Сколько ты знаешь языков столько раз ты человек?

15 ответов на вопрос “Сколько ты знаешь языков столько раз ты человек?”

  1. Argon Ответить

    Карл V был последним императором Священной Римской империи, его годы жизни 1500-1558. Я же говорила о латыни древнего мира.
    Родным языком Карла, как я понимаю, был испанский, но он вполне мог употреблять это латинское выражение. Однако же, точный перевод его не совпадает с исходной фразой. Он звучит так:
    “Сколько языков (ты) знаешь – стольких человек (ты) стоишь».
    На мой взгляд, разница существенная.
    Известно, что в современной Европе для того, чтобы получить хорошую работу, желательно знать три языка.
    В США ситуация всё же иная. Американцы всегда с некоторым пренебрежением относились к изучению иностранных языков.
    Менталитет их в этом отношении схож, как мне кажется, с менталитетом древних римлян.
    Романизация народов римских провинций (Галлия, Иберия, Дакия и пр.) предполагала навязывание своего языка, а не освоение языков покоренных народов.
    Поэтому рабу действительно можно было сказать: сколько языков (ты) знаешь – стольких человек (ты) стоишь.
    Но среди римских граждан вряд ли, как мне кажется, могла циркулировать фраза: сколькими языками ты владеешь, столько раз ты человек. Эта валюта не котировалась.
    Финикийцы же не столько завоеватели, сколько мореплаватели и торговцы. А в этом деле знание языков всегда приветствовалось.
    Естественно, всё это мои умозаключения, а не научные факты.

  2. Zulabar Ответить

    Никакие меры, никакие социальные бонусы не могут заставить говорить на полузабытом родном языке, если его носители не чувствуют такой потребности. Так, в Ирландской Республике, образованной в 1921 году, были созданы прекрасные условия для спасения ирландского языка от исчезновения: он был объявлен государственным наряду с английским, на котором в ту пору говорило большинство. Обязательное преподавание ирландского языка было введено во всех школах республики, и до недавнего времени всякий государственный чиновник должен был сдавать экзамен на знание ирландского языка при вступлении в должность. Предполагалось, что такие меры расширят сферу употребления ирландского языка, на котором говорили только в отдельных районах на окраине страны под названием «гэлтахт». Но эти вполне разумные меры привели к весьма скромным результатам. Выучив (или, скорее, вымучив) ирландский в школе, большинство ирландцев его благополучно забывает. Экзамен для чиновников на знание ирландского пришлось отменить, так как знать язык и говорить на нем — вовсе не одно и то же.
    Всё же опыт Ирландии скорее исключение. Чаще всего придание языку статуса государственного за одно-два поколения меняет языковую ситуацию в стране. Например, в Грузии после распада СССР грузинский язык стал единственным государственным, и хотя старшее поколение помнит русский, те, кто младше 30–35 лет, далеко не всегда могут понять русскоговорящего.
    И если не брать в расчет работников сферы туризма, то среди молодого поколения грузин русский язык уже вышел из сферы употребления. Справедливости ради надо отметить, что миноритарным грузинский язык никогда не был, и в советское время, хотя ему и приходилось конкурировать с русским, об угрозе исчезновения речи и близко не шло.
    Мы видим, что, как ни велико влияние таких внешних факторов, как языковая политика государства, законодательство и финансирование учебных программ, решающим моментом является позиция самих носителей, их самооценка и отношение к родному языку как к маркеру социального статуса.
    Если вернуться к ирландскому языку, то более чем скромные успехи языковой политики Ирландской Республики не случайны. Носители ирландского языка в начале XX века были в основном бедны, жили в сельской местности и не могли похвастаться высоким образовательным уровнем. Патриотический пафос представителей городской ирландской интеллигенции, ратовавших за возрождение родного языка, был совершенно непонятен рядовым носителям ирландского. Для последних высокий социальный статус ассоциировался с английской речью. К тому же менталитет ирландцев весьма специфичен: любая инициатива властей воспринимается скептически и по возможности саботируется. И если во времена английского владычества такая стратегия молчаливого сопротивления и была жизненно необходимой, то сейчас вряд ли она работает на благо ирландского языка и культуры.
    Похожая ситуация сложилась и в Бретани, где бретоноговорящий воспринимался как неотесанный крестьянин, алкоголик и религиозный фанатик. Многие из тех, кто говорит по-бретонски с детства, стесняются этого, как неприличной болезни. Понятно, что при таком отношении к языку любые меры по его поддержанию будут не очень эффективными.
    В случае, если носителями языка является не коренное население, а группа иммигрантов, вынужденных выполнять неквалифицированную и низкооплачиваемую работу, язык вдобавок к вышесказанному является маркером, позволяющим отделить «чужих», «понаехавших», от своих. Так, мало кто в России открыто гордится тем, что говорит на таджикском языке, несмотря на всё богатство таджикской литературы и средневековой поэзии.
    Но низкий статус родного языка не для всех носителей является препятствием. Причины, по которым каждый из носителей делает свой личный выбор, далеко не всегда осознаются. Часто на вопрос «Для чего вы решили выучить родной язык?» дается расплывчатый ответ «Просто так, для себя». За этой безликой формулировкой скрывается желание возместить ущерб, нанесенный эмоциональной сфере. При смене языка теряется связь с предыдущими поколениями, перекрывается доступ к коллективному бессознательному этноса. Ценность этой связи сточки зрения разума и практической выгоды сомнительна, но у эмоций своя логика. Осознание своей идентичности, в том числе и языковой, по-видимому, является важным компонентом душевного равновесия. Именно поэтому всегда находятся те, кто наперекор современным тенденциям, а то и инстинкту самосохранения поддерживает и сохраняет языки.
    Тем более что знание родного языка совершенно не означает отказа от других, более востребованных. Недаром у многих народов есть пословица: «Сколько языков ты знаешь, столько раз ты человек».
    Фотографии автора

  3. Kandis Ответить

    Карл V был последним императором Священной Римской империи, его годы жизни 1500-1558. Я же говорила о латыни древнего мира.
    Родным языком Карла, как я понимаю, был испанский, но он вполне мог употреблять это латинское выражение. Однако же, точный перевод его не совпадает с исходной фразой. Он звучит так:
    “Сколько языков (ты) знаешь – стольких человек (ты) стоишь».
    На мой взгляд, разница существенная.
    Известно, что в современной Европе для того, чтобы получить хорошую работу, желательно знать три языка.
    В США ситуация всё же иная. Американцы всегда с некоторым пренебрежением относились к изучению иностранных языков.
    Менталитет их в этом отношении схож, как мне кажется, с менталитетом древних римлян.
    Романизация народов римских провинций (Галлия, Иберия, Дакия и пр.) предполагала навязывание своего языка, а не освоение языков покоренных народов.
    Поэтому рабу действительно можно было сказать: сколько языков (ты) знаешь – стольких человек (ты) стоишь.
    Но среди римских граждан вряд ли, как мне кажется, могла циркулировать фраза: сколькими языками ты владеешь, столько раз ты человек. Эта валюта не котировалась.
    Финикийцы же не столько завоеватели, сколько мореплаватели и торговцы. А в этом деле знание языков всегда приветствовалось.
    Естественно, всё это мои умозаключения, а не научные факты.

  4. (=___PoZzItIf___=) Ответить

    Некоторые языки Западной Европы оказались в опасности из-за урбанизации, разрушившей традиционную крестьянскую общину. Такая ситуации сложилась в одной из самых консервативных провинций Франции — в Бретани: массовый исход из деревень, начавшийся после Второй мировой войны и достигший своего пика в 1970-е годы, привел к тому, что бретонский язык, обслуживавший все коммуникативные потребности сельской общины, оказался абсолютно не востребован в городе. В больших и средних городах Бретани к середине XX века во всех сферах общения использовался французский язык. В результате число носителей бретонского языка составляет около 13% от числа жителей всей Бретани.
    Иная ситуация сложилась на Ближнем Востоке, где политическая нестабильность приводит к периодически вспыхивающим военным конфликтам. Исход населения из зоны боевых действий приводит не только к демографическим, но и к языковым изменениям: существует реальная угроза того, что с лингвистической карты Сирии и Ирака в ближайшие годы исчезнет современный ассирийский (новоарамейский) язык. (Подробнее об этом — в статье Анны Мурадовой «Ассимиляция или смерть?», ТрВ-Наука № 158. — Прим. ред.)
    Итак, значительное количество людей во всем мире сталкивается с этой дилеммой: забыть язык или поддерживать? Этот вопрос задает себе каждое новое поколение представителей малочисленных этносов, чьи языки не выдерживают конкуренции с государственным языком или любым другим языком, более востребованным в той или иной местности. История медленного угасания языков Крайнего Севера показывает, как происходит постепенное сокращение численности этноса и, вследствие этого, числа носителей малого языка. При этом многие из этих языков становятся «стариковскими»: каждое новое поколение слышит, как на редком языке разговаривают лишь самые пожилые члены общества; люди начинают интересоваться родным языком, лишь достигнув преклонного возраста. И тем не менее это один из способов продлить существование языка.
    Наиболее жизнеспособны языки, на которых говорят дети и молодежь. Однако обучение детей родному языку требует создания школ, написания учебников, оплаты труда учителей. Здравый смысл подсказывает, что нерентабельно вкладывать деньги, время и усилия на всё это. Но всегда находятся учителя-энтузиасты, которые ощущают бессознательное желание сохранить и передать знания о родном языке. Многое зависит и от языковой политики государства и готовности поддержать тот или иной язык. Политические деятели часто используют в своих целях привязанность к родному языку: при создании нового государства, смене общественного порядка и приходе к власти новых сил в числе первых принимаются законы о языке. Недавние украинские события не исключение. Как правило, всякий новый закон о языке вызывает бурные дискуссии. Эмоциональный накал свидетельствует о том, что любая смена статуса языка, не говоря уже о полном запрете его употребления, рассматривается носителями как злостное ущемление их прав.
    Если языковая политика государства направлена на поддержание миноритарных языков, прогноз для них скорее благоприятен. Государственные и международные программы по сохранению языков, которые принято называть «языками в опасности» (Languages in clanger — термин, используемый исследователями ЮНЕСКО), отчасти помогают замедлить процесс утраты миноритарных языков. Во многих странах Западной Европы (в частности, в Италии. Испании, в меньшей степени Франции) постепенное изменение статуса языков этнических меньшинств, признание их региональными языками и включение их изучения в школьную программу дают неплохие результаты. Для их достижения потребовалось частичное изменение законодательства. В 1992 году Совет Европы утвердил Европейскую хартию региональных языков, где языки рассматриваются как часть культурного наследия, подлежащая сохранению и защите. Однако даже если государство берется за сохранение миноритарного языка и создает его носителям благоприятные условия для сохранения и языка, и самобытной культуры, это вовсе не значит,что язык непременно возродится.
    Дети изучают ассирийский язык при храме Мат-Марьям
    ассирийской церкви Востока в Москве
    Никакие меры, никакие социальные бонусы не могут заставить говорить на полузабытом родном языке, если его носители не чувствуют такой потребности. Так, в Ирландской Республике, образованной в 1921 году, были созданы прекрасные условия для спасения ирландского языка от исчезновения: он был объявлен государственным наряду с английским, на котором в ту пору говорило большинство. Обязательное преподавание ирландского языка было введено во всех школах республики, и до недавнего времени всякий государственный чиновник должен был сдавать экзамен на знание ирландского языка при вступлении в должность. Предполагалось, что такие меры расширят сферу употребления ирландского языка, на котором говорили только в отдельных районах на окраине страны под названием «гэлтахт». Но эти вполне разумные меры привели к весьма скромным результатам. Выучив (или, скорее, вымучив) ирландский в школе, большинство ирландцев его благополучно забывает. Экзамен для чиновников на знание ирландского пришлось отменить, так как знать язык и говорить на нем – вовсе не одно и то же.
    Изучение ассирийского
    языка при храме Мат-Марьям
    ассирийской церкви Востока в Москве
    Всё же опыт Ирландии скорее исключение. Чаще всего придание языку статуса государственного за одно-два поколения меняет языковую ситуацию в стране. Например, в Грузии после распада СССР грузинский язык стал единственным государственным, и хотя старшее поколение помнит русский, те, кто младше 30-35 лет, далеко не всегда могут понять русскоговорящего.
    И если не брать в расчет работников сферы туризма, то среди молодого поколения грузин русский язык уже вышел из сферы употребления. Справедливости ради надо отметить, что миноритарным грузинский язык никогда не был, и в советское время, хотя ему и приходилось конкурировать с русским, об угрозе исчезновения речи и близко не шло.
    Мы видим, что, как ни велико влияние таких внешних факторов, как языковая политика государства, законодательство и финансирование учебных программ, решающим моментом является позиция самих носителей, их самооценка и отношение к родному языку как к маркеру социального статуса.
    Если вернуться к ирландскому языку, то более чем скромные успехи языковой политики Ирландской Республики не случайны. Носители ирландского языка в начале XX века были в основном бедны,жили в сельской местности и не могли похвастаться высоким образовательным уровнем. Патриотический пафос представителей городской ирландской интеллигенции, ратовавших за возрождение родного языка, был совершенно непонятен рядовым носителям ирландского. Для последних высокий социальный статус ассоциировался с английской речью. К тому же менталитет ирландцев весьма специфичен: любая инициатива властей воспринимается скептически и по возможности саботируется. И если во времена английского владычества такая стратегия молчаливого сопротивления и была жизненно необходимой, то сейчас вряд ли она работает на благо ирландского языка и культуры.
    Похожая ситуация сложилась и в Бретани, где бретоноговорящий воспринимался как неотесанный крестьянин, алкоголик и религиозный фанатик. Многие из тех, кто говорит по-бретонски с детства, стесняются этого, как неприличной болезни. Понятно, что при таком отношении к языку любые меры по его поддержанию будут не очень эффективными.
    В случае, если носителями языка является не коренное население, а группа иммигрантов, вынужденных выполнять неквалифицированную и низкооплачиваемую работу, язык вдобавок к вышесказанному является маркером, позволяющим отделить «чужих», «понаехавших», от своих. Так, мало кто в России открыто гордится тем, что говорит на таджикском языке, несмотря на всё богатство таджикской литературы и средневековой поэзии.
    Но низкий статус родного языка не для всех носителей является препятствием. Причины, по которым каждый из носителей делает свой личный выбор, далеко не всегда осознаются. Часто на вопрос «Для чего вы решили выучить родной язык?» дается расплывчатый ответ «Просто так, для себя». За этой безликой формулировкой скрывается желание возместить ущерб, нанесенный эмоциональной сфере. При смене языка теряется связь с предыдущими поколениями, перекрывается доступ к коллективному бессознательному этноса. Ценность этой связи сточки зрения разума и практической выгоды сомнительна, но у эмоций своя логика. Осознание своей идентичности, в том числе и языковой, по-видимому, является важным компонентом душевного равновесия. Именно поэтому всегда находятся те, кто наперекор современным тенденциям, а то и инстинкту самосохранения поддерживает и сохраняет языки.
    Тем более что знание родного языка совершенно не означает отказа от других, более востребованных. Недаром у многих народов есть пословица: «Сколько языков ты знаешь, столько раз ты человек».
    Фотографии автора

  5. Kirirad Ответить

    Наша жизнь не стоит на месте. Делаются новые открытия, совершенствуется ранее достигнутое. Возрастают и требования к человеку. Сейчас, чтобы идти в ногу со временем, необходимо уметь работать на компьютере и владеть хотя бы одним иностранным языком.
    Вообще, знание языков ценилось во все времена и во всех государствах, даже в Древнем Египте. Толмачи занимали на иерархической лестнице привилегированное положение, часто освобождались от налогов. Они обеспечивали взаимопонимание между различными народами, способствовали развитию торговли. Знание языков свидетельствовало об образованности человека и его месте в обществе. В XVIII–XIX веках изучение иностранных языков превратилось в привилегию дворянского сословия, когда была распространена практика приглашения учителей из-за границы.
    В наше время образование стало общедоступным, и изучение английского, немецкого или французского языка предусмотрено школьной программой. Однако мало кто из ребят понимает в детстве значение и необходимость овладения этими знаниями. Поэтому очень важно, чтобы родители и учителя сумели привить им любовь к данному предмету, объяснили, почему его нужно изучать.
    Я полностью согласна с высказыванием: “Сколько ты знаешь языков, столько раз ты человек”. Невозможно полностью понять другой народ, его культуру, быт, традиции, не владея языком. Ведь некоторые понятия и выражения невозможно перевести настолько точно, чтобы в полной мере передать национальный колорит, в особенности фразеологизмы, пословицы и поговорки.
    Знание иностранных языков дает возможность полнее ощутить жизнь, приобщиться к истории и традициям других жителей планеты. В разных ситуациях чувствуешь себя другим человеком: то прагматичным немцем, то экспансивным итальянцем, то романтичным французом, то радушным украинцем.
    Я считаю, что знание иностранных языков обогащает духовный мир человека, расширяет его кругозор и повышает культурный уровень.

  6. XUGE Ответить

    Да, я знаю русский язык: он мой родной. И я знаю, что такое русская зима, русские блины, масленица и частушки. Иностранец, пока он не знаком с русским языком, не знает ни наших обычаев, ни праздников, ни русских народных песен. Когда же иностранный гражданин в достаточной степени узнает русский язык, он начнет понимать русскую душу, русского человека, русскую историю и великое терпение русского народа в целом. То есть иностранный студент, получивший у нас высшее образование, — это уже другой человек, обогащенный знаниями о русском языке и через него получивший глубокое представление о русском народе, его, культуре. Он читает Пушкина и Толстого, Некрасова и Чехова в оригинале, расширяя тем самым рамки знаний о духовной жизни нашего народа.
    Знание любого иностранного языка делает тебя новым человеком, обогащенным новой культурой и обычаями страны, где говорят на этом языке. Язык — это культура. Заложенная в нем информация из разных сфер знаний расширяет наши духовные горизонты, дает понимание общечеловеческих ценностей.
    Знание нескольких иностранных языков помогает нам общаться без переводчика, а следовательно, точнее выражать свои мысли и лучше понимать собеседника. Знание обычаев своего народа и народа, язык которого ты изучаешь, дает понимание глубоких традиций каждой страны, значит, их уважение — это истоки взаимного уважения народов и их чувств национального достоинства и патриотизма. Ведь планета у нас одна, а знание языков помогает понять и помочь друг другу.

  10. VideoAnswer Ответить

Добавить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *