Я не верю ни в какую революцию в россии кроме крестьянской?

12 ответов на вопрос “Я не верю ни в какую революцию в россии кроме крестьянской?”

  1. *§···истерика···§* Ответить


    Александр Шубин, доктор исторических наук, профессор РГГУ, главный научный сотрудник ИВИ РАН:
    Партия утверждала, что строит коммунизм, но строила она нечто иное — индустриальное городское общество. Социализм и коммунизм — это модели общества, в которых нет разделения на трудовые и господствующие классы. В СССР, напротив, господствовала бюрократия, а рабочие и крестьяне выполняли ее решения. Тем не менее советская модернизация дала свои плоды: первая мирная атомная станция была построена в СССР, первый спутник, первый человек в космосе, первый человек в открытом космосе — все это достижения Советского Союза.
    Индустриализация проводилась страшной ценой, погибли миллионы людей — и во время голода 1932–1933 годов, и во время террора. Но результатами этой модернизации мы пользуемся сегодня, включая газ и электричество. Увы, в 90-е годы Россия снова столкнулась с массовым недоеданием, как во времена Российской империи.
    Сейчас по пути, проторенному Советским Союзом, идет Китай. Там тоже была гражданская война, форсированная модернизация, массовые чистки, раскрестьянивание. Китай, как и СССР, шел с чудовищными человеческими потерями, но сейчас его граждане не голодают, в основном построено индустриальное городское общество, Китай по уровню урбанизации достиг времен Брежнева, так что с этой точки зрения его перестройка еще впереди. Впрочем, во многом современный Китай даже более капиталистическая страна, чем Российская Федерация. У нас платные дороги — это скорее исключение, а в Китае — скорее правило.
    Нынешняя власть близка к монархическому типу правления, хоть и стыдится провозгласить монархию, потому что пытается выглядеть не столь архаичной
    Эхо Великой российской революции в нашей стране мы слышим до сих пор: демократия и республиканизм — это последствия февральского импульса революции, а стремление к социальной справедливости — октябрьского. Тем не менее мы живем в буржуазно-консервативном обществе. Нынешняя власть и вовсе близка к монархическому типу правления, хоть и стыдится провозгласить монархию, потому что пытается выглядеть не столь архаичной. Неудивительно, что в сегодняшних условиях сторонники левых взглядов не очень популярны: в медиа доминируют те взгляды, за которыми стоят капиталы и бюрократия, а не взгляды сторонников защиты социальных прав и создания посткапиталистического общества. Но социальная ситуация в условиях бюрократического капитализма ухудшается. В январе 1917 года левые, как и сейчас, были маловлиятельны, но в мае уже вошли в правительство, а в ноябре победили на всеобщих выборах.
    В России 1917 года было плохо с предпосылками социалистического общества, но сейчас этих предпосылок гораздо больше. Индустриальное общество построено, задачи капитализма выполнены, впереди или загнивание существующей модели, или возникновение новой, посткапиталистической — социализма или коммунизма. Постиндустриальные информационные технологии позволяют выстраивать сетевое горизонтальное общество и производство, когда уже не нужно разделение на управляющих и управляемых. А это — условие социализма. И если когда-нибудь капиталистический мир начнет разрушаться, ситуация у сторонников социализма может оказаться лучше, чем сто лет назад.

    Вадим Дамье, доктор исторических наук, ведущий сотрудник Института всеобщей истории РАН:
    Великая российская революция началась в феврале 1917 года и закончилась в 1921 году подавлением всех народных независимых движений. Большевики не сделали революцию, они на ней катались. В Гражданскую войну они стали прибирать власть в свои руки, проводили контрреволюцию, которая закончилась бюрократизацией большевистского режима. Это можно сравнить с победой термидорианства во время Великой французской революции. А большевики в данном случае — якобинцы. И, конечно, лицо революции не Ленин, а крестьянин и рабочий человек. Ленин — узурпатор.
    Большевики рассматривали себя как альтернативную элиту России, как принудительных просветителей, которые лучше народа понимают народные интересы, потому что народ глуп, темен и необразован и его необходимо осчастливить. Большевики навязывали обществу модель, которую считали правильной: модель фабрики, модель единой индустриальной машины, которая работает как часы и которой руководят мудрые знающие люди. Я вполне допускаю, что ранние большевики были искренне убеждены, что так и надо. Но они были вынуждены создать новый аппарат, который реализовывал бы их политику. А в аппарате сидели самые обыкновенные чиновники, которые никого просвещать не собирались, у них были другие цели: карьерные, например.
    Я, как историк, не верю в железную необходимость чего бы то ни было. Для меня история — это равнодействующая воли и действий людей. Для меня абсолютно не выглядит неизбежным то, что России пришлось проходить муки индустриализации, которую провели большевики, потому что не смогло провести царское правительство. Я не считаю большевиков единственным выходом для России в те годы. Была эсеровская альтернатива, которая предполагала не уничтожать крестьянские общины, а опираться на них в ходе общественных преобразований.
    Небольшой слой образованных и просвещенных интеллигентов хотел обеспечить России европейский путь развития. Причем форсированным образом уложить его в десятки лет, в отличие от индустриализации Запада, происходившей несколько сотен лет. Поэтому главным инструментом большевиков стало насилие. Голод, карательные рейды в деревни, когда отбирали хлеб не только произведенный, но и зерно под засев. Поэтому террор был не только в виде расстрелов. Еще разгоняли советы, где большевики оказывались в меньшинстве, разоружали независимые от большевиков формирования. Любые неподконтрольные общественные организации подлежали роспуску. Это была диктатура, несомненно.
    В Советском Союзе возник особенный вариант социального, но не социалистического государства
    В таких условиях народ неоднократно поднимался против большевиков. В крестьянских восстаниях конца 1918 — начала 1919 годов участвовали сотни тысяч человек, это было колоссально. А знаете, под каким лозунгом проходили восстания? «За Советы без коммунистов». То есть люди выступали за Советы, потому что были довольны тем, что получили земли, но им не хотелось диктатуры большевиков, не хотелось продразверстки. Но в какой-то момент в Гражданской войне побеждали белые и начинали политику реставрации: отбирали земли, передавали их в частные руки. Народные массы выбрали из двух зол меньшее — большевиков. Так закончилась революция.
    В Советском Союзе возник особенный вариант социального, но не социалистического государства. Все работники страны были работниками одной корпорации, которой управлял партийный менеджмент. Была частично бесплатная медицина (в больницах лечили бесплатно, но все лекарства за свой счет), частично бесплатное образование (при Сталине учеба в вузах и старших классах была платной). Постепенно было введено всеобщее пенсионное обеспечение. Начали строить дома, чтобы у всех было отдельное жилье. Государство субсидировало цены на продукты питания.
    По сравнению с США Советский Союз в медицине был более социален. А вот по сравнению с Великобританией — менее. Лейбористы создали Национальную службу здравоохранения, которая сделала медицину по-настоящему бесплатной. Помимо лечения в больнице гражданин Великобритании мог бесплатно получить лекарство в аптеке. Единственное, в чем действительно Советский Союз выигрывал в социальном плане у западных стран, — это продолжительность рабочего дня: сразу после победы большевиков был введен восьмичасовой рабочий день, а гражданам были предоставлены социальные гарантии.

    Александр Резник, кандидат исторических наук, старший преподаватель департамента истории Высшей школы экономики в Петербурге:
    Первая мировая война расколола рабочее движение. Когда она началась, большинство социалистических партий должны были сделать выбор: или они остаются в рамках Интернационала, или начинают сотрудничать с правительствами своих стран. Социалисты Западной Европы встали на стороны своих правительств. Ленин этого не сделал, что и обеспечило победу революции под его предводительством.
    Россия — лишь один из случаев социалистической мировой революции. Нужно сделать уточнение: мировая революция — это только о европейской революции; мир тогда был колониальным, и говорить обо всех странах мира не приходится.
    В 1916 году произошло Ирландское восстание, Бавария стала республикой, причем во главе ее встали литераторы, появилась Венгерская социалистическая республика. Восточная Европа просто полыхала восстаниями, которые не были напрямую связаны с восстанием большевиков — просто потому, что у последних не было ресурсов.
    Люди за годы войны привыкли, что все решается насилием
    Однако шансов на победу мировой революции было очень мало, потому что социалистическое рабочее движение сильно ослабло и радикализировалось. Люди за годы войны привыкли, что все решается насилием. Эта радикализация не всегда шла на руку рабочим социалистам и коммунистам.
    Победа большевиков в России оказала влияние на развитие антиколониального, левонационалистического движения в странах третьего мира. В этом смысле Октябрьская революция послужила знаменем: революция, произошедшая в одной из империй, предложила программу для освобождения колонизированных стран.
    Главным же преимуществом советского государства было централизованное управление экономикой, эффективное для решения масштабных задач. Концентрация экономических ресурсов в руках государства, когда оно руководствовалось ясной идеей для построения более развитого общества, чем все остальные, — это преимущество. Мобилизационный тип экономики был необходим для страны, которая стремилась догнать более развитые страны.

    Павел Кудюкин, историк, главный редактор журнала «Демократия и социализм», член совета Конфедерации труда России:
    Победа большевиков не была предопределена. Если бы Временное правительство провело некоторые перезревшие, первоочередные социальные преобразования, то шансы большевиков резко сократились бы. Но Временное правительство не верило в победу большевиков. Можно даже заподозрить, что Керенский надеялся на большевистское выступление, думая, что его будет легко подавить.
    Несомненно, русская революция сильно напугала правящие круги Запада, и они стали более податливы, потому что думали, что лучше поступиться немногим, чем потерять все. Отсюда появление реформизма в политике. Во Франции в 1936 году на парламентских выборах победил «Народный фронт»; он провел немало реформ, таких как уменьшение рабочего дня и введение обязательного оплачиваемого отпуска. В послевоенные годы даже консервативные правительства проводили социально окрашенную политику. В общем, Запад видел СССР, и это заставляло господствующие классы идти на разные социальные уступки.
    В СССР был террористический режим с крайней нищетой и с существенным ограничением рабочих прав
    Однако в самом СССР признаки социализма появились только после Сталина. До этого был террористический режим с крайней нищетой, с существенным ограничением рабочих прав. Например, с начала 30-х годов до 1956 года Кодекс законов о труде был предназначен только для служебного пользования. Обычный работник не мог туда заглянуть, чтобы узнать, какие у него есть права.
    Еще до создания СССР, в 1918 году, в Кодексе законов о труде было очень много прогрессивных моментов: оплачиваемые отпуска, запрет на ночную работу женщин, запрет детского труда и сокращенный рабочий день для подростков, восьмичасовой рабочий день, жесткое ограничение сверхурочных работ. Правда, это нарушалось в условиях Гражданской войны — первый трудовой кодекс был лишь красивой декларацией. Второй, 1920 года, повторял большинство позиций из первого, но в отличие от него законы стали выполняться. Начало 1920-х годов — это достаточно широкие права работников.
    У нас до сих пор существуют ограничения рабочей недели, обязательный 28-дневный отпуск — другое дело, что это не всегда соблюдается.
    Такие законы стали нормой для развитых и развивающихся стран. Можно признать косвенное влияние СССР на улучшение трудового законодательства по всему миру, ведь возможность ссылаться на опыт СССР у представителей рабочего движения была сильным аргументом в пользу защиты прав трудящихся.

  2. Ёжик РаСтАмАн Ответить

    Русским многовековой селекцией привили “генетическую” предрасположенность к подчинению.
    А теперь в пост врываются “генетики” и начинают писать
    “афтор очинь смишно пешы ещо, ты гитлер, русские – рабы на генетическом уровне хи-хи-хи насмишил, нацист“.
    Нет, я не скажу какой ген отвечает за покорность начальнику, но он точно существует, вывели же за пол века всего породу домашних лис у которых вместе с доверием к человеку сменился и окрас. Ну генетики, жду вашего юмора сейчас, или слейтесь по “ты ничиво нипанимаиш в гинетике”. Без анализа генома 86% россиян я ничего больше сказать не смогу, но…
    Но что я скажу точно – в России тысячу лет шел наипрямейший генетический отбор самых покорных крепостных.
    И именно по этой причине Россия находится в НАСТОЛЬКО ДИКОЙ ситуации столько лет. В ней попросту нет свободных людей. Свободных духом или генетически, или еще как – сами придумайте.
    • Кто был непокорным и активным – сбегали босиком к казакам. Кстати по этому у нас с украинцами предки одинаковые, а менталитеты совершенно разные (да-да, климат другой, слышали).
    • Кто был непокорным, глупым и не по чину наглым – того в армию сдавали или запарывали на конюшне( в обоих случаях потомства они скорее всего не оставляли).
    А выживали и оставляли и воспитывали потомство кто? Правильно!
    • Те, кто был абсолютно лоялен и безволен, те, которые принимали любую точку зрения барина (потому что кроме барина они за всю жизнь никого не видели) а еще лучше успевали ее предугадать. Вчера борзых любил, сегодня бульдогов, угадал – вот тебе рупь на водку, какой сообразительный мужик! Не угадал – барин серчает.
    Но вы возразите, ведь отменили крепостное право аж сто пятьдесят назад в 1861 году, аккурат когда в Лондоне метро запустили.
    И я тут же дам вам виртуальный подзатыльник, дату вы помните, да, но само явление вы совершенно не знаете.
    Отменить отменили, но ни никаких прав крестьянам не дали. Подавляющее большинство уже имело отличную выученную беспомощность и полсотни лет после отмены крепостного права бывшее крепостное крестьянство, организовавшись в общины по инерции сидело на той же самой земле, где родились сорок поколений их предков, оно так никуда и не пошло.
    (Сталин потом одноразовое экономическое чудо за их счет инициировал- крестьян на заводы загнал бустанув производительность, правда крепостное право для крестьян 17 марта 1937 он вернул назад)
    А вот те, кто все-же пошли по свободе, те кого мутации толкнули на хоть какой-то протест полегли как в 1905 году, так и в революции, в раскулачивании(кулаки – это как раз освободившиеся крепостные, что жирок нагулять успели за время свободы), в войне, потом в гулагах и еще раз в войне. Фактически ничего не изменилось, активные да инициативные крепостные снова разбились об обстоятельства, как и тысячу лет до этого.
    Зато после этого театра с конями выжили кто-о-о-о?.. Правильно! Те, кого, без преувеличений, спасла выученная беспомощность те, у кого она была крепче всех, кто не верил в перемены, жался теснее к бывшему барину и не высовывался!
    Те, кто за пол-сотни лет так и не поверил в отмену крепостного права и когда барин утек в Париж со своими роялями – они понуро пошли в колхоз к новому барину и сейчас мы их внуков презрительно обзываем ватой.
    Фуу вата, а вата эта, между прочим, все катаклизмы Руси переживает своих пездюков рожает и она еще на ваших костях станцует. Они как тараканы – мерзкие, жрут помои, гадят под себя, дохнут пачками, но вместе с лютой лояльностью к власти, они обладают огромной нечеловеческой и необъяснимой выживаемостью.
    А теперь покопайтесь в вашем генеалогическом древе хотя бы до пятой ветки и вы найдете там того самого крепостного у меня он из Липецкой губернии, а с другой стороны евреи, которые даже на луне выживут и лавку откроют.
    А если не найдете крепостного – плохо искали, вы бы не выжили в России, если бы у ваших предков не было “тараканьих инстинктов выживания”, ищите лучше. Потомков декабристов, царя или эмигрантов у вас там не будет. Дворяне и кулаки будут только если репрессированные, расстрелянные или в войне сгноенные, такая уж Россия страна.
    Русский народ в сегодняшнем виде – это рафинированные рабы в *дцатом поколении.
    ДУХОВНОСТЬ И ПРАВОСЛАВИЕ
    Очень сильно помогало сохранить рабство – православие. Ну самое очевидное, каждый православный – раб божий(в других православных странах говорят сын божий), второе “любая власть от бога” и третий момент – страдания – это нормально, потому что для православного (как и для мусульман) настоящая жизнь начинается только после смерти, а то, что сейчас – это так, чисто “надо немного потерпеть” перед райскими кущами.
    Именно благодаря православию мазохизм стал одной из основных русских скреп, чем сильнее ты страдаешь – тем больше шансов попасть в рай и начать жить.
    Интересный факт – ни одна православная страна этой планеты не живет богато, богаче всех живут протестанты, где нет прощения грехов.
    Пакт инфантилизма и выученная беспомощность.
    Социальный контракт русских с властью очень прост. Власть снимает с русского любую ответственность за что угодно, но взамен требует абсолютную лояльность и подчинение. Узнаете? Это классические отношения “родители – несовершеннолетние дети”.
    Лояльность в обмен на освобождение от ответственности.
    Русским последние пол тысячи лет насильно прививали. Выученная_беспомощность которую родители старательно передавали детям, воспитатели передавали детсадовцам, учителя школьникам, прапорщики солдатне, а начальники подчиненным.

  3. Anarim Ответить

    – А смогла бы царская Россия первой выйти в космос, создать атомную бомбу?
    – Единственное ноу-хау, которое внес товарищ Сталин с индустриализацией, – это резкое удешевление рабочей силы – за счет того, что вместо наемного труда стал использоваться рабский труд – зеков и колхозников за трудодни. Даже в области науки Сталин не смог придумать ничего лучше, чем принудительный труд, пресловутые шарашки, в которых работал чудом не убитый энкавэдэшниками Сергей Королев (он был, кстати, реабилитирован только при Хрущеве – уже строил первые ракеты, а все еще числился зеком на спецрежиме) – били бы его чуть сильнее, и, возможно, первого в мире полета в космос у нас не было бы.
    – СССР был страной великих проектов. А царская Россия?
    – Эффект великих советских достижений во многом возникал на контрасте с убогой жизнью простого человека, который успокаивал себя тем, что все силы страна отдает на большие проекты. Но вспомните хотя бы, что царская Россия построила грандиозную трансконтинентальную железнодорожную магистраль длиной 9289 километров. Без всякого перенапряжения! Сталин с лагерной экономикой попытался повторить этот успех, соорудив Трансполярную магистраль, но она оказалась в итоге заброшена. А представим себе русскую авиацию, которая развивалась бы при участии вынужденного эмигрировать Игоря Сикорского?!
    А БЫЛ БЫ ГИТЛЕР?
    – Гитлера могли бы победить без Сталина? Есть сомнения…
    – Гитлера без Сталина мы бы и впрямь не победили, поскольку Гитлер без Сталина бы не возник. Гитлер у власти стал возможен на фоне панического страха европейских элит перед Коминтерном.
    Вообще, когда говорят, что «царская Россия проиграла Первую мировую войну, а сталинская выиграла Вторую», это цинизм. На момент свержения монархии Россия выигрывала Первую мировую войну. Наши войска стояли на территории двух из четырех вражеских держав – Австрии и Османской империи, которым было нанесено фактическое поражение. На территории России германские войска занимали лишь стратегически невыигрышные для них области в Польше и Литве. Для сравнения, в тот же момент немцы стояли под Парижем…
    Первую мировую за Россию проиграл не царь, не Временное правительство, оно ее кое-как тащило, а большевики, подписавшие мир в Брест-Литовске ради удержания своей власти. Тем самым они еще и накликали на Россию интервенцию возмущенных союзников, восстание Чехословацкого корпуса и Гражданскую войну. Понадобилась советская власть с ее 25 годами террора против собственного же народа и Красной Армии, чтобы потом остановить врага под Москвой, Ленинградом, Владикавказом…

  4. Broadwood Ответить

    Как на практике осуществился лозунг «власть — рабочим»?
    Один из первых декретов советской власти — Положение о рабочем контроле, которым были созданы так называемые фабрично-заводские комитеты (фабзавкомы). Они следили за соблюдением условий труда. Рабочего нельзя было просто так уволить. Прежде это мог сделать управляющий предприятием в зависимости от его симпатий и антипатий.
    Еще один долгожданный декрет, принятый тогда же, — о восьмичасовом рабочем дне. Это вместо 11,5 часов пять дней в неделю и 10 часов в субботу — график, по которому рабочие жили последние 20 лет (по закону от 2 июня 1897 года).
    А доход рабочего не сократился вместе с рабочим временем?
    Зарплата хороша, когда есть что на нее купить. В условиях Гражданской войны и голода она вообще мало что значила. Ценились продовольственные карточки. А карточки на 800 грамм хлеба выдавались только тем, кто работал на производстве.
    Рабочие получили и новое жилье — комнаты в бывших роскошных квартирах в центре. Практика «уплотнения», о чем можно прочитать у Булгакова в «Собачьем сердце», складывается уже с конца 1917 года. Если кто-то владел особняком в центре города, ему оставляли комнатушку, а рабочим с окраин предлагали занять остальное. Хотя до завода добираться им теперь было далеко, они перебирались из бараков в нормальные условия, что было важнее.
    Что-то новоеОдин из первых декретов большевиков посвящен разводу и гражданскому браку. Эта проблема тоже требовала скорейшего разрешения?
    Большевики пытались доказать, что власть действительно делает что-то новое в стране, что-то, облегчающее жизнь. До 1917 года брак считался освященным церковью божественным актом, который не подразумевает дороги назад.
    Процесс развода в Российской империи был сопряжен с необходимостью получить согласие церкви, для чего в свою очередь надо было доказать, например, факт измены — все эти трудности описаны Львом Толстым в романе «Анна Каренина». Согласно декрету «Об отделении церкви от государства» церковь перестала быть тем институтом, с которым надо было в подобных вопросах считаться.

  5. Only you Ответить

    Все чаще я вижу и слышу о готовящейся революции в России (один идиот даже на Пикабу всплыл – http://pikabu.ru/profile/revolution2017).
    Так вот – этого не будет.
    Революция 1917 года возникла по четырем реальным причинам:
    1. Резкое снижение уровня жизни.
    2. Отстаивание европейских интересов русской кровью (участие в Первой Мировой).
    3. Политическая недееспособность правительства.
    4. Несоответствие действий правительства реальным интересам народа.
    Сочетание этих четырех факторов и позволило успешно совершить революцию. Отсутствие любого сделало бы революцию возможной, а двух – в принципе невозможной (русские – терпеливый народ). Посмотрим на Россию сегодня:
    Правительство сегодня успешно создало п. 1 (цены на предметы первой необходимости выросли в 2-4 раза, а зарплаты у простых рабочих те же), 3 (заявленные правительством цели и принятые законы остаются только на бумаге), 4 (в законы идет хрень, вместо решения реальных проблем), но(!):
    “Оппозиция” (точнее её представители) сегодня во-первых посодействовали, а во-вторых публично поддерживают п. 1, 3, 4 (немного в другой форме) и ко всему еще пропагандируют п. 2 (вернуть Крым, не бомбить Сирию, осудить Буданова, “правозащита” отдельных лиц и т.д. и т.п.).
    В итоге по принципу “из двух зол выбирают меньшую”, народу гораздо выгоднее оставить действующее правительство, чем его менять на “оппозицию”.
    Так что живем спокойно, никакой революции не будет. Для революции нужна сила, которая будет отстаивать интересы простого народа – качественное образование и медицину, высокие зарплаты, нормальные условия труда. То что для простого работяги хорошо, но для бизнеса экономически не всегда выгодно…
    Пока такой силы просто нет. Есть отдельные люди ведущие подобную деятельность, они пишут исковые в защиту интересов простых людей, жалобы по инстанциям по нарушению прав слесаря Иванова… Но во-первых таких людей мало, во-вторых они аполитичны. Просто помогают ближним.

  6. запеканьчик Ответить

    И тут мы переходим к третьей причине нашего спокойствия.
    Россия – уникальная страна для всего бывшего советского и восточноевропейского мира.
    Это единственная страна, где оппозиция, критикуя чиновников, принципиально избегает любого обращения к идентичности большинства — к его национальному и религиозному самоопределению, его исторической памяти и военным победам, его представлениям о социальной справедливости и наличии во внешнем мире противников и конкурентов.
    Иными словами, наша оппозиция последовательно антинациональна — и в качестве эталона она отстаивает только «глобального москвича» со стертыми корнями, зато неплохими доходами.
    А это, конечно, бесперспективно.
    И, наконец, еще один важный момент.
    Мало иметь вокруг себя агрессивную, «гормональную» атмосферу толпы молодых людей, которым некуда деваться и хочется бурной движухи, а в руководстве – оппозиционных лидеров, успешно выступающих от лица «мистера Смита», простого человека.
    Нужна еще власть, которая готова сдаваться.
    Нужно то особое сочетание нерешительности, трусости, ярких, но очень непоследовательных либеральных жестов, а потом таких же непоследовательных жестов зажима и реакции, которые затем сменяются быстрым паническим отступлением, – то фирменное сочетание качеств во власти, которое делает победу революции неизбежной.
    У наших чиновников огромное количество грехов и недостатков, – но, к счастью, мы не видим в их действиях этого страшного психологического набора.
    А потому есть надежда, что Россия ХХI века уже не повторит век ХХ-й, и мы сможем преодолевать наши многочисленные трудности так, как это делают во всем благополучном мире – аккуратно и постепенно.
    Есть надежда, что мы будем жить, а не ползать на руинах, как это было сто лет назад и тридцать лет назад.
    ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
    Новая революция по-русски — это война отцов и детей
    Владимир ВОРСОБИН
    Почему юному бунтарю Егору Жукову тайно рукоплещет полит-элита России. Но не народ (подробности)

  7. Stoneworker Ответить

    При этом СМИ, воспроизводящие идеологию существующего в России режима, усиленно стараются навязать общественности благостный, «розовый» образ Февраля, представить его бескровной, восторженно встреченной всеми революцией. По мысли этих пропагандистов, она должна была привести Россию к «цивилизованным» формам правления и хозяйствования, если бы не учиненный «жестокими утопистами-большевиками» «Октябрьский переворот», который якобы привел страну к катастрофе.
    Точка зрения, которую я буду отстаивать в этой статье, диаметрально противоположна. На мой взгляд, настоящей катастрофой для России начала ХХ века был именно Февраль, вырвавший из-под ног у большинства россиян важную опору их жизнеустройства. Именно Февральская революция попыталась реализовать утопический проект, внешне соблазнительный, но жестокий, неуместный да и ненужный в России. Февраль был очередной попыткой тонкого верхнего европеизированного слоя насильственно воплотить в России их мечты о «нормальном строе», либерализме и капитализме, подобным западным образцам, попыткой, приведшей их самих к краху, а страну к долгой и кровавой междоусобице.
    В этом смысле Февраль был предтечей и доктринерских, бесчеловечных и разрушительных либеральных реформ
    1990-х, и именно поэтому, а вовсе не потому, что просто «круглая дата», он привлекает внимание общества сегодня.
    Октябрьская же революция, может быть, даже вопреки чаяниям и стремлениям отдельных ее лидеров, бредивших космополитическим западническим коммунизмом, в конце концов вернула Россию на рельсы ее собственного, «особого», пути, отличного от пути стран Запада и потому, пусть не сразу, не без сопротивления и борьбы, не без поисков компромиссов между основными социальными группами, она победила и была принята большинством населения. Коммунистический проект, как бы странно это ни звучало, в тогдашней России оказался гораздо менее утопичным, чем либеральный.
    Впрочем, об Октябре мы еще, конечно, будем говорить некоторое время спустя, а сейчас вернемся к Февралю.
    Крушение монархии
    В одной мудрой книге сказано: «По плодам их узнаете их». Что же стало результатом Февральской революции, начавшейся с обычных волнений в хлебных очередях и с забастовки и демонстраций рабочих, которых и раньше было немало и которые ни к чему серьезному не приводили? К отречению царя и падению монархии в России. Подлинная драматическая развязка февральских событий, завершившаяся трагедией, произошла 2 марта (по старому стилю) в Пскове, в царском поезде, куда прибыли представители Временного комитета Госдумы Гучков и Шульгин и где Николай II отдал им листок с отречением за себя и за сына.
    Надо сказать, что думцы – лидеры Февраля – хорошо понимали, что на их глазах происходит именно катастрофа. Ни Гучков и Шульгин, ни приславший их Родзянко вовсе не желали, чтоб Россия осталась без царя. Они ждали от Николая отречения в пользу его сына Алексея с назначением регентом великого князя Михаила Александровича. Иначе говоря, дальше конституционной монархии английского образца их мечты не простирались. Трудно сказать, что двигало Николаем, – скорее всего, любовь к сыну, который был тяжелобольным инвалидом и мог не выдержать груза пусть даже символического царствования. Но он сделал другой выбор. И выбор этот напугал тех, кто теперь должен был взять власть в свои руки. Всем им было понятно, что царя Михаила никто не примет, так как он был женат морганатическим браком и его права на престол были более чем сомнительны (впрочем, днем позже оказалось, что он даже и не желает этого и отрекается «в пользу Учредительного собрания»).
    Члены Временного комитета Госдумы до последнего боялись публиковать акт об отречении Николая II. Родзянко прямо говорил генералу Рузскому: «Чрезвычайно важно, чтобы манифест об отречении и передаче власти великому князю Михаилу Александровичу не был опубликован до тех пор, пока я не сообщу вам об этом. Дело в том, что с великим трудом удалось удержать более или менее в приличных рамках революционное движение, но положение еще не пришло в себя и весьма возможна гражданская война (курсив мой. – Р.В.). С регентством великого князя и воцарением наследника цесаревича помирились бы, может быть, но воцарение его как императора абсолютно неприемлемо».
    Насчет гражданской войны Родзянко в общем-то не ошибся. И другие лидеры Февраля полагали, что народ будет недоволен кандидатурой нового императора. Действительность оказалась сложнее.
    Крестьянская революция
    Когда мы говорим слово «народ», то перед нами встают образы солдат, рабочих, обывателей, которые донесли до нас кадры кинохроники революционных лет. Иначе говоря, встают образы горожан. Вместе с тем в городах в Российской империи начала ХХ века жили всего лишь около 20% населения. Остальные 80% были жителями деревень. А если учесть, что большинство солдат были призваны в армию крестьянами, да и значительное число рабочих были горожанами в первом поколении и не утеряли связей с деревней, то численность крестьян в тогдашней России – не по отметке в паспорте, а по ментальности – достигала и 90%. Итак, российский народ 1917 года – это прежде всего крестьяне.
    Вместе с тем они до сих пор остаются для нас «молчаливым большинством».
    Русское крестьянство представляло собой особый мир. Оно мало было затронуто реформами Петра, которые фактически раскололи страну на тонкий европеизированный слой и огромную массу патриархального крестьянства (а в городах – купечества и части мещанства). Крестьяне даже одевались по-другому – в домотканую национальную одежду, носили бороды, исповедовали особый фольклорный вариант христианства, которое представляло собой смесь церковного православия и архаических земледельческих культов (религиовед Мирча Элиаде назвал его «космическое христианство»). Значительная часть крестьянства и купечества были тайными, а то и явными старообрядцами и вообще враждебно относились к официальной церкви (в дореволюционных переписях населения сознательно занижали процент старообрядцев, записывая «никонианами» целые староверческие деревни и уезды).
    Революция в городах, особенно в Петрограде и Москве, хорошо изучена. Но дело в том, что сама по себе она не могла стать «спусковым крючком» такого масштабного социального обвала. Без поддержки деревни революция в городах была обречена захлебнуться. Городская революция для победы в общенациональном масштабе должна была соединиться с параллельной ей, а в определенном смысле альтернативной крестьянской революцией. Это показал опыт 1905 года, о чем писал В.И. Ленин в своем знаменитом докладе, приуроченном к 12-летию Кровавого воскресенья. По мнению Ленина, революция 1905–1906 годов была подавлена правительством, потому что городским пролетариям, возглавляемым революционными социал-демократами, не удалось встать во главе крестьянских бунтов, которые, в свою очередь, так и не переросли в один большой общенародный бунт.
    Буквально через месяц с небольшим, после того как Ленин произнес на немецком языке этот свой доклад перед небольшим собранием революционеров в Швейцарии, в Петрограде началась вторая революция, которая закончилась 2 марта отречением царя. И это дало толчок крестьянской революции, гораздо более масштабной, чем бунты 1905–1906 годов.
    Про эту революцию знают в основном только специалисты-историки, которые дали ей название «общинная революция». Материалов о ней мало, но все же такие исследования есть, укажу хотя бы на работы Т.В. Осиповой «Российское крестьянство в революции и гражданской войне», В.П. Данилова «Крестьянская революция в России, 1902–1922», С. Тутолмина «Русские крестьяне и власть в канун 1917 года».
    Историки свидетельствуют: как только деревня узнала об отречении царя, она восстала. Старые органы власти крестьяне, по словам Т.В. Осиповой, «смели как карточный домик». Полиция противостоять им не могла: в Российской империи на селе был всего лишь один полицейский на 2,5 тысячи крестьян. Армия была на фронтах, да и не стала бы армия, состоящая большей частью из крестьян, воевать с крестьянами. Хотя американский историк Ричард Пайпс полагает, что если бы Николай II сделал то, что через год, 3 марта 1918 года, сделал Ленин – заключил бы сепаратный мир с Германией и бросил бы еще не разложившуюся тогда армию на подавление крестьянских бунтов, история сложилась бы иначе…
    Но, как бы то ни было, этого не произошло. После марта 1917-го власть в деревнях перешла к крестьянским комитетам, выражавшим волю местных общин вопреки желанию Временного правительства, которое призывало создавать всесословные земские комитеты (где были бы представлены не только крестьяне, но и помещики, и представители интеллигенции – учителя, врачи, агрономы). Более того, вопреки призывам февралистских властей дождаться созыва Учредительного собрания для решения «земельного вопроса», крестьянские комитеты уже с весны 1917 года начали захватывать помещичьи земли и делить их между общинами. В.П. Данилов пишет: «Захваты помещичьих земель и разгромы усадеб начались в марте–апреле, местами (например, в Ранненбургском уезде Рязанской губернии), к началу полевых работ основная масса помещичьих имений была сметена».
    Помещиков принуждали платить общинам арендную плату за их же земли (тогда как раньше, наоборот, крестьяне платили им арендную плату). Конфисковывались церковные и монастырские земли. В ряде случаев происходили эксцессы – убийства помещиков, поджоги и разграбления их имений. По словам Т.В. Осиповой, в 28 губерниях России до осени 1917 года произошло 15 000 крестьянских восстаний, лишивших помещиков их земель.
    Еще больше радикализировались крестьяне осенью. Теперь они стали прямо образовывать советские республики задолго до Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде. Так, 3 сентября 1917 года (за месяц с лишним до Октября) власть на аграрных территориях Тамбовской губернии взял в свои руки крестьянский Совет, который приказом от 11 сентября упразднил помещичье землевладение (В.П. Данилов «Крестьянская революция, 1902–1922»).
    Революция на селе шла своим чередом и была почти не связана с революцией в городе. Хотя формально считалось, что интересы крестьян выражает партия эсеров, и крестьяне даже голосовали за нее на выборах в Учредительное собрание, призывы руководства эсеров остановить захваты земель крестьяне игнорировали. Эсеровский министр земледелия Чернов пытался противодействовать этому, но тщетно. Представители помещиков и кулаков, объединившиеся во Всероссийский союз земельных собственников, требовали от правительства решительных мер, вплоть до военных репрессий по защите их частной собственности. Эти требования поддерживали кадеты, правые эсеры и меньшевики, в то время как отколовшиеся от партии левые эсеры и большевики поддерживали требования крестьянства.
    В самый решительный момент власть в городах переходит к Советам депутатов, и Съезд Советов принимает «Декрет о Земле», который легитимизировал крестьянский «черный передел» (В.И. Ленин взял за основу декрета не эсдэковскую аграрную программу, а эсэровскую, составленную на основе крестьянских наказов Съезду Советов). Таким образом, сомкнулись – пусть пока и на время, до введения продразверстки – крестьянская общинная и городская большевистская революции. Эта смычка и обеспечила победу Октября и вошедшее затем в учебники «триумфальное шествие Советской власти».
    Почему же российская деревня восстала и отказалась признать Временное правительство легитимным органом власти? И почему власть Советов была ею признана безоговорочно и признавалась, пока не начались трагические стычки между крестьянами и продотрядовцами (впрочем, и здесь крестьяне выступали не против Советской власти, а, как известно, за «Советы без коммунистов»)? Историки считают, что значительную роль здесь сыграл так называемый «наивный монархизм» русских крестьян, связанный с самим их образом жизни.
    «Наивный монархизм» русских крестьян и его роль в революции
    В отличие от горожан, которые прошли модернизацию и принадлежали к светской культуре, русские крестьяне и в начале ХХ века мыслили религиозными категориями (хотя и отличными от категорий официального церковного православия). В этом фольклорно-христианском крестьянском мировоззрении важное место занимала вера в то, что царь является единственным законным правителем.
    Крестьянский монархизм неслучайно называется наивным. Этим эпитетом специалисты подчеркивают, что его следует отличать от официального монархизма, который был идеологией Российской империи. Если официальный монархизм подчеркивал, что вера в божественное происхождение власти царя предполагает подчинение властям империи, чиновникам разных рангов вплоть до самых низших, а также помещикам (которые в империи в разное время выполняли по отношению к своим крестьянам роль и полицейского, и налогового инспектора, и судьи), то народный, наивный монархизм, напротив, изображал царя как защитника интересов простых людей, крестьян, добывающих потом свой хлеб, причем предполагалось, что защищать он их должен от их притеснителей – тех же помещиков и чиновников. Чем больше крестьяне идеализировали царя, тем больше ненавидели тех низших представителей царской власти, с которыми постоянно имели дело. Крестьянский монархизм мог уживаться и уживался с резкими антиправительственными настроениями и даже прямыми призывами к бунту.
    Многие политические действия русских царей и цариц крестьяне истолковывали именно в духе этих воззрений. Так, после Манифеста о вольности дворян, выпущенного Петром III в 1762 году, народ стал говорить о том, что государь выпустил и еще один манифест – о вольности крестьян, но дворяне его за это попытались убить, отсюда и появление самозванцев, выдававших себя за Петра, ведь Пугачев был далеко не первым из них. Точно так же после убийства царя Александра II народовольцами в среде простонародья ходили упорные слухи, что помещики и их «сынки-скубенты» убили царя за то, что он желал не просто освободить крестьян от крепостной зависимости, но и отдать им помещичью землю, которая должна принадлежать тем, кто ее обрабатывает. Несомненно, вера в «царский указ о земле» подогревала бунты, покатившиеся по деревням после реформы 1861 года. И даже Столыпинские реформы ХХ века воспринимались крестьянами очень своеобразно: в 1914 году крестьяне и солдаты Екатеринославской губернии передали губернатору письмо для царя, где утверждали, что «хутора» – выдумка министров, о которой царь, вероятно, не знает… (С. Тутолмин «Русские крестьяне и власть в канун 1917 года»).
    С этим крестьянским монархизмом, как видим, были связаны и специфичные представления о собственности на землю. Земля изображалась в «крестьянском православии» как живое, разумное, святое существо – «Богородица», отсюда сама мысль о продаже земли воспринималась как кощунство. Земля принадлежит Богу, а распоряжается ею царь, который должен передать ее для обработки крестьянским общинам. Идея «черного передела» – распределения помещичьих земель между крестьянскими общинами – крепко засела в головы крестьян еще в XVIII веке, после отмены обязательной службы дворян. По логике крестьян, если помещики теперь не должны служить государю и могут жить в свое удовольствие, то и крестьяне не обязаны обеспечивать их и «быть у них в крепости». Более того, помещики не имеют права пользоваться землей, которую в старину цари давали их предкам за службу. Эта идея вдохновляла крестьян во время Пугачевского бунта, но ее же русские крестьяне высказывают и в 1905 году, выступая против столыпинской земельной приватизации, и в 1917 году, собирая наказы для Съезда Советов. Как уже говорилось, крестьяне и приняли Советскую власть потому, что одним из первых своих декретов она признала «черный передел» (и не приняли белых, потому что те пытались бороться с захватами помещичьих земель и возвращали их прежним владельцам «до решения земельного вопроса Учредительным собранием»).
    Итак, крестьянский монархизм, в отличие от официального, отстаивал «черный передел», передачу прав на все земли, в том числе и помещичьи, крестьянским общинам. В этом он видел прямую реализацию долга царя как наместника Божьего, защитника хлеборобов, занимающихся «сакральным ремеслом», связывающим их с «космической Богородицей». Он отрицал при этом частную собственность на землю, а также сам капитализм как всевластие рынка. Иначе говоря, идеологией крестьян и их революции тоже был социализм, но не марксистский, философско-научный, а особый, традиционалистский, консервативно-мистический.
    Монархизм крестьян (равно как и их социализм) был не просто архаическим «идеологическим пережитком», он имел глубокие корни в их быту, в строении того общества, в рамках которого проходила их жизнь. Община ведь представляла собой не союз индивидов, а союз крестьянских семей. Она не знала равенства в современном модернистском смысле слова. Она была формой авторитарного иерархического традиционалистского коммунизма (в смысле отрицания частной собственности на землю и признания необходимости солидаризма и взаимопомощи). Истинными неформальными лидерами в общине были старики-крестьяне в возрасте от 60 лет и больше. Они являлись хранителями устной традиции обычного права, по которой и жил «крестьянский мир». Старики принимали все важнейшие решения на сходах. Исследователи русской общины приводят свидетельства современников: «На мирских сходках редко крестьянин моложе сорока лет возвышает голос: взаимная доверенность к избираемому начальству и сонму стариков так велика, что молодежь считает предосудительным что-либо говорить на сходке». На общинных сходах вообще преобладали руководители дворохозяйств, то есть главы крестьянских семей – большаки (в XIX веке их было не более 10% от общего количества крестьян).
    При этом в своих семьях большаки были единоличными владыками. Им подчинялись все члены семьи – от старших взрослых сыновей до детей (соответственно, женщины в семье подчинялись его жене – «большухе»). Большак распоряжался всеми доходами и даже личной свободой членов семьи, особенно до их совершеннолетия (в дореформенные времена он мог даже продать или отдать в кабалу своих детей). Он принимал решения о браке, зачастую не считаясь с мнением жениха и невесты. Он имел право на жестокие наказания детей и женщин. Но в то же время он должен был заботиться о них и представлял интересы своей семьи в «крестьянском мире» – общине.
    Неслучайно члены семьи обязаны были именовать ее главу «государь» и называть по имени и отчеству, то есть обращаться к нему, как в русской традиции подданные обращаются к царю. Специалисты признают: «Организация общины до некоторой степени повторяла в миниатюре устройство Московского государства XVI–XVII вв. (староста – царь, совет стариков – Боярская дума, сход – Земский собор, главы семей – правящая элита), которое было названо патриархальной народной монархией. По-видимому, крестьянство XVIII – первой половины XIX в. хранило политические традиции XVI–XVII вв. и даже еще более далеких периодов русской истории».
    Разумеется, развитие капитализма во второй половине XIX – начале XX века подточило общину, но все же не разрушило ее, а борьба царской власти с общиной в форме Столыпинской реформы (в силу того, что власть увидела в общине опасный для себя бунтарский институт) лишь укрепила и обозлила ее, так что в революции 1917 года крестьянская община сыграла одну из самых значительных ролей.
    Крестьянское мировоззрение и марксизм
    Драма февральских революционеров состояла в том, что вихрь народного восстания привел их к власти в стране, подавляющее большинство которой было страшно далеко от идей западного гражданского общества, парламентаризма и политических свобод, от идей рынка, апологии частной инициативы и частной собственности. Члены крестьянской общины даже в начале ХХ века, когда деревню понемногу начали затрагивать капиталистические отношения, формировавшиеся в городах, все равно ощущали себя не свободными индивидами, а частью коллектива, интересы которого выше, чем их собственные личные интересы. Люди, жившие в таких условиях, где все решал вполне авторитарный правитель – большак, считали вполне естественным, что законное право на власть в стране имеет лишь такой же авторитарный, не сдерживаемый никакими законами, кроме традиционных религиозных представлений, правитель – царь.
    В мировоззрении русских крестьян начала ХХ века просто не было категорий, при помощи которых можно было бы сформулировать представления о либеральной демократии и правах человека, что пропагандировали идеологи Февраля и белых правительств. Демократия западного типа требует в качестве социальной базы достаточно атомизированного общества, в котором индивиды осознают себя свободными, обладающими врожденными правами, равными перед законом гражданами. Таковых и через сто лет, в 1990-х годах, оказалось не столь уж много, во всяком случае недостаточно, чтобы в России утвердился строй либеральной демократии (голосование большинства россиян за авторитарного правителя Путина и во всем ему послушную «Единую Россию» и их полное равнодушие к либеральным политическим свободам говорит само за себя). А уж 100 лет назад, когда жили наши деды и прадеды, объединенные в традиционные крестьянские общины, судьба буржуазной демократии в России вообще была предрешена.
    Крушение власти царя крестьяне восприняли как исчезновение всякой законной власти. Выборные учреждения – Дума или Учредительное собрание в глазах крестьян таковыми, конечно, не были. Историк С. Тутолмин приводит свидетельства о рассуждениях крестьян во время выборов в Госдуму начала ХХ века: «Тяжесть всех крестьянских надежд была не в Думе, а в Государе. Крестьяне рассуждали: «– Соберется Царская Дума, и Царь усовестит господ и покажет, что надо делать для народа. – Да там и Царя-то не будет, – крикнет какой-нибудь вольнодумец, осведомленный насчет Думы по газетам.
    Все становятся в тупик и не знают, что сказать. – Как так?! Царская Дума да без Царя…»
    Отсюда и пренебрежение к Временному правительству и нежелание исполнять его приказы, особенно касающиеся самозахватов помещичьих земель. Тот же историк сообщает: «В сентябре 1917 г. «Исполнительный комитет с. Демидовки Браиловской волости Винницкого уезда в своем извещении на имя уездного комиссара заявляет, что он, комитет, не признает Временного правительства и его агентов на местах и считает «вернейшим вождем русского народа» Государя Николая Александровича».
    Любопытно, что выборы в Учредительное собрание многие крестьяне ошибочно воспринимали как выборы в Земский собор, который должен избрать царя: «…когда наступило время выборов в Учредительное собрание, крестьяне радовались: «Сами будем Царя выбирать». Более того, принятие Советской власти и большевиков, как ни странно, было часто тоже результатом монархических настроений крестьян: «…голосование за большевиков (при выборах в Учредительное собрание. – Р.В.) подчас было одновременно выражением симпатии к монархии. Такие случаи показал анализ бюллетеней с записями, сделавшими их недействительными. Голосуя за большевиков, некоторые считали, что голосуют за монархию, поскольку их политический опыт знал лишь две формы власти: монархия и Временное правительство». И дело не просто в ошибках малограмотных крестьян. С.Г. Кара-Мурза в свое время приводил слова из дневника М. Пришвина, в которых писатель выразил умонастроение социальных низов эпохи революции, самостоятельно не способных четко сформулировать свои политические идеалы: «Сердце болит о царе, а глотка орет за комиссара».
    Тут мы подошли к очень важному моменту. С одной стороны, большевики были носителями западной марксистской идеологии. С другой – их пропаганда, правда, своеобразно преломленная через идеалы русских крестьян, показалась этим крестьянам ближе и понятней либеральной пропаганды февралистов. Какие же черты идеологии большевиков и идеологии крестьянской революции перекликались друг с другом?
    Прежде всего, уверенность, что государственная власть должна быть сильной, способной на жесткие меры и единоличной. И большевики, и крестьяне отвергали либеральную демократию, но по разным причинам. Для большевиков она была неприемлемой, потому рисовалась им как софистическое прикрытие природы государства как органа классового господства. Ленин в «Государстве и революции» прямо писал, что любое государство – орудие подавления одного класса другим, в том числе и так называемое «демократическое», «народное» государство: «Всякое государство есть «особая сила для подавления» угнетенного класса. Поэтому всякое государство не-свободно и не-народно (курсив В.И. Ленина. – Р.В.)». Диктатура буржуазии, каковой по Ленину является любая самая широкая представительная парламентская демократия, прикрывается фиговым листком демократии, потому что боится раскрыть свою суть. Пролетарскому государству скрывать нечего, оно без обиняков объявляет себя диктатурой: «Учение о классовой борьбе, примененное Марксом к вопросу о государстве и о социалистической революции, ведет необходимо к признанию политического господства пролетариата, его диктатуры, т.е. власти, не разделяемой ни с кем и опирающейся непосредственно на вооруженную силу масс». Эта апология диктатуры – класса, но в лице партии, волю которой в свою очередь воплощает ее вождь, была не то что близка, но понятнее крестьянам, чем россказни о том, что каждый должен обладать политическими правами, участвовать в управлении государством и препятствовать концентрации власти в одних руках. Русским крестьянам казалось смешным утверждение, что все равны – и умудренный опытом старик-большак, и не повидавший еще жизни молодой парень, и даже, к примеру, девка и баба, и что все они скопом могут заменить царя при решениях важных государственных вопросов. Восприятие крестьянами вождя революции, и прежде всего В.И. Ленина, как мужицкого царя и своеобразная его мифологизация были предрешены – чем сильнее становилась власть большевиков, чем больше крестьяне убеждались, что никакой альтернативы власти большевистского вождя нет, тем больше они его наделяли чертами «народного монарха», и это с их стороны было способом принятия Советской власти, признания ее легитимности.
    Далее, февралисты пропагандировали парламент, конституцию, разделение властей. Русские крестьяне в большинстве своем не только не понимали смысла этих слов, но и зачастую их не слышали. Зато идея власти Советов им была близка и понятна. Напомню, что Советы придумали не большевики, они появились как плоды социального творчества восставших рабочих во время Революции 1905 года. Ленин лишь совместил модель власти Советов с доктриной диктатуры пролетариата, увидев в Советах гораздо более эффективный и способствующий установлению социализма механизм, чем буржуазная парламентская демократия. Рабочие и крестьяне, в свою очередь, создавали Советы и поддерживали власть Советов, потому что эта власть напоминала им органы традиционной, «доиндустриальной демократии».
    Советское государство, кстати, его создателями изначально мыслилось как институт, в котором роль профессиональных госслужащих была бы сведена к минимуму. Виды деятельности, которыми во всех западных буржуазных государствах занимаются госслужащие, должны были просто налагаться как некоторая повинность на рабочих и крестьян. Так, Ленин призывал к тому, чтобы в советском государстве не было ни профессиональной полиции, ни профессиональной армии. Функции первой должна была выполнять рабоче-крестьянская милиция, функции второй – ополчение милиционного типа. Для этого на полноправных граждан Страны Советов (каковыми по Конституциям РСФСР 1918 г. и СССР 1924 г. считались только трудящиеся) налагалась милицейская и воинская повинность: в свободное от работы время рабочие в городах и крестьяне в деревнях должны были патрулировать улицы и разыскивать и нейтрализовывать преступников, а через определенные промежутки времени собираться в особых лагерях для обучения воинскому делу под руководством немногочисленных военспецов. Ленин видел в такой модели власти пример отмирания государства как аппарата чиновников и перехода к коммунистическому самоуправлению. Вместе с тем крестьяне могли увидеть в ней нечто другое – модель тяглово-служилого государства, существовавшего в допетровской Руси (я уже говорил о том, что многие черты допетровской московской культуры остались в сознании крестьян, которого мало коснулась петровская модернизация). Отдельные повинности (такие как продразверстка) могли не нравиться крестьянам, но сама идея государственной повинности не только представлялась им вполне естественной, но даже и свидетельствующей о повышении их статуса (в допетровской Руси воинская повинность распространялась на дворян, тогда как в Красной Армии крестьяне могли служить и служили на должностях командиров).
    Наконец, крестьян с их верой в святость земли и невозможность относиться к ней как к товару, а также с их пиететом к труду и подозрительностью по отношению к торговому успеху не могла не отталкивать либеральная проповедь высокой ценности рынка, частной инициативы, частной собственности и не могли не притягивать большевистские обличения капитализма.
    Разумеется, крестьяне очень своеобразно воспринимали пропаганду большевиков, переистолковывали ее на свой лад, зачастую в совершенно другом смысле, нежели тот, что вкладывали в нее марксисты, но они хоть как-то ее воспринимали; тогда как пропаганда либеральных ценностей Февраля проходила мимо их ушей, как некий малоосмысленный шум.
    Это слияние традиционного добуржуазного крестьянского мировидения и определенных идей марксистской доктрины определило специфику советского мировоззрения, а вместе с ним основных институтов советской цивилизации.
    Февраль и современность
    Советская цивилизация была наследницей крестьянской общинной цивилизации, а советское государство – традиционного служилого Российского государства. Думаю, что ценности общинности, служения идее антибуржуазности являются важнейшими элементами «национального характера» русских и веками живущих с ними в дружбе других народов Евразии. Может меняться историческая конкретика – на место крестьянским общинам могут прийти советские трудовые коллективы, на место дворянского православного служилого государства – Советское социалистическое служилое государство, но суть всегда оставалась прежней. Поэтому либеральные реформы 1990-х провалились точно так же, как и Февральская революция сто лет назад. Россия так и не стала либеральной прозападной страной, а россияне – «самодостаточными индивидуалистами», озабоченными лишь своими «врожденными правами и свободами». «Россия, ты одурела!» – вопили в телеэфире либералы, когда народ своим голосованием практически вышвырнул либерал-реформаторов из парламента. Что ж, это еще раз лишь доказывает то, насколько люди, пришедшие к власти в 1991 году, не знали страну и ее народ, да и не хотели знать. На самом деле Россия не одурела, а, наоборот, очнулась от либерального дурмана, которым ее травили начиная с перестройки, пришла в себя. Такой вот она была, есть и, вероятно, будет, нравится нам это или нет. И 80-процентный рейтинг Путина и Крымская весна – все это признаки того, что простым людям надоел далекий от них, непонятный им абстрактный либерализм, доходящее до идиотизма благоговение перед Западом, оплевывание своей культуры и ценностей и отказ от своих интересов. Народ хочет видеть во главе государства тех, кто соответствует его «национальному идеалу», настоящих справедливых правителей. Другое дело, соответствуют ли Путин и его команда – если судить по их делам, а не по восхвалению их сервильными телеканалами – этому идеалу, и не обстоит ли дело так, что власть мимикрирует под «настоящую, национальную», не желая разрывать нити, связывающие ее со «вторым Февралем» 90-х? Думается, второе все же ближе к истине…
    Рустем ВАХИТОВ

  8. Сатира Ответить

    – Такой человек за счет чрезмерной гибкости, осторожности и чутья выходил «сухим из воды» в любых обстоятельствах, – сообщила Лариса. – Но при этом был одинок, никому не доверял. Дипломат и политик, обладал артистическими способностями, развитой интуицией, помогающей прогнозировать развитие ситуации. Умный, расчетливый.
    Лицо. Талант без выгоды
    А еще Керенский был, по мнению эксперта-физиономиста Светланы Филатовой, главным интеллектуалом тех лет. Причем – интеллектуалом, не искавшим ни власти, ни выгоды. Она изучала его фото сентября 1917 года.
    – Самый высокий лоб из всех исследуемых деятелей революционной России, – заявила Светлана Филатова. – Вместилище идей! Талантливость подчеркивается и характерным длинным носом. Допускаю, что человек с таким мышлением мог переодеться в женское платье (расхожая легенда, что из Зимнего дворца в октябре 1917 года Керенский убежал переодевшись в женщину)! Лицо длиннее, чем у Ленина, Деникина, Сталина. Явно выраженные морщины на переносице показывают перфекциониста высокой степени. Короткий подбородок подчеркивает, что материальная заинтересованность в любом процессе для Керенского была на последнем месте после высоких идей и нестандартности творческих действий. Он получал больше удовлетворения от процесса , чем от результата.
    Биография. Змей, переигравший сам себя
    Удивительно, как точно факты биографии Керенского совпадают с психологическим портретом, составленный нашими экспертами! Он менял убеждения, союзников, играл с огнем до последнего. В последний момент манипулятор сумел улизнуть ото всех – и оказаться в США. И да – творческий перфекционист Керенский пережил всех деятелей революционных лет. Он не стремился к «материальному», но прожил долгую жизнь – умер в 1970 году в США.
    ПРИГОВОР
    Хитрый, изворотливый, чрезвычайно умный человек, которому была нужна даже не власть, а возможность воплотить свои смелые фантазии. Фантазии, которые привели к тому что интриган перехитрил сам себя и оказался на обочине истории – запомнившись потомкам «побегом в платье из Зимнего».
    Послесловие
    Из портретов, составленных экспертами, может сложиться впечатление, что «красные», были в целом личностями нестабильными, властолюбивыми, жестокими и искалеченными. А «белые» – напротив, правильными, здоровыми и полноценными. Но почему же в 1917 году России оказались нужны именно несчастные и властолюбивые? Может, только они и способны были повернуть колесо истории?
    ТЕСТ “КП”
    Что ты знаешь о русской революции?
    Ровно сто лет назад, в 1917 году, свершилась Октябрьская революция, которая повлияла на ход всей мировой истории. Хорошо ли ты знаешь отечественную историю? Пройди тест, проверь себя! (Пройти тест)
    КСТАТИ
    Тело Ленина – живая скульптура
    Вопрос о том, стоит ли захоронить тело вождя мирового пролетариата, долгие годы остается темой для бурных дискуссий. Между тем Мавзолей на Красной площади по сей день является одной из главных достопримечательностей Москвы. Об открытиях, которые сделали ученые, более 90 лет сохраняющие останки Ленина, «Комсомолке» рассказал антрополог, профессор Калифорнийского университета в Беркли Алексей ЮРЧАК (подробности)
    ТЕСТ “КП”
    Узнай кто ты из соратников Ленина
    В юбилейный год русской революции, мы предлагаем нашим читателям выяснить, кем бы вы могли стать среди ее главных действующих лиц (подробности)

Добавить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *