осознание смысла, а также готовность нести личную ответственность за все. Без этого всякое строительство постепенно превращается в копирование чужих форм и смыслов, в духовное и политическое падение.
    Куприн, Фейхтвангер, Прокофьев, Бунин рвались в сталинский СССР. Но в современную Россию, где правит бал не творчество, не созидание, а некий убогий хитрый план, нацеленный на проедание страны и кумовское воровство, они наверняка не стали б рваться.
    ? Источник: http://publizist.ru/blogs/34/12904/-

  5. Magor Ответить

    Александр Иванович Куприн – знаменитый писатель, классик русской литературы, наиболее значительными произведениями которого являются «Юнкера», «Поединок», «Яма», «Гранатовый браслет» и «Белый пудель». Также высоким искусством считаются короткие рассказы Куприна о русском быте, об эмиграции, о животных.
    Писатель Александр КупринАлександр родился в уездном городе Наровчате, который расположен в Пензенской области. Но детство и юность писателя прошли в Москве. Дело в том, что отец Куприна, потомственный дворянин Иван Иванович умер через год после его рождения. Матери Любови Алексеевне, также происходящей из знатного рода, пришлось перебираться в крупный город, где ей было значительно проще дать сыну воспитание и образование.
    Уже в 6 лет Куприна определили в Московский Разумовский пансион, который действовал по принципу сиротского интерната. Через 4 года Александра перевели во Второй Московский кадетский корпус, по окончании которого юноша поступает в Александровское военное училище. Выпускался Куприн в чине подпоручика и служил ровно 4 года в Днепровском пехотном полку.
    Александр Куприн в детствеПосле отставки 24-летний молодой человек уезжает в Киев, затем в Одессу, Севастополь и другие города Российской Империи. Проблема была в том, что у Александра отсутствовала какая-либо гражданская специальность. Только после знакомства с Иваном Буниным ему удается найти постоянную работу: Куприн отправляется в Санкт-Петербург и устраивается в «Журнал для всех». Позднее он обустроится в Гатчине, где во время Первой мировой войны за свой счет будет содержать военный госпиталь.
    Александр Куприн с энтузиазмом воспринял отречение от власти царя Николая II. После прихода большевиков даже лично обращался к Владимиру Ленину с предложением издавать специальную газету для деревни «Земля». Но вскоре, увидев, что новая власть навязывает стране диктатуру, полностью разочаровался в ней.
    Александр Куприн в молодостиИменно Куприну принадлежит уничижительное название Советского Союза – «Совдепия», которое прочно войдет в жаргон. Во время гражданской войны примкнул добровольцем к Белой армии, а после крупного поражения уехал за границу – сначала в Финляндию, а затем во Францию.
    К началу 30-х годов Куприн погряз в долгах и не мог обеспечивать своей семье даже самого необходимого. К тому же писатель не нашел ничего лучше, как искать выход из сложной ситуации в бутылке. В итоге единственным решением стало возвращение на родину, которое в 1937 году поддержал лично Иосиф Сталин.

    Книги

    Писать Александр Куприн начал еще на последних курсах кадетского корпуса, причем первые пробы пера были в стихотворном жанре. К сожалению, свою поэзию писатель так никогда и не издавал. А первым напечатанным его рассказом оказался «Последний дебют». Позднее в журналах выходила его повесть «Впотьмах» и ряд рассказов на военную тематику.
    Вообще теме армии у Куприна отводится много места, особенно в раннем творчестве. Достаточно вспомнить его знаменитый автобиографический роман «Юнкера» и предшествующую ему повесть «На переломе», также издававшуюся как «Кадеты».
    Писатель Александр КупринРассвет Александра Ивановича как писателя пришелся на начало 20-го века. Выходили ставший позднее классикой детской литературы рассказ «Белый пудель», воспоминания о путешествии в Одессу «Гамбринус» и, вероятно, самое популярное его произведение – повесть «Поединок». Тогда же увидели свет и такие творения, как «Жидкое солнце», «Гранатовый браслет», рассказы о животных.
    Отдельно нужно сказать об одном из самых скандальных произведений русской литературы того периода – повести «Яма» о жизни и судьбах российских проституток. Книга была нещадно раскритикована, как ни парадоксально, за «чрезмерный натурализм и реализм». Первое издание «Ямы» было изъято из печати как порнографическое.
    Книги Александра КупринаВ эмиграции Александр Куприн писал очень много, практически все его произведения пользовались популярностью у читателей. Во Франции он создал четыре крупных работы – «Купол святого Исаакия Далматского», «Колесо времени», «Юнкера» и «Жанета», а также большое количество коротких рассказов, в том числе философскую притчу о красоте «Синяя звезда».

    Личная жизнь

    Первой женой Александра Ивановича Куприна была юная Мария Давыдова, дочь известного виолончелиста Карла Давыдова. Брак просуществовал всего пять лет, но за это время у супругов родилась дочь Лидия. Судьба этой девочки была трагической – она умерла вскоре после родов сына в возрасте 21 года.
    Александр Куприн и его жена ЕлизаветаСо второй женой Елизаветой Морицовной Гейнрих писатель обвенчался в 1909 году, хотя они жили вместе к тому моменту уже два года. У них появилось две дочери – Ксения, ставшая впоследствии актрисой и моделью, и Зинаида, скончавшаяся в три годика от сложной формы воспаления легких. Супруга же пережила Александра Ивановича на 4 года. Она покончила с собой во время блокады Ленинграда, не выдержав постоянных бомбежек и бесконечного голода.
    Александр Куприн с семьейТак как единственный внук Куприна Алексей Егоров погиб из-за ранений, полученных в ходе Второй мировой войны, то род знаменитого писателя прервался, и сегодня его прямых потомков не существует.

    Смерть

    Александр Куприн возвращался в Россию уже с сильно подорванным здоровьем. У него была зависимость от алкоголя, плюс пожилой человек быстро терял зрение. Писатель рассчитывал, что на родине сможет вернуться к трудовой деятельности, но состояние здоровья этого не позволило.
    Могила Александра КупринаСпустя год, во время просмотра военного парада на Красной площади Александр Иванович подхватил воспаление легких, которое отягощалось еще и раком пищевода. 25 августа 1938 года сердце знаменитого писателя остановилось навсегда.
    Могила Куприна находится на Литераторских мостках Волковского кладбища, неподалеку от захоронения другого русского классика – Ивана Тургенева.

    Библиография

    1892 — «Впотьмах»
    1898 — «Олеся»
    1900 — «На переломе» («Кадеты»)
    1905 — «Поединок»
    1907 — «Гамбринус»
    1910 — «Гранатовый браслет»
    1913 — «Жидкое солнце»
    1915 — «Яма»
    1928 — «Юнкера»
    1933 — «Жанета»

Добавить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *