Какая форма древнерусского землевладения не имеет аналогов в современности?

12 ответов на вопрос “Какая форма древнерусского землевладения не имеет аналогов в современности?”

  1. Guzuru Ответить

    Условное землевладение до Петра I не стало абсолютно господствующим, хотя в два последующих века распространилось повсеместно. Массовый прилив в Москву служилых князей и бояр – тому доказательство. В первой половине XV в. обычными стали договорные грамоты, по которым “младшие” князья лишались своих владений, если переходили на службу к другим князьям. Во второй половине XV в. сложился и обычай срочности пожалований в виде поместий (от 2 до 15 лет). Но появились и наследственные поместья, если сын наследовал должность отца (европейский аналог – феод).
    Характерно, что подобно тому, как крестьянин не имел права покидать своего боярина или дворянина, сам служилый князь, боярин или дворянин не имел права покидать службу вышестоящему князю. В 1504 г. Иван III прямо запретил “отъезд” служилых бояр и князей. Если служилый феодал умирал без наследников, его имущество возвращалось великому князю.
    XVI в. – это время относительной победы поместной системы. Бурный рост условного поместного землевладения начался при Иване Грозном (1533–1584). В условном землевладении царь видел орудие борьбы с сепаратизмом удельных князей. В 1550 г. он особым указом отобрал 1050 детей боярских, своих “лучших слуг”, и раздал им поместья в московском уезде. Дворяне становились привилегированным сословием в противовес боярам.
    В 1562 г. произошло событие, которое лишало вотчинников их былой свободы.
    Служилые князья не могли без разрешения царя свободно распоряжаться даже вотчинами, продавать их, отдавать в наследство или в качестве приданого и даже жаловать монастырю.
    Окончательная победа над старой родовой аристократией была одержана в 1565 г. с помощью опричнины. Это была, если можно так выразиться, “большевистская” победа: старых родовых землевладельцев просто согнали с их вотчин, переселили в другие места, превратив в помещиков, а их земли раздали новым служилым людям. Но царь не догадывался, что быстрые революционные методы изменения форм собственности всегда приводят к кризису в экономике.
    К 1570-м и. страна была ввергнута в жесточайший экономический кризис.
    Бо?льшая часть уездов московского центра пришла в запустение. Крестьяне бежали на юг и, что удивительно, на север страны. Не климат, а свобода привлекает их. “Вывоз”, а фактически воровство, крестьян друг у друга стали обычной нормой поведения русских феодалов. Не решили проблему и указы о “заповедных летах”, запрещавшие переход крестьян от одного владельца к другому.
    В год загадочной смерти Ивана Грозного
    [4] страна была окончательно разорена. В московском уезде не засевалось 5/6 пашни. По всей стране прокатилась волна народных выступлений. Отчаянные попытки Бориса Годунова (1598–1605) спасти положение (вплоть до выдачи народу зерна и денег из царской казны) не принесли результата. В стране разразился ужасающий голод. Началось первое в истории России Смутное время (1605–1613).
    Успокоение, пришедшее в страну вместе с избранием на царство в 1613 г. Михаила Романова (1613–1645), позволило российской экономике довольно быстро оправиться от потрясений кризиса, иностранной интервенции и дворцовых переворотов. Восстановилось дворянское землевладение, причем первые Романовы предпочитали помогать и давать привилегии мелким служилым дворянам. В 1642 г. царь Михаил окончательно запретил принимать в холопы разорившихся дворян и детей боярских[5]. В 1649 г. Алексей Михайлович (1645–1676) в массовом порядке роздал малоземельным дворянам оброчные земли из государственного фонда. В результате правительственной помощи более 80% всех служилых земель сосредоточились в руках рядовых мелкопоместных дворян.
    Но уже во второй половине XVII в. не очень заметно, но настойчиво проявилась тенденция превращения условного земельного владения в наследуемое и отчуждаемое владение.
    Это происходило и по воле царя, и путем обмена поместья на вотчину, и, судя по всему, “явочным порядком” при попустительстве властей. Во всяком случае, во второй половине века средние размеры поместий сокращались (примерно на 18%), а средние размеры вотчин возросли (почти на 62%!)[6]. С 1674 г. само правительство стало продавать из казны поместья в вотчину. Стала очевидной и другая неприятность: хозяйство на поместной земле велось из рук вон плохо.
    В результате мы можем констатировать: в России период феодализма, хотя бы частично напоминающий классические его формы, был недолог. Мы датируем этот период в связи с развитием условных форм землевладения с середины XIV в. до середины XVII в.[7]
    Что же было дальше? При регентстве Софьи в 1684 г. наследование поместья уже меньше связывалось с государственной службой: поместье делилось между сыновьями, даже если они не достигли служебного ранга отца. Петр I (1682–1725) пытался спасти дворянские поместья от измельчания своим указом 1714 г. о единонаследии, одновременно запретив отчуждать дворянскую недвижимость. Младшие дворянские дети устремились в столицы в поисках служилых мест, но очень скоро обнаружилось, что мест этих не очень много. Попытки в 1714 и 1715 гг. ввести денежное жалование чиновникам вместо поместного оклада успеха не принесли: денег в казне, как всегда, не хватало.
    Не удалась попытка Петра сделать 25-летнюю службу для дворян обязательной (1714 г.). В 1722 г. Петр ввел положение о “шельмовании” – гражданской казни и конфискации имущества – дворян, отказывающихся от службы. Табель о рангах, принятая в том же году, должна была способствовать вливанию “свежей крови” в дворянский организм. Но тщетно. “Увиливание” от службы стало обычным делом. Были случаи, когда дворянские недоросли записывались в купеческое сословие, только бы не служить. Отступления от петровской политики недолго заставили себя ждать.
    Уже в 1730 г. Анна Иоанновна отменила указ о единонаследии: уж больно ограничивались права дворян; они даже для уплаты долгов и помощи родственникам не могли продать свое недвижимое имущество. Правда, она еще пыталась заставить всех дворян служить мерами сугубо российскими: например, издала в 1737 г. указ об обязательном образовании дворянских детей и подготовке их к службе с 16-летнего возраста. Если к 16 годам дворяне оказывались необученными, то их определяли в матросы или солдаты и учили насильно. Совсем уж неграмотных, неспособных к гражданской службе, отсылали в войска рядовыми солдатами[8]. Строгости не помогали.
    Петр III 18 февраля 1762 г. Манифестом о вольности дворянской освободил дворян от обязательной службы. Поместья в связи с этим потеряли условный характер и стали обычной частной собственностью, отчуждаемой и наследуемой независимо от службы.
    Это был признак кризиса российского феодализма. Эффективность помещичьего хозяйства, основанного на крепостном труде, оказалась столь низкой, что уже тогда, при Екатерине II (1762–1796), вопрос об освобождении крестьян стал злобой дня. Во всяком случае, об этом достаточно свободно писалось в “Трудах” Вольного экономического общества в год его открытия (1765).
    Потребовалось пережить несколько кризисных ситуаций и массовых голодовок, чтобы решиться на подготовку отмены крепостного права. В первой половине XIX в. положение настолько усугубилось, что крепостным стало не по силам выплачивать положенные налоги. Напротив, правительство стало часто выплачивать пособия на прокормление голодающих крепостных.
    Первым симптомом неизбежных перемен было разрушение дворянской монополии на землю. В 1801 г. Александр I (1801 – 1825) предоставил право всем свободным гражданам покупать незаселенную землю вне городов (т.е. сельскохозяйственные угодья без крестьян).
    В 1803 г. по Указу о вольных хлебопашцах помещики получили право отпускать на волю крестьян целыми имениями, наделив их землей. Бесславна была судьба этого указа. Во-первых, помещики не очень были настроены дать волю своим бесплатным работникам, ведь в России земля была дешева, а рабочая сила дорога. За 20 лет после указа волю получили всего 0,3% крепостных (47 тыс. человек)[9]. Во-вторых, и сами крестьяне не очень стремились на волю. Русские крестьяне оказались мудрее своих образованных владельцев, они поняли, что нельзя создать островок свободы в море всеобщей несвободы.
    Очередной удар по дворянской земельной собственности попытался нанести выдающийся русский реформатор ?. М. Сперанский в годы царствования Александра I. В феврале 1812 г., в предвиденье неминуемой войны с Наполеоном, он ввел прогрессивный подоходный налог с дворянских имений. Налоговая ставка по нынешним временам была щадящей: от 1 до 10% годового дохода. Но дворяне нс стерпели такого “наглого” посягательства на их налоговый иммунитет со стороны “поповского сына”. Сопротивление было отчаянным. Ни разу казна не собрала планируемой суммы налога, недоборы были столь огромны, что смысл в налоге исчезал. В 1819 г. он был отменен[10].
    Путь к освобождению крестьян был долог и тернист. Царизм на этот раз решил отказаться от привычного для России “революционного” стиля: сначала сделать, а потом думать. Крестьянская реформа готовилась неспешно и основательно. Сначала в 1816–1819 гг. были освобождены без земли крепостные крестьяне Эстляндии,
    Курляндии и Лифляндии (около 825 тыс. человек). Затем, после восстания декабристов, Николай I (1825–1855), намереваясь хоть как-то гарантировать крестьянское землепользование, устанавливает минимальный размер крестьянского надела: 4,5 десятины[11]. Он же запрещает продажу крестьян без семьи и без земли “на вывоз”, а также отдачу их в аренду на заводы.
    В 1730-е гг., которые считаются временем беспросветной реакции, продолжались некоторые послабления в отношении крепостных крестьян. Появились факты чрезвычайного обогащения крепостных предпринимателей, находящихся на оброке. Некоторые помещики даже отдавали свои имения в аренду собственным крепостным. В 1848 г. крестьяне получают официальное право приобретать недвижимое имущество, в том числе землю. “Земледельческий журнал” с удивлением отмечал в 1832 г., что крестьяне начали носить сапоги, по три картуза в год, пить чай и заводить самовары.
    В 1837 г. была сделана попытка реформировать управление государственными крестьянами с перспективой облегчить их агротехническое, экономическое и финансовое положение (реформа П. Д. Киселева, министра государственных имуществ).
    В ходе реформы впервые было применено переселение малоземельных крестьян в заволжские районы страны.
    В 1840 г. право на волю получили посессионные рабочие. Но на этом фоне вопиющим стало положение массы крепостного крестьянства. Крестьяне убегали и вымирали в буквальном смысле слова. За период с 1836 по 1851 г. количество помещичьих крестьян сократилось па 0,5 млн человек (всего же в 1835 г. крепостных было около 22,5 млн)[12].
    Дело быстро продвинулось после позорного поражения России в Крымской войне 1853–1856 гг.[13] Александр II (1855–1881) в первые же месяцы своего правления заявил по поводу отмены крепостного права: “Лучше, чтобы это произошло свыше, нежели снизу”. Сигнал был подан. Шесть лет готовилась реформа. И – свершилось: 19 февраля 1861 г. крепостное право было отменено. В России началась новая эпоха.

  2. Moranin Ответить

    в1. Регулирование земельных отношений в России до 1861 г.
    Появление земельной собственности
    Исторические исследования не дают оснований для предположения о наличии рабовладельческого землевладения на территории России.
    Письменные источники свидетельствуют о том, что, начиная с XI в. , на территории современной России стала складываться феодальная земельная собственность. Эти факты подтверждаются и археологическими данными.
    Первичной формой экономической реализации феодальной земельной собственности явилось полюдье, представлявшее собой институт прямого внеэкономического принуждения населения, в котором в обнаженной форме выступали отношения господства и подчинения, равно как и начальная фаза превращения земли в феодальную собственность.
    Анализ ст. 3 Русской Правды, в которой «людин» противопоставлялся «княжу мужу» , показывает, что в Древней Руси произошла дифференциация общества на феодалов и нефеодалов, поскольку под термином «люди» Русская Правда подразумевала всех свободных лиц, преимущественно крестьян-общинников, составлявших основную массу населения.
    Феодальный строй России вырос из первобытнообщинного, а также из элементов патриархального рабства — начальной формы рабовладения, при которой рабы входили во владевшую ими семью как бесправные ее члены, выполнявшие наиболее тяжелую работу. Это обстоятельство наложило отпечаток на процесс формирования феодального строя и его дальнейшее развитие.
    Первоначально подлежали усиленной защите все частные землевладения. Например, в ст. 34 Русской Правды (Краткой редакции) устанавливался высокий штраф за порчу межевого знака, что указывало на заботу древнерусского государства об обеспечении устойчивости земельных отношений. есь ответ не вмещается

  3. Dorira Ответить

    Термины
    ЗЕМЕЛЬНЫЕ ВЛАДЕНИЯ В ДРЕВНЕЙ РУСИ. Первоначальная и более распространенная форма поземельного владения в древнерусском государстве была чисто общинная. Эта форма никогда не исчезала в нашей стране и существовала еще в н. XX в. по всем селам и деревням, потому что и тогда в сельских общинах земля принадлежала не отдельным лицам как собственность, а общине, и крестьяне владели участками земли только с правом пользования. В древности этот порядок землевладения соблюдался и в городах. Член городской общины не мог ни продать, ни заложить участок городской земли, состоявший в его ведении, точно так же как не мог этого сделать крестьянин относительно своего участка в сельской земле. Но несмотря на то что общинное владение землей постоянно оставалось главным и более распространенным, тем не менее оно не было единственным на Руси, и, вероятно, еще в глубокой древности рядом с общинным поземельным владением было владение частное, что также служит прямым доказательством общинного, а не родового быта, при котором частное владение было бы невозможно. Последнее приобреталось в Древней Руси необыкновенно легко. Из-за малочисленности первоначального славянского населения на Руси сравнительно с огромным пространством земель за общинными поземельными владениями оставалось много земель, никем не занятых, известных впоследствии под именем диких полей, диких лесов и пущей. Поэтому каждый, кто расчищал дикий лес или возделывал дикое поле собственными средствами, вместе с тем делался и полным владельцем, собственником занятой им земли. За первым занимателем никому не принадлежавшей земли законодательством русским признавалось право собственности и в последующее время (в XV и XVI вв.). Следовательно, тем менее мы имеем право отвергать его при первом занятии земли славянскими племенами. Наоборот, тогда считалось заслугой, если кто обрабатывал дикую землю, потому что главной заботой славянских общин было как можно более возделывать земли. Вообще, во всех древних славянских общинах мы находим и частную поземельную собственность; при этом частные собственники всегда пользовались у них большим уважением. Они назывались отчинниками, владетелями, держателями земли, общинниками, составляли высший класс общества и имели большое влияние на дела общественные; земля сообщала им особый вес и уважение от сограждан.
    Позднее к первым двум формам поземельного владения присоединились две новые формы, а именно, владение княжеское и владение поместное.
    Княжескими землями назывались те волости, города, села и угодья, которыми владели князья. Что князья имели в этот период свои поземельные владения, мы убеждаемся положительными свидетельствами летописи. Так, напр., Вышгород, по свидетельству летописи, принадлежал кн. Ольге, Берестово и Предславино — кн. Владимиру. Княжеские земли разделялись на два разряда. К первому принадлежали земли, уступленные князю земщиной. Эти земли не были полной собственностью князя, потому что они давались не лично тому или другому князю, а составляли принадлежность княжеской власти вообще. Поэтому князь владел ими только до тех пор, пока был князем в той области, которая дала ему земли. Второй род княжеских земель составляли земли, приобретенные покупкой от частных собственников или расчищенные за княжеский счет из диких полей и лесов. Эти земли были полной собственностью князя и оставались за ним и тогда, когда он переходил на княжение из одной области в другую.
    Поместными землями назывались такие земли, которые князь давал своим дружинникам на время службы или на жизнь, но без права продавать, закладывать или передавать по наследству. Следовательно, в поместных землях в то время еще не было права собственности, а только право пользования ими. Первое упоминание о поместной раздаче земель относится ко времени Владимира. По свидетельству саги Олава Тригвессона, Владимир дал в поместье Сигурду, дяде Олава по матери, большие поземельные владения. Поместные владения раздавались, вероятно, из княжеских, а не из общинных земель, по крайней мере, так делалось в те времена, от которых дошли до нас официальные свидетельства о такой раздаче.
    После принятия христианства поземельное владение на Руси по-прежнему было общинное, вотчинное, княжеское, поместное и, сверх того, появилось церковное, или монастырское.
    Общинные земли стали называться черными землями и по-прежнему не составляли ничьей частной собственности, а считались землями государственными. На них были построены земские города и селения, и каждая община — городская или сельская, владела принадлежавшей ей землей как собственностью, нераздельно. Члены общины имели только право пользования участками общинной земли и не могли ни продавать их, ни закладывать иначе как тем лицам, которые пожелали бы вступить в члены общины и приняли бы на себя тягло, лежавшее на земле, поэтому защита или охрана общинной земли лежала на целой общине, а не на отдельных ее членах, и в случае споров за владение суд имел дело с самими общинами или с их выборными представителями, а не с отдельными членами. Владение общинной, или черной, землей всегда влекло за собой исполнение разных повинностей и платеж податей, лежавших на общине: член общины, получая участок земли, вместе с тем принимал на себя и ту долю общинных повинностей, которые лежали на земле, — без этого условия община не давала земель. Общинные земли делились в городах на дворы, а в селах — на оковы, бочки, четверти и т. д. по количеству хлеба, засеваемого на них. Соразмерно с пространством засеваемой земли взимались подати. Кроме того, сельские земли делились на выти, у новгородцев — на обжи, т. е. такие доли, которые представляли полный надел того или другого члена общины. По качеству черные земли делились так же, как и другие разряды земель: на пахотные, сенокосные, лесные и др. К ним же причислялись разные угодья и промыслы: рыбная ловля и охота, бортные урожаи и в некоторых местах соляные промыслы.
    Вотчинные земли по-прежнему были частной собственностью; они, как и раньше, приобретались расчисткой диких полей и лесов, покупкой и дарением, по наследству и по другим гражданским сделкам между собственниками, а также, хотя и редко, пожалованием от князя. Владение вотчинными землями как полной собственностью вообще оставалось на прежних основаниях, но вследствие разделения Руси на уделы появилось некоторое ограничение прав собственника на вотчинную землю, состоящее в том, что вотчинник, переходя на службу к другому князю, а не тому, во владениях которого находилась его вотчина, хотя и не терял своего права на вотчину, не мог перечислять ее из одного владения в другое: вотчина со своим владельцем не переходила во владения другого князя — она принадлежала прежней земщине, платила дань прежнему князю и тянула к своему городу.
    Т. о., с появлением уделов ясно обозначилось, что частная поземельная собственность имела тесную связь с общинным, или земским, поземельным владением, вотчина не могла отделиться от земщины, к которой она тянула судом и данью. Поземельная собственность, не стесняя личности самого владельца, тем не менее налагала на него некоторые обязательства по отношению к той земщине, к которой принадлежали его владения, так что дружинник, принимая на себя разные повинности и платежи, лежавшие на его земле, делался в некоторой степени земцем. Вотчинные земли могли быть и городскими; последние обычно назывались белыми или обеленными в противоположность сельским, которые назывались черными.
    Княжеские земли по происхождению своему, как мы уже знаем, или были уступлены князю земщиной, или приобретены им покупкой у частных собственников и расчисткой диких полей и лесов. Те и другие земли были собственностью князя, но появление уделов на Руси ясно показало, что его права на эту собственность были неодинаковы, а именно: князь, переходя из одного удела в другой, уже терял всякое право на земли, уступленные ему земщиной, потому что они целиком переходили к новому князю; земли же, приобретенные покупкой или расчисткой и заселением диких полей и лесов, оставались за ним как частная собственность, и в тех случаях, когда он переходил в другое владение, новый князь не имел на них прав собственника. Отсюда понятно, что земли, уступавшиеся князю земщиной, составляли принадлежность собственно княжеской власти, а не личности того или иного князя. Земщина уступала их только на период властвования князя; следовательно, они не были частной собственностью князя, а принадлежали к землям государственным. Из этих земель князь раздавал участки своим дружинникам за их службу; но он не имел права отдавать их в вотчинное владение. На землях покупных, составлявших частную собственность, князья отстраивали разные хозяйственные заведения, доходы с которых шли в их казну. К частной собственности князей принадлежали не только сельские земли и угодья, но и городские дворы, которые они покупали у частных собственников; так, в Путивле был дом Святослава Ольговича, о котором летопись упоминает под 1146, при взятии Путивля Изяславом: «И ту двор Святославль раздели на 4 части, и скотнице, брестьянице и товар, иже бе не мочно двинути и в погребех было 500 берковсков меду, а вина 80 корчаг, и церковь св. Вознесения всю оплупиша и не оставиша ничтоже княжа, но вся разделиша и челяди семь сот». Также под 1158 летопись упоминает о дворах Юрия Долгорукого, рассказывая о мятеже, бывшем в Киеве по смерти этого князя: «Много зла сотворися в тот день: разграбиша двор его красный и другий двор его за Днепром разграбиша, его же звашет сам раем, и Васильков двор, сына его разграбиша в городе». Частные княжеские земли, хотя принадлежали к земщине и входили в состав государственных земель, в то же время управлялись волостелями и посельскими или тиунами, присылаемыми князем; следовательно, они ничем не отличались от земель частных владельцев. Управу приставников в княжеских землях Даниил Заточник характеризует следующими словами: «Не имей двора близ княжа двора, не держи села близ княжа села, тиун бо его, яко огнь трепещицею накладен».
    Поместные земли в этот период, как и в предыдущий, не были собственностью своих владельцев; они раздавались князьями дружинникам на праве пользования в течение службы их князю, и т. к. они раздавались из тех земель, которые были уступлены собственно княжеской власти, а не лично князю, то в настоящий период с развитием удельного разновластия значение поместных земель ясно определилось, потому что дружинники, переходя вместе со своими князьями из одного владения в другое, лишились всех прав на поместья в прежнем владении, которые переходили к новому князю и раздавались им его дружинникам. Т. о., ясно обозначалось, что поместья никогда не были частной собственностью и не могли быть ею; они всегда составляли собственность государственную и, в сущности, имели одинаковый характер с черными землями. Как община раздавала черные земли по участкам своим членам с обязательством нести известные повинности и подати, лежавшие на том или ином участке, так же точно и союз общин — государство отдавало князю земли с тем, чтобы он раздавал их своим дружинникам также с обязательством нести службу со своего участка. Впоследствии с поместных земель была определена служба с такой же точностью, с какой определялись повинности и подати с черных земель, а именно, от помещика требовалось, чтобы он выходил на войну в известном вооружении и с определенным числом слуг, сообразно количеству земли, данной ему в поместное владение. Впрочем, это было только впоследствии, а в XI, XII и XIII вв. едва ли была такая точность и определенность в распределении повинностей с поместных земель, по крайней мере, до нас не дошло ни одного памятника, в котором бы указывалось, какие повинности лежали в этот период на поместных землях. Но, во всяком случае, нужно предположить, что поместные земли в этот период несли определенные повинности, потому что, как мы уже сказали, они не имели характера исключительности и, как черные земли, составляли собственность государственную. Разница между черными и поместными землями состояла только в том, что общины раздавали своим членам участки, меньшие по сравнению с теми, которые князья давали своим дружинникам. Характер поместных земель, обусловленный тем, что они были собственностью государства, имел большое влияние на само устройство русских владений. Такой характер поместий в связи с удельной системой не давал русским помещикам возможности усилиться настолько, чтобы быть в тягость князьям и народу, как феодалам в Западной Европе, потому что, хотя поместье и лен по форме своей были почти одинаковы, т. е. означали неполное, временное владение за службу, в сущности, между ними была огромная разница: лен принадлежал государю, а не государству, следовательно, феодал, получив от государя лен на время службы, мог незаметно обратить его в полную собственность и увеличить свои владения получением новых земель от государя и постепенным превращением их в полную собственность. Так в действительности и было сделано феодалами Западной Европы, владения которых из ленных стали родовыми. Но русские помещики этого сделать не могли, потому что ни постоянная служба одному князю, ни переход от одного князя на службу к другому не упрочивали за ними поместий и не позволяли обращать их в полную собственность. Продолжая службу у одного князя, помещик должен был переходить из одного удела в другой, следовательно, терять свои права на поместья, и если бы для сохранения за собой поместья он вздумал перейти на службу того князя, которому доставался удел, где было его поместье, то и это не всегда упрочивало за ним права на поместье, потому что князь приводил с собой своих дружинников, которых должен был наделять поместьями и, следовательно, волей-неволей должен был или выгонять прежних помещиков, или же убавлять их поместья. Конечно, князь мог удовлетворять своих дружинников и не касаясь поместий, принадлежавших дружинникам, перешедшим к ним на службу от прежнего князя, — он мог назначить им жалованье и кормление, но это не всегда было возможно и притом только сохраняло помещикам право владения на более продолжительное время, но нисколько не увеличивало и не давало средств обращать поместье в полную собственность и тем резко отличало помещиков от феодалов.
    Монастырские и церковные земли появились на Руси вместе с введением христианства, потому что уже в Уставе Владимира Святого упоминаются монастыри, лечебницы, странноприимные дома, гостиницы и пр., принадлежавшие Церквям, епископам и митрополиту. Точно так же и при Ярославе, как это видно из его устава, все эти учреждения принадлежали Церкви. Мы не знаем, давались ли в это время монастырям и церквям вотчины, — по всей вероятности, они не давались. Это можно заключить из того, что летописец, перечисляя все то, что сделал для Церкви Ярослав, говорит только о том, что он давал церквям урок, но о землях и угодьях не говорит ничего. В первый раз о пожертвовании Церкви земли летописец упоминает под 1061 при Изяславе Ярославиче. Изяслав, по словам летописца, дал Антонию, основателю Печерского монастыря, Печерскую гору. Впоследствии монастыри и церкви приобрели значительные недвижимые имения через покупку у вотчинников или через расчистку диких полей и лесов, или через дарение на помин души князьями и частными лицами, или, наконец, через пожалование от князей на содержание и устройство церквей. Так, в грамоте Ростислава Мстиславича Смоленского, данной им в 1150 смоленской епископии, сказано: «И се даю на посвет св. Богородицы из двора своего осмь капий воску и на горе огород с капустником и с женою и с детьми, за рекой тетеревник с женою и с детьми». Особенно были богаты недвижимыми имениями наиболее уважаемые монастыри и епископские кафедры; епископ Владимирский Симон так говорит о богатстве своей кафедры: «Кто не весть мене грешнаго епископа Симона и сия соборныя церкви Владимирския и другия суздальские церкви, колико же иместа градов и сел». А что монастыри и церкви получали большие вклады от частных лиц, видно из монастырских и церковных вкладных описей XII в. Они, напр., свидетельствуют, что один богатый новгородец Олекса, впоследствии прп. Варлаам Хутынский, пожертвовал большой участок земли Хутынскому монастырю. Известия же о том, что монастыри приобретали земли расчисткой диких полей и лесов, рассыпаны преимущественно по новгородским памятникам; у нас нет необходимости перечислять эти известия. Земли монастырские и церковные носили характер вотчинных земель, т. е. частной поземельной собственности с правом отчуждения. Но вместе с тем они имели свой особый характер, состоявший в том, что они принадлежали не физическому лицу, а юридическому; они составляли принадлежность не того или иного епископа или монаха, а епископского сана и монастыря. При таком характере этих земель во владении ими были некоторые особые условия. Так, епископ мог свои земли продавать, закладывать, обменивать или отдавать в поместное владение своим боярам и слугам, но он не мог дарить их или отдавать по завещанию, и они целиком переходили к последующему епископу. Иное дело, если епископ имел вотчины родовые или приобретенные покупкой на собственные деньги; такие вотчины он мог дарить и завещать. Точно так же и монастырские земли принадлежали собственно монастырю, а не монахам и потому не могли быть ни продаваемы, ни закладываемы, ни отдаваемы по завещанию монахами их родичам и т. д., а всегда составляли принадлежность монастыря. Церковные земли точно так же были принадлежностью церкви, а не причта, который только имел право пользоваться доходами с них.
    Следовательно, владение этими землями предоставлялось только в известных пределах и они не могли быть отчуждены каким-либо образом. Кроме того, по тесному соединению церкви с приходом в охране и управлении церковным имуществом принимали участие все прихожане в лице избираемых ими церковных старост. Доказательство этому мы находим в уставной грамоте кн. Всеволода Мстиславича, данной им церкви Иоанна Предтечи на Опоках (в Новгороде), в которой именно сказано, что для управления имением этой церкви избирались церковные старосты. Но власть причта и прихода относительно церковных земель была еще ограничена властью епископа, так что ни причт, ни приход не могли без согласия епископа распоряжаться церковными землями.

  4. demons_area Ответить

    ЗЕМЛЕВЛАДЕ?НИЕ, об­ла­да­ние зе­мель­ным уча­ст­ком на оп­ре­де­лён­ных юри­дич. ос­но­ва­ни­ях, обу­слов­ли­ваю­щих со­от­вет­ст­вую­щие пра­ва и обя­зан­но­сти зем­ле­вла­дель­цев. Вме­сте с пра­ва­ми поль­зо­ва­ния и рас­по­ря­же­ния зем­лёй со­став­ля­ет пра­во соб­ст­вен­но­сти на зем­лю. Пра­во­вое ре­гу­ли­ро­ва­ние вла­де­ния зем­лёй – один из са­мых древ­них пра­во­вых ин­сти­ту­тов – бе­рёт своё на­ча­ло в рим­ском пра­ве, где зе­мель­ные уча­ст­ки бы­ли раз­но­вид­но­стью ве­щей. Об­щее по­ня­тие «вла­де­ние» рим. юри­сты вы­во­ди­ли из лат. рositio – по­се­ле­ние (на зем­ле). Уже в эпо­ху до­ми­на­та пе­ре­да­ча прав на не­дви­жи­мость (см. Вещ­ное пра­во) рег­ла­мен­ти­ро­ва­лась спец. пра­ви­ла­ми. Учи­ты­ва­лось по­ло­же­ние зе­мель­но­го уча­ст­ка, его хо­зяйств. на­зна­че­ние и др. Раз­ли­ча­лись гор. уча­ст­ки (praedia urbana) и с.-х. уго­дья (praedia rustica), а так­же зем­ли ита­лий­ские – сель­ские и го­род­ские (res mancipi) и про­вин­ци­аль­ные (res nec man­cipi). Со­от­вет­ст­вен­но, для ка­ж­дой ка­те­го­рии З. ус­та­нав­ли­ва­лись свои пра­ви­ла. Позд­нее З. ста­ло под­чи­нять­ся об­щим пра­ви­лам о вла­де­нии как од­ном из пра­во­мо­чий соб­ст­вен­ни­ка.
    Зем­ле­вла­де­ние в Рос­сии. В Др.-рус. гос-ве воз­ни­ка­ли раз­но­об­раз­ные фор­мы ча­ст­но­го З.; го­су­дар­ст­во ста­ло вер­хов­ным соб­ст­вен­ни­ком зем­ли при со­хра­нении об­щи­на­ми и отд. кре­сть­ян­ски­ми семь­я­ми прав вла­де­ния и рас­по­ря­же­ния свои­ми уча­ст­ка­ми. По­сте­пен­но кня­зья ди­на­стии Рю­ри­ко­ви­чей об­ла­га­ли по­ко­рён­ные пле­ме­на да­нью и за­хва­ты­ва­ли отд. тер­ри­то­рии. Кня­зья (Оль­га, Вла­ди­мир Свя­то­сла­вич), а за­тем и боя­ре об­за­во­ди­лись собств. вла­де­ния­ми. В хо­де Кре­ще­ния Ру­си в кон. 10 – нач. 11 вв. поя­ви­лись зе­мель­ные уго­дья ми­тро­по­личь­ей ка­фед­ры. В 10–11 вв. ста­ли воз­ни­кать вот­чи­ны. С 11 в. зе­мель­ные от­но­ше­ния ре­гу­ли­ро­ва­лись на­ря­ду с обыч­ным пра­вом нор­ма­ми Рус­ской прав­ды. Со 2-й пол. 11 в. в ис­то­рич. ис­точ­ни­ках упо­ми­на­ют­ся зе­мель­ные вкла­ды кня­зей мо­на­сты­рям и церк­вам. С 13–14 вв. скла­ды­ва­лись ос­но­вы дво­рян­ско­го зем­ле­вла­де­ния в Сев.-Вост. Ру­си. Про­ис­хо­дил про­цесс оформ­ле­ния кре­сть­ян­ско­го ча­ст­но­го З. С 14 в. лич­но сво­бод­ные чер­но­сош­ные кре­сть­я­не, ко­то­рые не­сли гос. по­вин­но­сти, вла­де­ли об­щин­ны­ми зем­ля­ми – чёр­ны­ми зем­ля­ми. В 14 – кон. 15 вв. зна­чи­тель­но уве­ли­чи­лось ко­ли­че­ст­во ча­ст­ных и мо­на­стыр­ских вот­чин в Сев.-Вост. Ру­си и Нов­го­род­ской рес­пуб­ли­ке. В по­след­ней четв. 15 в. на­ря­ду с вот­чи­ной воз­ник­ло по­ме­стье как ус­лов­ная фор­ма ча­ст­но­го зем­ле­вла­де­ния (пер­во­на­чаль­но пра­ва его рас­по­ря­же­ни­ем бы­ли ог­ра­ни­че­ны). Вел. кня­зья мо­с­ков­ские за­ботились об уве­ли­че­нии сво­его ро­до­во­го до­ме­на – двор­цо­вых зе­мель. В про­цес­се об­ра­зо­ва­ния Рус. гос-ва ве­ли­ко­кня­же­ская власть стре­ми­лась к ог­ра­ни­че­нию прав и по­сте­пен­ной ли­к­ви­да­ции зе­мель удель­ных кня­зей, об­ра­зо­вал­ся зна­чит. фонд чёр­ных зе­мель с отд. вкра­п­ле­ния­ми собств. ве­ли­ко­кня­же­ских вла­де­ний. Раз­ви­ва­лось по­ме­щи­чье З. По ме­ре раз­да­чи гос. зе­мель в ча­ст­ное вла­де­ние, по­жа­ло­ва­ний церк­вам и мо­на­сты­рям рез­ко со­кра­ти­лись раз­ме­ры чер­но­сош­но­го З. в центр. рай­онах Рос­сии, к сер. 16 в. чёр­ные зем­ли ос­та­лись гл. обр. на Се­вере. Во 2-й пол. 16 в. рез­ко воз­рос зе­мель­ный фонд го­су­дар­ст­ва, в зна­чит. сте­пе­ни за счёт при­сое­ди­не­ния По­вол­жья. По­ли­ти­ка оп­рич­ни­ны раз­ру­ши­ла преж­ние по­зе­мель­ные от­но­ше­ния на зна­чит. тер­ри­то­рии го­су­дар­ст­ва; при­ну­дит. ме­ны зем­ля­ми и пе­ре­се­ле­ния фео­да­лов в этот пе­ри­од при­ве­ли к хо­зяйств. ра­зо­ре­нию стра­ны и уси­ле­нию за­кре­по­ще­ния кре­сть­ян (кре­по­ст­ное пра­во фор­ми­ро­ва­лось с кон. 15 в.). К кон. 16 в. бы­ли ли­к­ви­ди­ро­ва­ны по­след­ние уде­лы, на­ча­лось ог­ра­ни­че­ние рос­та зе­мель­ных вла­де­ний церк­ви. В 17 в. рез­ко уве­ли­чи­лось ко­ли­че­ст­во ча­ст­ных вот­чин, жа­ло­ван­ных из фон­да по­ме­ст­ных зе­мель и не­ос­во­ен­ных рай­онов Юга Рос­сии. За счёт чёр­ных зе­мель на Се­ве­ре шло рас­ши­ре­ние двор­цо­во­го З. В хо­де ос­вое­ния Си­би­ри раз­ви­ва­лось кре­сть­ян­ское, цер­ков­ное (пра­во­слав­ные церк­ви) и мо­на­стыр­ское З. Скла­ды­ва­лось ка­за­чье З. По­зе­мель­ные от­но­ше­ния в 15–17 вв. ре­гу­ли­ро­ва­лись Су­деб­ни­ка­ми (1497, 1550, 1589), Уло­же­ни­ем 1607, Со­бор­ным уло­же­ни­ем 1649, пис­цо­вы­ми, пе­ре­пис­ны­ми, до­зор­ны­ми кни­га­ми и пр.
    Ука­зом Пет­ра I от 23.3(3.4).1714 за­кре­п­ле­но слия­ние по­ме­стья и вот­чи­ны, об­ра­зо­ва­ны име­ния с еди­ным по­ряд­ком рас­по­ря­же­ния. В хо­де се­ку­ля­ри­за­ции 1764 ли­к­ви­ди­ро­ва­ны зе­мель­ные вла­де­ния церк­ви, за ду­хов­ны­ми уч­ре­ж­де­ния­ми ос­тав­ле­ны лишь не­боль­шие уча­ст­ки зем­ли. Во 2-й пол. 18 в., по ме­ре про­дви­же­ния рос. гра­ни­цы к югу, раз­ви­ва­лось круп­ное ча­ст­ное З. в Но­во­рос­сии, на Сев. Кав­ка­зе и в Кры­му. Зем­ли го­ро­дов и по­са­дов скла­ды­ва­лись в хо­де Ге­не­раль­но­го ме­же­ва­ния; в со­от­вет­ст­вии с Жа­ло­ван­ной гра­мо­той го­ро­дам 1785 они пе­ре­да­ны го­ро­дам в веч­ное поль­зо­ва­ние, на­хо­ди­лись в рас­по­ря­же­нии гор. дум. Цер­ков­ные и мо­на­стыр­ские зем­ли вновь на­ча­ли фор­ми­ро­вать­ся в кон. 18 – 1-й пол. 19 вв. Со­став ча­ст­ных зе­мель­ных соб­ст­вен­ни­ков рас­ши­рил­ся вслед­ст­вие ука­зов имп. Алек­сан­д­ра I от 12(24).12.1801 (раз­ре­шил при­об­ре­тать не­за­се­лён­ные зем­ли куп­цам, ме­ща­нам и ка­зён­ным кре­сть­я­нам) и имп. Ни­ко­лая I от 8(20).11.1847 (кре­сть­я­нам пре­дос­тав­ле­но пра­во вы­ку­па на сво­бо­ду с зем­лёй при про­да­же име­ния за дол­ги на тор­гах; в 1849 воз­мож­ность вы­ку­па по­став­ле­на в за­ви­си­мость от со­гла­сия по­ме­щи­ка). Кре­сть­ян­ская ре­фор­ма 1861 юри­ди­че­ски за­кре­пи­ла за кре­сть­я­на­ми пра­во соб­ст­вен­но­сти на свои на­де­лы и пра­во на при­об­ре­те­ние зем­ли. В 19 – нач. 20 вв. зем­ля в за­ви­си­мо­сти от её при­над­леж­но­сти де­ли­лась на ка­те­го­рии: ка­зён­ные зем­ли (со­став­ля­ли 32,6% всей зем­ли в Рос. им­пе­рии, 15,4% – в Ев­роп. Рос­сии в 1905); на­дель­ные зем­ли, при­над­ле­жав­шие кре­сть­ян­ской об­щи­не (ок. 6% зе­мель­но­го фон­да Рос. им­пе­рии и 1/3 зе­мель­но­го фон­да Ев­роп. Рос­сии в 1905); ча­ст­но­вла­дель­че­ские зем­ли (5,09% всей зем­ли в Рос. им­пе­рии, 25,7% – в Ев­роп. Рос­сии в 1905), ко­то­рые под­ле­жа­ли сво­бод­ной про­да­же и яв­ля­лись сфе­рой фор­ми­ро­ва­ния зе­мель­но­го рын­ка; ка­за­чьи зем­ли; ка­би­нет­ские зем­ли (соб­ст­вен­ность ко­ро­ны, на­хо­ди­лись в рас­по­ря­же­нии им­пе­ра­то­ра толь­ко в пе­ри­од его пре­бы­ва­ния у вла­сти); зем­ли го­ро­дов и по­са­дов (св. 2 млн. га, или 0,5% зем­ли в Ев­роп. Рос­сии в 1905); удель­ные зем­ли (соб­ст­вен­ность имп. фа­ми­лии), цер­ков­ные зем­ли и мо­на­стыр­ские зем­ли. Зе­мель­ные от­но­ше­ния ре­гу­ли­ро­ва­лись об­шир­ным зе­мель­ным за­ко­но­да­тель­ст­вом.
    По­сле Февр. ре­во­лю­ции 1917 Врем. пра­ви­тель­ст­во объ­я­ви­ло о пе­ре­хо­де удель­ных и ка­би­нет­ских зе­мель в гос. соб­ст­вен­ность. По­сле ус­та­нов­ле­ния сов. вла­сти Дек­ре­том о зем­ле, при­ня­тым 2-м Все­рос. съез­дом со­ве­тов ра­бо­чих и сол­дат­ских де­пу­та­тов в ночь с 26.10(8.11) на 27.10(9.11).1917, от­ме­ня­лась ча­ст­ная соб­ст­вен­ность на зем­лю, ко­то­рая объ­явля­лась «об­ще­на­род­ным дос­тоя­ни­ем»; по­ме­щи­чьи, удель­ные, цер­ков­ные и мо­на­стыр­ские зем­ли бы­ли кон­фи­ско­ва­ны (б. ч. их пе­ре­да­на кре­сть­я­нам). В СССР, по­сле осу­ще­ст­в­ле­ния ин­ду­ст­риа­ли­за­ции стра­ны и кол­лек­ти­ви­за­ции с. х-ва, соб­ст­вен­ни­ком зем­ли ста­ло го­су­дар­ст­во. Оно пре­дос­тав­ля­ло зем­лю в поль­зо­ва­ние гос. пред­при­яти­ям, ор­га­ни­за­ци­ям и уч­ре­ж­де­ни­ям, кол­хо­зам, меж­кол­хоз­ным и др. ор­га­ни­за­ци­ям, об­ществ. ор­га­ни­за­ци­ям, отд. гра­ж­да­нам.
    В РФ по­сле 1991 вновь вве­де­но пра­во ча­ст­ной соб­ст­вен­но­сти на зе­мель­ные уча­ст­ки. В дей­ст­вую­щем рос. пра­ве раз­гра­ни­чи­ва­ет­ся пра­во соб­ст­вен­но­сти на зем­лю и пра­во вла­де­ния зем­лёй. Зе­мель­ный ко­декс РФ (2001) оп­ре­де­ля­ет соб­ст­вен­но З. – по­жиз­нен­ное на­сле­дуе­мое вла­де­ние.

  5. Karus Ответить

    Субъектами права собственности могли быть только люди не рабского состояния. Деление вещей на движимость и недвижимость не нашло юридического оформления, но статус движимости разработан в Русской Правде довольно обстоятельно. Собственность, ее содержание, и различные виды владения не имели специальных обобщающих терминов, однако на практике законодатель различал право собственности и владение.
    Собственник имел право на возврат своего имущества (коня, оружия, одежды, холопа) из чужого незаконного владения на основе строго установленной процедуры, за причиненную «обиду» назначался штраф в 3 гривны. Возвращение вещей требовало свидетельских показаний и разбирательства при необходимости перед «сводом из 12 человек» (ст. ст. 13, 14,15, 16 Краткой Правды; ст. ст. 34, 35 Пространной Правды). Общий принцип защиты движимой собственности заключался в том, чтобы вернуть ее законному хозяину и заплатить ему штраф в качестве компенсации за убытки. Движимая собственность (включая холопов) считается в Русской Правде объемом полного господства собственника: при спорах о ее возвращении государство не накладывает штрафов, стороны сами договариваются между собой. Доверившие имущество рабам и холопам (для торговых операций и т.д.) несли в случае причащения убытков и, истребления вещи ответственность перед третьими лицами в полном объеме (ст. ст. 116, 117). Иными словами, законодатель понимал, что право, собственности определяется волей самого собственникам. Защита движимой собственности, если это не было связанно с уголовным преступлением, не носила сословного характера, каждый вправе равнозначно определять ее судьбу.
    Статья 32 Правды Ярослава особо подчёркивает охрану княжеской собственности, установив штраф за порчу княжеской борти. Есть мнение, что высшая ставка штрафа есть указание на “дворовую границу с тыном” (забором), а в ст. 70 о “вервной” деревенской общине, большая ставка штрафа есть лишь показатель уважения законодательных прав землевладельцев. Другие источники свидетельствуют о наличии в рассматриваемый период индивидуального крестьянского хозяйства. Однако они указывают на существование сёл, погостов, вервей, весей – сельских
    населённых пунктов с компактными формами владения. Вероятно, это соседские общины с индивидуальной формой собственности, а дворовый участок и периодическими переделами пахотной земли.
    В Русской Правде нашел свое отражение процесс усиления охраны частной собственности. Так, если в Краткой Правде величина штрафа зависела только от вида и количества украденного скота, то в ПП (ст. 41,41) величина штрафа определялась и местом совершения преступления (украден ли скот из закрытого помещения или с поля). Еще дальше в развитии охраны частной собственности на землю идет Пространная Правда. Для нее (ст. 72) характерна большая по сравнению со ст. 34 КП дифференциация возможных случаев нарушения межи (здесь особо выделяются бортовые, ролейные, дворовые межи), что дает основание говорить о дальнейшем развитии феодального хозяйства и прежде всего за счет общинных земель, росте случаев нарушения права частной собственности в условиях усиливающегося социального неравенства.
    Собственность феодалов возникла как частная и основанная на княжеских пожалованиях, в виде доменов, боярских и монастырских вотчин. Источником её приобретения первоначально была заимка, освоение свободных земель руками холопов и зависимых крестьян. Затем главным способом приобретения земли стал прямой ее захват у соседских общин (“окняжение и обояривание земли” ) . Чем позднее редакция Русской Правды, тем больше в ней данных о развитии феодальной вотчины, которая включала в себя хоромы владельца, жилища его слуг, помещения для челяди, хозяйственные постройки. Вотчинники присваивали леса, устраивали бортные заповедники, захватывали охотничьи угодья и промысловые участки добычи меда. Об этом, в частности, говорят статьи 69 и 70 ПП, охраняя интересы собственников. Охрана частной собственности – одно из назначений Русской Правды. Так, согласно статье 71 ПП, истребление знака собственности на бортных деревьях влекло штраф в 12 гривен. Высокий штраф означал, прежде всего, защиту самого принципа частной собственности, на который совершал покушение нарушитель. В XI веке летописи упоминают о сёлах народных дружинников. В XII веке вотчины бояр были частной собственностью. Князья раздавали земли под условием службы. Условные держания могли быть и в самой боярской иерархии, княжеская раздача земель сопровождалась получением иммунитетов (независимых действий в этих владениях) судебных, финансовых управлений. В Русской Правде нет сведений о землевладении феодалов, но в ней упоминаются лица, жившие на этих землях: тиун боярский (ст. 1) , боярские холопы (ст. 46) , боярские рядовичи (ст. 14) Субъектами права собственности могут быть только люди не рабского сословия. Деление вещей на движимость и недвижимость не нашло юридического оформления, но статус движимости разработан в Русской Правде довольно обстоятельно. Собственность, её содержание и различные виды владения не нашли специальных обобщенных терминов, однако на практике законодатель различал право собственности и владения.
    Собственник имел право на возврат своего имущества из незаконного владения на основе строго установленной процедуры за причинённую “обиду”, назначался штраф в 3 гривны. Возвращение вещей требовало свидетельских показаний и разбиралось при необходимости перед “сводом из 12 человек” (ст. 13,14,15,16 КП; ст. 34,35 ПП). “Если кто чего взыщет на другом, и последний начнет запираться, то идти ему на извод 12 мужей”. В первом из списков Правды Ярослава сказано, что истец во всякой тяжбе должен идти с ответчиком на извод перед 12 гражданами, может быть присяжных, которые разбирали обстоятельства дела по совести, оставляя судье определить наказание взыскивать пеню. Так было и в Скандинавии, откуда сей мудрый указ пришел в Великобританию.
    Общий принцип защиты движимой собственности заключался в том, чтобы вернуть её законному хозяину и заплатить ему штраф в качестве компенсации за убытки. Движимая собственность (включая холопов) считается в Русской Правде объектом полного господства собственника: при спорах о её возвращении государство не накладывает штрафов, стороны сами договариваются между собой. Доверившие имущество рабам и холопам (для торговых операций и т.д.) несли в случае причинения убытков и истребления вещи ответственность перед 3-мя лицами в полном объёме (ст. 116,117) . Иными словами, законодатель понимал, что право собственности определяется волей самого собственника. Защита движимой собственности, если это не было связано с уголовным преступлением, не носило сословного характера – каждый вправе равнозначно определять её судьбу.
    Следует отметить сравнительную развитость обязательственного права Киевской Руси. Это является еще одним свидетельством господства здесь права частной собственности.

Добавить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *