В каком году бродский стал нобелевским лауреатом?

14 ответов на вопрос “В каком году бродский стал нобелевским лауреатом?”

  1. INteRNatIOnal Ответить

    1933 год, Иван Алексеевич Бунин
    Бунин был первым русским писателем, который получил столь высокую награду – Нобелевскую премию по литературе. Случилось это в 1933 году, когда Бунин уже несколько лет жил в эмиграции в Париже. Премия присуждалась Ивану Бунину «за строгое мастерство, с которым он развивает традиции русской классической прозы». Речь шла о самом крупном произведении писателя – романе «Жизнь Арсеньева».
    Принимая награду, Иван Алексеевич сказал, что он первый изгнанник, отмеченный Нобелевской премией. Вместе с дипломом Бунин получил чек на 715 тысяч французских франков. На нобелевские деньги он мог безбедно жить до конца дней. Но они быстро кончились. Бунин тратил их очень легко, щедро раздавал нуждающимся коллегам-эмигрантам. Часть вложил в дело, которое, как ему пообещали «доброжелатели», беспроигрышное, и прогорел.
    Именно после получения Нобелевской премии всероссийская известность Бунина переросла во всемирную славу. Каждый русский в Париже, даже тот, который не прочитал еще ни одной строчки этого писателя, воспринял это как личный праздник.
    1958 год, Борис Леонидович Пастернак
    Для Пастернака эта высокая награда и признание обернулись настоящей травлей на родине.
    На соискание Нобелевской премии Борис Пастернак выдвигался не раз – с 1946 по 1950 год. А в октябре 1958 году он был удостоен этой награды. Это случилось как раз после выхода в свет его романа «Доктор Живаго». Премия присуждалась Пастернаку «за значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа».
    Сразу после получения телеграммы из Шведской академии Пастернак ответил “чрезвычайно благодарен, тронут и горд, изумлен и смущен”. Но после того как стало известно о присуждении ему премии газеты “Правда” и “Литературная газета” обрушились на поэта с возмущенными статьями, наградив его эпитетами, “изменник”, “клеветник”, “Иуда”. Пастернака исключили из Союза писателей и вынудили отказаться от премии. И во втором письме в Стокгольм он писал: «В силу того значения, которое получила присуждённая мне награда в обществе, к которому я принадлежу, я должен от неё отказаться. Не сочтите за оскорбление мой добровольный отказ».
    Нобелевскую премию Бориса Пастернака спустя 31 год получил его сын. В 1989 году непременный секретарь академии профессор Сторе Аллен прочел обе телеграммы, посланные Пастернаком 23 и 29 октября 1958 года, и сказал, что Шведская академия признала отказ Пастернака от премии вынужденным и по прошествии тридцати одного года вручает его медаль сыну, сожалея о том, что лауреата нет уже в живых.

  2. WON Ответить

    Самолет приземлился в Вене. Единственным встречающим Бродского был Карл Проффер, американский славист и издатель. Именно он в дальнейшем будет публиковать все книги поэта в собственном издательстве «Ардис».
    Что делать дальше? Предложение от Карла заинтересовало. “Ну, Иосиф, куда ты хотел бы поехать?” Я сказал: “О Господи, понятия не имею”… и тогда он спросил: “А как ты смотришь на то, чтобы поработать в Мичиганском университете?”».
    Через два дня Иосиф посетил знакомого ему заочно Одена, очаровал. «Он мог быть таким милым, что через день начинаешь о нем скучать; мог быть таким высокомерным и противным, что хотелось, чтобы под ним разверзлась геенна и унесла его», – напишет в своей книге о Бродском жена Карла Проффера. Потом тот взял коллегу с собой на Международный фестиваль поэзии в Лондоне.
    Позже США, пост «приглашенного поэта» в Мичиганском университете в Энн-Арборе и преподавание на протяжении 24 лет в шести американских и британских университетах, в том числе Колумбийском и Нью-Йоркском. История русской литературы, русская и мировая поэзия, теория стиха… Бродский появлялся перед молодыми американцами и обрушивал на их головы музыку стиха, приправляя ее требованиями: «Народ, который не знает своей истории, заслуживает быть завоеванным».
    Как преподаватель он «являл собой образец того, с чем редко встречались студенты, -размышляющего вслух поэтического гения». Ровно таким он бывал на международных литературных фестивалях и форумах, в библиотеках и университетах США, в Канаде, Англии, Ирландии, Франции, Швеции, Италии. Новая слава, новые, с нотами запредельной тоски и холода, стихи. Он чувствовал себя счастливым: «Все оставили меня в покое. Я вел такую жизнь, какую, полагаю, и должен вести поэт – не уступая публичным соблазнам, живя в уединении». И бесконечно одиноким: «Знаешь, я оглядываюсь на свою жизнь и понимаю, что могу теперь только падать вниз…».
    На Родине остались отец и мать (Иосифу не разрешат приехать даже на похороны), Марина и их сынишка Андрей, котик Яся… Поэт завел себе полосатого друга и назвал Миссисипи. Ночи его согревали женщины. Евгений Рейн вспоминает: «Его окружали семь женщин, которые были очень похожи (на Марину.), и которые сами выбирали, какая ночь кому принадлежит. Бродский в это не вмешивался…» Позже появились близкие: в 1981-м – Аннелиза Аллева, ученица, друг и любовница, «итальянский связной» Бродского, в 1990-м – Мария Соццани, жена, красавица-итальянка с русскими корнями.
    Поэт говорил старым друзьям: «Я – Иосиф. Она – Мария. Может быть, у нас что-нибудь и получится». Получилась дочь, и поддержка во всех проектах, и могила в Венеции шестью годами позже. Смерть настигнет 55-летнего поэта внезапно, в ночь на 28 января 1996 года, в кабинете, за работой над двуязычным изданием греческих эпиграмм…
    А до того была Нобелевская премия. Бродский искал славы: если ты гений, желательны восхищенные толпы тех, кто смог понять и приобщиться. И, в пику изгнавшей Родине, в 1987-м вынужденному эмигранту была вручена премия за «всеобъемлющее творчество, насыщенное чистотой мысли и яркостью поэзии». Часть ее пошла на создание культового ресторана «Русский самовар», где и сам спонсор регулярно появлялся.
    Но больше всего он любил Венецию: «Если существует перевоплощения, я хотел бы свою следующую жизнь прожить в Венеции – быть там кошкой, чем угодно, даже крысой…». С 1997 года в этом, так похожем на Ленинград городе, покоятся останки поэта.
    Автор: Жанна Вейкина

  3. Anarallador Ответить

    День памяти Иосифа Бродского. Десять лет назад – 28 января 1996 года – он скончался от инфаркта в своей нью-йоркской квартире. Великий русский поэт, лауреат Нобелевской премии стал эмигрантом не по своей воле. Советская власть объявила его тунеядцем и выслала. Сначала – из родного Ленинграда, а потом – вообще из страны.
    Покидая Родину, Бродский написал дерзкое письмо Брежневу, где были пророческие слова: “Я верю, что я вернусь. Поэты всегда возвращаются”.
    Об американской жизни русского поэта – репортаж нашего корреспондента Владимира Ленского.
    Престижный старинный колледж Маунт Холиок в Массачусетсе. Бродский читал здесь лекции один семестр в году, два раза в неделю. Он был требователен, заставлял расслабленных американских студентов учить наизусть русские и английские стихи. Виктория Швейцер была коллегой Бродского по кафедре русской литературы.
    Виктория Швейцер, профессор русской литературы: “Он не подсюсюкивал, не садился на корточки. Он с ними был самим собой. И рассказывал им, и требовал с них на своем уровне”.
    Когда Бродский получил Нобелевскую премию, на воротах колледжа повесили огромный плакат в честь, как на нем было написано, “нашего русского поэта”.
    Иосиф Бродский (архивная запись): “Я часть этого, я часть этого языка, то что у меня получается на бумаге – лучше или хуже – и есть моe отношение к России”
    С тех пор маленький кабинет русских словесников очень изменился, фотографию Бродского с любимым котом Миссисипи на стол поставили недавно. В отремонтированном заново особняке почти ничего не осталось от старого дома, который так нравился поэту.
    Иосиф Бродский (архивная запись): “От всего человека вам остается часть речи. Часть речи вообще. Часть речи”.
    Роман Каплан хорошо знал Бродского в Нью-Йорке. Поэт стал даже совладельцем его ресторана “Русский самовар”.
    Роман Каплан, владелец ресторана “Русский самовар”: “Как любой гений Бродский понимал про смерть. Мысли о смерти и в стихах, и в жизни все время его преследовали”.
    Бродский тем не менее любил маленькие радости жизни: кофе, сигареты, пельмени. Шутки ради, балансируя на стыке русского и английского, зарифмовал меню любимого ресторана, где не пожалеешь, что заказал винегрет, а пельмени и вовсе для всех.
    Роман Каплан: “Винегрет – You won’t regret. Пельмени For many. Его любимые пельмени…”
    Но при всем удобстве Америки, он любил Петербург. Даже в Нью-Йорке он поселился в домике на Мортон Стрит, поближе к набережной Гудзона.
    В марте 95-го Бродского навестил Анатолий Собчак и уговорил его приехать в Питер, но вскоре получил письмо с отказом. Поэт извинялся за причиненные мэру неудобства: “Меня коробит от перспективы оказаться объектом позитивных переживаний в массовом масштабе, – писал он – подобные вещи тяжелы и в индивидуальном”.
    Бродский не мечтал о возвращении на Родину эдаким гением на белом коне. Ему претила мысль о пафосных общественно-политических мероприятиях по поводу приезда великого поэта. Бродский просто хотел съездить домой. К сожалению, этим планам так и не удалось осуществиться.
    Когда-то Бродский написал: “На Васильевский остров я приду умирать”.
    Но жизнь сложилась иначе. И свой последний покой поэт обрeл в Венеции – в городе, который он любил так же, как родной Петербург. На кладбище острова Сан-Микеле похоронены и другие знаменитые сыны России – Сергей Дягилев и Игорь Стравинский.
    У российских туристов, которые бывают на Сан-Микеле, есть традиция: они оставляют на могиле Иосифа Бродского не только цветы, но и шариковые ручки.

  4. Ninn Ответить


    23.10.2017
    НЕВСКИЕ НОВОСТИ вспоминают о том, как это было.
    22 октября 1987 года Иосиф Бродский стал обладателем Нобелевской премии по литературе  «за всеобъемлющее творчество, пропитанное ясностью мысли и страстностью поэзии».
    Торжественное вручение состоялось спустя месяц после этого – 10 декабря того же года.
    Знал ли маленький мальчик, возвращаясь домой по Литейному проспекту, или юноша, сидящий  у окна в глухой деревне Архангельской области, что станет когда-нибудь Нобелевским лауреатом? Предполагаем, что не просто знал, а был в этом уверен, а остальное сделали для него  жизнь и слава, бегущая впереди самого поэта.
    За семь лет до этого дня Бродский написал стихотворение себе на сороколетие, где  «обедал черт знает с кем во фраке». Некоторые филологи предполагают, что именно эти строчки стали пророческими,  где же еще, кроме как не на вручении Нобелевки, можно носить фрак? Читателям 21-го века остается об этом только догадываться.
    22 октября 1987 года Бродский находился в Лондоне и о том, что именно его имя было выбрано из большого списка достойных, узнал от знакомой.
    Спустя несколько часов журналисты уже засыпали его вопросами, а он, стараясь ни в коем случае не показывать восторга, сдержанно называл себя русскоязычным,  несмотря на вынужденную эмиграцию.
    «Я польщен и изумлен. Это главные ощущения. Из нее самой не так уж много вытекает, а уж если человек искренне считает, что ее заслужил, то это полная катастрофа», – отмечал Бродский в интервью для американского телеканала.
    Иосиф Александрович был уверен, что поэт — лучший судья своих стихов. Лучше, чем любой критик, а еще говорил, что от поэзии можно впасть в зависимость.
    «Поэт – это образ жизни», – был уверен последний поэт Серебряного века и, смотря на его жизнь, мы можем сделать вывод, что все это чистая правда.
    Его нобелевская речь была в буквальном смысле растаскана на цитаты, потому что слова, произнесенные лауреатом, актуальны сегодня как никогда:
    «Существует преступление более тяжкое – пренебрежение книгами, их не-чтение. За преступление это человек расплачивается всей своей жизнью: если же преступление это совершает нация — она платит за это своей историей. Скажу только, что – не по опыту, увы, а только теоретически – я полагаю, что для человека, начитавшегося Диккенса, выстрелить в себе подобного во имя какой бы то ни было идеи затруднительнее, чем для человека, Диккенса не читавшего».
    Иосиф Александрович Бродский родился 24 мая 1940 года в городе Ленинграде, где прожил до самой эмиграции, которая навсегда разделила жизнь поэта на до и после, разлучив его с родителями, друзьями и прошлой жизнью. К слову, своих родителей он больше так и не увидел. В правительстве не захотели пойти на уступки и не пустили поэта даже на похороны матери и отца. До самой смерти Александр Иванович и Мария Моисеевна жили в их квартире на Пестеля, где отныне находится музей поэта, что был создан благодаря трудам Фонда и Михаила Мильчика – близкого друга Иосифа Александровича.
    Мурашова Кристина
    https://nevnov.ru/506965-30-let-nazad-iosif-brodskii-poluchil-nobelevskuyu-premiyu-po-literature

  5. Malaron Ответить

    24 мая 1940 г. – 28 января 1996 г.
    Нобелевская премия по литературе, 1987 г.
    Русский и американский поэт и эссеист Иосиф Александрович Бродский родился в Ленинграде и был единственным ребёнком в еврейской семье. Его отец, Александр Иванович Бродский, служил офицером советского флота. После того, как его продвижение по службе прекратилось из-за происков антисемитов, он сменил профессию и стал профессиональным фотографом. Найти постоянную работу ему было нелегко, и семья часто зависела от заработка матери Иосифа, Марии Моисеевны Бродской (в девичестве Вольперт), которая работала то переводчиком немецкого языка, то делопроизводителем, то библиотекарем.
    В школе Бродский подвергся, с одной стороны, преследованиям за еврейское происхождение, а с другой, коммунистической идеологической обработке. Именно последнюю он находил особенно тягостной. По его воспоминаниям, ещё в первом классе вездесущие изображения Ленина внушали ему отвращение, а в 15 лет он демонстративно покинул класс и более не соприкасался с государственной образовательной системой. Он недолгое время был фрезеровщиком, затем служил в морге при больнице. Позднее работал слесарем по металлу, нанимался разнорабочим в геологические экспедиции и матросом торгового флота.
    Тем временем Бродский, продолжая заниматься самообразованием, составил себе обширную программу чтения, в которую входила русская и западная проза и поэзия, труды по классической мифологии и истории. Выучив польский язык, он открыл для себя произведения великих польских поэтов и ряда западных писателей, не переводившихся на русский, в числе которых были Уильям Фолкнер, Джозеф Конрад, Франц Кафка и Вирджиния Вульф.
    Сочинять стихи Бродский начал в конце 1950-х гг. Его лирические стихотворения, метафизические, насыщенные эрудицией и вместе с тем воскрешающие в памяти подробности повседневной жизни, вскоре привлекли внимание маститых советских поэтов, в частности, Анны Ахматовой, которая в 1963 г. посвятила ему свою книгу. Тем не менее государство официально не признавало Бродского поэтом, что вынуждало его заниматься другими официально дозволенными видами деятельности. Не будучи склонен к диссидентству, Бродский всё же отказывался выполнять любую работу, которая приносила ущерб его литературной деятельности. Официальные гонения на него начались в 1963 г. со статьи в ленинградской прессе. Бродского несколько раз вызывали на допрос, его бумаги были конфискованы, он дважды был направлен на психиатрическое освидетельствование и в конце концов в 1964 г. привлечён к уголовной ответственности «за тунеядство». В марте того же года он был осуждён и приговорён к пяти годам исправительных работ в Заполярье, в рабочем лагере под Архангельском.
    Несмотря на изнурительный физический труд в колхозе, суровый климат северной России с его долгими зимними ночами давал Бродскому возможность читать и писать. Часть свободного времени он использовал для изучения английского языка. Условия, в которых он находился, вызвали критику западной интеллигенции и протест известных советских писателей и артистов. В ноябре 1965 г. правительство отреагировало: Бродский был освобождён и ему дали разрешение вернуться в Ленинград.
    В 1965 г. сборник его стихов на русском языке был напечатан в Нью-Йорке, в 1966 г. появились французский и два немецких перевода. Первый английский перевод под названием Elegy to John Donne and Other Poems («Элегия Джону Донну и другие стихотворения») выпущен в Лондоне в 1967 г. При этом советское правительство не позволяло Бродскому участвовать в международных поэтических симпозиумах, и постепенно любые публикации его сочинений в Советском Союзе попали под запрет.
    В конце 1971 г. Бродский получил сразу два приглашения эмигрировать в Израиль. Министр внутренних дел СССР посоветовал ему принять одно из приглашений, в противном случае ему следовало готовиться к ужесточению травли. Бродский покинул Советский Союз 4 июня 1972 г., став изгнанником поневоле.
    До Израиля Бродский так и не добрался. Остановившись в Вене на полпути, он свёл дружбу с поэтом У.Х. Оденом, чья летняя резиденция была расположена неподалёку, в Кирхштеттене, и Оден представил его многим западным деятелям литературы и культуры. Благодаря одному из этих новых знакомств он получил приглашение в Мичиган на должность поэта, временно состоящего при университете. Это место Бродский оставил в 1980 г., когда переехал в Нью-Йорк и стал преподавателем Колумбийского и Нью-Йоркского университетов. В 1981 г. он занял должность профессора литературы в Маунт-Хольокском колледже (США, штат Массачусетс), и читал лекции для пяти колледжей, а в 1986 г. колледж присвоил ему титул профессора литературы Эндрю Меллона. Бродский преподавал как приглашённый профессор во многих высших учебных заведениях США и Англии, в том числе в Кембриджском университете, Куинс-колледже и Смит-колледже. Он получил гражданство США в 1977 г.
    Уже после отъезда из Советского Союза появились и получили широкое распространение новые переводы Бродского и публикации его стихов. В 1971 г. издательство «Харпер энд Рау» выпустило американское издание «Избранных стихотворений» с предисловием Одена, ставшее первым значительным англоязычным сборником Бродского. Хотя качество перевода вызвало нарекания у некоторых критиков, отклики на сборник были в основном восторженными. Так, в книжном обозрении «Нью-Йорк таймс» Бродскому воздали похвалу как «величайшему поэту поколения».
    В A Part of Speech («Части речи»), вышедшей в 1980 г., под одной обложкой было собрано 37 стихотворений, написанных между 1965 и 1978 гг. и переведённых различными авторами, причём в число переводчиков вошёл и сам Бродский. Хотя отдельные критики вновь подняли вопрос о соответствии переводов оригиналу, для Чеслава Милоша, и не только для него, эта книга послужила поводом назвать Бродского поэтом мирового масштаба.
    Вышедший в 1986 г. сборник эссе, написанных на английском языке, Less Than One («Меньше единицы»), принёс ему вдобавок репутацию писателя, свободно черпающего из различных языков и традиций. Критик Фернанда Эберштадт писала об этом сборнике: «В отличие от большинства писателей из России и Восточной Европы, поселившихся на Западе, Бродский усвоил английский язык как родной, присовокупив к этому независимость мысли, насыщенность и филигранную отделку материала, наконец, пристрастие к использованию неиссякаемой авторской идиоматики». Книга получила награду Национального объединения литературных критиков США за 1986 г.
    Ещё большую известность Бродский снискал как переводчик, особенно благодаря переводам на русский английских поэтов-метафизиков, Ч. Милоша и других польских поэтов. В итоге, когда Иосифу Бродскому в 1987 г. была присуждена Нобелевская премия по литературе, выбор лауреата получил почти всемирный резонанс. «Нью-Йорк таймс» писала: «Шведы проявили редкостный такт и здравомыслие, отдав Нобелевскую премию по литературе Иосифу Бродскому». Сьюзен Зонтаг охарактеризовала Бродского как «серьёзного, преданного своим идеям, великого писателя», одного из «небольшого числа тех… кому предназначено стать частью большой литературы».
    Углублённое и масштабное изучение Бродским литературы России, Польши и Запада, включая мировую классику и библейские источники, сильно повлияло на эстетическую составляющую его поэзии и сам круг избираемых им тем. Он утверждает важность непреходящих эстетических ценностей и в открытии заново этих ценностей, их обновлении и увековечении видит одну из величайших задач своего поколения – поколения, рождённого в тени Аушвица и сталинских лагерей. В своей Нобелевской лекции он сказал следующее: «Оглядываясь назад, я вновь могу сказать, что мы начинали на пустом – точнее, на пугающем своей опустошённостью – месте, и что скорей интуитивно, чем сознательно мы стремились именно к воссозданию эффекта непрерывности культуры, к восстановлению её форм и тропов, к наполнению её немногих уцелевших и часто совершенно скомпрометированных форм нашим собственным… содержанием».
    Тем самым его пристальное внимание к форме приобретает итоговое этическое завершение. Ибо, несмотря на зачастую звучащее в его творчестве пессимистическое отношение к миру в целом, он убеждён, что эстетический опыт способствует сохранению личности: «Я скажу только, что уверен в одном: человеку, прочитавшему книгу Диккенса, и не одну, трудно будет стрелять в себе подобных во имя какой-то идеи, в отличие от человека, который не читал Диккенса вообще».
    После того, как Бродский получил Нобелевскую премию, шесть его стихотворений были впервые начиная с 1960-х гг. напечатаны в Советском Союзе в ежемесячном журнале «Новый мир». В США он издал ещё одну книгу стихов, To Urania («К Урании»), которую лично перевёл на английский.
    После своего изгнания Бродский более не посещал Россию. После того как власти бывшего Советского Союза отказали ему в просьбе навестить родителей незадолго до их смерти в конце 1980-х гг., возможность поехать на Родину вызывала у него смешанные чувства. Хотя ему хотелось повидаться с сыном Андреем, которому было только пять в момент отъезда отца, он высказывался и так: «Мне трудно представить, что я разъезжаю, устраивая творческие вечера, по стране, в которой я родился и вырос. Это было бы ещё одной из множества нелепостей, которые, впрочем, в моём существовании возникают постоянно. В то время как для преступника есть хоть какой-то смысл возвращаться на место преступления… по сути нет смысла в том, чтобы возвращаться на место любви».
    Помимо Нобелевской премии Бродский был удостоен ещё многих наград и отличий, в том числе звания члена Памятного общества Джона Саймона Гуггенхайма (1977) и почётных степеней, присуждённых ему семью университетами, включая Йельский (1978) и Оксфордский (1991). Он был принят в Американскую академию и институт искусств и литературы в 1979 г., но отказался от членства в этой организации в 1987 г., после того она дала почётное членство Евгению Евтушенко, советскому поэту, которого Бродский обвинял в политическом оппортунизме. В 1981 г. Джон Д. МакАртур и Кэтрин Т. МакАртур вручили Бродскому одну из первых пятигодичных МакАртуровских стипендий. С мая по сентябрь 1991 г. Бродский занимал пост пятого поэта-лауреата и консультанта по вопросам поэзии в Библиотеке Американского Конгресса.
    Дополнительная литература:
    Poems by Joseph Brodsky, 1972.
    Verses on the Winter Campaign, 1981.
    Roman Elegies, 1984.
    History of the Twentieth Century, 1986.
    Marbles, 1989.
    Биографическая литература:
    American Poetry Review July–August 1981.
    Carlisle, O. Poets on Street Corners, 1968.
    Contemporary Authors, 1979.
    Contemporary Literary Criticism, 1975.
    Modern Encyclopedia of Russian and Soviet Literature, 1979.
    The New Russian Poets 1953…1966, 1966.
    New York Times October 23, 1987.
    New York Times Book Review November 8, 1987.
    Who’s Who in America, 1990.
    Ранее опубликовано:
    © Nobel Prize Winners 1987–1991 Supplement. The H.W. Wilson Company, 1992.
    Перевод на русский язык:
    © Нобелевские лауреаты. МОО «Наука и техника», 2009.
    См. также:
    Иосиф Бродский. Нобелевская лекция. НиТ, 2002.

  6. Mashura Ответить

    ИОСИФ АЛЕКСАНДРОВИЧ БРОДСКИЙ
    (1940–1996)


    Бродский — самый молодой из лауреатов Нобелевской премии по литературе, первый иностранец, ставший поэтом-лауреатом в США. Он не только семантически, но и биографически воплотил в себе образ «поэта-изгнанника» и «гражданина мира».
    Иосиф Александрович Бродский родился 24 мая 1940 года в Ленинграде. Отец его, Александр Иванович, был фотокорреспондентом армейской газеты, окончил войну в звании капитана 3-го ранга и затем работал в фотоотделе Военно-Морского музея. Мать, Мария Моисеевна Вольперт, всю жизнь проработала бухгалтером.
    Ранние годы жизни и творчества Бродского были связаны с Ленинградом, который он всегда воспринимал как Петербург. Образ Петербурга проходит через все творчество Бродского. Город у Бродского часто является живым фоном для решения любой, пусть даже космической проблемы.
    Характер у юноши был непростой: он не захотел учиться в дневной школе, пошел в вечернюю и рано начал работать, объясняя это тем, что хочет узнать мир. Он получил профессии фрезеровщика, техника-геофизика, кочегара, работал в геологических партиях в Якутии, на Беломорском побережье, на Тянь-Шане, в Казахстане.
    Стихи писать он начал только в 1957 году в геологической экспедиции. Но за несколько лет Иосиф проделал огромный труд, изучил творчество самых различных поэтов. Сам Бродский определил интенсивность поисков тех лет, как «дух соревнования». Именно в этот период были созданы «Пилигримы» (1958) — стихи, в которых освещалась одна из важнейших тем поэзии Бродского — мотив необходимости движения.
    В 1958 году Бродский начал посещать различные литобъединения, выступать с чтением стихов. В марте 1959 года произошло первое крупное публичное выступление Бродского на «турнире поэтов» в ленинградском ДК им. Горького, где стихотворение «Еврейское кладбище» имело скандальный успех.
    Весной 1960-го Бобышев, Бродский, Найман и Рейн, окончательно закрывая себе путь в официальную литературу, опубликовались в «самиздатовском» журнале «Синтаксис» Александра Гинзбурга.
    В августе 1961 года произошло знакомство Бродского с Ахматовой, которое сыграло особую роль в жизни молодого поэта. Она была для молодого поэта живым классиком. В начале своего творческого пути Иосиф испытал на себе влияние других близких ему по духу поэтов, среди которых он называл О. Мандельштама, М. Цветаеву, Р. Фроста.
    В окружении их поэзии он как бы нащупывает собственные темы, мотивы и символы творчества — вода, движение, время. Как и другие поэты-«метафористы», современники Бродского, он заявлял, что основа его поэзии — разум. Однако, используя «метафорическое мышление», Бродский скорее наблюдал за парадоксами современности и пытался определить свое место в ней. Конечно, такое творчество Бродского не было рассчитано на всех, но он и не добивался широкой известности. Поэт хотел писать так, как ему нравилось и как он понимал свое назначение.
    В феврале 1962 года поэт приступил к созданию «Песен счастливой зимы», знаменующих победу «метафизической струи» в его творчестве. В процессе работы над «Песнями» окончательно сложилась поэтика Бродского, вплоть до нового резкого поворота, осуществленного в цикле «Часть речи» (1975–1976). Бродский освоил выразительные средства, адекватные языку английской поэзии, и впервые использовал новые строфические принципы.
    Страницы: 1 2 3, Текущая: 1

  7. Mikashicage Ответить

    С 1982 по 1987 год «Ардис» выпустил «Римские элегии», книгу любовной лирики «Новые стансы к Августе. Стихи к М.Б. 1962–1982», пьесу «Мрамор», сборник «Урания». В 1986 году Бродский опубликовал том эссе «Меньше чем единица», удостоенный премии Национального совета критиков США. В 1988 году вышел в свет сборник «Урания: избранные поэмы 1965–1985», содержащий, помимо автопереводов, уже несколько стихотворений, в оригинале написанных по-английски. В 1990 году поэт опубликовал сборник «Примечания папоротника» и пьесу «Демократия!». В 1991 году в итальянском переводе вышла книга Бродского о Венеции.
    Список наград и почетных титулов не менее внушителен. Бродский стал членом Американской Академии, доктором Йельского университета (1978). В 1979 году книга его итальянских переводов, выполненных Джованни Буттафавой, удостоилась сразу двух литературных премий. В 1981 году он получает на пять лет стипендию «гениев» фонда Макартура.
    В 1987 году его ждала самая большая награда — поэту присуждается Нобелевская премия по литературе. На церемонии присуждения он прочитывает свою блистательную нобелевскую лекцию, в которой, в частности, оттачивает концепцию приоритета языка: «Быть может, самое святое, что у нас есть — это наш язык…»
    Л. Турбина замечает: «В своей нобелевской речи он провозглашает себя прежде всего человеком частным, приватным, то есть не представляющим никакого — ни государственного, ни общественного — объединения, а только других поэтов, “память о тех, кого эта честь миновала”. К ним он относит Осипа Мандельштама, Марину Цветаеву, Роберта Фроста, Анну Ахматову, Уистана Одена — поэт признается, что их тени смущают его постоянно, не поощряя к красноречию: “Быть лучше их на бумаге невозможно; невозможно быть лучше их в жизни”. Далее он объявляет занятия искусством самой древней и наиболее буквальной формой частного предпринимательства, которое невольно поощряет в человеке ощущение индивидуальности, превращая его из общественного животного в личность. По мнению Бродского, одна из заслуг литературы в том и состоит, что она помогает человеку уточнить время его существования: язык, литература — это всегда “сегодня”. Далее он продолжает свою мысль о превосходстве эстетического над нравственным, указывая, что человек с развитым художественным вкусом никогда не поддастся на ложные политические уловки, “потому что зло — всегда плохой стилист”, независимый от общества. В идеале поэт, по мнению Бродского, абсолютно зависит от языка: “Поэт есть средство существования языка, он — тот, кем язык жив, а стихотворение — колоссальный ускоритель сознания, мышления, мироощущения”».
    Начиная с 1988 года стихи Бродского возвратились на Родину. В августе 1990 вышли два первых отечественных сборника: «Назидание» и «Осенний крик ястреба». За ними последовало еще два десятка изданий.
    В мае 1991 года Бродский занял пост поэта-лауреата США, в июне того же года получил мантию доктора Оксфордского университета. В том же году он стал кавалером ордена Почетного легиона.
    Еще в 1980 году Бродский стал гражданином США. Дольше всего жил в Америке поэт в своей нью-йоркской квартире на Мортон-стрит, расположенной в респектабельной части Гринвич-Виллидж.
    Последние годы жизни Бродский провел в небольшом городке Саут-Хэдли неподалеку от Нью-Йорка, где читал лекции в местном колледже.
    Несмотря на всю горечь, которую он испытал, покинув родину, Бродский считал, что эмиграция дала ему редкую возможность остаться самим собой, погрузиться в стихию родного языка. Вот почему он и создал тот параллельный мир, который может понять не всякий, а только человек, способный к восприятию внутренних законов творчества.
    Литература для Бродского — не общение, а одинокое познание, рано или поздно приводящее автора в изгнание. Постепенно писатель, говорил Бродский, приходит к выводу, что он обречен жить в безнадежной изоляции: «На определенном этапе это, точно, чувство некомфортабельное до тех пор, пока вы не осознаете, в чем дело… Человек — существо автономное, и на протяжении всей жизни ваша автономность более увеличивается. Это можно уподобить космическому аппарату: поначалу на него в известной степени воздействует сила притяжения — к дому, к базе, к вашему естественному Байконуру. Но по мере того как человек удаляется в пространство, он начинает подчиняться другим, внешним законам гравитации».
    Но в последние годы судьба поэта переменилась. 1 сентября 1990 года в Стокгольме состоялось его бракосочетание с Марией Содзани, а 9 июня 1993 года родилась их дочь, маленькая Анна Мария Александра, названная так в честь Анны Ахматовой, Марии Моисеевны и Александра Ивановича Бродских. Этим двум женщинам — Марии и Анне — Бродский обязан счастьем своего прощального взлета.
    В начале девяностых годов Бродский перенес вторую операцию на сердце. Предстояла третья. Однако он продолжал преподавать, писал стихи и прозу.
    «Последние произведения преисполнены горестными настроениями поэта-стоика об “итогах” бытия, — пишет Е.М. Петрушанская. — Творчество предстает как главная цель мироздания, преодоление немоты, безмолвия и пустоты. Поэзия как высшее выражение языка есть противостояние “ничто”». По воле Бродского, его последнюю поэтическую книгу «Пейзаж с наводнением» завершает стихотворение со строками:
    Меня упрекали во всем, окромя погоды…
    …общего, может, небытия броня
    ценит попытки ее превращенья в сито
    и за отверстие поблагодарит меня.
    Поэт умер от сердечного приступа в ночь на 28 января 1996 года.
    Мусский С. 100 великих нобелевских лауреатов
    Страницы: 1 2 3, Текущая: 3

  10. VideoAnswer Ответить

Добавить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *