Зачем россия ввязалась в войну в сирии?

20 ответов на вопрос “Зачем россия ввязалась в войну в сирии?”

  1. A1eksanDr026 Ответить

    Главные цели РФ в Сирии:
    Среди основных объективных причин, естественно, защита Российской Федерации от возрастающей террористической угрозы.
    «Лучше это делать за границей, чем бороться с терроризмом внутри страны». Также можно выделить положительные моменты для России помимо главной цели. Например, помощь старой верной стране-союзнику и ее действующему правителю Башару Асаду, а также практические испытания новейшего вооружения РФ в реальных конфликтах.
    Но это еще не все.
    Достаточно лишь вспомнить примеры, когда Запад вмешивался во внутренние дела стран ради «демократии и мира». Афганистан, Ирак, Кувейт, Югославия (Сербия и Косово), Ливия, Панама, Йемен…
    Кончалось всегда одним и тем же: бесконечные вооруженные конфликты, долгосрочная экономическая и социальная нестабильность, гуманитарные катастрофы, постоянные вспышки гражданских войн, кровопролитие и разруха.
    Зато отлично живется «миротворцам»: удовлетворяется спрос на вооружение, выстраиваются рычаги влияния. Жизнь идет своим чередом: успешно продаются айфоны, и все наслаждаются новым сезонным меню в макдаке. Но:
    Успех России в борьбе с ИГ наглядно покажет миру несостоятельность внешней политики Запада на протяжении многих десятилетий. Если утрировать, то Россия просто уберет мусор за своим «западным партнером», выкинув устаревшую модель «демократической агрессии» на свалку.
    Также мир в очередной раз увидит военную мощь РФ, но уже не только на словах, а в решении конкретных задач и целей.
    Действия коалиции западных стран в борьбе с ИГ за все время проведения авиаударов не дали практически никаких результатов. Нестабильность ситуации и полная безрезультативность может объясняться лишь геополитическими и экономическими выгодами для Штатов либо их полной боевой несостоятельностью.
    Россия, в свою очередь, за считанные дни, совместно с правительственными войсками Сирии, создает для ИГИЛ проблем больше, чем страны блока НАТО и некоторые из стран Ближнего Востока за целый год: так, например, многочисленные группы боевиков уже покидают подконтрольные Исламскому Государству территории. Около 3 000 уже сбежали в Иорданию.
    Миграции были и до этого. Только это были не боевики, а беженцы, которых только одна Германия на сегодняшний готова принять уже около 1,5 миллиона.
    Почему Россия не могла подавить ИГ в зародыше еще в Ливии?
    На это существует целый ряд причин. Во-первых, на тот момент, когда свергали режим Каддафи, и Исламское государство зарождалось в Ливии, у России еще не было Крыма, а весь Черноморский флот находился под угрозой. Стоило Турции перекрыть Босфор, и российский флот даже не вышел бы в Средиземное море. Также не была настолько боеспособна российская армия.Но вскоре геополитическая ситуация в корне изменилась.
    Реакция других стран:
    Предпосылки усиления российского участия в проблеме Исламского Государства появились еще в сентябре, когда был создан информационный центр по обмену данными в Багдаде, объединившим совместные усилия России, Сирии, Ирана и Ирака.
    Цели Запада:
    США и страны альянса ведут войну с ИГ уже больше года. Но наглядных результатов это не приносит. Вместо этого, Штаты делают упор на другую сторону вопроса. Вооружают сирийскую оппозицию, решая совершенно другие стратегические задачи по смене власти в стране. Так, например, на днях специально для «хороших» джихадистов Обама попросил у Сената 500 млн. долларов. Другими словами, американский президент решил открыто проспонсировать сирийскую оппозицию с целью свержения легитимного правительства страны.
    Оказывается, очередная гражданская война в чужой стране для них в большем приоритете, чем активное паразитирование в ней же Исламского Государства. Это подтверждают и многие западные журналисты и политологи. (Кстати, сегодня стало известно, что боевики ИГ взорвали «визитную карточку» Пальмиры, одно из ценнейших сооружений Сирии, Триумфальную Арку, возраст которой составляет 2000 лет).
    Геополитические амбиции в этом случае преобладют над необходимостью уничтожения радикальных исламистских течений, которые проникают в любые “пустоты”, образовавшиеся на Ближнем Востоке. И где либо еще.
    Это сообщение отредактировал ПоДоЗреВака – 5.10.2015 – 19:19

  2. vododoh Ответить

    И теперь Владимир Путин в любой момент может отдать команду «в бой!». Российские боевые подразделения, как нам любезно сообщили многочисленные иностранные источники, уже давно находятся в зоне конфликта в Сирии в состоянии полной готовности.
    В каком-то смысле нечто подобное было почти неизбежным. Сказав «а», обычно приходится говорить и «б». Заявив на весь мир о готовности России сыграть роль «вооруженного арбитра» ближневосточной политической драки, Путин уже не смог сделать вид, что он ничего такого не говорил. Но шок от новости с Большой Дмитровки это смягчило лишь отчасти. Война есть война. Война никогда не бывает красивой, точной и аккуратной. Война очень редко идет согласно заранее составленным планам, зато почти всегда имеет совершенно непредвиденные последствия.
    Да, руководитель президентской администрации Сергей Иванов сразу попытался успокоить публику, у которой слова «президент Сирийской Арабской Республики обратился с просьбой о военной помощи» автоматически рождают тревожные ассоциации. И я склонен относиться к заверениям обитателей Кремля — «мы знаем, что мы делаем» — с осторожным доверием.
    В момент судьбоносного ввода советских войск в Афганистан в декабре 1979 года мне было всего четыре. И я в силу очевидных причин ничего не помню. Но про политиков, которые сейчас контролируют главные рычаги власти в России, этого сказать нельзя. Путину в те декабрьские дни было 27, Сергею Иванову — 26, Лаврову — 29. Поэтому я уверен: эти люди не меньше меня понимают все очевидные опасности, связанные с прямым втягиванием России в конфликт в регионе, где все традиционно воюют против всех и где обычно полностью отсутствует логика.
    Но есть опасности неочевидные — опасности, которые в принципе можно предвидеть, но вероятность и размер которых практически невозможно просчитать. Опасность номер один — возможность «асимметричного ответа» ИГИЛ России в виде проведения масштабных террористических актов на нашей территории. Мой высокопоставленной собеседник в Кремле прокомментировал мне эту ситуацию так: «ИГИЛ в любом случае ответило бы России асимметрично. И чем дольше затягивать с решением проблемы ИГИЛ там, где эта проблема имеет свой первоисточник, тем сильнее был бы их ответ».
    Опасность номер два — возможность ограниченной эффективности российских авиаударов. РФ — не первая мировая держава, которая вознамерилась решить проблему ИГИЛ с помощью ударов с воздуха. Америка, например, делает это уже давно. А толку от этого все нет и нет. Почему у России должно получиться то, что не получилось у Америки?
    Снова предоставляю слово своему собеседнику из ближайшего окружения Владимира Путина: «Да, за время американских бомбардировок территория под контролем ИГИЛ увеличилась на многие тысячи квадратных километров. Но удары с воздуха являются эффективными только в случае, если они скоординированы с действиями сухопутных военных подразделений. Россия — единственная сила в мире, готовая координировать свои авиаудары с единственной силой в Сирии, которая реально сражается с ИГИЛ на земле, — сирийской правительственной армией».
    Опасность номер три. Сирии она касается лишь косвенно, зато нас — самым прямым и непосредственным образом. На излете сентября талибам в Афганистане удалось захватить Кундуз — стратегически важный провинциальный центр недалеко от таджикской границы. В перспективе — если ситуация в регионе продолжит ухудшаться — это может принудить Россию и здесь вмешаться в ситуацию.
    Силовые структуры бывших среднеазиатских советских республик — это понятие весьма и весьма относительное. Сами по себе они не справятся с мощным нашествием через афганскую границу. А бросить эти государства на произвол судьбы — это для России не вариант. Ведь тогда нам придется воевать с религиозными экстремистами уже непосредственно по периметру наших границ.
    Переведя разговор с Сирии на Афганистан, я на несколько шагов забежал вперед? Абсолютно согласен. Сейчас официальной Москве жизненно важно, помня о Средней Азии, сосредоточиться на обеспечении успеха именно своей сирийской операции. Потенциальных источников опасности для России в Сирии гораздо больше, чем те, которые я обозначил выше.
    Впервые с бог весть какого года — мне на память приходит разве что Корейская война 1950–53 годов — наши военные подразделения будут действовать в той же самой стране, где военные действия ведут и американцы. Впрочем, даже в Корее времен войны между коммунистическим Севером и капиталистическим Югом советские летчики присутствовали неофициально — в ранге «добровольцев».
    Наше нынешнее военное присутствие не может быть еще более официальным, чем оно есть сейчас. И это делает необходимость «разведения по сторонам» российских и американских военных просто жизненно важной. Мы не должны попасть по американцам. Они не должны бабахнуть по нам.
    Вступив в гражданскую войну в Сирии в ранге прямого военного союзника президента Башара Асада, мы не должны напрочь испортить отношения с влиятельными суннитскими мусульманскими государствами, для которого шиит Асад — словно кость в горле. Извечное противостояние между двумя основными течениями в исламе — шиизмом и суннизмом — это не то, во что нам стоит вмешиваться.
    Но Россия в Сирии должна не просто «избегать опасностей». Время для дебатов о том, стоило ли России в принципе лезть на Ближний Восток, прошло. Жребий брошен. Возможности дать полный назад у нас либо нет совсем, либо почти нет. Россия в Сирии должна быть нацелена на успех — быстрый, очевидный, максимально недорогой, максимально бескровный (если такая вещь вообще возможна в условиях войны).
    Мы должны помнить: ставка в игре, в которую вступила Россия, гораздо больше, чем собственно Сирия. Мы ставим на карту собственную репутацию, собственную безопасность. Мы несравненно более активно, чем раньше, вступаем в бой с глобальной угрозой: об Афганистане, Средней Азии, возможности ответного удара ИГИЛ непосредственно на российской территории я в этом тексте упомянул совсем не для красного словца.
    Не знаю, окажется ли затеянная ли Владимиром Путиным сирийская военная операция удачной, — сейчас этого не знает никто, включая самого ВВП. Но я от всей души хотел бы пожелать удачи — и нашим военным в Сирии, и всем нам. В современной войне — особенно в войне с такой организацией, как ИГИЛ, — нет четкой линии фронта. В определенном смысле мы все сейчас находимся на передовой.
    ЦИТАТЫ ДНЯ
    Владимир Путин
    (из выступления на совещании с членами правительства):
    ■ «Мы, разумеется, не собираемся в этот конфликт с головой. Наши действия будут осуществляться строго в заданных рамках. Во-первых, мы будем поддерживать сирийскую армию исключительно в ее законной борьбе именно с террористическими группировками, во-вторых, поддержка будет осуществляться с воздуха без участия в наземных операциях».
    ■ «Боевики «Исламского государства» уже давно объявили Россию своим врагом».
    ■ «Единственно верный путь борьбы с международным терроризмом — это действовать на упреждение, бороться и уничтожать боевиков и террористов уже на захваченных ими территориях, не ждать, когда они придут в наш дом».

  3. Sannvladd Ответить

    Генеральный штаб вооруженных сил Сирии заявил в воскресенье, 9 февраля, об освобождении более 600 квадратных километров в провинциях Алеппо и Идлиб от террористов в ходе военных операций. Ранее на этой неделе сирийская армия установила полный контроль над городом Саракиб, который является ключевым в Идлибе и стратегически важным ввиду расположения на перекрестке международных трасс M4 (Латакия – Алеппо) и M5 (Дамаск – Алеппо).
    Между тем, военную ситуацию в Сирии нельзя назвать благоприятной для России и Сирии. То, что сирийская правительственная армия полностью зависит от поддержки российской авиации, а ее командиров и бойцов инструктируют российские военные советники, ни для кого не секрет. Огромную роль играют российский спецназ и ЧВК.
    Но все дело в том, что в Сирии российские и сирийские войска имеют дело не только террористами, и не столько террористами, сколько с ситуативными партнерами – Турцией, США и Израилем.
    Турция контролирует проливы, через которые проходит «сирийский экспресс» – транспортные суда и десантные корабли, обеспечивающие снабжение военного контингента на сирийском ТВД. При прямом столкновении российских и турецких войск Турция согласно конвенции Монтрё имеет право проливы перекрыть, что гарантирует наше быстротечное поражение. И вот с Турцией у нас сложились неразрешимые противоречия, которые привели к недавнему ультиматуму президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана, который он выдвинул России.
    «Ситуация в Сирии заставила Турцию пересмотреть стратегию безопасности в Идлибе и по всей линии границы с Сирией. Число вынужденных переселенцев, бежавших из Идлиба в подконтрольные Турции регионы Сирии и к границам Турции, приблизилось к миллиону человек. Никто не вправе обременять Турцию таким бременем. Турция полна решимости изменить ситуацию в Идлибе и обеспечить безопасность мирного населения. Отныне Турция не будет закрывать глаза на любые действия, нарушающие соглашения по Сирии. В ходе проведенного накануне телефонного разговора с президентом России Владимиром Путиным я подчеркнул, что силы режима Асада должны в первую очередь отступить за границы, очерченные Сочинскими договоренностями, то есть за наблюдательные пункты ВС Турции. В настоящий момент два из двенадцати наблюдательных пунктов Турции расположены уже в тылу сил Асада. Надеемся, что до конца февраля силы режима Асада отступят за наблюдательные пункты ВС Турции в Идлибской зоне деэскалации. В противном случае Турция будет вынуждена добиться этого собственными силами», – заявил президент Турции Эрдоган.
    Понятно, что этот ультиматум направлен не «режиму Асада», а России. Эрогану вряд ли позарез хочется схватиться в прямом военном конфликте с российскими военными. Но ему просто некуда отступать. Зона Идлиба служит своего рода отстойником для более чем 2,5 млн. сирийцев, по тем или иным причинам не желающих жить под властью Башара Асада. Чем дальше продвигается по Идлибу сирийская армия, тем большее число сирийских партизан и их семей пытается перейти через турецкую границу. На территории Турции уже сейчас находятся 3,5 млн. беженцев, и получить еще миллион с лишним голодных ртов Эрдогану никак не улыбается.
    Договориться с Путиным, который, возможно, зол на Эрдогана за то, что тот сломал российскую игру в Ливии, турецкому президенту не удается. И поэтому рано или поздно ему придется отдать приказ своим военным атаковать силы Асада и отбросить их за линию турецких наблюдательных пунктов. Чем это обернется, сказать трудно. Турецким войскам придется столкнуться не только с сирийскими и российскими, но и с иранскими подразделениями. И с этой коалицией турки не справятся.
    Но у Эрдогана есть другой рычаг давления на Россию – газовый. В 2019 году Турция сократила импорт российского газа на 40%. Причем, этот процесс идет уже второй год и носит, очевидно, политический характер. Эрдогану не нравится, что Россия использует газовые поставки как, по ему мнению, инструмент политического шантажа. Он далеко не одинок в своем неприятии российского газового «форчекинга» (силового давления). От российских углеводородов хочет отказаться Украина. Болгария заявила об отказе от половины российского импорта в 2020 году. Польша известила «Газпром» об отказе от российского газа с 2022 года. К этому же РФ подталкивает и Белоруссию, которая ищет альтернативу российским углеводородам.
    Если вспомнить, с какой целью затевалась сирийская военная кампания (для оказания давления на Турцию, дабы уговорить ее подписаться на четыре ветки «Турецкого потока»), то нельзя не признать, что ряд наших тактических побед оборачивается большим стратегическим поражением. А если учесть, что положение России в Сирии можно охарактеризовать как «войти нельзя выйти», то можно констатировать, что многие «стратегические партнеры» РФ не без удовлетворения наблюдают, как страна с падающей экономикой и вымирающим населением втягивается в нескончаемую войну на истощение.
    То, что опыт военных действий в Сирии полезен российским военным, несомненно. Как ни жестоко это звучит, но армия в мирное время слабеет, а на войне укрепляется. Если, конечно, воевать с умом, имея грамотную военную стратегию и гибкую тактику. Но если военные решения принимаются в шикарных кабинетах сырьевых менеджеров, да еще преимущественно в их интересах, то даже самая боеспособная и передовая армия рано или поздно утратит боевой порыв и потерпит фиаско.
    Российская армия довольно боеспособна, по крайней мере, превосходит в этом армии региональных акторов, за исключением, пожалуй, армии Израиля. Но передовой в военном отношении ее назвать нельзя. Российский военный контингент на Ближнем Востоке уступает количественно и качественно расквартированным здесь контингентам США и НАТО, а также вооруженным силам Израиля, и уступает в численности турецкой армии.
    Затягивание военного конфликта в Сирии в силу этих непреодолимых обстоятельств невыгодно России. Это хорошо понимают наши военные, но их мнение, к сожалению, не более весомо, чем пресловутый «кукиш в кармане».
    P.S. Турция и Сирия в Идлибе уже начали обмениваться артиллерийскими ударами. Турция вводит войска, США в данной ситуации на стороне турок. Налицо очередной оперативный кризис. Не обернется ли он стратегическим провалом?

  4. JuFCK Ответить

    Генеральный штаб вооруженных сил Сирии заявил в воскресенье, 9 февраля, об освобождении более 600 квадратных километров в провинциях Алеппо и Идлиб от террористов в ходе военных операций. Ранее на этой неделе сирийская армия установила полный контроль над городом Саракиб, который является ключевым в Идлибе и стратегически важным ввиду расположения на перекрестке международных трасс M4 (Латакия – Алеппо) и M5 (Дамаск – Алеппо).
    Между тем, военную ситуацию в Сирии нельзя назвать благоприятной для России и Сирии. То, что сирийская правительственная армия полностью зависит от поддержки российской авиации, а ее командиров и бойцов инструктируют российские военные советники, ни для кого не секрет. Огромную роль играют российский спецназ и ЧВК.
    Но все дело в том, что в Сирии российские и сирийские войска имеют дело не только террористами, и не столько террористами, сколько с ситуативными партнерами – Турцией, США и Израилем.
    Турция контролирует проливы, через которые проходит «сирийский экспресс» – транспортные суда и десантные корабли, обеспечивающие снабжение военного контингента на сирийском ТВД. При прямом столкновении российских и турецких войск Турция согласно конвенции Монтрё имеет право проливы перекрыть, что гарантирует наше быстротечное поражение. И вот с Турцией у нас сложились неразрешимые противоречия, которые привели к недавнему ультиматуму президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана, который он выдвинул России.
    «Ситуация в Сирии заставила Турцию пересмотреть стратегию безопасности в Идлибе и по всей линии границы с Сирией. Число вынужденных переселенцев, бежавших из Идлиба в подконтрольные Турции регионы Сирии и к границам Турции, приблизилось к миллиону человек. Никто не вправе обременять Турцию таким бременем. Турция полна решимости изменить ситуацию в Идлибе и обеспечить безопасность мирного населения. Отныне Турция не будет закрывать глаза на любые действия, нарушающие соглашения по Сирии. В ходе проведенного накануне телефонного разговора с президентом России Владимиром Путиным я подчеркнул, что силы режима Асада должны в первую очередь отступить за границы, очерченные Сочинскими договоренностями, то есть за наблюдательные пункты ВС Турции. В настоящий момент два из двенадцати наблюдательных пунктов Турции расположены уже в тылу сил Асада. Надеемся, что до конца февраля силы режима Асада отступят за наблюдательные пункты ВС Турции в Идлибской зоне деэскалации. В противном случае Турция будет вынуждена добиться этого собственными силами», – заявил президент Турции Эрдоган.
    Понятно, что этот ультиматум направлен не «режиму Асада», а России. Эрогану вряд ли позарез хочется схватиться в прямом военном конфликте с российскими военными. Но ему просто некуда отступать. Зона Идлиба служит своего рода отстойником для более чем 2,5 млн. сирийцев, по тем или иным причинам не желающих жить под властью Башара Асада. Чем дальше продвигается по Идлибу сирийская армия, тем большее число сирийских партизан и их семей пытается перейти через турецкую границу. На территории Турции уже сейчас находятся 3,5 млн. беженцев, и получить еще миллион с лишним голодных ртов Эрдогану никак не улыбается.
    Договориться с Путиным, который, возможно, зол на Эрдогана за то, что тот сломал российскую игру в Ливии, турецкому президенту не удается. И поэтому рано или поздно ему придется отдать приказ своим военным атаковать силы Асада и отбросить их за линию турецких наблюдательных пунктов. Чем это обернется, сказать трудно. Турецким войскам придется столкнуться не только с сирийскими и российскими, но и с иранскими подразделениями. И с этой коалицией турки не справятся.
    Но у Эрдогана есть другой рычаг давления на Россию – газовый. В 2019 году Турция сократила импорт российского газа на 40%. Причем, этот процесс идет уже второй год и носит, очевидно, политический характер. Эрдогану не нравится, что Россия использует газовые поставки как, по ему мнению, инструмент политического шантажа. Он далеко не одинок в своем неприятии российского газового «форчекинга» (силового давления). От российских углеводородов хочет отказаться Украина. Болгария заявила об отказе от половины российского импорта в 2020 году. Польша известила «Газпром» об отказе от российского газа с 2022 года. К этому же РФ подталкивает и Белоруссию, которая ищет альтернативу российским углеводородам.
    Если вспомнить, с какой целью затевалась сирийская военная кампания (для оказания давления на Турцию, дабы уговорить ее подписаться на четыре ветки «Турецкого потока»), то нельзя не признать, что ряд наших тактических побед оборачивается большим стратегическим поражением. А если учесть, что положение России в Сирии можно охарактеризовать как «войти нельзя выйти», то можно констатировать, что многие «стратегические партнеры» РФ не без удовлетворения наблюдают, как страна с падающей экономикой и вымирающим населением втягивается в нескончаемую войну на истощение.
    То, что опыт военных действий в Сирии полезен российским военным, несомненно. Как ни жестоко это звучит, но армия в мирное время слабеет, а на войне укрепляется. Если, конечно, воевать с умом, имея грамотную военную стратегию и гибкую тактику. Но если военные решения принимаются в шикарных кабинетах сырьевых менеджеров, да еще преимущественно в их интересах, то даже самая боеспособная и передовая армия рано или поздно утратит боевой порыв и потерпит фиаско.
    Российская армия довольно боеспособна, по крайней мере, превосходит в этом армии региональных акторов, за исключением, пожалуй, армии Израиля. Но передовой в военном отношении ее назвать нельзя. Российский военный контингент на Ближнем Востоке уступает количественно и качественно расквартированным здесь контингентам США и НАТО, а также вооруженным силам Израиля, и уступает в численности турецкой армии.
    Затягивание военного конфликта в Сирии в силу этих непреодолимых обстоятельств невыгодно России. Это хорошо понимают наши военные, но их мнение, к сожалению, не более весомо, чем пресловутый «кукиш в кармане».
    P.S. Турция и Сирия в Идлибе уже начали обмениваться артиллерийскими ударами. Турция вводит войска, США в данной ситуации на стороне турок. Налицо очередной оперативный кризис. Не обернется ли он стратегическим провалом?

  5. РёРіРѕСЂСЊ Р±. Ответить

    Цитата:
    Причин, по которым РФ ввязалась в эту войну, много, так много, что даже трудно выделить из них основную или основные. Самые наглядные приведу ниже, их последовательность НЕ отражает значимость, это просто перечень:
    а). Захват ИГИЛ нефтедобывающих вышек и месторождений на территории Сирии привел к появлению на рынке серой дешевой нефти (продается примерно по половине стоимости от рыночной), что, естественно, оказывает медвежий тренд на цены (понижает их). Участники мировой нефтеторговли мгновенно сообразили, что к чему и приготовились к длительному медвежему тренду, т.е. к падению цен в среднесрочной перспективе (что постоянно подпитывало их мнение – так это то, как США и их коалиция боролась с ИГИЛ, территория, подконтрольная ему, постоянно увеличивалась, хотя к моменту начала операции РФ 30 сентября 2015 года США отчитались о более чем 7000 боевых вылетов против ИГИЛ.). Именно по этому ОПЭК и прочие не хотели начать процесс сокращения нефтедобычи, все старались продавать нефть как можно больше, и по 100, и по 90, и по 80, и по 50, и по 40 долларов США за баррель. Это естественно для медвежего тренда – товар дешевеет, надо от него избавляться по текущей цене, дальше цена только упадет. Что все и делали. Сверхдешевая нефть ИГИЛ, источник ее существования, таким образом, установила и помогала тенденции падения мировых цен на нефть. Страны, экономики которых зависят от экспорта нефти, напряглись, это была игра против них. Что касается РФ, то сырьевая составляющая ее экономики существенна, но не смертельна, хотя, в совокупностями с экономическими санкциями, ощущала существенное давление. Санкции против РФ влияют в большей степени не на госсектор, а на частный сектор, бизнес, для этого они и вводились, чтобы создать недовольство действующей властью и политикой РФ, направленной на суверенитет и очищение от всего того, что творилось в последние лет 10 существования СССР и четверть века после его крушения. Что-то со всем этим надо было делать, так почему бы не уничтожить ИГИЛ и не прекратить поступление дешевой нефти на мировой рынок? Конечно, зная, что нефть идет через Турцию, надо было быть более внимательными к этой стране и ее лидеру, не допустить “удара в спину”, но случилось то, что случилось. Об этом дальше.
    б). Военная составляющая. Участие в полномасштабной войне, не на своей территории, силами ВКС, координация со ГШ Сирии, совместное планирование военных операций, котлов, войны в сложных условиях пустыни, городской застройки, разбросанными по огромной территории точек сопротивления, логистики, складов, учебных лагерей, штабов, отработка взаимодействия, разведки, связи, продолжать можно еще очень долго – это бесценный военный опыт. Недаром президент упомянул, что вся нагрузка – в пределах выделенной страной суммы на УЧЕНИЯ. Очевидным плюсом является то, что непосредственного участия в наземной операции пока нет, русские не воюют сами, жертвы минимальные, так что пока на это жаловаться не стоит. Будет ли участие русских военных в наземных операциях, – пока только предположения, реального участия пока нет, все на уровне советников, сил ВКС РФ, обслуживающего персонала и т.д. Уверен, что недостатки, выявляемые в ходе операции в Сирии (а без них не бывает) уже устраняются в секретных КБ РФ, военное дело развивается ускоренными темпами, военная мысль работает, армия РФ крепнет, офицерский состав получает новые вводные, учится, совершенствуется. Это положительный момент. Уничтожение террористов, в том числе и из РФ, потенциально опасных для РФ, также важно.
    в). Политическая составляющая. Демонстрация силы. Это важно в современном мире. Закрепление в стратегически важном регионе в стратегически важных местах и направлениях с учетом будущих направлений, связывающих Азию и Европу, нефтяных ниток, нефтепроводов в удачной для РФ конфигурации. Все знают, что после победы США в Ираке в этой стране нет ни одной национальной нефтяной компании? Нефтедобычу ведут американские, французские и канадские компании. Создание коалиции, заинтересованной не только в войне, но и в послевоенной жизни региона, что еще важнее. Переформатирование региона и участие в его восстановлении на взаимовыгодных условиях – полезно для экономики РФ, так что все затраты окупятся, при удачном раскладе. Возможно привлечение банка БРИКС, Китайского инфраструктурного банка, кредитования Сирии Россией. Сирии будет трудно отказать России от выгодных предложений. Это не план будущего грабежа (по примеру США в Ираке), это план будущего взаимовыгодного сотрудничества, как пример внедрения новой мировой политики – многополярного мира, о чем говорится уже несколько лет довольно открыто. Мирные переговоры в Женеве – это, фактически, договор о будущем целого региона, пристрелка к миру после войны. Тут у РФ козырей много и для ЕС, и для США, от мигрантов, цены на нефть, санкций – выработка стратегий на любой вкус, и сложность этих задач и выводит РФ в статус мировых держав, не считаться с которыми просто невозможно в современном мире. РФ набирает вес и международный авторитет. То, что с этим активно борется коллективный Запад, естественно для него, да и мы это прекрасно понимаем, на войне как на войне. Кстати, тот факт, что Женева должна состояться, показывает, что многие в мире уже поняли, куда ветер дует и спешат попасть в уходящий поезд, пока в него еще пускают. А цены на нефть в скором времени развернутся, и тренд станет бычьим. Это неминуемо, и мы стаем этому свидетелями довольно скоро. Он уже ползет, утвердиться в этом прогнозе можно будет, по-моему мнению, уже к середине лета – к осени. Поживем – увидим.
    г). Моральная. Русские – за справедливость. Грабеж Сирии – это несправедливо. Доминирование “исключительной нации” – это несправедливо. Терроризм – несправедливо. Можно долго говорить, вспоминать Украину, вот только надо чётко понимать – прямого пути к справедливости нет. Цель есть, а прямого пути нет

  6. Rosat Ответить

    Причины российской военной операции в Сирии до сих пор очень интересуют американских военных аналитиков. Ведь впервые после войны в Афганистане Россия приняла столь масштабное участие в боевых действиях за пределами постсоветского пространства. И этому должны быть свои объяснения.

    Уникальное стечение обстоятельств

    2 октября 2019 года американский исследовательский центр RAND Corporation, занимающийся среди прочего изучением политической ситуации в других странах мира, опубликовал внушительный доклад «Осмысляя российскую интервенцию в Сирию». Его авторы – аналитики Сэм Чарап, Элина Трейгер и Эдвард Гейст.
    Россия приняла решение о вмешательстве в гражданскую войну в Сирии в 2015 году. Сразу же Москвой была обозначена и четкая позиция – поддержка действующего легитимного сирийского президента Башара Асада, положение которого в то время находилось под угрозой вследствие активизации действий антиправительственной оппозиции и террористических группировок (что во многом одно и то же).
    Естественно, сам факт участия России в войне далеко за границами бывшего Советского Союза вызвал множество вопросов и опасений на Западе, прежде всего в США. Ведь Сирия – это не Приднестровье и Абхазия, не Донбасс или Таджикистан. Но Москва решилась на войну в далеком государстве и участвует в ней уже четыре года. Соответственно, полагает ряд американских экспертов, Россия может прибегать к подобной модели поведения и в других военно-политических конфликтах в Евразии и даже в Африке.
    Однако специалисты RAND Corporation в своем аналитическом докладе утверждают, что ввод войск в Сирию в 2015 году стал возможен благодаря уникальному стечению обстоятельств. Вспомним, что за ситуация складывалась в мире в 2015 году. Только что Крым и Севастополь воссоединились с Российской Федерацией, полыхал вооруженный конфликт на Донбассе, против России были введены экономические санкции. На Ближнем Востоке незадолго до этого прошла серия арабских революций, в результате которой пал относительно дружественный Москве режим Муаммара Каддафи в Ливии, начались гражданские войны в Йемене и самой Сирии.
    Главным политическим фактором, сыгравшим основную роль в принятии решения о вводе войск, стала убежденность в близком крахе режима Башара Асада, если не вмешаться. В Москве были убеждены, что без российского вмешательства Асада неизбежно постигнет судьба Каддафи и Саддама Хусейна.
    Но, в отличие от них, Асад действительно был и остается настоящим союзником России. В Сирии действовала последняя на тот момент российская военно-морская база в Средиземном море, Сирия имела очень хорошие торговые и военно-технические отношения с Россией. Терять такого союзника для Москвы означало лишь одно – Ближний Восток будет потерян.

    Поскольку российское руководство пришло к выводу о невозможности разрешения сирийского конфликта дипломатическими методами, оно стало склоняться к идее военной операции в Сирии. Иначе говоря, было решено спасти Башара Асада и дружественный России режим. Ведь в случае свержения Асада позиции России на Ближнем Востоке окончательно бы ослабли.
    Во-вторых, в России увидели значительные геополитические риски в сирийском конфликте. Нельзя отрицать террористическую угрозу, которая после начала боевых действий в Сирии многократно возросла. На стороне террористических группировок воевало большое количество боевиков с Северного Кавказа, из Центральной Азии, поэтому не было никаких сомнений в том, что если их не ликвидировать на сирийской территории, они проникнут в Россию, и будут представлять угрозу национальной безопасности уже здесь и сейчас.

    Политически выгодно и удобно с военной точки зрения

    Для проведения военной операции в Сирии Россия располагала необходимыми условиями. Так, в Сирии действовала российская военно-морская база (пункт материально-технического обеспечения), было дано согласие на использование военно-воздушной базы. Сосредоточенные на юге России вооруженные силы в принципе располагали ресурсами и возможностями для участия в боевых действиях в Сирии.
    Немаловажную роль сыграл и тот факт, что основную тяжесть боевых действий на земле взяли на себя союзники – сирийские правительственные войска и подконтрольные Ирану шиитские формирования. Именно они стали «пехотой» сирийской гражданской войны, избавив Россию от необходимости отправлять в Сирию значительные военные контингенты сухопутных войск. То есть, Россия оставила за собой авиационное сопровождение, ракетные удары по базам боевиков, специальные операции и деятельность военной полиции.
    Американские аналитики убеждены, что в любой другой стране, которая находилась в подобной ситуации, например – в Афганистане или Йемене, а также в Ливии, не сложились условия, которые способствовали бы вводу российских войск. Поэтому Москва и не стала вмешиваться в ливийский или йеменский конфликты. Что касается конфликта в Афганистане, который полон серьезных рисков для России, включая ту же террористическую угрозу и дестабилизацию обстановки в центральноазиатских республиках бывшего СССР, то Москва все равно предпочитает в него не вмешиваться.
    Тем не менее, американские специалисты считают, что отсутствие российского военного присутствия в других воюющих странах Востока связано с тем, что, во-первых, ситуации в них не достигли той степени накала, которая была в Сирии, а во-вторых, политические и военные обстоятельства не сложились должным образом.
    Однако американцы не исключают, что если в том же Афганистане ситуация обостриться настолько, что будет прямо угрожать российским интересам в регионе и национальной безопасности российского государства, у Москвы не останется иных способов повлиять на нее, кроме как начать военную операцию по сирийскому сценарию.
    Что касается вмешательства в конфликты в Ливии или Йемене, то оно, если и будет иметь место, то пойдет по более щадящему сценарию, чем в Сирии. В Ливии еще есть нефть и геополитические интересы России, поскольку это южное побережье Средиземного моря, «смотрящее» на юг Европы, а вот Йемен представляет меньший интерес.
    Поэтому Россия и дистанцируется от йеменского конфликта, в отличие от того же Ирана, который, будучи религиозным шиитским государством, вынужден поддерживать единоверцев – йеменских шиитов – против их оппонентов, поддерживаемых, в свою очередь, Саудовской Аравии и Объединенными Арабскими Эмиратами.

    Тем не менее, американские специалисты резюмируют свой доклад двумя основными и весьма однозначными выводами. Во-первых, США должны понимать, что Россия теперь не будет воздерживаться от защиты своих национальных интересов за пределами постсоветского пространства. И, как показал пример сирийской войны, Москва в случае необходимости готова и к вооруженному вмешательству, к участию своих войск в боевых действиях на территориях других государств.
    Во-вторых, американская армия должна быть готова к тому, что российские военнослужащие будут присутствовать во всех «горячих точках» на Ближнем Востоке, в Северной Африке и других регионах планеты. Пусть их количество не будет большим, но российские военные свое присутствие будут однозначно обозначать, особенно в тех странах, на которые у Москвы есть политические или экономические планы.

    Последствия сирийской операции

    Мы видим, к каким серьезным последствиям для России привело участие в боевых действиях в Сирии. Четыре года российской военной операции полностью перевернули политические расклады на Ближнем Востоке. Россия, не обладавшая в то время и толикой того влияния, которое есть у нее сейчас, стремительно ворвалась в ближневосточную политику и заставила весь мир с собой считаться, превратилась в важнейшего арбитра, к которому сегодня прислушиваются самые разные стороны: и Сирия, и курды, и умеренная оппозиция, и Иран, и Турция, и Саудовская Аравия, и даже Израиль.
    На этом фоне как то блекнут прежние «тузы» мировой политики, особенно страны Евросоюза, участие которого в разрешении сирийского конфликта свелось к минимуму. Но и США, выведя свои войска из Сирии и так ничего и не добившись в этой стране, тоже продемонстрировали свое бессилие, неспособность не только примирить конфликтующие стороны, но и даже отстоять интересы собственных союзников – сирийских курдов, которых американская армия годами готовила и вооружала.
    Если сравнивать позиции России на Ближнем Востоке до и после сирийской операции, то видно, насколько укрепилось положение нашей страны, сколь серьезным игроком на поле ближневосточной политики она стала. И речь сейчас идет не только о политических и военных последствиях, таких как появление новых военных объектов в стратегически важном для России регионе, но и о прямой экономической выгоде.

    Ведь те же С-400, проданные Турции – это деньги. Контракты с Саудовской Аравией – это деньги. Россия получает исключительные условия и для работ по восстановлению разрушенной во время войны сирийской инфраструктуры, а это – огромное поле деятельности для российских инвесторов, строительных, транспортных компаний.
    Не случайно обеспокоенные критики Дональда Трампа в рядах Демократической партии США восклицают, что ошибки во внешнеполитическом курсе американского государства привели к тому, что позиции России укрепились даже по сравнению с периодом Холодной войны. Тогда, по крайней мере, было четкое разделение – здесь союзники Соединенных Штатов, а здесь «страны социалистической ориентации», сотрудничающие с Москвой. Теперь с Москвой сотрудничают и Дамаск, и Тегеран, и Анкара, и Эр-Рияд — все сильнейшие и влиятельнейшие региональные игроки.

    То есть участие в боевых действиях в Сирии обернулось для России многочисленными политическими победами. Турция оказалась практически оторванной от США и демонстративно приобрела российские С-400, несмотря на истерику Вашингтона. Лицом к России повернулись ОАЭ и Саудовская Аравия, которые прежде находились полностью в орбите американского влияния.
    После предательства Вашингтона Россия осталась единственным гарантом безопасности и сирийских курдов, которые прежде считались важнейшими союзниками американских войск на севере Сирии. И это – еще одна важная победа России, причем даже больше имиджевая.
    Поэтому не стоит считать американские опасения относительно растущего влияния России на Ближнем Востоке и тенденций к вмешательству в вооруженные конфликты за пределами постсоветского пространства беспочвенными. Растущий и очень настороженный интерес к действиям Москвы со стороны Вашингтона свидетельствует как раз о том, что Россия все делает правильно и приобретает все больший и больший военно-политический вес в мировом масштабе. Конечно, американцам такая ситуация не может нравиться.
    Илья Полонский

  7. redflower Ответить

    На фоне разрешения президенту России использовать войска за рубежами страны, немедленно начались спекуляции на тему «нового Афганистана». Информационную войну со стороны Запада никто не отменял. Поскольку очевидно, что теперь Пятая колонна будет спекулировать теперь именно на этой теме, считаю необходимым разъяснить, что же происходит на самом деле.
    Первый вопрос, на который мы должны ответить: что такое ИГ(ИЛ)?
    Это новый проект Запада, в первую очередь, США и Великобритании.
    Смысл его следующий – создать инструмент для погружения значительной части мира в войну и хаос. В ее ходе сгорят долги, возникнет спрос на кредиты в мировом масштабе для восстановления мировой «печатной машинки». В ее ходе будут разрушены или тотально ослаблены основные конкуренты США – Китай и Россия, а главный вассал – Европа — серьезно ослаблен, а значит, опять покорен и сговорчив. Таковы планы англосаксов. Сохранение нынешнего лидерства путем прекращения развития конкурентов. Иногда и прекращение их физического существования.
    Для всего этого нужна война. А значит, нужен тот, кто начнет эту войну.
    1. Тут и начинаются проблемы. Нет ни одной СТРАНЫ, которая могла бы напасть на Россию и Китай. Сами США, разумеется, воевать не собираются. Япония, парламент которой дал разрешение на использование Сил Самообороны за пределами границ впервые с 1945 года, воевать не очень-то хочет и не обладает потенциалом для борьбы с двумя странами. Евросоюз во главе с Германией под названием НАТО без США небоеспособен.
    2. Раз нет подходящего государства, то зачинщиком хаоса и войны должно стать не государство. А нечто иное. Квазигосударство.
    3. Однако карта мира не имеет пустот. Нет «ничейной» земли. Значит, для создания этой новой силы нужно карту … «освободить». То есть разрушить имеющиеся государства, чтобы на их территории, с их людскими ресурсами сделать новое квазигосударство. Руководствуясь этой логикой США и уничтожили Ливию, ослабили до предела Ирак, а теперь старательно добивают Сирию. Нужна территория этих стран. Без государства!
    4. Может на Россию напасть Ирак? Нет. Он далеко, да и потенциал не тот. А вот новая трансгосударственная сила способна подойти к границам Средней Азии, атаковать и, неся новую идеологию, вызвать в бедных среднеазиатских государствах социальный взрыв колоссальной силы. После чего подпитавшись местными ресурсами и живой силой, увеличившись в размерах, атаковать уже Россию и Китай, стараясь внутри них вызвать такие же катаклизмы.
    Вот вкратце и вчерне американский план.
    А теперь смотрим, что США для его воплощения делают.
    1. Они создали коалицию, от «борьбы» которой с ИГ эта террористическая группировка только усиливается.
    2. США монополизировали эту борьбу, никакой борьбы, по сути, не ведя. Она имитируется. Поставки оружия, финансирование террористов ведутся со стороны Запада многими способами. Тут и прямые поставки и «сдача в плен» подготовленных бойцов, бегство «иракской армии». Хочется отметить и отчего-то никак не прерываемое финансирование ИГ через покупку нефти у них «кем-то».
    3. В рамках «борьбы» с ИГ США до вчерашнего дня называли в качестве своей мишени … Башара Асада. То есть – сирийскую армию. Ей, реально борющейся с террористами, не только никакой помощи от Запада не оказывалось, но, наоборот, оказывалась помощь тем, кто борется против армии Сирии.
    4. Логика тут такая – нужно уничтожение государств. Всех. Значит – бьем по армии и законному руководству. Вот США твердили заученные фразы о «тиране, который должен уйти».
    Если в эту ситуацию никак не вмешаться, то последствия будут следующими:
    1. Сирия падет, следом падет Ирак. Возможно другие государства. Напитавшись людьми, «невесть откуда» взявшимися деньгами и оружием, ИГ двинется через Афганистан в Среднюю Азию, где России придется с помощью вооруженных сил своих и других государств ОДКБ воевать с ордами террористов, не допуская их внутрь Таджикистана, Туркмении, Узбекистана и т.д.
    2. Это будет стоить большой крови наших солдат. При этом Запад будет нам только мешать, оказывая закулисную помощь нашим противникам. Цель – выбить нас из Средней Азии и атаковать уже собственно российскую территорию.
    3. Никакое ядерное оружие при такой атаке не поможет. Потому что нет государства-агрессора. У него нет столицы, его нет согласно международному праву. Да и не будет никто применять ядерное оружие против банд, пусть и численностью в десятки и сотни тысяч человек.
    4. Это уже очень большая кровь.
    Что разумно сделать в такой ситуации?
    Поддержать тех, кто реально борется с нашими потенциальными врагами. То есть Сирию, Ирак, Иран. В первую очередь, Башара Асада. При этом отправляя оружие и советников на Ближний Восток, Россия не имеет нужды воевать там «пехотой». Пехота есть у Асада, есть она у Ирака и Ирана. Просто до сих пор никто не помогал борцам с ИГ на самом высоком уровне современной армии. Авиацией, разведкой, организацией боевого процесса. ИГ помогают англичане и американцы (закулисно, разумеется), отсюда и успехи.
    Значит ли это, что Россия постепенно будет втянута в широкомасштабные боевые действия?
    Нет.
    Штука в том, что появление наших сил в Сирии, открытие координационного центра в Багдаде и особенно выступление Путина в ООН, не дает возможности выступить ПРОТИВ тех, кто борется с ИГ.
    До нашего масштабного присутствия в Сирии американцы могли бомбить позиции сирийской армии, а говорить о том, что бомбят ИГ. Говорить, что ошиблись. Теперь так не получится. Они не могут публично быть уличенными в поддержке террористов, а ошибка теперь может стоить дорого: собьют ваш самолет, «ошибочно» залетевший не туда, и все.
    Возможности США резко уменьшились. Руки оказываются связанными. Отсюда и изменение риторики США сразу после речи Путина, о том, что Асад пока может и остаться.
    Россия буквально за волосы втаскивает США в борьбу с американским же проектом ИГ. При чем до его «расцвета». Штаты не могут публично отказаться, не потеряв лицо, а потому, вынуждены согласиться. При этом весь окружающий мир от Израиля до Катара и Саудовской Аравии на самом деле хочет уничтожения ИГ, так как видит, что США готовы уничтожить всех своих сателлитов.
    Выступая в ООН, наш Президент обратился к лидерам всех стран с предложением. Россия гарантирует вам суверенитет вашей страны, гарантирует сохранение нынешних правил игры. Альтернатива этому – потеря суверенитета от действий квазигосударства. При этом не важно, король вы или Президент, в любом случае суверенитет теряется вместе с головой. Причем в буквальном смысле слова.
    Разрешение на применение нашей армии за границей – юридически необходимая процедура. Не более того.
    Воевать с террористами мы будем:
    — на чужой территории,
    — при поддержке всех соседних стран, дающих нам «пехоту»,
    — при финансовой поддержке этих самых стран, при относительно небольших своих издержках, не сопоставимых с затратами денег и жизней в случае атаки Средней Азии и самой России,
    — при молчаливой поддержке всего региона Ближнего Востока,
    — при поддержке (неактивной) Европы, которой мы решаем проблему беженцев,
    — при поддержке (дипломатической) Китая, который видит в ИГ угрозу и себе самому (в рядах террористов много выходцев из Уйгурской области Китая).
    Лучших условий для ликвидации созданной по нашу душу угрозы сложно себе представить.
    Теперь о минусах. Есть и они.
    1. США прекрасно понимают, какую игру им пытается сорвать Путин, а значит, давление по всем возможным каналам на Россию и нашего лидера будет только нарастать.
    2. Вмешательство России на Ближнем Востоке даст прекрасное «объяснение» новым терактам в нашей стране. Но нужно понимать, что террористическую деятельность крышуют западные спецслужбы, а не бородатые исламисты.
    3. Поскольку Президент Путин опять умудрился сорвать планы Запада, то Вашингтон усилит поиски предателей внутри ближайшего окружения первого лица, усилит зондаж на предмет попытки его устранения от власти любыми способами.
    4. Вновь польется золотой дождь на Пятую колонну, олигархов, предателей и тех, на кого у Запада есть компромат.
    Вот, собственно говоря, и все.
    Нас хотят уничтожить, наш лидер это видит и срывает планы противников. Они будут пытаться осуществлять их.
    Обычная геополитика. Надо просто быть всегда на стороне свойей страны.
    Иначе нашим детям придется умирать в Средней Азии, останавливая усилившийся ИГ там…
    (с)Николай Стариков

  8. gryin Ответить

    К примеру, бегство Януковича с Украины вполне укладывалось в путинскую концепцию.
    В Тегеране, видимо, быстро поняли, что такой настрой Путина можно использовать для сохранения иранского контроля в Сирии. С этой целью надо было внушить Москве, что Сирия — лучшая площадка для России, чтобы реализоваться в качестве «защитника всех диктаторов и авторитаристов от цветных революций». Так, шаг за шагом Россия стала донором и покровителем режимов-изгоев — от Ближнего Востока до Южной Америки. Но в Кремле не учли, что эти режимы вызывают неприязнь не только и не столько у Запада, сколько у их соседей. Асад, что бы ни происходило, остается абсолютным изгоем в арабском мире; Иран враждует не только с Израилем, но и с большинством арабских стран; Венесуэла — источник проблем для всех своих соседей; то же самое можно сказать и про КНДР. Причем все эти режимы находятся под санкциями, а Россия пытается играть неприглядную роль лидера обиженных.
    4. Накануне недавнего визита в Саудовскую Аравию Путин заявил, что слабые связи с саудовским королевством и другими странами Персидского залива — наследие советских времен. Однако нормальных отношений у нас не было и нет потому, что жестокие авторитарные режимы в этих странах, поддерживающие все формы терроризма, включая «Исламское государство» (*) (запрещенное в России), в этом не нуждаются. Их интересует только современное оружие и возможность немного поднажать на США: «если не будете нам помогать, будем заключать сделки с Путиным».
    Моральное измерение политики Путину (кстати, как и Трампу), похоже, неведомо в принципе. Так, дикое убийство журналиста, открытого критика саудовского режима Джамаля Хашогги прямо в консульстве Саудовской Аравии в Стамбуле по приказу, как заявил президент Турции Реджеп Эрдоган, с «самых верхов» в Эр-Рияде, не помешало Путину нанести преисполненный благоговения визит к этим самым верхам.
    5. Ситуативное партнерство России с Ираном возникло только потому, что эта страна на самом деле находится в изоляции: в настоящий момент иранцам не на кого больше опереться, и они научились блестяще использовать антиамериканизм Кремля в своих интересах. Однако это не партнерство. Отношения неравноправны: Иран использует Россию (см. «Иранская ловушка»). В то же время страны региона, считающие Иран своим врагом, теперь видят в России главного союзника Исламской Республики — отсюда тоже потеря доверия. Даже реально партнерские отношения с Израилем постоянно находятся на грани.
    6. У России сегодня нет достаточного политического веса, чтобы быть посредником в каком-либо мирном урегулировании. И хотя Путин говорит, что не хочет выступать в роли посредника между Ираном и странами Персидского залива, на самом деле он очень хочет, но не может. Когда страна не в состоянии предложить ни экономической, ни гуманитарной помощи, а только поставляет в вечно воюющий регион (одновременно всем враждующим сторонам) оружие и солдат-наемников, такая страна только усиливает эскалацию конфликтов и разрушает жизнь в регионе. У такой страны репутация выгодоприобретателя, заинтересованного в продолжении войн. Естественно, никто не станет рассматривать Россию как посредника и никогда не забудет ее зловещую роль в разрастании войны.
    Именно поэтому у России не получается посредничество ни внутри Сирии, ни в арабо-израильском конфликте, ни — что особенно важно для российской безопасности — в Афганистане между правительством и талибами (см. статью Д. Карпова о попытках России имитировать свое участие во внутриафганском урегулировании).
    Попытка сыграть роль посредника между Ираном и остальным миром в вопросе ядерной сделки тоже провалилась. Оказалось, что судьба сделки зависит только от Трампа, а единственное, что может Россия — налагать вето на резолюции ООН в интересах Ирана. Проблема давняя: чтобы вести себя как сверхдержава, надо ею стать.
    Семинар в Высшей школе экономики, декабрь 2015
    7. Россия не добилась своих целей в Сирии. В начале операции Путин говорил, что нельзя допустить превращения Сирии в такую же территорию хаоса, какими стали Ирак и Ливия после вмешательства Запада. Но сейчас Сирия является именно такой территорией. Правительство Асада держится только на российской и иранской помощи, значительная часть территории страны не контролируется властями. Шансы на то, что сирийская государственность восстановится, мизерные.
    В этой ситуации Россия пытается форсировать процесс внутрисирийских переговоров, создания новой конституции. Но даже российские эксперты признают, что ничего не получается. Хотя бы потому, что из процесса исключено три миллиона жителей провинции Идлиб и миллионы беженцев. Все они находятся под патронажем просаудовских, протурецких и прокатарских группировок, которые не могут договориться ни с Асадом, ни друг с другом. Несмотря на громкие заявления на российско-турецкой встрече в Сочи, курды реально тоже исключены из переговорного процесса, хотя Путин давал им много обещаний.
    У России нет средств на послевоенное восстановление Сирии. Асад еще в 2018 году заявил, что для восстановления разрушенной инфраструктуры потребуется не менее 400 млрд долларов и 10-15 лет. У России таких денег нет и не будет. Значит, если кто-то все же инвестирует в Сирию и получит от Асада что-то взамен, это будет не Россия. Все разговоры, будто российский бизнес что-то выиграет от эксплуатации сирийских нефтяных месторождений, не выдерживают критики, поскольку даже до гражданской войны сирийской нефти едва хватало для внутренних нужд.

  9. dmr48 Ответить

    Недавно лидер Сирии Башар Асад вернул Франции орден Почетного легиона. 17 лет назад эту награду ему вручил лично тогдашнй президент республики Жак Ширак. Но теперь тот же Запад объявил Асада диктатором, а 14 апреля после обвинений в организации мифической химатаки нанес ракетные удары по пригородам Дамаска. Впрочем, конфликт в этой стране длится уже так долго, что многие и вовсе забыли, а с чего вообще все началось и зачем там присутствует Россия.
    1. Как возник конфликт
    В 2003 году США вторглись в соседний Ирак. Поводом стало якобы химическое оружие Саддама Хусейна, которое так и не нашли. Власть Хусейна свергли, но без него в регион сбежались террористы всех мастей. Десять лет спустя Ирак стал базой для вторжения в Сирию боевиков, которые провозгласили на захваченных землях так называемое Исламское государство (ИГИЛ, запрещенная в РФ экстремистская организация). Сирия тогда была так ослаблена внутренними противостояниями, что одно время боевики даже занимали пригороды Дамаска. Но осенью 2015 года в ситуацию вмешалась Россия. Отправила в помощь Асаду военных советников, начала бомбардировки террористов с аэродрома Хмеймим в сирийской Латакии. Запад же занял двойственную позицию: вроде бы и с ИГИЛ он сражается, но временами эта борьба больше напоминает тушение костра бензином…

  10. darksvesh Ответить

    Международный военный конфликт в Сирии начался весной 2011 года. Локальное гражданское противостояние, постепенно переросшее в восстание против режима Башара Асада. Первоначально боевые действия велись между правительственной армией, подконтрольной Асаду, и формированиями «Свободной сирийской армии» (ССА). Позже в рядах сирийской оппозиции произошел раскол на умеренный и радикальный лагерь.
    Из-за раскола в рядах повстанцев позиции ССА ослабли, и ведущую роль в противостоянии правительственным силам стали играть десятки исламистских группировок, в том числе запрещенная в России организация «Исламское государство».
    Свободную сирийскую армию поддерживают Саудовская Аравия, Турция и США, войска Асада — Иран и Россия.
    США начали интервенцию в Сирию в сентябре 2014 года с нанесения авиаударов по объектам на сирийской территории в рамках военной операции против «Исламского государства».
    К концу лета 2015 года 70% территории Сирии контролировали различные террористические группировки. И 30 сентября 2015 года по договоренности с президентом Башаром Асадом вооруженные силы России начали военную операцию в Сирии. В конце 2017 года было объявлено о победе над ИГИЛ в Сирии и Ираке, а в декабре того же года Путин объявил о выводе войск из Сирии.
    Спустя год — в декабре 2018 года — президент США Дональд Трамп объявил о победе над ИГ, и Штаты начали выводить войска из Сирии.

    Потери сторон в войне в Сирии

    Сирийская сторона (данные Сирийского центра мониторинга за соблюдением прав человека на март 2018 года)
    63 820 солдат армии Асада
    63 360 террористов «Исламского государства» и бывшей «Аль-Каиды
    62 039 членов других военизированных группировок
    106 390 мирных жителей
    350 000 мирных жителей (по версии СМИ)
    Россия
    112 человек (по данным председателя комитета Совета Федерации по обороне и безопасности Виктора Бондарева на сентябрь 2018 года)
    131 наемник (по данным агентства «Рейтер»)
    200 российских добровольцев (Bloomberg и The New York Times)
    США
    От 5 до 27 погибших военнослужащих. Точные цифры не называются

    Результаты России в военной операции в Сирии по версии Минобороны:

    86 тыс. боевиков уничтожено
    1,41 тыс. населенных пунктов освобождено при поддержке военных РФ
    122,4 тыс. объектов террористов уничтожено
    63 тыс. военнослужащих РФ получили боевой опыт
    39 тыс. боевых вылетов совершено

Добавить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *