Как говорить с детьми чтобы они учились?

15 ответов на вопрос “Как говорить с детьми чтобы они учились?”

  1. x999th Ответить

    Все канцтовары

  2. DDssDD Ответить

    Мы решили написать эту книгу от лица вымышленного персонажа – Лиз Ландер. Она и будет говорить от нашего имени. Лиз – молодая учительница, какими когда-то были и мы. Она изо всех сил хочет достучаться до своих учеников и пробудить в них желание учиться. Все мы в свое время прошли этот путь. Лиз и будет нашим коллективным «Я».

    Глава 1
    Как справиться с чувствами, которые влияют на желание учиться

    К решению стать педагогом меня подтолкнули воспоминания о моих собственных учителях – и о тех, кого я любила, и о тех, кого ненавидела.
    У меня был огромный мысленный список всего того, чего я не должна никогда говорить своим ученикам и чего не должна делать в классе. Я точно знала, что должна быть бесконечно терпеливой и понимающей учительницей. Во время обучения в колледже я пришла к выводу, что должна учить детей так, чтобы им хотелось учиться.
    Но первый же день в «реальном» классе стал для меня настоящим шоком. Я все спланировала, но оказалась совершенно не готова к общению с 32 школьниками. Передо мной сидели 32 ученика: из них ключом била энергия, они имели свои желания и потребности и постоянно орали. Половина первого урока ушла на препирательства: «Кто украл мой карандаш?», «Отстань от меня!», «Заткнись, я хочу послушать учительницу!».
    Я притворялась, что ничего не слышу, и продолжала урок, но конфликты не прекращались: «Почему я должен сидеть рядом с ним?», «Я не понимаю, что нужно делать…», «Он меня ударил!», «Она первая начала!».
    Мне стало не по себе, шум в классе все нарастал. Слова «терпение и понимание» как-то выветрились у меня из головы. Этому классу нужен был учитель с железной волей и выдержкой. И тут я услышала собственные слова:
    – Успокойся! Никто не крал твоего карандаша!
    – Ты должен сидеть рядом с ним, потому что я так сказала!
    – Мне все равно, кто первый начал! Прекратите немедленно! Сейчас же!
    – Почему это ты не понимаешь? Я только что все объяснила!
    – Не могу поверить собственным глазам! Вы ведете себя как первоклассники! Немедленно успокойтесь!
    Один мальчик не обращал на меня никакого внимания. Он вскочил из-за парты, подошел к точилке для карандашей и начал точить карандаш. Самым строгим голосом я приказала:
    – Достаточно! Немедленно сядь на место!
    – Вы не можете меня заставить, – ответил он.
    – Мы поговорим об этом после уроков!
    – Я не могу задерживаться. Мне нужно на автобус…
    – Тогда мне придется вызвать в школу твоих родителей.
    – Вы не сможете нам дозвониться. У нас нет телефона. К трем часам дня я была полностью обессилена. Дети выбежали из класса и рассыпались по улицам. Слава богу! Теперь за них отвечают родители. Я свой срок отбыла.
    Я откинулась на спинку кресла и уставилась на опустевшие парты. Что я сделала не так? Почему они меня не слушали? Что нужно сделать, чтобы достучаться до этих детей?
    В первые месяцы моей работы в школе ситуация не менялась. Каждое утро я входила в класс с огромными надеждами, а к обеду чувствовала себя совершенно измотанной. Чтобы пройти требуемую программу, мне приходилось прикладывать все свои усилия. Но больше всего меня мучило то, что я постепенно превращалась в учителя того типа, который был мне неприятен больше всего. Я становилась злой и раздраженной, командовала и унижала своих учеников, а они становились все более упрямыми и бестолковыми. Время шло, и оставалось только гадать, сколько еще я выдержу.
    На помощь мне пришла Джейн Дэвис, классный руководитель соседнего класса. Когда я излила ей душу, она принесла мне собственный экземпляр книги «Как разговаривать так, чтобы дети слушали, и как слушать так, чтобы дети говорили».
    – Не знаю, поможет ли тебе, – сказала Джейн, – но эта книга буквально спасла меня! Без нее мои собственные дети давно свели бы меня с ума. Да и в классе мне стало легче справляться!
    Я поблагодарила Джейн, взяла книгу, положила ее в портфель и забыла о ней. Через неделю я лежала в постели с простудой. Делать было нечего, и я открыла книгу, которую дала Джейн. Мне сразу же бросились в глаза слова, набранные курсивом:
    Между чувствами и поведением детей существует прямая связь.
    Когда дети испытывают правильные чувства, они правильно себя ведут.
    Как же помочь им испытывать правильные чувства? Просто нужно понять и принять то, что они чувствуют!
    Я откинулась на подушку и закрыла глаза. Могу ли я принять чувства моих учеников? Я стала прокручивать в голове диалоги с детьми, которые произошли у меня на этой неделе.
    Ученик: Я не могу писать.
    Я: Это неправда.
    Ученик: Но я не могу придумать, о чем бы написать.
    Я: Нет, можешь! Перестань жаловаться и начинай писать.
    Ученик: Я ненавижу историю. Какое мне дело, что произошло сто лет назад?
    Я: Тебе есть дело… Очень важно знать историю своей страны.
    Ученик: Это скучно.
    Я: Нет, не скучно! Если ты будешь серьезным, тебе будет интересно.
    Удивительно! Я всегда твердила детям о праве каждой личности на собственное мнение и собственные чувства. Но на практике получалось так, что, как только дети начинали выражать свои чувства, я тут же подавляла их. Начинала спорить с ними. Смысл моих слов заключался в одной простой фразе: «Твои чувства неправильны, поэтому ты должен слушать меня».
    Я села в постели и попыталась вспомнить. А не так ли разговаривали со мной и мои учителя? Мне вспомнился один случай в старшем классе, когда я получила плохую оценку и учитель попытался успокоить меня.
    – Тебе не о чем беспокоиться, Лиз, – сказал он. – Дело не в том, что у тебя нет способностей к геометрии. Ты просто не сосредоточилась. Тебе нужно было целиком сосредоточиться на задаче. Главная твоя проблема в том, что у тебя неправильное отношение к учебе.
    Наверное, он был прав. У него были самые лучшие намерения, но после этого разговора я почувствовала себя глупой и бестолковой. В какой-то момент я даже перестала слушать учителя и просто наблюдала за тем, как двигались его усы, дожидаясь, когда он, наконец, закончит и я смогу уйти домой. Не те же ли чувства испытывают сейчас и мои ученики?
    В течение нескольких недель я пыталась более чутко воспринимать чувства своих учеников и реагировать на них адекватно:
    – Выбрать тему для сочинения действительно нелегко.
    – Я знаю о твоем отношении к истории. Ты не понимаешь, почему людям есть дело до того, что происходило так давно.
    Это сработало. Я сразу же заметила, что дети стали вести себя по-другому. Они кивали, смотрели мне прямо в глаза и больше со мной разговаривали. Но однажды Алекс заявил:
    – Я не хочу идти на урок физкультуры, и никто меня не заставит!
    Этого было достаточно. Я не стала мешкать ни минуты. Ледяным тоном я заявила:
    – Ты пойдешь на урок или отправишься в кабинет директора!
    Почему признать право ребенка на собственные чувства так трудно? За обедом я задала тот же вопрос вслух. За моим столом сидели Джейн и другие учителя. Я поделилась с ними своими мыслями по поводу прочитанного в книге.
    На защиту учителей выступила член родительского комитета Мария Эстер.
    – Вы учите столько детей, – сказала она, – и вам нужно научить их очень многому. Как же вы сможете обращать внимание на каждое сказанное слово?
    Джейн задумалась.
    – Если бы взрослые, – сказала она, – больше думали о своих словах, то нам не пришлось бы теперь от многого «отучаться». Это нужно признать. Все мы – продукт собственного прошлого. Мы разговариваем со своими учениками точно так же, как с нами разговаривали родители и учителя. Я знаю это по личному опыту. Даже дома, с собственными детьми, мне очень трудно отказаться от старого сценария. Чтобы перейти от «Это не больно. Это всего лишь маленькая царапина» к «Да, от царапин бывает больно!», мне пришлось много работать над собой.
    Учитель физики, Кен Уотсон, очень удивился:
    – Я что-то пропустил? – сказал он. – Не понимаю, в чем разница…
    Я задумалась, пытаясь найти пример, который позволит Кену понять разницу, а потом услышала слова Джейн.
    – Представь, что ты – подросток, Кен, – сказала она. – И тебя только что приняли в школьную команду – баскетбольную, хоккейную… любую…
    – В футбольную, – улыбнулся Кен.
    – Хорошо, в футбольную, – кивнула Джейн. – А теперь представь, что ты пришел на первую тренировку, радостный и возбужденный. А тренер отозвал тебя в сторонку и сказал, что тебя уже исключили.
    Кен застонал.
    – А потом, – продолжала Джейн, – ты увидел в холле своего классного руководителя и решил рассказать ей о произошедшем. Представь, что я – учительница. Я могу отреагировать на твои слова по-разному. Поставь себя на место ребенка и представь, что он почувствует и подумает после моих слов.
    Кен усмехнулся, достал ручку и потянулся за салфеткой.
    Вот несколько ситуаций, предложенных Джейн.
    Отрицание чувств
    – Ты расстраиваешься на пустом месте. Мир не перевернется из-за того, что тебя не приняли в команду. Забудь об этом.
    Философская реакция
    – Жизнь не всегда справедлива, но нужно научиться держать удар.
    Совет
    – Не стоит зацикливаться на этой неудаче. Попробуй вступить в другую команду.
    Вопросы
    – Как ты думаешь, почему тебя не приняли? Другие игроки оказались лучше тебя? Что ты собираешься делать дальше?
    Защита другой стороны
    – Постарайся поставить себя на место тренера. Он хочет создать команду победителей. Ему нелегко решить, кто должен остаться, а кому стоит уйти.
    Жалость
    – О, бедняжка! Мне тебя так жаль. Ты так старался попасть в команду, но у тебя не вышло. Теперь об этом узнают все. Наверное, ты умираешь от смущения…
    Любительский психоанализ
    – Ты никогда не думал о том, что на самом деле тебя исключили из команды, потому что у тебя не лежала душа к этой игре? Думаю, что подсознательно ты сам хотел уйти из команды, поэтому все произошло правильно.
    Кен умоляюще поднял руки.
    – Стоп! – взмолился он. – Достаточно! Я все понял.
    Я спросила у Кена, можно ли посмотреть на его записи. Он подвинул ко мне салфетку, и я прочла вслух:
    – Не учите меня, что я должен чувствовать.
    – Не учите меня, что я должен делать.
    – Вам никогда меня не понять.
    – Засуньте свои вопросы… сами знаете куда!
    – Вы готовы принять чью угодно сторону, но только не мою!
    – Я неудачник.
    – Больше никогда не буду ничего вам рассказывать!
    – Надо же, – удивилась Мария, – я говорю своему сыну Марко практически то же самое, что Джейн сказала Кену. А что же нужно делать в такой ситуации?
    – Нужно признать право ребенка на огорчение, – быстро ответила я.
    – И как же это сделать? – спросила Мария.
    Я не знала, что сказать, и посмотрела на Джейн в поисках поддержки. Она повернулась к Кену и посмотрела ему прямо в глаза.
    – Кен, – сказала она, – наверное, это очень тяжело – быть исключенным из команды, когда ты был абсолютно уверен в том, что тебя приняли. Наверное, ты очень огорчен!
    – Да, – кивнул Кен. – Это был тяжелый удар. Я очень огорчен. Честно говоря, мне стало легче от того, что кто-то наконец-то понял эту простую вещь!
    После этого всем нам захотелось о многом рассказать друг другу. Мария призналась, что, когда она была ребенком, никто не понимал ее чувств.
    – Как же мы сможем дать нашим ученикам то, чего никогда не получали сами? – спросил Кен.
    Чтобы новая реакция на чувства детей стала для нас привычной, придется немало тренироваться. Я вызвалась предложить еще несколько примеров того, как можно уважительно отнестись к чувствам школьников. Вот небольшой комикс с изображением моих примеров. Его я показала моим друзьям спустя несколько дней.

  3. alexananev Ответить

    Адель Фабер, Элейн Мазлиш
    Как говорить с детьми, чтобы они учились
    Adele Faber
    and Elaine Mazlish
    with Lisa Nyberg
    and Rosalyn Anstine Templeton
    Illustrations by Kimberly Ann Сое
    HOW TO TALK SO KIDS CAN LEARN AT HOME AND IN SCHOOL
    © 1995 by Adele Faber, Elaine Mazlish, Lisa Nyberg, and Rosalyn Anstine Templeton
    © Новикова Т. О., перевод, 2010
    © Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2016
    * * *
    Ребенок понимает отношение к нему родителей и учителей по тому, как они разговаривают с ним. Слова взрослых влияют на самооценку ребенка и его чувство собственного достоинства. Речь взрослых в значительной степени определяет судьбу ребенка.
    Хаим Гинотт
    От авторов
    Эта книга родилась благодаря помощи множества людей, которые верили в наш успех. Нам много помогали родные и друзья. Родители, учителя и психологи из Соединенных Штатов и Канады рассказывали нам о том, как применяют навыки общения дома и в работе. Многие беседовали с нами, другие присылали письма. Джоанна Фабер десять лет преподавала в городской школе и снабдила нас множеством трогательных примеров из собственной школьной практики. Большую поддержку и помощь оказали нам университет Брэдли и начальная школа Бреттейн. Мы бесконечно благодарны нашей постоянной художнице Кимберли Энн Коуи, которая снова сумела разобраться в наших беглых набросках, вдохнуть в них жизнь и тепло. Нужные советы в нужное время давал наш литературный агент Боб Маркел. Мы постоянно чувствовали сердечную поддержку нашего издателя Элинор Роусон, которая всегда знала, в каком направлении мы должны двигаться дальше.
    Наконец, мы хотим поблагодарить доктора Томаса Гордона за огромную работу, проделанную им в области отношений между взрослыми и детьми. Конечно, мы не можем не упомянуть и нашего наставника доктора Хаима Гинотта. Именно он помог нам понять, почему «каждый учитель в первую очередь должен учить человечности, а уже потом – своему предмету».
    Как появилась эта книга
    Идея этой книги возникла, когда мы, две молодые матери, пришли в родительскую группу известного детского психолога доктора Хаима Гинотта. После каждого занятия мы возвращались домой вместе и всю дорогу поражались эффективности новых навыков общения, которым только что научились. Мы так сожалели, что не владели ими много лет назад, когда профессионально работали с детьми: одна из нас преподавала в средних школах Нью-Йорка, а вторая – по соседству, на Манхэттене.
    Тогда мы и предположить не могли, к чему приведут эти занятия. Спустя двадцать лет написанные нами книги для родителей разошлись по миру тиражами более 2 млн экземпляров и были переведены более чем на десять языков. Лекции, которые мы читали практически во всех штатах США и в каждой провинции Канады, собирают множество заинтересованных слушателей. Более 50 тысяч групп пользуются нашими аудио- и видеоматериалами в таких странах, как Никарагуа, Кения, Малайзия и Новая Зеландия. В течение двадцати лет мы постоянно слышим рассказы учителей о том, как благотворно сказалось на их работе посещение наших лекций, прослушивание наших курсов или чтение наших книг. Эти люди буквально требовали, чтобы мы написали книгу специально для них.
    Педагог из города Трой, штат Мичиган, написала:
    Я более двадцати лет работала с непослушными школьниками из группы риска. Я была поражена тому, как много нового смогла почерпнуть для себя из ваших книг для родителей… Сегодня в районе, где я консультирую учителей, разрабатывается новый план школьной дисциплины. Я искренне убеждена, что философия вашей книги послужит краеугольным камнем нового плана. Не собираетесь ли вы написать книгу специально для учителей?
    Школьный социальный работник из города Флорис-сант, штат Миссури, написала:
    Недавно я познакомила с программой вашего группового семинара «Как говорить так, чтобы дети слушали» родителей нашего района. Одна из матерей, сама педагог, начала применять новые навыки в школе и заметила, что проблем с поведением в ее классе стало значительно меньше. На это обратила внимание и директор школы, которую беспокоило увеличение количества наказаний и исключений из ее учебного заведения. Она была так поражена переменами, произошедшими в нашем классе, что попросила меня провести семинар для всех учителей.
    Результаты оказались потрясающими. Резко сократилось количество «просьб» о наказаниях и временного отстранения от занятий. Дети стали реже прогуливать уроки, а их самооценка значительно повысилась.
    Психолог из Нью-Йорка написала нам:
    Меня серьезно беспокоило, что становится все больше детей, которые приходят в школу с ножами и огнестрельным оружием. Я постоянно думаю о том, что увеличение количества охранников и установка металлодетекторов нам не помогут. Важно наладить эффективное общение с детьми. Возможно, если бы учителя владели теми навыками, о которых вы рассказываете, им стало бы легче помогать детям справляться с их сложными проблемами ненасильственным путем. Не хотите ли вы написать книгу для учителей, директоров школ, членов родительских комитетов, помощников учителей, водителей школьных автобусов, секретарей и т. д. и т. п.?
    Мы очень серьезно отнеслись к этим предложениям, но решили, что не можем принять на себя такую ответственность и написать книгу специально для учителей. В конце концов, мы уже давно не занимаемся преподаванием.
    А потом нам позвонили Розалин Темплтон и Лиза Найберг. Лиза оказалась учительницей третьих и четвертых классов начальной школы Бреттейн в Спрингфилде, штат Орегон. Розалин готовила будущих учителей в университете Брэдли в Пеории, штат Иллинойс. Обе они были не удовлетворены широким использованием принуждения и наказаний в дисциплинарных целях в средних школах. Лиза и Розалин сообщили нам, что они давно собирают материалы с тем, чтобы предложить учителям альтернативные методы, которые позволили бы сделать учеников более сосредоточенными и дисциплинированными. Прочитав нашу книгу «Как говорить так, чтобы дети слушали, и слушать так, чтобы дети говорили», они поняли, что это – именно то, что им нужно, и попросили нашего разрешения адаптировать эту книгу для учителей.
    В процессе разговора стало ясно, что опыт этих преподавателей очень широк. Обе женщины преподавали в городских, пригородных и сельских школах в разных регионах страны, обе имели ученую степень в области образования и вели различные семинары для учителей. Неожиданно проект, воплощение которого мы так долго откладывали, показался вполне реализуемым. Если, в дополнение к нашему собственному опыту преподавания и материалам, которыми снабжали нас учителя в течение двадцати лет, мы сможем использовать еще и огромный опыт этих двух педагогов, то у нас может получиться весьма полезная книга.
    Тем летом Розалин и Лиза прилетели к нам. Мы с самого начала нашли общий язык. Обсудив примерный план книги, мы решили изложить материал с точки зрения молодой учительницы, которая пытается найти способ достучаться до своих учеников. В этом образе мы хотели объединить наш собственный опыт. Мы также решили использовать те же элементы, что и в предыдущих наших книгах – комиксы, «вопросы и ответы» и иллюстрированные сюжеты.
    Но чем дольше мы общались, тем яснее становилось, что если мы собираемся охватить всю проблему детского образования, то нам придется выйти за пределы школьного класса и уделить не меньшее внимание первому учителю, который постоянно присутствует в жизни ребенка, то есть родителю. Что бы ни происходило в школе с 9.00 до 15.00, все это в значительной степени определяется тем, что происходит с ребенком до и после этого времени. Сколь бы благими ни были намерения родителя и учителя, если у них обоих не будет средств их реализации, ребенок вырастет неудачником.

  4. Dramwer Ответить

    Все канцтовары

  5. neklyudov70 Ответить

    Идея этой книги возникла, когда мы, две молодые матери, пришли в родительскую группу известного детского психолога доктора Хаима Гинотта. После каждого занятия мы возвращались домой вместе и всю дорогу поражались эффективности новых навыков общения, которым только что научились. Мы так сожалели, что не владели ими много лет назад, когда профессионально работали с детьми: одна из нас преподавала в средних школах Нью-Йорка, а вторая – по соседству, на Манхэттене.
    Тогда мы и предположить не могли, к чему приведут эти занятия. Спустя двадцать лет написанные нами книги для родителей разошлись по миру тиражами более 2 млн экземпляров и были переведены более чем на десять языков. Лекции, которые мы читали практически во всех штатах США и в каждой провинции Канады, собирают множество заинтересованных слушателей. Более 50 тысяч групп пользуются нашими аудио– и видеоматериалами в таких странах, как Никарагуа, Кения, Малайзия и Новая Зеландия. В течение двадцати лет мы постоянно слышим рассказы учителей о том, как благотворно сказалось на их работе посещение наших лекций, прослушивание наших курсов или чтение наших книг. Эти люди буквально требовали, чтобы мы написали книгу специально для них.
    Педагог из города Трой, штат Мичиган, написала:
    Я более двадцати лет работала с непослушными школьниками из группы риска. Я была поражена тому, как много нового смогла почерпнуть для себя из ваших книг для родителей… Сегодня в районе, где я консультирую учителей, разрабатывается новый план школьной дисциплины. Я искренне убеждена, что философия вашей книги послужит краеугольным камнем нового плана. Не собираетесь ли вы написать книгу специально для учителей?
    Школьный социальный работник из города Флорис-сант, штат Миссури, написала:
    Недавно я познакомила с программой вашего группового семинара «Как говорить так, чтобы дети слушали» родителей нашего района. Одна из матерей, сама педагог, начала применять новые навыки в школе и заметила, что проблем с поведением в ее классе стало значительно меньше. На это обратила внимание и директор школы, которую беспокоило увеличение количества наказаний и исключений из ее учебного заведения. Она была так поражена переменами, произошедшими в нашем классе, что попросила меня провести семинар для всех учителей.
    Результаты оказались потрясающими. Резко сократилось количество «просьб» о наказаниях и временного отстранения от занятий. Дети стали реже прогуливать уроки, а их самооценка значительно повысилась.
    Психолог из Нью-Йорка написала нам:
    Меня серьезно беспокоило, что становится все больше детей, которые приходят в школу с ножами и огнестрельным оружием. Я постоянно думаю о том, что увеличение количества охранников и установка металлодетекторов нам не помогут. Важно наладить эффективное общение с детьми. Возможно, если бы учителя владели теми навыками, о которых вы рассказываете, им стало бы легче помогать детям справляться с их сложными проблемами ненасильственным путем. Не хотите ли вы написать книгу для учителей, директоров школ, членов родительских комитетов, помощников учителей, водителей школьных автобусов, секретарей и т. д. и т. п.?
    Мы очень серьезно отнеслись к этим предложениям, но решили, что не можем принять на себя такую ответственность и написать книгу специально для учителей. В конце концов, мы уже давно не занимаемся преподаванием.
    А потом нам позвонили Розалин Темплтон и Лиза Найберг. Лиза оказалась учительницей третьих и четвертых классов начальной школы Бреттейн в Спрингфилде, штат Орегон. Розалин готовила будущих учителей в университете Брэдли в Пеории, штат Иллинойс. Обе они были не удовлетворены широким использованием принуждения и наказаний в дисциплинарных целях в средних школах. Лиза и Розалин сообщили нам, что они давно собирают материалы с тем, чтобы предложить учителям альтернативные методы, которые позволили бы сделать учеников более сосредоточенными и дисциплинированными. Прочитав нашу книгу «Как говорить так, чтобы дети слушали, и слушать так, чтобы дети говорили», они поняли, что это – именно то, что им нужно, и попросили нашего разрешения адаптировать эту книгу для учителей.
    В процессе разговора стало ясно, что опыт этих преподавателей очень широк. Обе женщины преподавали в городских, пригородных и сельских школах в разных регионах страны, обе имели ученую степень в области образования и вели различные семинары для учителей. Неожиданно проект, воплощение которого мы так долго откладывали, показался вполне реализуемым. Если, в дополнение к нашему собственному опыту преподавания и материалам, которыми снабжали нас учителя в течение двадцати лет, мы сможем использовать еще и огромный опыт этих двух педагогов, то у нас может получиться весьма полезная книга.
    Тем летом Розалин и Лиза прилетели к нам. Мы с самого начала нашли общий язык. Обсудив примерный план книги, мы решили изложить материал с точки зрения молодой учительницы, которая пытается найти способ достучаться до своих учеников. В этом образе мы хотели объединить наш собственный опыт. Мы также решили использовать те же элементы, что и в предыдущих наших книгах – комиксы, «вопросы и ответы» и иллюстрированные сюжеты.
    Но чем дольше мы общались, тем яснее становилось, что если мы собираемся охватить всю проблему детского образования, то нам придется выйти за пределы школьного класса и уделить не меньшее внимание первому учителю, который постоянно присутствует в жизни ребенка, то есть родителю. Что бы ни происходило в школе с 9.00 до 15.00, все это в значительной степени определяется тем, что происходит с ребенком до и после этого времени. Сколь бы благими ни были намерения родителя и учителя, если у них обоих не будет средств их реализации, ребенок вырастет неудачником.
    Родителям и учителям нужно объединить усилия и сформировать работоспособное партнерство. Им необходимо понимать разницу между словами, которые деморализуют или вселяют уверенность; ведут к конфронтации или способствуют взаимодействию; лишают ребенка способности мыслить и сосредоточиваться или пробуждают в нем естественное желание учиться.
    Нам стало ясно, что на нас лежит огромная ответственность перед современными детьми. Никогда раньше такое огромное число детей не сталкивалось с таким огромным количеством образов бессмысленной жестокости. Никогда раньше дети не были свидетелями того, что множество проблем можно решить путем силы, ножами, стрельбой или бомбами. Никогда раньше мы не испытывали такой экстренной потребности в том, чтобы показать нашим детям реальную модель решения проблем путем честного и уважительного общения. Только так мы можем оградить подрастающее поколение от импульсов насилия. Когда возникают неизбежные моменты подавленности и ярости, дети могут потянуться за оружием, а могут выбрать слова, которые они услышали от людей, играющих важную роль в их жизни.

  6. Pio.Pioneer Ответить

    Фридрих Ницше – немецкий философ, поставивший под сомнение базисные принципы действующих форм морали, религии, культуры и общественно-политических отношений. Главное понятие в философской теории Ницше – образ сверхчеловека, который по своему могуществу должен превзойти современного человека настолько, насколько последний превзошел обезьяну. Сверхчеловек – это творец, могущественная воля которого направляет вектор исторического развития.Зигмунд Фрейд – австрийский психолог, психиатр и невролог, – наиболее известен как основатель психоанализа, который оказал значительное влияние на психологию, медицину, социологию, антропологию, литературу и искусство XX века. Среди достижений Фрейда наиболее важным является разработка модели психики, состоящей из «Оно», «Я» (или «Эго») и «Сверх-Я» (или «Супер-Эго»). Эти три компонента находятся в постоянном взаимодействии, притом, что «Супер-Эго» отводится главная роль в формировании человеческой личности.Что ближе к истине – целостный образ ницшеанского «сверхчеловека» или раздробленный противоречивый человек Фрейда? Читателю представляется право самому сделать выбор на основе произведений этих двух великих философов.

  7. Antony_777 Ответить

    Все канцтовары

  8. dima5691 Ответить

    Передо мной сидели 32 ученика: из них ключом била энергия, они имели свои желания и потребности и постоянно орали: «Кто украл мой карандаш?», «Отстань от меня!», «Заткнись, я хочу послушать учительницу!». К трем часам дня я была полностью обессилена. Дети выбежали из класса и рассыпались по улицам. Слава богу! Теперь за них отвечают родители. Я свой срок отбыла. Я откинулась на спинку кресла и уставилась на опустевшие парты. Что я сделала не так? Почему они меня не слушали? Что нужно сделать, чтобы достучаться до этих детей?
    Читая этот отрывок в марте, я, лохматая и с дергающимся глазом, прыгала на куче учебных бумаг и хлопала в ладоши: ура-а-а-а, меня кто-то понимает!!1 Книга, естественно, полетела в корзину интернет-магазина, но в итоге была потеснена другими книгами по педагогике и психологии и прочитана только сейчас.
    Очень понравилось, что повествование идет от лица молодой учительницы Лиз Ландер — собирательного образа авторов (среди которых не только Адель Фабер и Элейн Мазлиш, но и учительница начальных классов Лиза Найберг и университетский преподаватель Розалин Темплтон). С удовольствием посмеялась и вспомнила свои первые шаги на педагогическом поприще: как боялась, как придумывала 1000 и 1 объяснение для каждой темы, если изначально выбранный вариант не сработает, как пыталась выслушать каждого, раздираемая при этом другими детьми, как выслушивала от некоторых коллег и родителей нравоучения из серии «будьте жестче», «вы их распускаете», «они сядут вам на шею». Но я уперлась и делала по-своему, о чем не жалею, хотя для такого идеалиста, как я, сначала было сложно впустить в строгий план урока все непредвиденные ситуации. Дети научили меня гибкости и импровизации, а я их — английскому и, надеюсь, доброте и заботе о себе и ближнем.
    Некоторые ситуации поданы и обыграны слишком наивно (читать «идеально»), конечно, но посыл у книги все равно прекрасный: «каждый учитель в первую очередь должен учить человечности, а уже потом — своему предмету». Говорите, говорите со своими учениками и детьми, не только слушайте, но и услышьте их! Порой помощь не стоит нам никаких усилий, но много значит для других, особенно для малышей.
    Подытоживая: лёгкая книга для уютных выходных с приятным бонусом в виде забавных комиксов и памяток в конце каждой главы (счастье визуала).
    P.S.: как говорится, пользуясь случаем, хочу передать привет всем молодым учителям и искренне пожелать им не сдаваться и слушать свое сердце!
    С любовью, причесанный и спокойный педагог с девятимесячным стажем.

  9. Taske.TT Ответить

    Мы очень серьезно отнеслись к этим предложениям, но решили, что не можем принять на себя такую ответственность и написать книгу специально для учителей. В конце концов, мы уже давно не занимаемся преподаванием.
    А потом нам позвонили Розалин Темплтон и Лиза Найберг. Лиза оказалась учительницей третьих и четвертых классов начальной школы Бреттейн в Спрингфилде, штат Орегон. Розалин готовила будущих учителей в университете Брэдли в Пеории, штат Иллинойс. Обе они были не удовлетворены широким использованием принуждения и наказаний в дисциплинарных целях в средних школах. Лиза и Розалин сообщили нам, что они давно собирают материалы с тем, чтобы предложить учителям альтернативные методы, которые позволили бы сделать учеников более сосредоточенными и дисциплинированными. Прочитав нашу книгу «Как говорить так, чтобы дети слушали, и слушать так, чтобы дети говорили», они поняли, что это – именно то, что им нужно, и попросили нашего разрешения адаптировать эту книгу для учителей.
    В процессе разговора стало ясно, что опыт этих преподавателей очень широк. Обе женщины преподавали в городских, пригородных и сельских школах в разных регионах страны, обе имели ученую степень в области образования и вели различные семинары для учителей. Неожиданно проект, воплощение которого мы так долго откладывали, показался вполне реализуемым. Если, в дополнение к нашему собственному опыту преподавания и материалам, которыми снабжали нас учителя в течение двадцати лет, мы сможем использовать еще и огромный опыт этих двух педагогов, то у нас может получиться весьма полезная книга.
    Тем летом Розалин и Лиза прилетели к нам. Мы с самого начала нашли общий язык. Обсудив примерный план книги, мы решили изложить материал с точки зрения молодой учительницы, которая пытается найти способ достучаться до своих учеников. В этом образе мы хотели объединить наш собственный опыт. Мы также решили использовать те же элементы, что и в предыдущих наших книгах – комиксы, «вопросы и ответы» и иллюстрированные сюжеты.
    Но чем дольше мы общались, тем яснее становилось, что если мы собираемся охватить всю проблему детского образования, то нам придется выйти за пределы школьного класса и уделить не меньшее внимание первому учителю, который постоянно присутствует в жизни ребенка, то есть родителю. Что бы ни происходило в школе с 9.00 до 15.00, все это в значительной степени определяется тем, что происходит с ребенком до и после этого времени. Сколь бы благими ни были намерения родителя и учителя, если у них обоих не будет средств их реализации, ребенок вырастет неудачником.
    Родителям и учителям нужно объединить усилия и сформировать работоспособное партнерство. Им необходимо понимать разницу между словами, которые деморализуют или вселяют уверенность; ведут к конфронтации или способствуют взаимодействию; лишают ребенка способности мыслить и сосредоточиваться или пробуждают в нем естественное желание учиться.
    Нам стало ясно, что на нас лежит огромная ответственность перед современными детьми. Никогда раньше такое огромное число детей не сталкивалось с таким огромным количеством образов бессмысленной жестокости. Никогда раньше дети не были свидетелями того, что множество проблем можно решить путем силы, ножами, стрельбой или бомбами. Никогда раньше мы не испытывали такой экстренной потребности в том, чтобы показать нашим детям реальную модель решения проблем путем честного и уважительного общения. Только так мы можем оградить подрастающее поколение от импульсов насилия. Когда возникают неизбежные моменты подавленности и ярости, дети могут потянуться за оружием, а могут выбрать слова, которые они услышали от людей, играющих важную роль в их жизни.
    Вот с такими убеждениями мы и приступили к нашей работе. Прошло три года. Мы писали и переписывали нашу книгу а когда рукопись была закончена, почувствовали глубокое удовлетворение. Мы разработали четкий и понятный набор советов на тему «Как разговаривать с детьми, чтобы они хотели учиться и дома, и в школе». Мы привели конкретные примеры отношений и слов, которые найдут путь к любому сердцу в процессе обучения. Мы показали, как создать эмоциональную среду, в которой дети не будут бояться воспринимать все новое и незнакомое. Мы продемонстрировали, как детей можно подтолкнуть к принятию ответственности и выработке самодисциплины, и разработали множество методов, которые помогают детям понять, кто они есть и кем могут стать.
    Мы искренне надеемся, что наши идеи помогут вам вдохновить и направить на верный путь подрастающее поколение.

    «Я» в нашей книге – кто это?

    Мы решили написать эту книгу от лица вымышленного персонажа – Лиз Ландер. Она и будет говорить от нашего имени. Лиз – молодая учительница, какими когда-то были и мы. Она изо всех сил хочет достучаться до своих учеников и пробудить в них желание учиться. Все мы в свое время прошли этот путь. Лиз и будет нашим коллективным «Я».

    Глава 1
    Как справиться с чувствами, которые влияют на желание учиться

    К решению стать педагогом меня подтолкнули воспоминания о моих собственных учителях – и о тех, кого я любила, и о тех, кого ненавидела.
    У меня был огромный мысленный список всего того, чего я не должна никогда говорить своим ученикам и чего не должна делать в классе. Я точно знала, что должна быть бесконечно терпеливой и понимающей учительницей. Во время обучения в колледже я пришла к выводу, что должна учить детей так, чтобы им хотелось учиться.
    Но первый же день в «реальном» классе стал для меня настоящим шоком. Я все спланировала, но оказалась совершенно не готова к общению с 32 школьниками. Передо мной сидели 32 ученика: из них ключом била энергия, они имели свои желания и потребности и постоянно орали. Половина первого урока ушла на препирательства: «Кто украл мой карандаш?», «Отстань от меня!», «Заткнись, я хочу послушать учительницу!».
    Я притворялась, что ничего не слышу, и продолжала урок, но конфликты не прекращались: «Почему я должен сидеть рядом с ним?», «Я не понимаю, что нужно делать…», «Он меня ударил!», «Она первая начала!».
    Мне стало не по себе, шум в классе все нарастал. Слова «терпение и понимание» как-то выветрились у меня из головы. Этому классу нужен был учитель с железной волей и выдержкой. И тут я услышала собственные слова:
    – Успокойся! Никто не крал твоего карандаша!
    – Ты должен сидеть рядом с ним, потому что я так сказала!
    – Мне все равно, кто первый начал! Прекратите немедленно! Сейчас же!
    – Почему это ты не понимаешь? Я только что все объяснила!
    – Не могу поверить собственным глазам! Вы ведете себя как первоклассники! Немедленно успокойтесь!
    Один мальчик не обращал на меня никакого внимания. Он вскочил из-за парты, подошел к точилке для карандашей и начал точить карандаш. Самым строгим голосом я приказала:
    – Достаточно! Немедленно сядь на место!
    – Вы не можете меня заставить, – ответил он.
    – Мы поговорим об этом после уроков!
    – Я не могу задерживаться. Мне нужно на автобус…
    – Тогда мне придется вызвать в школу твоих родителей.
    – Вы не сможете нам дозвониться. У нас нет телефона. К трем часам дня я была полностью обессилена. Дети выбежали из класса и рассыпались по улицам. Слава богу! Теперь за них отвечают родители. Я свой срок отбыла.
    Я откинулась на спинку кресла и уставилась на опустевшие парты. Что я сделала не так? Почему они меня не слушали? Что нужно сделать, чтобы достучаться до этих детей?
    В первые месяцы моей работы в школе ситуация не менялась. Каждое утро я входила в класс с огромными надеждами, а к обеду чувствовала себя совершенно измотанной. Чтобы пройти требуемую программу, мне приходилось прикладывать все свои усилия. Но больше всего меня мучило то, что я постепенно превращалась в учителя того типа, который был мне неприятен больше всего. Я становилась злой и раздраженной, командовала и унижала своих учеников, а они становились все более упрямыми и бестолковыми. Время шло, и оставалось только гадать, сколько еще я выдержу.
    На помощь мне пришла Джейн Дэвис, классный руководитель соседнего класса. Когда я излила ей душу, она принесла мне собственный экземпляр книги «Как разговаривать так, чтобы дети слушали, и как слушать так, чтобы дети говорили».
    – Не знаю, поможет ли тебе, – сказала Джейн, – но эта книга буквально спасла меня! Без нее мои собственные дети давно свели бы меня с ума. Да и в классе мне стало легче справляться!
    Я поблагодарила Джейн, взяла книгу, положила ее в портфель и забыла о ней. Через неделю я лежала в постели с простудой. Делать было нечего, и я открыла книгу, которую дала Джейн. Мне сразу же бросились в глаза слова, набранные курсивом:
    Между чувствами и поведением детей существует прямая связь.
    Когда дети испытывают правильные чувства, они правильно себя ведут.
    Как же помочь им испытывать правильные чувства? Просто нужно понять и принять то, что они чувствуют!
    Я откинулась на подушку и закрыла глаза. Могу ли я принять чувства моих учеников? Я стала прокручивать в голове диалоги с детьми, которые произошли у меня на этой неделе.
    Ученик: Я не могу писать.
    Я: Это неправда.
    Ученик: Но я не могу придумать, о чем бы написать.
    Я: Нет, можешь! Перестань жаловаться и начинай писать.
    Ученик: Я ненавижу историю. Какое мне дело, что произошло сто лет назад?
    Я: Тебе есть дело… Очень важно знать историю своей страны.
    Ученик: Это скучно.
    Я: Нет, не скучно! Если ты будешь серьезным, тебе будет интересно.
    Удивительно! Я всегда твердила детям о праве каждой личности на собственное мнение и собственные чувства. Но на практике получалось так, что, как только дети начинали выражать свои чувства, я тут же подавляла их. Начинала спорить с ними. Смысл моих слов заключался в одной простой фразе: «Твои чувства неправильны, поэтому ты должен слушать меня».
    Я села в постели и попыталась вспомнить. А не так ли разговаривали со мной и мои учителя? Мне вспомнился один случай в старшем классе, когда я получила плохую оценку и учитель попытался успокоить меня.
    – Тебе не о чем беспокоиться, Лиз, – сказал он. – Дело не в том, что у тебя нет способностей к геометрии. Ты просто не сосредоточилась. Тебе нужно было целиком сосредоточиться на задаче. Главная твоя проблема в том, что у тебя неправильное отношение к учебе.
    Наверное, он был прав. У него были самые лучшие намерения, но после этого разговора я почувствовала себя глупой и бестолковой. В какой-то момент я даже перестала слушать учителя и просто наблюдала за тем, как двигались его усы, дожидаясь, когда он, наконец, закончит и я смогу уйти домой. Не те же ли чувства испытывают сейчас и мои ученики?
    В течение нескольких недель я пыталась более чутко воспринимать чувства своих учеников и реагировать на них адекватно:
    – Выбрать тему для сочинения действительно нелегко.
    – Я знаю о твоем отношении к истории. Ты не понимаешь, почему людям есть дело до того, что происходило так давно.
    Это сработало. Я сразу же заметила, что дети стали вести себя по-другому. Они кивали, смотрели мне прямо в глаза и больше со мной разговаривали. Но однажды Алекс заявил:
    – Я не хочу идти на урок физкультуры, и никто меня не заставит!
    Этого было достаточно. Я не стала мешкать ни минуты. Ледяным тоном я заявила:
    – Ты пойдешь на урок или отправишься в кабинет директора!
    Почему признать право ребенка на собственные чувства так трудно? За обедом я задала тот же вопрос вслух. За моим столом сидели Джейн и другие учителя. Я поделилась с ними своими мыслями по поводу прочитанного в книге.
    На защиту учителей выступила член родительского комитета Мария Эстер.
    – Вы учите столько детей, – сказала она, – и вам нужно научить их очень многому. Как же вы сможете обращать внимание на каждое сказанное слово?
    Джейн задумалась.
    – Если бы взрослые, – сказала она, – больше думали о своих словах, то нам не пришлось бы теперь от многого «отучаться». Это нужно признать. Все мы – продукт собственного прошлого. Мы разговариваем со своими учениками точно так же, как с нами разговаривали родители и учителя. Я знаю это по личному опыту. Даже дома, с собственными детьми, мне очень трудно отказаться от старого сценария. Чтобы перейти от «Это не больно. Это всего лишь маленькая царапина» к «Да, от царапин бывает больно!», мне пришлось много работать над собой.
    Учитель физики, Кен Уотсон, очень удивился:
    – Я что-то пропустил? – сказал он. – Не понимаю, в чем разница…
    Я задумалась, пытаясь найти пример, который позволит Кену понять разницу, а потом услышала слова Джейн.
    – Представь, что ты – подросток, Кен, – сказала она. – И тебя только что приняли в школьную команду – баскетбольную, хоккейную… любую…
    – В футбольную, – улыбнулся Кен.
    – Хорошо, в футбольную, – кивнула Джейн. – А теперь представь, что ты пришел на первую тренировку, радостный и возбужденный. А тренер отозвал тебя в сторонку и сказал, что тебя уже исключили.
    Кен застонал.
    – А потом, – продолжала Джейн, – ты увидел в холле своего классного руководителя и решил рассказать ей о произошедшем. Представь, что я – учительница. Я могу отреагировать на твои слова по-разному. Поставь себя на место ребенка и представь, что он почувствует и подумает после моих слов.
    Кен усмехнулся, достал ручку и потянулся за салфеткой.
    Вот несколько ситуаций, предложенных Джейн.
    Отрицание чувств
    – Ты расстраиваешься на пустом месте. Мир не перевернется из-за того, что тебя не приняли в команду. Забудь об этом.
    Философская реакция
    – Жизнь не всегда справедлива, но нужно научиться держать удар.
    Совет
    – Не стоит зацикливаться на этой неудаче. Попробуй вступить в другую команду.
    Вопросы
    – Как ты думаешь, почему тебя не приняли? Другие игроки оказались лучше тебя? Что ты собираешься делать дальше?
    Защита другой стороны
    – Постарайся поставить себя на место тренера. Он хочет создать команду победителей. Ему нелегко решить, кто должен остаться, а кому стоит уйти.
    Жалость
    – О, бедняжка! Мне тебя так жаль. Ты так старался попасть в команду, но у тебя не вышло. Теперь об этом узнают все. Наверное, ты умираешь от смущения…
    Любительский психоанализ
    – Ты никогда не думал о том, что на самом деле тебя исключили из команды, потому что у тебя не лежала душа к этой игре? Думаю, что подсознательно ты сам хотел уйти из команды, поэтому все произошло правильно.
    Кен умоляюще поднял руки.
    – Стоп! – взмолился он. – Достаточно! Я все понял.
    Я спросила у Кена, можно ли посмотреть на его записи. Он подвинул ко мне салфетку, и я прочла вслух:
    – Не учите меня, что я должен чувствовать.
    – Не учите меня, что я должен делать.
    – Вам никогда меня не понять.
    – Засуньте свои вопросы… сами знаете куда!
    – Вы готовы принять чью угодно сторону, но только не мою!
    – Я неудачник.
    – Больше никогда не буду ничего вам рассказывать!
    – Надо же, – удивилась Мария, – я говорю своему сыну Марко практически то же самое, что Джейн сказала Кену. А что же нужно делать в такой ситуации?
    – Нужно признать право ребенка на огорчение, – быстро ответила я.
    – И как же это сделать? – спросила Мария.
    Я не знала, что сказать, и посмотрела на Джейн в поисках поддержки. Она повернулась к Кену и посмотрела ему прямо в глаза.
    – Кен, – сказала она, – наверное, это очень тяжело – быть исключенным из команды, когда ты был абсолютно уверен в том, что тебя приняли. Наверное, ты очень огорчен!
    – Да, – кивнул Кен. – Это был тяжелый удар. Я очень огорчен. Честно говоря, мне стало легче от того, что кто-то наконец-то понял эту простую вещь!
    После этого всем нам захотелось о многом рассказать друг другу. Мария призналась, что, когда она была ребенком, никто не понимал ее чувств.
    – Как же мы сможем дать нашим ученикам то, чего никогда не получали сами? – спросил Кен.
    Чтобы новая реакция на чувства детей стала для нас привычной, придется немало тренироваться. Я вызвалась предложить еще несколько примеров того, как можно уважительно отнестись к чувствам школьников. Вот небольшой комикс с изображением моих примеров. Его я показала моим друзьям спустя несколько дней.
    Вместо отрицания чувств…

  10. Darksol666 Ответить

    В первые месяцы моей работы в школе ситуация не менялась. Каждое утро я входила в класс с огромными надеждами, а к обеду чувствовала себя совершенно измотанной. Чтобы пройти требуемую программу, мне приходилось прикладывать все свои усилия. Но больше всего меня мучило то, что я постепенно превращалась в учителя того типа, который был мне неприятен больше всего. Я становилась злой и раздраженной, командовала и унижала своих учеников, а они становились все более упрямыми и бестолковыми.
    Время шло, и оставалось только гадать, сколько еще я выдержу.
    На помощь мне пришла Джейн Дэвис, классный руководитель соседнего класса. Когда я излила ей душу, она принесла мне собственный экземпляр книги «Как разговаривать так, чтобы дети слушали, и как слушать так, чтобы дети говорили».
    — Не знаю, поможет ли тебе, — сказала Джейн, — но эта книга буквально спасла меня! Без нее мои собственные дети давно свели бы меня с ума. Да и в классе мне стало легче справляться! Я поблагодарила Джейн, взяла книгу, положила ее в портфель и забыла о ней. Через неделю я лежала в постели с простудой. Делать было нечего, и я открыла книгу, которую дала Джейн. Мне сразу же бросились в глаза слова, набранные курсивом:
    Между чувствами и поведением детей существует прямая связь.
    Когда дети испытывают правильные чувства, они правильно себя ведут.
    Как же помочь им испытывать правильные чувства? Просто нужно понять и принять то, что они чувствуют!
    Я откинулась на подушку и закрыла глаза. Могу ли я принять чувства моих учеников? Я стала прокручивать в голове диалоги с детьми, которые произошли у меня на этой неделе.
    Ученик: Я не могу писать. Я: Это неправда. Ученик: Но я не могу придумать, о чем бы написать. Я: Нет, можешь! Перестань жаловаться и начинай писать.
    Ученик: Я ненавижу историю. Какое мне дело, что произошло сто лет назад? Я: Тебе есть дело… Очень важно знать историю своей страны. Ученик: Это скучно. Я: Нет, не скучно! Если ты будешь серьезным, тебе будет интересно.
    Удивительно! Я всегда твердила детям о праве каждой личности на собственное мнение и собственные чувства. Но на практике получалось так, что, как только дети начинали выражать свои чувства, я тут же подавляла их. Начинала спорить с ними. Смысл моих слов заключался в одной простой фразе: «Твои чувства неправильны, поэтому ты должен слушать меня».
    Я села в постели и попыталась вспомнить. А не так ли разговаривали со мной и мои учителя? Мне вспомнился один случай в старшем классе, когда я получила плохую оценку и учитель попытался успокоить меня. — Тебе не о чем беспокоиться, Лиз, — сказал он. — Дело не в том, что у тебя нет способностей к геометрии. Ты просто не сосредоточилась. Тебе нужно было целиком сосредоточиться на задаче. Главная твоя проблема в том, что у тебя неправильное отношение к учебе.
    Наверное, он был прав. У него были самые лучшие намерения, но после этого разговора я почувствовала себя глупой и бестолковой. В какой-то момент я даже перестала слушать учителя и просто наблюдала за тем, как двигались его усы, дожидаясь, когда он, наконец, закончит и я смогу уйти домой. Не те же ли чувства испытывают сейчас и мои ученики?
    В течение нескольких недель я пыталась более чутко воспринимать чувства своих учеников и реагировать на них адекватно:
    — Выбрать тему для сочинения действительно нелегко. — Я знаю о твоем отношении к истории. Ты не понимаешь, почему людям есть дело до того, что происходило так давно.
    Это сработало. Я сразу же заметила, что дети стали вести себя по-другому. Они кивали, смотрели мне прямо в глаза и больше со мной разговаривали.
    Продолжение следует…
    Благодарим издательство “Эксмо” за предоставленные отрывки из книги.

  11. SemafonKA Ответить

    Наша проблема заключалась в том, чтобы не согласиться с ребенком и не унизить учителя. Вот к чему мы пришли:
    Примите и поймите чувства и желания ребенка

    Вместо критики, вопросов и советов…

    Прозвонил звонок. Кен взял свой поднос и сказал:
    – Я еще не уверен в том, что все это правильно. Может быть, для родителей это подходит, но мне кажется, что учителю достаточно быть достойным человеком, любить детей, знать свой предмет и уметь преподавать его.
    – К сожалению, – возразила Джейн, выходя вместе с ним, – это не так. Если ты хочешь хорошо учить, тебе нужны ученики, которые эмоционально готовы слушать и учиться.
    Я поспешила за ними, чувствуя, что надо что-то сказать, но не зная, что именно. По дороге домой в тот день я вспоминала наши разговоры на этой неделе и чувствовала, что во мне зреет новое убеждение.
    Хотелось бы мне тогда сказать Кену:
    Цель учителя – не просто передать ученикам факты и информацию.
    Если мы хотим, чтобы наши ученики выросли настоящими людьми, то должны уважать и признавать их чувства.
    Если мы ценим достоинство наших учеников, то должны разработать такие методы обучения, которые не ранят их достоинства.
    Если мы хотим, чтобы наши ученики уважали себя и других, то для начала должны начать уважать их. А сделать это невозможно, если мы не станем проявлять уважения к их чувствам.
    Вот что мне нужно было сказать Кену!
    Памятка
    ЧУВСТВА ДЕТЕЙ НУЖНО ПРИЗНАВАТЬ ДОМА И В ШКОЛЕ
    Ребенок: Я получил тройку всего лишь из-за нескольких дурацких ошибок!
    Взрослый: Не волнуйся. В следующий раз у тебя все получится.
    Вместо того чтобы принижать значение чувств ребенка, вы можете:
    1. Подтвердить чувства ребенка.
    «Похоже, ты сильно расстроен. Очень обидно знать ответ и получить низкую оценку из-за простой описки».
    2. Проявить солидарность с чувствами ребенка с помощью звуков или слов.
    «О!», «М-м-м», «Да, да», «Понимаю».
    3. Предложить ребенку в виде фантазии то, чего вы не можете дать в реальности.
    «А здорово было бы иметь волшебный карандаш, который переставал бы писать, когда ты делаешь ошибку!»
    4. Принять чувства ребенка даже в том случае, если вы вынуждены призвать его к прекращению неприемлемого поведения.
    «Ты все еще расстроен из-за плохой оценки, но не следует пинать парту. Это неправильно. Лучше расскажи мне о том, что тебя тревожит, или можешь все это нарисовать».
    Вопросы и истории родителей и учителей
    Вопросы родителей
    1. Мой семилетний сын Билли часто злится, когда делает домашнее задание. Если он не может решить пример, то вырывает листок из тетради, швыряет его на пол или ломает карандаш. Как справиться с выплесками негативной энергии?
    Кто-то из родителей должен помочь Билли понять свои чувства и справиться с ними. Ему нужно услышать что-то вроде: «Когда не можешь найти ответ, это всегда очень неприятно! Я понимаю, что тебе хочется рвать и метать, Билли. Когда ты так себя чувствуешь, то всегда можешь сказать: «Папа, я так зол! Ты не можешь помочь мне?» Возможно, тогда мы сможем сделать домашнее задание вместе».
    2. На прошлой неделе моя 13-летняя дочь была так расстроена, что не могла делать домашние задания и готовиться к экзаменам. Она по секрету сказала своей лучшей подруге, что «влюбилась» в одного мальчика, а та тут же рассказала об этом тому самому мальчику. Когда я узнала, что дочь чувствует себя преданной, то сразу не сообразила, что ей сказать и какой дать совет. Что мне нужно было сделать?
    Давая совет, даже тот, о котором вас попросили («Мама, что мне делать?»), всегда сталкиваешься с определенной опасностью. Ребенок находится в сложном эмоциональном состоянии и может просто не прислушаться к вашим словам. Ему слишком больно. Ваш самый добрый совет может показаться неподходящим («Какое все это имеет отношение ко мне?») или унизительным («Ты думаешь, я такая глупая, что не могу разобраться со своими проблемами сама?»). Ребенок может счесть совет вмешательством в личную жизнь («Не диктуй мне, что я должна делать!») или даже угрозой («Все это очень хорошо, но я этого никогда не смогу сделать!»).
    Прежде чем ваша дочь начнет обдумывать варианты решения своей проблемы, она может поделиться с вами рядом соображений: «Нужно ли мне ссориться с подругой? А как? Можно ли доверять ей в будущем? Нужно ли сохранять отношения с ней? Нужно ли что-нибудь сказать тому мальчику? А если нужно, то что?» Все это очень серьезные вопросы, ответив на которые ваша дочь сможет лучше понять природу человеческих отношений. Давая ей конкретный совет, вы лишите девочку возможности получить жизненный опыт.
    3. Вы считаете, что ребенку вовсе не нужно давать советов?
    После того как ребенок вас выслушал, вы можете ненавязчиво спросить: «Как ты относишься к …?», «Как ты думаешь, а не поможет ли …?», «Не стоило ли сделать …?», «Как тебе кажется, что произойдет, если ты …?». Давая ребенку возможность принять, отвергнуть или проанализировать ваши предложения, вы делаете его более восприимчивым к вашим мыслям и советам.
    4. В последнее время мой сын постоянно бродит по дому и ругает своего учителя политологии: «Он заставляет нас каждый день читать газеты! Каждую неделю у нас устраиваются дебаты и контрольные. Никто не заставляет нас так много работать, как мистер М.!» Я не знаю, как реагировать. Мне уже становится жалко сына.
    Вашему сыну не нужна жалость. Ему нужно, чтобы вы его поняли и поддержали в его протесте. Попробуйте воспользоваться нашими предложениями:
    «Судя по всему мистер М. очень серьезно относится к работе».
    «Похоже, ты действительно испытываешь серьезный прессинг!»
    «А вот если бы ты был учителем, то устраивал бы для своих учеников каникулы каждую неделю…»
    «Похоже, мистер М. – жесткий и требовательный учитель. Наверное, нелегко соответствовать его высоким требованиям».
    5. Что делать, если ребенок отказывается рассказывать о том, что его беспокоит?
    У взрослых людей всегда бывают чувства, о которых не хочется рассказывать другим – в данный момент или всегда. Некоторые из нас предпочитают во всем разбираться самостоятельно. Дети точно такие же. Когда им хочется самим разобраться в собственных чувствах, это сразу же понятно. В ответ даже на самое сочувственное замечание, вроде «Похоже, сегодня произошло что-то неприятное?», ребенок отворачивается, уходит в свою комнату или честно признается: «Я не хочу об этом говорить». В таком случае вы должны просто дать ему понять, что всегда готовы прийти на помощь, если он изменит свое мнение.
    Родительские истории
    Первую историю нам прислала женщина, муж которой помог сыну справиться с проблемами, возникшими во время первой школьной недели.
    Учебный год только начался, и я изо всех сил старалась уложить детей спать пораньше. Все согласились, кроме девятилетнего Энтони. Он продолжал канючить и спорить со мной. Что бы я ни говорила, идти спать он не соглашался. В конце концов я сказала мужу: «Джо, поговори со своим сыном, потому что мои нервы на пределе!» И вот что произошло дальше:

  15. VideoAnswer Ответить

Добавить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *