Какие рекомендации были даны лениным в письме к съезду?

15 ответов на вопрос “Какие рекомендации были даны лениным в письме к съезду?”

  1. darkfox7 Ответить

    В протоколе о передаче этих документов Крупская писала: “Мною переданы записи, которые Владимир Ильич диктовал во время болезни с 23 декабря по 23 января – 13 отдельных записей. … Некоторые из этих записей уже опубликованы… Владимир Ильич выражал твердое желание, чтобы эта его запись после его смерти была доведена до сведения очередного партийного съезда”.
    До конца своих дней Ленин был убежден, что его письмо сохранится до съезда партии в запечатанном виде. Это было очень важно, так как в письме давались сугубо личные характеристики членам Политбюро и ЦК Коммунистической партии. Однако, как выяснилось позже, секретарь Владимира Ильича Лидия Фотиева нарушила волю Ленина, сообщив Сталину о содержании этого секретного послания. В объяснении, написанном ею 29 декабря 1922 года Каменеву, Фотиева оправдывалась тем, что якобы не знала о секретности письма и что стенографистка ее якобы не предупредила.
    В этом письме Ленин подчеркивал необходимость сохранения единства партии, повышения ее руководящей роли. Важнейшим условием сохранения партийного единства и обеспечения коллективности руководства Ленин считал сплоченность и монолитность ЦК, поднятие его авторитета, и в этих целях предлагал увеличить число членов ЦК до 50-100 человек. Ставя вопрос о руководстве партией в случае своей смерти, тяжело больной вождь партии в своем письме завещании давал характеристики лидерам ВКП(б) – Сталину, Троцкому, Зиновьеву, Каменеву, Бухарину и Пятакову, оценив не только их политическую деятельность, но и некоторые личные качества.
    В характеристике Сталина Ленин особо выделил тот момент, который вызывал у него серьезную тревогу. Он выражал сомнение в том, что Сталин, став генеральным секретарем ЦК и сосредоточив в своих руках большую власть, сумеет правильно ею пользоваться, и предлагал обдумать вопрос о назначении генеральным секретарем другого человека, “который во всех других отношениях отличается от товарища Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т.д.” (Полн. собр. соч., 5 изд., т. 45, с. 346).
    В своем письме завещании Ленин напоминал о “небольшевизме” Троцкого, предупреждая партию тем самым о возможности у него меньшевистских рецидивов; указывал, что штрейкбрехерство Зиновьева и Каменева накануне Октябрьской революции 1917 года не было случайностью; о Бухарине Ленин писал, что его теоретические воззрения с большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским, он никогда не учился и не понимал вполне диалектики; Пятакова характеризовал как способного, но слишком увлекающегося администрированием человека, на которого нельзя положиться в серьезном политическом вопросе.
    На состоявшемся в мае 1924 года в Москве XIII съезде РКП(б) ленинское “Письмо к съезду” было оглашено по делегациям.
    В 1927 году “Письмо” было опубликовано в “Бюллетенях XV съезда ВКП (б)”, распространявшихся среди делегатов съезда, однако в изданный после съезда стенографический отчет “Письмо” не вошло.
    С начала 1930-х годов и до 1956 года этот документ был объявлен фальшивкой и при арестах служил серьезнейшей уликой в антисоветской контрреволюционной деятельности.
    В 1956 году текст “Письма к съезду” был роздан делегатам XX съезда КПСС, а затем опубликован отдельным изданием и в дополнительном 36-м томе 4-го издания Собрания сочинений Ленина. До этого распространялся лишь в Самиздате.
    Материал подготовлен на основе открытых источников

  2. Smash_K Ответить

    “Письмо к съезду”, которое обычно называют “политическим завещанием Ленина”, включает записи, продиктованные Лениным 23, 24, 25 и 26 декабря 1922 года, 29 декабря 1922 года (“К отделу об увеличении числа членов ЦК”) и 4 января 1923 года (Добавление к письму от 24 декабря 1922 года).

    “Письмо к съезду”, которое обычно называют “политическим завещанием Ленина”, включает записи, продиктованные Лениным 23, 24, 25 и 26 декабря 1922 года, 29 декабря 1922 года (“К отделу об увеличении числа членов ЦК”) и 4 января 1923 года (Добавление к письму от 24 декабря 1922 года).
    “Письмо к съезду”, которое обычно называют “политическим завещанием Ленина”, включает записи, продиктованные Лениным 23, 24, 25 и 26 декабря 1922 года, 29 декабря 1922 года (“К отделу об увеличении числа членов ЦК”) и 4 января 1923 года (Добавление к письму от 24 декабря 1922 года).
    Первая часть “Письма к съезду” (запись от 23 декабря 1922 года) была в тот же день, как отмечено в “Книге регистрации писем, записок и поручений В. И. Ленина”, послана Иосифу Сталину. Что же касается записей от 24-25 декабря 1922 года и от 4 января 1923 года с характеристикой членов ЦК, то, согласно воле Ленина, они были переданы Надеждой Константиновной Крупской Центральному Комитету партии уже после кончины Владимира Ильича, 18 мая 1924 года, за несколько дней до открытия XIII съезда Российской Коммунистической партии (большевиков) – РКП(б).
    По воспоминаниям племянницы Ленина, Ольги Дмитриевны Ульяновой, в декабре 1922 года болезнь у Владимира Ильича обострилась. 23 декабря с ним произошел паралич правых руки и ноги, и он больше не мог сам писать. Он это тяжело переживал и попросил врачей разрешить ему диктовать стенографистке важное для него письмо к съезду партии. Врачи разрешили, и на следующий день Ленин продолжил диктовку.
    В протоколе о передаче этих документов Крупская писала: “Мною переданы записи, которые Владимир Ильич диктовал во время болезни с 23 декабря по 23 января – 13 отдельных записей. … Некоторые из этих записей уже опубликованы… Владимир Ильич выражал твердое желание, чтобы эта его запись после его смерти была доведена до сведения очередного партийного съезда”.
    До конца своих дней Ленин был убежден, что его письмо сохранится до съезда партии в запечатанном виде. Это было очень важно, так как в письме давались сугубо личные характеристики членам Политбюро и ЦК Коммунистической партии. Однако, как выяснилось позже, секретарь Владимира Ильича Лидия Фотиева нарушила волю Ленина, сообщив Сталину о содержании этого секретного послания. В объяснении, написанном ею 29 декабря 1922 года Каменеву, Фотиева оправдывалась тем, что якобы не знала о секретности письма и что стенографистка ее якобы не предупредила.
    В этом письме Ленин подчеркивал необходимость сохранения единства партии, повышения ее руководящей роли. Важнейшим условием сохранения партийного единства и обеспечения коллективности руководства Ленин считал сплоченность и монолитность ЦК, поднятие его авторитета, и в этих целях предлагал увеличить число членов ЦК до 50-100 человек. Ставя вопрос о руководстве партией в случае своей смерти, тяжело больной вождь партии в своем письме завещании давал характеристики лидерам ВКП(б) – Сталину, Троцкому, Зиновьеву, Каменеву, Бухарину и Пятакову, оценив не только их политическую деятельность, но и некоторые личные качества.
    В характеристике Сталина Ленин особо выделил тот момент, который вызывал у него серьезную тревогу. Он выражал сомнение в том, что Сталин, став генеральным секретарем ЦК и сосредоточив в своих руках большую власть, сумеет правильно ею пользоваться, и предлагал обдумать вопрос о назначении генеральным секретарем другого человека, “который во всех других отношениях отличается от товарища Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т.д.” (Полн. собр. соч., 5 изд., т. 45, с. 346).
    В своем письме завещании Ленин напоминал о “небольшевизме” Троцкого, предупреждая партию тем самым о возможности у него меньшевистских рецидивов; указывал, что штрейкбрехерство Зиновьева и Каменева накануне Октябрьской революции 1917 года не было случайностью; о Бухарине Ленин писал, что его теоретические воззрения с большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским, он никогда не учился и не понимал вполне диалектики; Пятакова характеризовал как способного, но слишком увлекающегося администрированием человека, на которого нельзя положиться в серьезном политическом вопросе.
    На состоявшемся в мае 1924 года в Москве XIII съезде РКП(б) ленинское “Письмо к съезду” было оглашено по делегациям.
    В 1927 году “Письмо” было опубликовано в “Бюллетенях XV съезда ВКП (б)”, распространявшихся среди делегатов съезда, однако в изданный после съезда стенографический отчет “Письмо” не вошло.
    С начала 1930-х годов и до 1956 года этот документ был объявлен фальшивкой и при арестах служил серьезнейшей уликой в антисоветской контрреволюционной деятельности.
    В 1956 году текст “Письма к съезду” был роздан делегатам XX съезда КПСС, а затем опубликован отдельным изданием и в дополнительном 36-м томе 4-го издания Собрания сочинений Ленина. До этого распространялся лишь в Самиздате.
    Материал подготовлен на основе открытых источников
    РИА Новости http://ria.ru/history_spravki/20101216/309403217.html#ixzz2aznrDLew

  3. wwinter Ответить

    ПРОБЛЕМА РАСКОЛА
    Традиционно считается, что причина появления «Письма к съезду» — опасение угрозы раскола Центрального Комитета и партии. Основанием для такого вывода служило указание на эту опасность как в самом «Письме к съезду», так и в других текстах «Завещания». При этом игнорировался тот факт, что в «Письме к съезду» и в других текстах ленинского «Завещания» проблема раскола ставилась и решалась совершенно по-разному.
    Ленина и Автора «Письма к съезду» разделяет серьезное разногласие — по поводу классового союза рабочих и крестьян. В «Письме к съезду» говорится: «Наша партия опирается на два класса и поэтому возможна ее неустойчивость и неизбежно ее падение, если между этими классами не состоится соглашение. На этот случай принимать те или иные меры, вообще рассуждать об устойчивости нашего ЦК бесполезно. Никакие меры в этом случае не окажутся способными предупредить раскол. Но я надеюсь, что это слишком отдаленное будущее и слишком невероятное событие, чтобы о нем говорить»[1237].
    В статье Ленина «Как нам реорганизовать Рабкрин» говорится нечто совершенно иное: «В нашей Советской республике социальный строй основан на сотрудничестве двух классов: рабочих и крестьян, к которому допущены на известных условиях и “нэпманы”, т.е. буржуазия. Если возникнут серьезные классовые разногласия между этими классами, тогда раскол будет неизбежен, но в нашем социальном строе не заложены с необходимостью основания такого раскола, и главная задача нашего ЦК и ЦКК, как и нашей партии в целом, состоит в том, чтобы внимательно следить за обстоятельствами, из которых может вытечь раскол, и предупреждать их, ибо в последнем счете судьба нашей республики будет зависеть от того, пойдет ли крестьянская масса с рабочим классом, сохраняя верность союзу с ним, или она даст “нэпманам”, т.е. новой буржуазии, разъединить себя с рабочими, расколоть себя с ними. Чем яснее мы будем видеть перед собою этот двоякий исход, чем яснее будут понимать его все наши рабочие и крестьяне, тем больше шансов на то, что нам удастся избегнуть раскола, который был бы губителен для Советской республики» [1238].
    При внешнем сходстве сформулированных здесь положений между ними — серьезная разница. Автора «Письма к съезду» беспокоит раскол в партии, который неизбежен, если «не состоится соглашение» между рабочими и крестьянами, т.е. он ставит вопрос о соглашении между пролетариатом и крестьянством как о задаче будущего, так, будто бы НЭП не обеспечил его. Когда оно состоится, то раскол будет маловероятен. Когда же это произойдет? При каких условиях? Может быть, в ходе победы мировой пролетарской революции? Тогда, конечно, раскол будет маловероятен. Такая постановка вопроса имеет право на существование. Но политически она не была актуальной для Ленина. А вот для Троцкого она, как было показано выше, оставалась актуальной всегда. Ленин же считает, что союз есть свершившийся факт и задача состоит в его сохранении и упрочении: об этом надо заботиться сейчас как о задаче первостепенной важности. Автор «Письма к съезду» не видит способа предотвратить ее, в лучшем случае считает возможным отодвинуть решение проблемы в более отдаленное будущее. Ленин же фиксирует внимание партии на объективной природе этого союза, на улучшении политических механизмов и упрочении связи партии с массами как гарантии сохранения союза рабочих и крестьян.
    Да и подобная постановка вопроса об угрозе гибели советской власти из-за раскола между рабочим классом и крестьянством была совершенно не характерна для Ленина. На XI съезде РКП (б) (март 1922 г.) он, говоря о неизбежном в будущем «последнем и решительном бое» с капитализмом, вырастающем из крестьянства, не утверждал, что это столкновение обязательно должно закончиться гибелью советской власти. В приветствии IV конгрессу Коминтерна и в выступлениях на нем (ноябрь 1922 г.), а также в выступлении на заседании Моссовета 20 ноября 1922 г. В.И. Ленин также высказывался весьма оптимистично насчет перспектив социалистической революции[1239]. Аналогичные настроения пронизывают все последние ленинские письма и статьи.
    Автор «Письма к съезду» утверждает, что партия опирается на два совершенно разных социальных класса — на пролетариат и крестьянство, т.е. что она не только берется выражать их классовые интересы, но и в социалистической революции отводит им одинаковую роль. В творческом наследии Ленина эта мысль не находит никакой опоры. Для Ленина (в рамках его теории перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую) это было бы равносильно отрицанию социалистического характера российской революции. Известно, что по этому вопросу он дискутировал с Троцким. Автор «Письма» фактически не делает различия между пролетариатом и мелкобуржуазным крестьянством в качестве социальной базы революции. Ленин не только всегда делал такое различие, но и дифференцированно относился к крестьянству, когда определял отношение к нему коммунистической партии в социалистической революции (в период борьбы за установление диктатуры пролетариата — союз с бедняком при нейтрализации середняка; затем бедняки — опора советской власти в деревне, а с середняком — союз). В начале 1922 г. именно Ленин, несмотря на настойчивые возражения со стороны оппозиции и части своих сторонников, провел на XI съезде партии решение об усилении дифференцирования классового подхода при приеме в партию: вступление в нее облегчалось для рабочих с большим стажем работы, более сложным оно было для тех, у кого фабрично-заводской стаж меньше, и для солдат, а для крестьян оно затруднялось еще более. В рамках НЭПа на первый план выдвигалась задача урегулирования отношений со всем крестьянством, но не забудем, что выдвигалась она в рамках классового подхода, следовательно, требование различать в крестьянстве отдельные слои сохраняло свою силу.
    Ленин и Автор «Письма к съезду» говорят об угрозе раскола партии, но при этом видят его по-разному. На это указывают предлагаемые ими две совершенно разные оценки этой опасности и предложения по ее предотвращению. Автор «Письма к съезду» угрозу раскола классового союза связывает в единый узел с угрозой раскола и гибели партии. Опыт революции свидетельствовал о том, что между расколом партии и расколом союза рабочего класса и крестьянства нет прямой зависимости. Известно, что классовый союз рабочих и большинства крестьян (середняки) возник только в ходе гражданской войны, но партия существовала и до этого времени. Рождался он тяжело, крестьянство испытывало сильные колебания. Разлад между рабочими и крестьянами был и в 1918 г., когда летом крестьянство качнулось в сторону контрреволюции, но раскола партии не было. В конце гражданской войны и при переходе к миру этот союз подвергся тяжелейшим испытаниям, был на грани развала. Ленин, аргументируя на Х съезде партии необходимость введения НЭПа, прямо указывал, что «крестьянская контрреволюция стоит против нас», что борьба здесь идет по принципу «кто кого». Партия в это время тоже оказалась в ситуации тяжелейшего кризиса, но не из-за проблем, возникающих в отношениях с крестьянством, а из-за дискуссии о профсоюзах. Политический опыт говорил, что партия, связанная с жизнью общества, в своем развитии не обязательно повторяет все его кризисы. Потеря ею части своих членов в результате определенного кризиса в обществе не есть раскол в партии. Разногласия в ЦК также не равноценны ему. Наиболее тяжелые разногласия в ЦК (в октябре 1917 г., в период Бреста, в связи с начавшейся дискуссией о профсоюзах в конце 1920 г.) не находились в прямой связи с судьбой союза рабочих и крестьян. С другой стороны, дискуссия по национальному вопросу, который, как известно, теснейшим образом связан с крестьянским вопросом, хотя временами приобретала острый характер, также не ставила партию перед угрозой раскола. Во всяком случае, Ленин никогда не связывал с ней угрозу раскола партии и ЦК. Опыт говорил о том, что трудности в отношениях с крестьянством вызывали дискуссии в партии, но ни разу не ставили ее на грань кризиса и раскола. На грань раскола ее ставили разногласия по вопросам тактики.
    Разве Ленин мог забыть весь этот опыт? Нет никаких оснований допускать это. У него нет ничего панического в постановке вопроса о судьбе партии в связи с перспективами отношений между рабочими и крестьянами. Не потому, что Ленин недооценивает этот союз, а потому, что уверен в способности партии не допустить раскола. В статье «Как нам реорганизовать Рабкрин» он говорил, что ясное видение и правильное понимание угрозы классовому союзу дает шансы предотвратить его раскол.
    Обратим внимание на заявление: «Под устойчивостью Центрального Комитета, о которой я говорил выше, я разумею меры против раскола»[1240]. Это лукавая фраза, призванная создать впечатление, что данное заявление имеет какую-то опору в других текстах ленинского наследия. Однако ни в диктовке 23 декабря 1923 г., ни в более ранних ленинских документах такой постановки вопроса мы не встречаем. Более того, Автор «Письма к съезду» считает, что причиной ожидаемого раскола являются «серьезнейшие разногласия в партии»[1241]. Но в ленинских документах последних месяцев, а также в последних его письмах, записках и статьях ничего не говорится ни о проблемах, ставящих партию на грань раскола, ни об обеспокоенности Ленина такой перспективой. В самом «Письме к съезду» его автор не конкретизирует это положение, что, возможно, указывает на то, что ничем серьезным для доказательства этого утверждения он не располагал. Доступные историкам документы того времени также не содержат такой информации.
    Автор «Письма к съезду» предлагает жесткую увязку по линии устойчивость — раскол. «Под устойчивостью Центрального Комитета… я разумею меры против раскола». Оставим на совести Автора понимание устойчивости ЦК как систему мер против раскола (устойчивость — это меры). Возможно, это неудачная формулировка, но, возможно, что Автор именно так и думал. У нас нет оснований приписывать это открытие Ленину, который, характеризуя опасности, подстерегающие партию, даже не намекает на угрозу ее раскола и ничего не говорит об устойчивости ЦК. Он озабочен повышением авторитета ЦК, а также «прочности» и «устойчивости нашей партии»[1242]. Но повышение прочности и устойчивости партии — это не совсем то, что повышение устойчивости ЦК и предотвращение раскола партии, грозящих произойти в ближайшее время и внезапно. Ясно, что Ленин и Автор «Письма к съезду» говорят о разных проблемах. Традиционная историография идет вослед Автору, фактически отождествляя их. Подразумевается, что Ленин просто обозначает одну и ту же проблему разными словами, которые в данном случае являются синонимами. Но это не так. Ленинская постановка вопроса об устойчивости ЦК и опасности его раскола иная. В ней нет жесткой увязки «неустойчивости» и «раскола». В разных местах «Завещания» Ленин говорит то только об устойчивости, то о расколе и устойчивости одновременно[1243], не ставя их в прямую зависимость как причину и следствие, и не употребляет эти термины как синонимы.
    Впервые указание на некую опасность, связанную с неустойчивостью политического курса, появляется в письме Сталину «к съезду» (23 декабря 1922 г.), продиктованному пять дней спустя после принятия Пленумом ЦК РКП(б) принципиального решения о сохранении режима монополии внешней торговли. Считается, что Ленин сомневался в искренности утвержденного решения и в прочности принятого курса и поэтому ожидал продолжения борьбы. Речь идет о его письме Троцкому от 21 декабря 1922 г.[1244] Выше мы говорили, что есть серьезные сомнения в подлинности этого письма. Но допустим, что оно действительно принадлежит Ленину. Мы видим, что в нем не высказывается никакого опасения относительно раскола ЦК партии. В письме Сталину (23 декабря 1922 г.) говорится о «больших опасностях», «если бы течение событий не было бы вполне благоприятно для нас (а на это мы рассчитывать не можем)», и далее уточняется, что имеется в виду борьба с капиталистическим окружением, которая «может и должна сильно обостриться в ближайшие годы». Именно с этой опасностью и необходимостью ее преодоления Ленин ставит в связь предлагаемую им реформу ЦК, от которой «устойчивость нашей партии… выиграла бы в тысячу раз». Кроме того, известный опыт свидетельствует, что внешняя опасность всегда сплачивает организацию, но политическая линия ее в какой-то момент может оказаться неустойчивой.
    Ленин имеет в виду политическую устойчивость перед лицом грозных испытаний. Но требование повысить устойчивость не означает, будто она так низка, что опасность раскола стала реальной и раскол может произойти в ближайшее время. Именно на эту оценку накладывается желание Ленина застраховаться от того, чтобы «конфликты небольших частей ЦК могли получить слишком непомерное значение для всех «судей» партии». Да и опасность эта не существует сейчас, хотя может возникнуть в ближайшем будущем. За исключением этого заявления относительно «судей» партии в письме от 23 декабря нет никаких других указаний на то, что кто-либо из членов ЦК представляет угрозу для его устойчивости. Но, как было показано выше, под «судьями» партии Ленин имел в виду оппозиционеров, а не Сталина.
    Не изменил он этой общей оценке и позднее, в других диктовках. В них он не проявляет никакого беспокойства по поводу раскола ЦК или партии из-за личных качеств вождей. О расколе впервые Ленин ставит вопрос в диктовке 26 декабря. Но в отличие от Автора «Письма к съезду» он говорит не об угрозе раскола (тем более близкого), а о том, что при увеличении численности ЦК «меньше будет опасности раскола от какой-нибудь неосторожности»[1245]. Ясно, что здесь перед нами две совершенно разные оценки остроты проблемы, ее характера, истоков и способов ее решения. В «Письме к съезду» гремит набат об опасности внезапного раскола, а у Ленина предлагаются конкретные меры, способные уменьшить эту опасность в обозримом будущем. В плане статьи о РКИ он пишет, что увеличение числа членов ЦК приведет к «уменьшению личного, случайного элемента в его решениях и т.д.»[1246]. Личный элемент (важнейший фактор раскола для Автора «Письма к съезду») у Ленина — это не опасность конфликта между Сталиным и Троцким, а условия, в которых принимаются решения. Таким образом, Ленин акцентировал внимание не на расколе ЦК, а на «уменьшении личного, случайного элемента» в решениях ЦК партии, и только в связи с этим ставит вопрос о «большей устойчивости» его и «сопротивляемости расколам». В первоначальном варианте статьи о реорганизации Рабкрина проблема угрозы раскола также ставилась совершенно иначе, чем в «Письме к съезду»: «Большая устойчивость нашего ЦК в смысле… сопротивляемости его расколам, которые могли бы быть вызваны при недостаточной связи этого учреждения с массами». Итак, угрозу раскола ЦК Ленин связывал не с политическими деятелями (Сталин, Троцкий и др.) и их взаимоотношениями, а с решениями ЦК в условиях «недостаточной» связи его «с массами»[1247].
    В статье «Как нам реорганизовать Рабкрин» Ленин тоже говорит об этой опасности спокойно, фактически повторяя мысль, высказанную им в диктовке 26 декабря: привлечение членов ЦКК к работе Политбюро (проверка входящих в него документов, присутствие на заседаниях) среди прочего даст тот «выигрыш», «что в нашем ЦК уменьшится влияние чисто личных и случайных обстоятельств и тем самым понизится опасность раскола»[1248]*. Из контекста ясно, что речь идет о расколе ЦК, а не партии. Эту угрозу раскола ЦК Ленин предлагает предотвращать не за счет кадровых перемещений в руководящей группе ЦК, а с помощью умелого политического маневрирования на базе НЭПа, за счет всемерного укрепления системы диктатуры пролетариата, в частности за счет предлагаемой им реформы, направленной на упрочение связи ЦК с массами, улучшение подготовки кадров и подготовки заседаний ЦК и Политбюро. В следующей за ней, последней своей статье «Лучше меньше, да лучше» Ленин, развивая тему реорганизации ЦКК—РКИ, вообще не затрагивает проблему раскола. А ведь в ней он как бы подводит итог своим размышлениям последних месяцев, сводя вместе проблемы реорганизации системы управления, взаимосвязи партии и государства, перспектив развития мирового революционного процесса и осуществления технической реконструкции народного хозяйства и др.
    В статьях «Странички из дневника», «О кооперации» и «О нашей революции» также нет никакого указания на опасность раскола. В них Ленин, разрабатывая проблемы укрепления союза рабочего класса и крестьянства в целом, спокойно, с уверенностью смотрел на будущее этого союза и не дал ни единого повода считать, что этот союз может рухнуть в любой момент и повлечь за собой раскол ЦК и партии. Вот и все, что есть у Ленина об опасности раскола ЦК РКП(б). Об угрозе раскола партии Ленин в отличие от Автора «характеристик» вообще ничего не говорит. Партия и ЦК — разные организмы, причины раскола их могут быть весьма различными, поэтому и способы преодоления их тоже различны.
    Если принять версию ленинского авторства «Письма к съезду», то надо объяснить странные и стремительные метаморфозы оценок угрозы раскола, ее причин и предлагаемых методов ее преодоления. В диктовке 23 декабря ставится диагноз: причина недостаточной устойчивости партии — не вполне благоприятное течение событий в условиях существования среди враждебных государств, с которыми возможно обострение борьбы в ближайшие годы, а на следующий день (24 декабря) неустойчивость ЦК видится уже в личных и политических качествах ряда ведущих его членов[1249]. О неблагоприятном течении событий в связи с капиталистическим окружением ни полслова. Надо ответить на вопрос, что же случилось за один день, чтобы связать эту обеспокоенность с отношениями между Сталиным и Троцким? Что, Ленин забыл о вчерашнем ходе и образе своих мыслей? Или он развивает свой анализ? Однако ничто не указывает на то, что он дополняет анализ еще одним пунктом, мысль Автора идет в совершенно ином направлении. Но допустим, что имело место именно развитие мысли. Это приводит нас лишь к новому противоречию: как объяснить, что день спустя, 26 декабря 1922 г., Ленин, будто забыв о продиктованном 24 декабря, возвращается к принципиальной позиции письма 23 декабря и говорит лишь об уменьшении опасности раскола, не связывая ее с кем-то конкретно, а только с «какой-нибудь неосторожностью»[1250]. Проходит еще десять дней, и вдруг в диктовке 4 января 1923 г. («добавление») опять появляются оценки и прогнозы, свойственные «характеристикам». В них противоречия между «характеристиками» и ленинскими текстами усиливаются еще больше. Автор, пугая своих читателей перспективой раскола партии, теряет чувство меры и впадает в панику: «Возможна ее (партии) неустойчивость и неизбежно ее падение». Неустойчивость только возможна, а падение неизбежно. Может ли быть падение без потери устойчивости? У нас нет никаких оснований приписывать это В.И. Ленину, тезис о внезапности и неизбежности падения партии в его системе взглядов не находит себе никакой опоры. Ленин постоянно выражал уверенность в том, что партия справится со стоящими перед ней задачами и обеспечит победу революции. Зато прогнозы Автора «Письма к съезду» напоминают прогнозы Троцкого относительно скорой гибели советской власти («кукушка прокуковала»), выраставшие на базе теории «перманентной революции». Что же это за страшная угроза, если и пять, и пятнадцать дней спустя, и через двадцать дней, и через месяц-два Ленин не проявлял ни малейшей обеспокоенности тем, что раскол может произойти внезапно из-за борьбы между Сталиным и Троцким и не развивает тему о необходимости «перемещать» Сталина с должности генерального секретаря ЦК РКП(б)? Он занят другими проблемами, которые при всей их значимости (именно так ставит эту проблему Автор «Письма к съезду) не идут ни в какое сравнение с угрозой, исходящей от Сталина. Могут возразить: в окончательном варианте статьи «Как нам реорганизовать Рабкрин» Ленин со всей определенностью поставил вопрос о необходимости с помощью реорганизованного ЦКК заблокировать всякие попытки генсека использовать свои огромные права в своих интересах, идущих, как всякому известно, вразрез с интересами партии[1251]. Это единственное место в принадлежащих Ленину текстах «Завещания», которое поддерживает выпады против Сталина, содержащиеся в «Письме к съезду», и только оно могло бы служить аргументом в пользу ленинского авторства их. Но, как было показано выше, тезис о генсеке является позднейшей вставкой в ленинский текст.
    Получается, что «характеристики» и «добавление» к ним хронологически дважды (24—25 декабря и 4 января) вклиниваются в ленинские тексты и разрывают их на три части (23 декабря 1922 г.; 26 декабря — 2 января; после 4 января — 2 марта 1923 г.), вступая в противоречие как с текстами, предшествующими им, так и с последующими, порождая противостояние отдельных частей «Завещания». Поэтому возникает впечатление непоследовательности и противоречивости ленинской мысли, чего не было на самом деле.
    Разное видение Лениным и Автором «Письма к съезду» проблемы раскола, естественно, вызывает различные предложения относительно методов борьбы с этой угрозой. Автор «Письма к съезду» утверждает, что раскол соглашения между пролетариатом и крестьянством, который может возникнуть в будущем, маловероятен, поэтому нет смысла говорить о нем как о причине раскола партии. Это дает ему основание выдвигать в качестве главной причины близкого раскола партии личные качества ее лидеров, предложение отодвинуть от власти «плохих» и освободить место для «хороших». Ленин же считает, что есть смысл говорить о потенциальной угрозе раскола союза и уже теперь обсуждать способы его предупреждения**. Отсюда его постановка задачи: следить за развитием событий и не допускать усиления разногласий, отсюда его предложение провести реорганизацию высших органов партии, чтобы повысить эффективность их работы и упрочить связь ЦК с беспартийной массой.
    Даже одно и то же предложение относительно увеличения числа членов ЦК трактуется ими совершенно различно. Автор «Письма к съезду», поставив общую задачу преодоления угрозы раскола и указав на противоречия между Сталиным и Троцким как на главный источник этой опасности, предлагает увеличить численность ЦК, чтобы прежде всего заблокировать «два качества двух выдающихся вождей современного ЦК», способных «ненароком привести к расколу»[1252]. У Ленина цель расширения ЦК иная. Она — в создании политического механизма, способного эффективнее работать. Личности в данном случае не имеют самодовлеющего значения. Какие лидеры есть, такие пусть и работают. Поэтому Ленин в письме Сталину от 23 декабря 1922 г. увеличение численности ЦК расценивает как одно из проявлений «перемен» «в нашем политическом строе»[1253]. Предложение Автора «Письма к съезду» о смещении Сталина с должности генсека невозможно оценить как «перемену» в «политическом строе». По мнению Ленина, увеличение численности ЦК, а не смена генерального секретаря должно было обеспечить повышение устойчивости и авторитета ЦК, «серьезно улучшить работу нашего аппарата», усилить ее связь с массами и т.д. Среди этих целей нет ничего, что указывало бы на стремление Ленина нанести политический удар по Сталину. Для Автора «Письма к съезду», наоборот, механизм не имеет значения (во всяком случае, он не обозначил своего отношения к нему), проблема сводится к «личностям», к политической «ликвидации» Сталина.
    Серьезно отличается у Ленина и Автора «Письма к съезду» постановка вопроса о реформе ЦК. В «Письме к съезду» увеличение числа членов ЦК как средства политической борьбы против угрозы раскола ЦК не ставится в связь с реорганизацией РКИ. У Ленина она не только связана с планом реорганизации РКИ, но и в определенной мере подчинена ей: он желал ввести в состав ЦК многочисленную группу партийцев — рабочих и крестьян, которые бы одновременно работали в РКИ и обеспечили бы им выполнение задач реорганизации всего госаппарата[1254]. Известно, что против планов сохранения и реорганизации РКИ и увеличения ЦК выступал Троцкий.
    Заметна и разница в трактовке роли личного фактора. Автором «Письма к съезду» личный фактор трактуется прежде всего и в основном как проблема вождей, личные качества и отношения которых, особенно Сталина и Троцкого, заключают в себе огромную разрушительную силу. Все «раскручивается» вокруг этой проблемы и направлено на аргументацию необходимости снятия Сталина с должности генерального секретаря. Сам Автор «Письма к съезду» не приводит никаких серьезных аргументов в пользу утверждения, что от Сталина как генсека исходит угроза раскола ЦК и падения партии. Он ограничивается неопределенными фразами: «я думаю», что угроза раскола исходит от отношений между Сталиным и Троцким. «По-моему», от них исходит большая половина опасности раскола. «Я не уверен», что Сталин сможет осторожно пользоваться своей властью и пр.[1255]
    *** Итак, нет точного знания, есть только мнение или сомнение, а при них — предложение принять радикальные меры. Образно говоря, с головной болью предлагается бороться гильотиной.
    Ленин проблему личного фактора ставит и решает иначе. В плане первоначального варианта статьи «Что нам делать с Рабкрином?», в самом тексте ее, а также в статье «Как нам реорганизовать Рабкрин» Ленин совершенно иначе увязывает личный фактор и проблему раскола, о которой говорится очень неопределенно: увеличение численности ЦК позволит увеличить число людей, прошедших «обучение цекистской работе, что само по себе уменьшит опасность раскола от какой-нибудь неосторожности» и тем самым повысит «устойчивость» ЦК[1256]. Здесь Ленин, даже рассматривая угрозу раскола, происходящую от самих членов ЦК, никоим образом не выделяет Сталина и не определяет его как одну из главных, или главную, фигуру, несущую угрозу неустойчивости и раскола ЦК РКП (б). Ленинская постановка вопроса о личном факторе много шире, чем констатация влияния отрицательный черт характера отдельный членов ЦК.
    Получается, что при одной и той же принципиальной постановке вопроса о личной ответственности членов ЦК за возможный раскол Ленин и Автор «Письма к съезду» демонстрируют совершенно разные подходы и предлагают разные программы действий для уменьшения опасности раскола. От письма Сталину «К съезду» (диктовка 23 декабря) через диктовку 26 декабря 1922 г. до статьи «Как нам реорганизовать Рабкрин» протянулась одна, постоянно варьирующаяся и развивающаяся мысль о реорганизации высших органов партии и РКИ с целью повышения эффективности их работы и совершенствования госаппарата, что само по себе свидетельствует о том, что автором всех этих текстов был один человек — Ленин. Нигде нет и намека на какую-либо опасность, исходящую лично от Сталина или от самой должности генерального секретаря[1257]. Нигде не предлагается для повышения устойчивости ЦК и предотвращения раскола разрушать существующий политический баланс и создавать новый, благоприятный Троцкому. Нигде Ленин не ставит под сомнение политический авторитет и способность руководить партией старой большевистской гвардии. Взгляды Ленина на проблему сохранения союза пролетариата и крестьянства, которые он развивал в последних своих диктовках, вполне корреспондируют с теми, которые он не раз высказывал в 1921—1922 гг. По всем этим вопросам Автор «Письма к съезду» придерживается иной позиции. У него проблема раскола завязана на проблему лидерства в партии.
    А что мы видим на съезде? Сталин и другие сторонники Ленина поддержали его предложения. Предприняв меры для смягчения возможного негативного влияния указания на опасность раскола, они приняли его и увязали, как и предлагал Ленин, с реорганизацией ЦКК. Троцкий же внес предложение противоположное — сократить ЦК! Что касается угрозы раскола, то Троцкий и его сторонники трактовали ее не так, как Ленин. Вполне в духе Автора «Письма к съезду» они искали ее в деятельности ЦК, которой Ленин в общем и целом был вполне доволен, а также в деятельности Сталина, Зиновьева и Каменева.
    Источник: В.А. Сахаров “Политическое завещание Ленина. Реальность истории и мифы политики”.

  4. ivan1912 Ответить

    «Письмо к съезду» включает следующие положения:
    Увеличение числа членов ЦК до нескольких десятков или даже до сотни.
    Основным в вопросе устойчивости являются такие члены ЦК, как Сталин и Троцкий. Отношения между ними составляют большую половину опасности раскола.
    Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью.
    Тов. Троцкий, пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК, но и чрезмерно хватающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела.
    Эти два качества двух выдающихся вождей современного ЦК способны ненароком привести к расколу.
    Октябрьский эпизод Зиновьева и Каменева, конечно, не являлся случайностью.
    Бухарин не только ценнейший и крупнейший теоретик партии, он также законно считается любимцем всей партии, но его теоретические воззрения очень с большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским, ибо в нём есть нечто схоластическое (он никогда не учился и, думаю, никогда не понимал вполне диалектики).
    Пятаков — человек несомненно выдающейся воли и выдающихся способностей, но слишком увлекающийся администраторством, чтобы на него можно было положиться в серьёзном политическом вопросе.
    Несколько десятков рабочих, входя в состав ЦК, смогут лучше, чем кто бы то ни было другой, заняться проверкой, улучшением и пересозданием нашего аппарата.

  5. VideoAnswer Ответить

Добавить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *