Песня чингачгук великий змей был он хитрый как еврей?

8 ответов на вопрос “Песня чингачгук великий змей был он хитрый как еврей?”

  1. Light of Airis Ответить

    — О, — воскликнул Савин, — Евгеша опять байки травит.
    Да, Женька любил рассказывать истории всякие, да и приврать при этом. То рыбину он поймал огроменную (размаха рук не хватит), то вот такая собака за ним гналась (не меньше Баскервильской, даже больше), то на велосипеде большой овраг перелетел (на скорости сто километров в час), или ещё что-то невообразимое выдумает. Незабываемые впечатления, помноженные на богатое воображение, плюс язык без костей… под окончание школы он прозвище получил — барон Мюнхаузен.
    — По-ходу, что-то про полеты врет, — пробормотал Олег, — вон как руками машет…
    Стараясь как можно дольше не попадаться на глаза, по самому краю площади прошли к нашим. Из-за спин услышали развязку невероятной истории Переходникова:
    — … как гавкнет! — выпучив глаза, повествовал Женька. — Я со страху на тополь как взобрался, до самой макушки…
    — А потом как полетел… — продолжил Олег и, сняв свой рюкзак, бросил в общую кучу.
    — Почти… — автоматически кивнул Переходников и обернулся, увидев меня, заорал на всю площадь:
    — Вяз пришел!
    — Тихо ты! — Поздно, к нам развернулись и…
    — О-о-о, — раздалось со всех сторон.
    — Ну, Серега, держись, — хмыкнул Олег.
    Гул на пришкольной площади стих, со всех сторон к нам начали стягиваться ребята. С таким видом, что я захотел, как Переходников, на самый высокий тополь забраться. Тополей не было, так что скинул свой рюкзак и, на всякий случай, загородился им. Черт же меня дернул тот спор начать. Просто повесил бы гитару на стену и все. А потом ещё дал себя уговорить на дискотеке… и о чем я думал?
    Образовалась плотное кольцо из ребят и каждый руку тянет.
    — Вяз привет! — Это Расулов.
    — Здорово, Серега! — Бердников сбоку протиснулся.
    — Здравствуй, Сережа, — улыбается Смольнякова.
    — Привет…
    Мне отдавили ладонь и чуть не оторвали руку. Абсолютно всем хотелось поздороваться. Я тряс очередную ладонь и отвечал на вопросы.
    — Нет, в «Палитре» играть не буду.
    — … и выступать тоже. Какие концерты, вы чего?!
    — Нет, гитару не взял. Почему? Да не моя она…
    Сдалась им она. Музыку можно и по магнитофону покрутить. Вон, аж пять штук с собой взяли.
    — Нет у меня гитары, — говорю, — а без неё петь не буду.
    — Нет инструмента? — слышу голос Расулова. — Найдем.
    — Гитару! — орет «Мюнхаузен». — Где гитара? Сюда её!
    Обнаруживаю, что Савин из школы выходит (как только исчезнуть успел?) и несет… м-да и где Олег её откопал?
    — Вот, — протягивает он инструмент, — держи. И не говори, что играть не будешь.
    Я посмотрел на гитару. Оп-па!
    — Постой, это же твоего отца. Как он тебе разрешил-то?
    — Никак, я тайком упер. Прихватил, когда за хлебом побежал и в школе у Василия Владимировича в кабинете оставил. Хотел сюрприз сделать.
    — Угу, сделал. А от бати сюрприза не боишься?
    — Искусство требует жертв! — хмыкнул Олег. — Короче …
    — Играй, — раздалось со всех сторон.
    Взял несколько аккордов, проверяя настройку, спросил:
    — Что играть?
    — «Скучаю». — Это девчонки.
    — «Облади» играй! — кричали пацаны.
    Были и другие пожелания, но большинство просило сыграть хиты прошлой дискотеки. Первой сыграл «Облади-Облада», правда на акустической ТАК как вчера не вышло, но ребята остались довольны. Следующей сыграл «Скучаю», потом девчонки попросили «Алешкину любовь»… не в поход идем, а концерт выездной. Музыкальный тур, блин, по горам.
    — Ребята, внимание! — раздалось от дверей школы, когда я закончил очередную песню. Там стоял Коротов, завуч Михайлова, Щупко и… Витя. М-да, похоже, у них все серьезно. Запал руководитель «Палитры» на нашу классную. На крыльце ещё взрослые стояли. Наверно родители, что согласились ехать в горы с детьми.
    — Ребята, — повторил Василий Владимирович, — песни можно слушать и слушать, но автобусы пришли. Не будем людей задерживать. Сейчас встаём, забираем свои вещи и обходим здание. Организованно. Там садимся в автобусы по классам.
    Организованной, но все-таки толпой, мы пошли за школу, где нас ждали автобусы.
    Семь ПАЗиков стояли вдоль обочины.
    — О! — Вырвалось у меня. Таких ПАЗиков не видел давно, с верхними окнами, похожими на иллюминаторы…
    — У-у-у… — разочарованно протянул кто-то.
    — А ты икарусы ожидал? — ответили из толпы.
    — А влезем?
    — Влезем.
    Подразумевалось, что на каждый класс — по автобусу, но народу пришло мало, все-таки не всем ребятам родители разрешили в горы с ночевкой идти. С нашего класса семнадцать человек, в других не больше половины, а то вовсе меньше десятка.

  2. Skits Ответить

    Веселое, значит, веселое. Сыграю шутливую песенку, под всеобщее настроение. Внутри меня хмыкнул хулиган. На дискотеке он возникал не сильно, зато теперь, похоже, оторвется. А что, можно наконец и расслабиться. Забыть о проблемах, прошлом, или о будущем, побыть самим собой. То есть подростком, как все мои одноклассники.
    Играю маленькое вступление на пару аккордов и пою:
    — Из-за леса, из-за гор,
    Топай, топай,
    Вышел дедушка Егор,
    — Кверху жопой. — Пропели ребята хором и засмеялись.
    — Захотелось старику,
    Топай, топай…
    Переплыть Москву-реку,
    Кверху жопой…
    — Сергей, Сергей Вязов! — громко сказала Щупко, повернувшись. — Как так можно? Пой, конечно, но без всяких поп.
    — А как же без них-то? — хихикнул Переходников, и все засмеялись.
    Классная посмотрела на всех строго, смех стих только после того как Виктор встал.
    — Ребята, тихо!
    — Сергей, просто не пой эту похабщину.
    — Ладно, Елена Михайловна, эту не буду, — кивнул я. Затем взял пару аккордов, вспоминая что-нибудь подходящее, но как назло все песни, что приходили на ум, были подобные «Топай-топай».
    — Чингачгука спою, — наконец решил я.
    Хотя, эта песенка тоже из разряда хулиганских, и тоже с матюками, но их я заменю благопристойными синонимами, как и пел ещё тогда, в «приличных компаниях».
    Народ сразу задвигался. Пацаны заулыбались, большая часть них знала слова. Вновь короткое вступление и я начал:
    — Чингачгук Великий Змей,
    Был он хитрый как еврей,
    И гонял по всем лесам дикарей.
    Утром встанет Чингачгук,
    Томагавк берет и лук,
    И гоняет всех вокруг — кто не друг.
    Подпевать мне начали уже с середины куплета.
    Как-то раз в сезон дождя
    Дочку выкрали вождя,
    А немного погодя и коня.
    Стал тут старый горевать,
    Волоса седые рвать,
    (я-то пропел «седые», а вот ребята, дружно про пятую точку. Елена Михайловна хотела встать, но её Витя удержал),
    Перестал он пить и есть,
    И, даже, спать
    («спать» я почти выкрикнул, но классная все-равно встрепенулась. Ребята-то совсем другое пропели. Витя что-то ей сказал, и Щупко махнула рукой — продолжайте, мол).
    У всех лица довольные, в такт аккордам раскачиваются и мне подпевают.
    Все бегут к Чингачгуку —
    Помоги, мол, старику.
    Отвечает — чем могу, помогу.
    Надевал свой мокасин,
    Заряжал свой магазин,
    Выпил огненной воды,
    И покатил.
    Что не метр, то порог,
    Тут пройти никто не смог,
    Кто остался тут без рук,
    А кто без ног.
    Но летит Горбатый змей,
    В утлой лодочке своей.
    Не страшна ему вода,
    Средь камней.
    Вдруг из чащи подлый враг,
    В Чингачгука — трах-бабах!
    А ему не ведом страх,
    А в глазах —
    Горит бешенный огонь,
    Хочешь жить — его не тронь,
    Он здоровый словно конь.
    Только тронь.
    Он Винчестер свой хватал,
    По врагам стрелял-стрелял,
    Кто убит на повал,
    А кто бежал.
    Будут знать, япона мать
    (Савин пропел «… мать», я его толкнул ногой и он зажал рот, испуганно посмотрев на Щупко, но та внимания не обратила, с Витей о чем-то шепталась.),
    Как на Змея нападать!
    Он весло из лодки хвать,
    И догонять.
    Последний куплет я пел один:
    — Возвратил вождю он дочь.
    И ушел скорее прочь,
    Долго плакала она,
    Глядя в ночь.
    Наши автобусы проехали по кольцевой и повернули на дорогу ведущую в ущелье Алма-Арасан. В окнах замелькали пирамидальные тополя, растущие вдоль дороги, а дальше богатые яблоневые сады.
    Автобус миновал последнюю плотину, словно границу пересек. Мы сразу к окнам прилипли. Впереди, будто хрустальные, сверкали снежные вершины. Красота их завораживала и манила. Так бы и ехали к ним, тем более что тут они казались ещё ближе, чем в городе. Но мы и не собирались ехать к самим перевалам. Нужное место находится не так глубоко в горах.
    В тон настроению и под завывание двигателя, я запел «Вершину» Высоцкого:
    — Здесь вам не равнина — здесь климат иной.
    Идут лавины одна за одной,
    И здесь за камнепадом ревет камнепад…
    В отличие от камнепадов, лавины тут только зимой бывают. Весной, после снежных зим, сели сходят, превращая ущелье в большой грязный поток, от которого и защищает каскад плотин.
    — Внизу не встретишь, как не тянись,
    За всю свою счастливую жизнь
    Десятой доли таких красот и чудес…
    Лучше слов не подобрать. Прав Владимир Семенович — лучше гор могут быть только горы.
    Пока пел песню, наша автоколонна миновала пионерский лагерь с одноименным ущелью названием и через пять минут остановилась, не доезжая небольшого моста. Тут дорога пересекала речку и уходила в сторону поселка Алма-Арасан. Но нам надо направо, вдоль реки, поэтому дальше пойдем пешком. С веселым гомоном высыпали из салона. На обочине тут же выросли кучи с вещами. Пока взрослые договаривались с водителями насчет завтрашнего дня, почти все ребята сразу к речке спустились. Воду пить. Она вкусная и холодная до ломоты в зубах.
    Потом автобусы, развернувшись, укатили прочь, а всех нас собрали у вещей.
    — Ребята, внимание! — громко объявила Щупко и показала на стоящего рядом Витю. — Это Григорьев Виктор Александрович, руководитель и солист группы «Палитра».
    Все закивали, мол, видели, знаем.
    — Он согласился идти с нами в горы, — продолжала Щупко, — а так как Виктор Александрович давно занимается альпинизмом, то мы попросили его быть старшим в этом походе. Сейчас он проинструктирует вас о поведении в горах.
    — Ребята, — сказал Григорьев, — вы все уже достаточно взрослые и должны понимать — что к чему. Первое — это внимательно смотрим под ноги, но и по сторонам тоже. Не толпимся, друг другу не мешаем. Второе — не забываем, что тут воздух разряженный, поэтому вершины не лезем. На деревья тоже не стоит забираться. Пьем больше воды. Но в воду не лезем. Тут она просто ледяная. Слушаемся взрослых. — Он переждал тихий ропот. — А теперь организованно идем вдоль реки. Тут недалеко совсем.
    — Ну вот, — проворчал Олег, — обломинго нам, а не Лысый Горшок! Ничего нельзя…
    — Посмотрим. — Отвечаю я.
    Мы напялили рюкзаки, взгромоздили на себя тяжелые скатки палаток, и двинулись вдоль реки. Пройти осталось чуть меньше километра, но это расстояние оказалось долгим и трудным. Постоянное петляние тропы, да ещё в гору с грузом на плечах…
    Мало того что мы несли свои вещи и палатки, так ещё и девчонки всю свою поклажу пацанам вручили, а сами налегке впереди. Я и Савин с самого начала взяли самую большую скатку и теперь несли её на плечах, как бревно. Другие перли палатки поменьше. Часто менялись местами, перекладывали с плеча на плечо. Наконец, устали окончательно, сбросили скатку вниз и попросили других пацанов подменить. Все-таки тяжело тащить в гору такой груз. Пока менялись поклажей, впереди кто-то испуганно заорал, а затем раздался смех. Оказалось, из-за кустов корова неожиданно вышла, напугав идущих впереди девчонок. Они завизжали и сами напугали животное. Та, задрав хвост, перелетела через реку, словно горная лань.
    63

  3. Gardasida Ответить

    Ну, штовы. За каво вы меня принимаете.
    Это – русский народный фольклор.
    Впервые я имел щастье слушать эти чудесныя звуки – ищо в прошлом веке.
    Проходя кактарас паабыкновению ночью мимо сасецкава двора, я внизапна услышал симфоническое ум-ца-ца.
    Это была на реткость сладостная какофония их трёх блатных аккордов на шыстиструнной гектаре и чюдовищна фальшывага голоса.
    Чессгря, я невольно прислушался к тексту, и – чиста прифигел от такой вот искренности народной любви к синематографу.
    Фтыкайте:
    Чингачгук – Великий Змей,
    Был он хитрый, как еврей,
    Водку жрал за двадцать рыл
    И дурил.
    Выпьет огненной воды,
    Всем идёт давать *****,
    Разбегайтесь от беды
    Кто куды.
    Как-то раз в сезон дождя
    Дочку сп****ли вождя,
    А немного погодя,
    УвидЯ,
    Старый начал горевать,
    ВолосА на *опе рвать,
    Перестал он есть и пить,
    И даже с***ь.
    Все бегут к ЧингачгукУ:
    – Помоги, – мол, – старику!
    Отвечает: – Помогу, чем смогу.
    Взял он старый мокасин
    И патронов магазин,
    На бутылку сабразил,
    Подерзил.
    Долго пил он, и устал,
    Четверть кактуса сорвал,
    Четверть кактуса сорвал,
    Зажувал.
    На себя сосну согнул,
    На неё верхом скакнул.
    Далеко себя в небо
    Запульнул.
    Вот над прерией летит,
    Семь ночей уже не спит,
    Семь ночей уже не спит,
    Всё летит.
    Вдруг – увидел Виниту,
    Резко снизил высоту,
    Дай, – грит, – к нему за помощью
    Зайду.
    Хау!, – крикнул Виниту,
    Ту подругу я найду!
    Помолюсь щяс Маниту,
    И пойду.
    Чингачгук же ждать не стал,
    На коня сел, поскакал,
    Ту подругу отыскал и трали-вали.
    И ещё 47 куплетов.

  4. VideoAnswer Ответить

  5. VideoAnswer Ответить

Добавить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *